До бесконечности и дальше

— Может, Антонио? — Нет, слишком банально. Паскуаль? — Мне не нравится сочетание с фамилией. Паскуаль Бальсано звучит сложновато? Маттео пожал плечами и снова принялся рыться в интернете. Да уж, выбирать имя для будущего сына — это вам не шутки. Да, да, именно сына. Сегодня на УЗИ нам сказали, что будет мальчик. Собственно, время уже подошло — я была уже на двадцатой неделе беременности. Что произошло за эти месяцы? Да много, чего. Для начала, уже на следующий день после ареста Шерон мы поехали и перевезли вещи в наш новый дом (то есть в дом дяди Маттео). Затем, пришлось съездить в особняк семьи Бенсон, чтобы оценить ущерб. Собственно, этот визит мне решительно не понравился. Пережив в особняке несколько опасных приключений подряд, я уже не могла чувствовать себя там комфортно. Поэтому, покинув его, я поклялась, что ноги моей там больше не будет. Посоветовавшись с дедушкой, мы с Маттео наняли строителей, отреставрировали особняк и передали в его полное владение. Моих приемных родителей мы прямым ходом отправили обратно в Канкун. Я даже видеть их не желала. Хотя, оставлять людей в нищете тоже было бы как-то невежливо, поэтому я купила им квартиру. А Маттео, как выяснилось, был знаком с мексиканским ресторатором Фернандо Эскудеро, с которым договорился насчет работы для Моники и Мигеля Валенте. Что касается дедушки, новость о свадьбе он, действительно, воспринял нормально. Как будто даже не удивился. Таким образом, через месяц я довольно успешно сдала экзамены в «Блейк» и получила диплом. А через три дня после выпускного дедушка отвел меня к алтарю и передал Маттео. Я официально стала сеньорой Бальсано. Свадьба прошла замечательно. Белое платье, священник, торжество — все по высшему разряду. Ни Анхелло, ни Антонелла на свадьбу приглашены не были, и после того разговора в больнице мы с ними вообще не виделись. Хоть нас и не огорчила новость о моей беременности, эти двое собирались забрать нашего ребенка, а это им с рук не сойдет. Еще один сюрприз нас ждал на свадьбе. Мы пригласили Пабло и во время праздника заодно попросили переоформить документы на мою новую фамилию. А поверенный напомнил мне о том, о чем я, со всеми этими тревогами и заботами, совершенно забыла. Я ведь сама приказала ему переоформить счета на нас с Маттео. Тогда уже это, конечно, ничего не значило. Пабло все равно пришлось переоформлять все документы, поскольку в старых я фигурировала под девичьей фамилией. Но я долго смеялась, когда осознала всю комичность ситуации. Даже если бы я подписала то, что Шерон требовала, моя тетушка не могла бы претендовать на деньги семьи Бенсон. В этом случае все отошло бы к Маттео, как ко второму владельцу счета. Но мой новоиспеченный супруг ничего смешного в этой ситуации не увидел. Более того, он здорово отругал меня за то, что зря напрягла беднягу Пабло, и добавил, что деньги семьи Бенсон интересуют его в последнюю очередь. То, что я сделала, он был готов рассматривать только, как красивый жест, но на сами деньги претендовать не собирался. А после свадьбы он сам свое наследство — и бизнес, и недвижимость, и деньги — тоже переписал на нас обоих. Хотел, чтобы я чувствовала себя полноправной хозяйкой. Собственно, так и получилось. Я могла тратить любые суммы — муж мне и слова не говорил. Могла менять в доме что угодно — он соглашался. Я могла даже увольнять кого угодно. Другой вопрос, что мне этого не хотелось. Персонал в доме меня устраивал, а в бизнес я сама предпочитала не лезть. В общем, медовый месяц мы провели на Канарских островах, и уже оттуда по телефону сообщили дедушке о моей беременности. Больше мы с ним не виделись, чтобы тот не заметил мой «раньше времени» округлившийся животик. Списывали это на то, что беременность протекала тяжело. Хотя на самом деле все было замечательно. Итак, многим интересно, что же стало со злодеями. Вернувшись из медового месяца, мы с Маттео вынуждены были выступать в качестве свидетелей на двух судах: над Хуаном и, конечно, над Шерон с ее сообщниками. Злой брат Симона получил двенадцать лет тюрьмы и пожизненный запрет на въезд в Аргентину. Что касается моей тетушки, ее, вообще, приговорили к пожизненному заключению. Все наемники получили по пять лет каторги. А вот Рею мы помогли. Маттео нанял ему хорошего адвоката, к тому же, он активно сотрудничал со следствием, назвав несколько имен. В результате на скамье подсудимых оказались, также, офицер полиции (он затруднял Марио следствие), медсестра из клиники Дженаро (она подделала результаты моих анализов), а также, несколько мелких сошек из телефонной компании, налоговой и антимонопольной служб (они помогали Шерон в прочих махинациях). Сам же Рей получил три года тюрьмы, и то с оговоркой, что через год его могли освободить досрочно, за примерное поведение. Бывший секретарь клятвенно пообещал, что, выйдя на свободу, найдет свою Элису (если еще не поздно), а после этого будет служить нам верой и правдой до конца своих дней. Так он собирался искупить вину передо мной и отблагодарить Маттео за его доброту. Что же касается «Джем энд Роллер», разрушенного наемниками, после свадьбы мой новоиспеченный супруг сделал очень красивый жест. Он купил здание, восстановил в его прежнем виде и… подарил Амбар. Да, теперь она была там полноправной хозяйкой, но пока все возложила на Хулиану. Сейчас «Красные Акулы» посещали психолога, чтобы восстановиться после пережитого кошмара. Мы от души надеялись, что когда-нибудь все трое вернутся к полноценной жизни, и готовы были оказать любую помощь — и финансовую, и моральную. Нина тоже ходила к психологу, но с ней был Гастон, и довольно скоро парочка снова стала неразлучной. Гастина вернулась. Сама же я на ролики больше не рвалась. Весь мир для меня сузился до любимого мужа и будущего малыша. Может быть, когда-нибудь мне и захочется вернуться к старому увлечению, но не сейчас. Сам же Маттео оказался не в меру заботливым супругом. Он посвящал мне все свободное время, уделяя бизнесу лишь строго отведенные дни и часы. Да и уезжая по делам, всегда оставался на связи — не отключал телефон и всюду таскал с собой зарядное устройство. На прошлой неделе, к примеру, был крайне забавный случай. Мой муж почти месяц организовывал совет управляющих из всех своих отелей. Наконец, когда все они приехали и разместились в зале, Маттео начал разговор. И вот, посреди этого самого совета, я позвонила ему. Так что вы думаете? Мой муж приостановил собрание. Он заставил ждать восемьдесят человек, чтобы выслушать мои жалобы на парикмахершу, которая постригла меня не так, как я хотела. А сегодня он отменил вебинар (онлайн-встречу с теми же управляющими), чтобы поехать со мной на УЗИ. Мы вместе ходили на курсы для будущих родителей, вместе посещали врачей. И сейчас сидели на диване в гостиной, обнявшись, и придумывали имя для малыша. — А как насчет… Диего? — предложила я. — О! — рассмеялся Маттео. — Знал я одного Диего — такой вредина! Он снова что-то полистал в телефоне, но вдруг отложил его, посмотрел на меня светящимися глазами и воскликнул: — Придумал! Давай воздадим дань уважения тому, кого с нами нет! — Ты имеешь в виду Рамиро? — удивилась я. Мы, вообще, редко говорили о погибшем приятеле, хотя исправно посещали его могилу и помогали родителям парня материально, чтобы те могли хоть как-то пережить потерю сына. — Нет, — покачал головой мой муж. — При всем уважении к нашему другу, Рамиро Бальсано звучит не очень. А вот Берни Бальсано — чем не имя? Я замерла. Он предлагал дать нашему сыну имя моего родного отца? Человека, который не давал мне покоя до сих пор? Господи, да это был самый лучший подарок, которого только можно было ожидать! Ведь теперь Берни перестанет быть для меня видением из прошлого. Теперь он будет лишь малышом у меня на руках. Тем, кто будет прижиматься ко мне, называть мамой и дергать за руку, выпрашивая еще мороженного. — А потом, если через пару лет у нас будет дочка, может, назовем ее Лили? — осторожно предложил Маттео. На глаза у меня навернулись слезы счастья. Неужели это все происходило наяву? Как мой муж мог понять, что таким образом избавит меня от всех демонов прошлого? — Что такое? — занервничал он. — Если не хочешь, мы закроем эту тему, и… Но я не дала супругу закончить, притянув его к себе и крепко поцеловав в губы. А когда поцелуй прервался, выдохнула: — Спасибо тебе! Ты у меня самый лучший! Я так… ой! С последним восклицанием я схватилась за верхнюю часть живота. Муж мгновенно всполошился и спросил: — Что случилось? Тебе больно? Вызвать врача? — Нет-нет, все хорошо, любимый, — ответила я. — Дай руку. Маттео протянул мне свою ладонь, на которой сверкало обручальное кольцо, и я положила ее туда, куда малыш тут же ударил ножкой. У моего мужа заблестели глаза. — Толкается! — восхищенно воскликнул он. — Думаю, это означает «да», — заметила я. — Ему тоже нравится имя Берни. Со счастливой улыбкой Маттео наклонился, нежно поцеловал мой живот и сказал: — Берни Бальсано, мы с твоей мамой тебя очень-очень любим! Я не рвусь в отцы года, но обещаю стать для тебя лучшим родителем, чем был для меня твой дед! — Это он скромничает, Берни! — со смехом добавила я, погладив живот рукой. — У тебя будет самый лучший и самый заботливый папа всех времен и народов! — А еще самая лучшая мамочка, — добавил Маттео, выпрямляясь. — Я люблю тебя! — выдохнула я, обхватив супруга за шею. — Больше жизни! — И я люблю тебя, родная! — отвечал тот. — До бесконечности и еще дальше! — Куда дальше? — рассмеялась я. — Это ведь невозможно, Клубничный Мальчик! — О, Девочка-Доставка! — хмыкнул тот. — Когда дело касается тебя, возможно все!