13. Жить становится максимально комфортно, когда трахаться и обсуждать новости можно с одним и тем же человеком.
Она падает. Она падает сквозь миры, многочисленные планеты и звёзды. Она падет в чертовом космосе. Совсем одна. Никто не рвётся её спасать. Летит. Пытается ухватиться за воздух, беспомощно размахивает руками. Она кричит. А вокруг только тишина. Ей кажется, что голос сорван к чертям, потому что вокруг только пустота и она нихрена… нихрена не слышит в этом холодном проклятущем космосе. Клинт просыпается в холодном поту, в собственной постели. Ни звёзд, ни планет по близости не наблюдается и засасывающей пустоты, к счастью, тоже. — Фак, — Бартон с чувством ругается и смотрит на часы. Четыре утра. — Твою мать. Женщина снова ложится на кровать, прячет лицо в ладонях. Заснуть у неё сегодня уже явно не получится.***
Это было воспоминание. Не ее воспоминание. Чужой кошмар, засевший в мозгу, с далекого 2012, и не отпускающий по сей день. В доме снова отключили горячую воду, по трубам текла ржавая субстанция (Наташа права, данный дом не лучшее приобретение, пора вкладываться в ремонт). Лаки вертелся под ногами и тихо поскуливает. — Хей, приятель, — женщина поглаживает пса по голове. — Пошли прогуляемся до круглосуточной кофейни? Обещаю, я даже готова с тобой пробежаться по парку после двух чашек кофе. Честное скаутское. Пёс громко лает и порывается облизать лицо лучницы.***
Собачий лай разрывает сонную тишину. Боевой клинок к горлу, пистолет в живот (есть, конечно, крупные сомнения касательно того, что оружее сработает, но почему бы и да). Лаки тихо рычит и угражающе скалит зубы. — Какого черта? Четыре утра. Сбитый режим сна. Никакого кофе (чертова кофейня закрылась). И в завершении списка её неудач, чертов асгардский псих. Ну просто не может стать этот день хуже. — Смертная. — Локи. Я повторюсь, какого чёрта? — Тор же вроде говорил, что братец пал смертью храбрых? Лезвие боевого клинка мелькает в свете фонаря и пропадает в складках зеленого плаща (когда-нибудь, когда-нибудь Клинт привыкнет к стрёмным асгардским одеждам). Голубые глаза с насмешкой смотрят в глаза лучницы. Это, естественно, уловка. Не стоит на это вестись. Не стоит. Но пистолет, как-то сам собой опускается обратно в кобуру.***
— Прости, что? — Мне скучно, — Лаки, мелкий предатель, устроил морду на коленях трикстера и изредка довольно виляет хвостом. — Плюс, у меня в Мидгарде остались незаконченные дела. Её очень подмывает спросить, что это за дела и не стоит ли ждать в ближайшее время очередного конца света. Рука всё ещё тянется к пистолету. Доверяй, но проверяй. Приличная кофейня обнаружилась в двух кварталах от дома Бартон. Хороший вопрос, какой тут был кофе, но вафли с кленовым сиропом в этом заведении были восхитительные. Как вообще этот асгардский тип умудрился найти это чудесное место? — Мисс… Хоукай? — с набитым ртом, выглядит, как хомяк с хроническим недосыпом. Официантка извиняюще улыбается и протягивает фломастер. — Распишитесь? Локи продолжает переодически лениво трепать Лаки между ушей и недобро ухмыляться. — Где? — народ довольно часто просит сделать с ними селфи или расписаться им в блокноте, книге или на купюре. Ну или на частях тела. Официантка кокетливо приподнимает край фирменной майки и подводит руку лучницы к идеальному плоскому животику. Стоит ожидать хорошей скидки в счете и номера телефона на пластиковом стаканчике с кофе. Бартон ставит свою аляпистую размашистую подпись на теле девушки. Тихий язвительный смешок никаким боком не способствует делу. И самоконтролю. Кстати, кофе в этой забегаловке оказывается приличным. На будущее, стоит запомнить адрес.***
Это выглядит не логично и странно. Больше странно. Ещё немного подозрительно. И нет, она не параноик. Это профессиональная привычка. Ну или как любила говорить Бобби, параноики долго живут (правда обычно она прибавляла, что к самой Бартон это не относится). — Мне снится твой кошмар, потом неожиданно появляешься ты… Лаки, хватит! — Клинт тянет собаку за поводок. Лохматый предатель никак не желает отходить от Лафейсона. — Почему мой пёс так к тебе льнёт? И хотела сказать, что всё ещё хочу пробить в тебе пару дырок. Трикстер сводит брови к переносице, удивительно что оставляет замечание о «дырках» без комментариев: — Животным нравится магия, она излучает тепло. Поэтому я нравлюсь твоей собаке, — длинные аристократические пальцы зарываются в золотистую шёрстку. — О каком кошмаре ты говоришь? Клинт в красках пересказывает весь приснившийся ужас. С каждым мгновением лицо бога обмана становится все мрачнее и мрачнее. Женщина касается выбритой части головы и тяжело вздыхает. Стрёмный, странный день. Ничего хорошого ждать не стоит.***
Если бы она сейчас могла сказать хоть слово (связанное и адекватное, а не что-то среднее между «о боже да» и каким-то междометием), она обязательно задвинула бы огромную логическую тираду достойную зануды Мёрдока*. Но Клинт не может. Единственное, это… Куча междометий, сорванная с друг с дружки одежда, запертая дверь в спальню и… пошлые (порнушные, Бартон, не обманывай себя) звуки, заполняющие комнату. На часах 6:50 утра.***
— Боже. — Да? Она бы его пнула. Обязательно бы пнула или ударила… может ещё чего похуже. Если бы могла. Если бы могли двигаться ноги, руки и голос не звучал так жалко. Всё тело приятно ноет. И адски хочется пить. И спать. И во всем сто процентно виновата магия… Ну или Бартон себя оправдывает. — У меня такого секса пять лет не было, — и если вспомнить в какой «бараний рог» её тогда скрутила Мелинда**, можно смело сказать, что такой перепих у неё был в первый раз. — Охренеть.***
Фил, Мелинда, Мэтт, который был отдан Наташе (и это было жестоко). Локи выходит не самый эксентричный любовник. С Колсоном она спала, потому что нужна была эмоциональная разрядка после трэшовых заданий, с Мэй была попытка отношений, скатившаяся в секс без обязательств, Мэтт… с Мэттом её свела Клэр и изначально из этого ничего хорошего не выходило. И из этого не выйдет. — Просто секс. Никаких измен. Игрушки обговариваем заранее, никакого связывания… — И никакого вмешательства в дела друг друга, смертная. Они пожимают друг другу руки, и честно, именно тогда Клинт понимает, что что-то конкретно пошло не так в её жизни.***
Он крутится под куполом. Смеётся, хохочет, улыбается людям внизу. Там целая толпа, все смотрят на него разинув рты. Кто-то аплодирует, кто-то свистит, а кто-то затаив дыхание ждёт. — Барни, смотри! Он машет брату длинными тонкими руками, вертится на трапеции, кричит что-то толпе. Смотрите, смотрите, смотрите! Это же невероятно! Эта высота… Он разжимает руки, а в следующую секунду, кто-то хватает его за ноги и снова качает под купалом цирка. Дух захватывает.