***
Потерять сознание после пятого по счёту оргазма, это не позорно. Это нормальная реакция организма. Ну по крайней мере, Бартон убеждает себя в этом. Сознание возвращается постепенно, на переферии слышен насмешливый и самодовольный голос (нашёлся недобитый слуховой аппарат, не особо спасал, но для того чтобы понять какие-то слова вполне хватало). — Что? — выходит нечленораздельно и больше похоже на мычание. — Я не рассл… — Клементина, — сытые и довольные нотки скользят в голосе Локи. — Я всего лишь назвал тебя по имени. Клинт ёжится. Вот это новость. — Да, Локи. Это моё имя, — лучница притянула покрывало к груди. — Не называй меня так. Имена своего рода тоже были табу. Она звала мужчину «рогатый», «трикстер», «Лафейсон» или на худой конец «Лофт». Он её «лучница», «человек», «вздорная мидгардская девка» или «Бартон». Имя это нечто интимное, личное. Было что-то некомфортное в том, что они называют друг друга по именам. Ну по крайней мере, некомфортно было Клинт. — Клементина. Клем. Тина. Почему вообще «Клинт»? Разве у вас это не мужское имя? — интересно, можно ли сейчас постараться сохранить остатки чести и смыться в ванну и просидеть там до ухода бога из её квартиры? — Ты не отстанешь? — на лице мужчины блуждает нагловатая улыбка. — Вообще странно слышать вопросы об имени от того… Да, она очень хотела спросить про Слейпнира**, но что-то активно ей подсказывало, что никто в здравом уме не будет интересоваться у Локи о правдивости этой легенды. — Продолжишь мысль, смертная? Или последние слова и мысли пропали с последним криком твоего удовольствия?***
Иггдрасиль, девять миров, Аск***, золотые яблоки молодости, цверги, мёд поэтов… Клинт опускает голову в сборник скандинавских мифов и легенд. Нет, некоторые, конечно выглядят, как нечто смахивающее на правду, но большинство… Будто кто-то смеха ради написал такую историю для богов. Комедия. Локи вон час ржал (Бартон по-другому и сказать не может), когда она прочла ему вслух историю о великане строителе. — Ладно, а когда у Тора похитили Мьёлльнир? И великан потребовал Фрею себе в жёны в обмен на молот? Локи вытирает слёзы, выступившие от смеха, забирает книгу с мифами из рук лучницы и внимательно пробегается глазами по тексту. — Было, — как-то легко и просто соглашается трикстер. — Тору было… около семнадцати по вашим меркам, мне… приблизительно шестнадцать. Из Тора вышла та ещё Фрея. Объяснять великанам, каким таким чудом милейшая из всех Асов выдула под чистую пять бочонков мёда… было затруднительно. Но так весело. Тор тогда в первый раз просёк, что я вру, как другие дышат. Лафейсон какое-то ещё время расслаблено листая сборник, охотно рассказывает, какие из легенд правдивы, а какие нет. Но в основном… тихо ухахатывается над тем, кто это все писал.***
— Мне снятся воспоминания… Она такая маленькая, а спальня такая огромная. Она буквально утопает в огромной постели, непомерно большом покрывале. Жарко. Камин горит так ярко и отбрасывает блики света на все вещи в комнате. Ей страшно, а вдруг в комнате притаился какой-то… монстр? Кто её защитит или спасёт? Что если она высунет ногу из-под одеяла, а некая холодная тварь схватит её за ноги и утащит к себе? Вот бы рядом был братец… — Мне тоже. И это не мои воспоминания. Стреляй. Стреляй, чёрт тебя дери. Он так устал. Это был такой отвратительный день, такое поганое задание и такой паскудный месяц. Пусть она выстрелит, а он устал. Устал бороться. Бегать. Убивать. Ему просто хочется куда-то лечь. — Я могу помочь тебе, — он поднимает голову и смотрит этой невероятной девушке в глаза. — Сделаю документы, очищу твоё имя. Я найду тебе работу. Всё что хочешь, нахрен сделаю. Ты же хорошая… ты не такая. Я помогу. Не хочешь? Тогда стреляй. И покончим с этим. — Это последствия от слияния разумов, ты очень сильная, Хоукай. Я заглянул в твою голову, подавил твою волю, а ты боролась… и боролась до такой степени, что смогла заглянуть и ко мне в голову. Она падает сквозь миры. Она падает в холодном космосе. Она одна, и никто не рвется её спасать. Она на балу, среди кучи незнакомцев, танцует с прекрасной светловолосой девушкой. Тихо нашёптывает ей на ухо что-то ласковое. Что-то обещает. Целует в кончик носа. — Ты можешь их забрать? Лафейсон задумчиво проводит рукой по щеке женщины. — Мог бы, уже бы забрал.