***
У неё болела челюсть. Коленки были стёрты о ковер ещё четверть часа тому назад, а всё тело решительно бунтовало против продолжения. Ах да, в купе ко всему прочему, это был первый раз, когда мир вокруг Клинт был полностью погружён в тишину. Не было пошлого причмокивающего звука, не было слышно громких стонов… были обостренные до предела чувства. Любое прикосновение отдавалось током по всему телу, мир казался куда ярче, запахи, вкус… Клинт передёргивает плечами и решает просто прилечь на ковер. Плевать. Плевать на всё. Она встанет, потом. А может даже немного подремлет на этом ковре. Когда длинные аристократические пальцы начинают ласково поглаживать плечи, Бартон борется с желанием открыть глаза и послать ненасытного бога куда подальше. Нет, на сегодня определённо всё! Пальцы проходятся по плечам. Ведут неровную линию по ключице, рёбрам, животу и… До неё доходит. Шрамы. Наташа в своё время шутила, что тело Хоукай это просто карта. Карта всевозможных шрамов. Здесь от цепи, там огнестрел, тут ножевое, вон там кислотой прожгли, где-то на бедре след от раскалённой кочерги. Рука трикстера задерживается на злосчастном ожоге. Лучница скидывает руку мужчины. «Не надо». Этот хитрец знает язык жестов, поймёт. Лафейсон внимательно смотрит женщине в глаза с минуту, под этим взглядом хочется свернуться калачиком и больше никогда не показываться на глаза окружающему миру. Клинт предпринимает попытку подняться. Лофт бережно перехватывает её руку и аккуратно заводит себе за спину, прижимает руку лучницы к своей лопатке. Шрамы. По всей спине бога. Неровные. Но однотипные. Похоже от удара хлыста или кнута. Наверное всё было разодрано до мяса. Клинт такое видела, не единожды. Это личное… Это чёртов барьер. Нельзя. Но. Тонкие пальцы мстительницы поднимаются вверх к шее, проходятся по затылку и зарываются в иссиня-чёрную шевелюру Локи. Этот жест доверия и некой открытости определённо тронул Хоукай. Определённо.***
— А это был добрый волшебник? — Лилу свешивает ручки с кровати и внимательно смотрит Клинт в глаза. Купер с верхнего яруса кровати неопределённо фыркает: — Волшебников и магов не бывает. — Я так и скажу Ванде, когда её увижу, — усмехается женщина. — Братец, ты плохо воспитываешь сына. — Я? Плохо воспитываю? Да я папа года! — нарочито серьёзно откликается Барни. — Тётя Клинт, — жалобно тянет Лилу, которая в отличие от старшего брата не ставила вопроса говорит ли любимая тётя правду или неправду. — Так он был хорошим? Клементина щипает себя за кончик носа и с секунду смотрит в открытое окно детской: — Знаешь, детка… Он не был хорошим или плохим. Он был не тем и не тем. С одной стороны он принес так много зла и расстройств всему миру, а с другой он именно та сила, которая может и обязательно сделает нечто правильное и хорошее. Так вот, он был из той породы волшебников, которых ты винишь в своих бедах, когда он больше всего тебе помог и благодарен ему больше всех, когда хочешь его прибить.***
Известие о благотворительном вечере пришло ещё месяц тому назад, но Клинт не особо любившая эти сборища искренне верила, что… сможет отмазаться от всего этого балагана в самый последний момент. Отмазаться не получалось. Романова просекла фишку. И прямо по телефону разнесла в пух и прах все возможные отмазки мисс Бартон. Почему чёрт возьми, она не может свалиться с пневмонией в середине лета? Ладно. Хорошо. Отлично. И как им будет угодно. Наташа просила прийти в чём-нибудь приличном, а не как три года назад (окей, та выходка, когда спец агент Бартон явилась в одном нижнем белье, хорошо под шофе на какой-то вечер организованный богатыми снобами Щ.И.Т.а до сих пор бурно обсуждалась). Хотелось вытворить, что-нибудь на зло. Клинт не любила подобные вечера, да, там можно было незаметно набухаться, а под конец вечера поджечь пластиковую пальму и загнать охранников в туалет (да Бобби Морс тогда отожгла), но в основном куча богатых мужчин и женщин в платьях от дорогих дизайнеров обсуждали снобские темы и были весьма далеки от понятия благотворительность. Идеальный вечер лучше бы прошёл в каком-нибудь баре, за спором с каким-нибудь пьяным обитателем Адской кухни. Нужно как-нибудь попинать Мэтта и Фогги, давненько они втроём не пересекались. Итак, снобское общество…***
— Какого… хрена?! — Я тоже рад видеть тебя, Клементина, — Локи вписался в это общество как нельзя лучше. И выглядел раз в сорок лучше, чем сама Клинт. — Какого… что ты тут вообще делаешь? — паника нарастала, хотелось кого-то убить (кое-кого конкретного). Лафейсон оглянулся по сторонам, взял два бокала шампанского с подноса мимо проходящего официанта, и протянул один из бокалов Клинт: — Ты слишком беспокоишься, человек. Возьми, выпей, — Бартон недоверчиво забирает бокал и делает внушительный глоток. Нет, тут не бокал нужен. Бутылка. Желательно две. — И мне казалось, что это благотворительный вечер. И я же могу что-то пожертвовать? Ехидный вопрос «что?», женщина оставляет при себе. Клинт одергивает короткое платье и залпом допивает шапманское оставшееся в бокале. — Не боишься, что кто-то тебя узнает? — О чём вы, мисс Бартон? — Локи кивает в сторону огромной зеркальной стены. Намётанный глаз сразу понимает, что не так. Вот стоит сама лучница, а на том месте где должен стоять Локи стоит… высокий рыжеволосый тип. Либо ей кажется, либо кто-то перечитал скандинавских сказок…***
Это игра. В некоторой степени увлекательная. Настоящий облик Локи может видеть только сама Клинт. С другой стороны на вечере присутствует Ванда и она сильный психокинет. С ещё одной стороны, в толпе переодически мелькает Тор (здоровяк обосновался у Старка в башне). В третьих, существует Наташа (которая страсть, как отлично может вычислить кого-то по жестам, мимике и манерам, как бы этот кто-то не шифровался). И есть большая вероятность того, что Романова поймёт в чем дело без каких-либо суперспособностей. — Ставлю двадцатку, что нас раскроют до конца вечера. — Пятьдесят, на то что нет… никто нас не раскроет и… — Локи наклоняется к уху Клинт, быстро произносит пару слов и отстраняется, наблюдая за реакцией лучницы. Ладно, мало вещей способных её смутить, но это… что ж, почему бы и да? — Договорились, — они быстро пожимают друг другу руки.***
Наташа в гневе. Пускай внешне она этого не показывает, но по глазам отлично видно, что она в бешенстве. — Не говори, просто не говори мне, как это вышло! Я более чем уверена, что ты в очередной раз вышла за скотчем, а потом неожиданно упала в постель к трикстеру. — За кофе, — Клем наслаждается ситуацией. Она ловит какой-то неописуемый и необъяснимый кайф. — Что? — Нат уставшая. Не понимает, что и почему происходит. — За кофе, — повторяет Бартон и делает шаг вплотную к подруге. — Я вышла за кофе.