Полёт Бога Крови 2: Путь Пророчества

От удара продолжало болеть всё, что можно, а особенно самолюбие джинчурики, который не привык, что его швыряют куда-то как тряпичную куклу. Узумаки гадал, как от такого столкновения у него в теле не сломались все кости. Но его утешала мысль, что скоро регенерация, подарок благословения Джашина и Девятихвостого, запечатанного в нем, скоро даст о себе знать. Он поморщился, прислушиваясь к собственным ощущениям, и с удивлением отметил, что боль никуда не делась. Она продолжала сковывать его тело и душу ноющими цепями, отвлекающими его от происходящего. Узумаки недоуменно посмотрел на Тсунаде. Разъяренная женщина, нанесшая ему такой урон, уже неслась вперед, занося кулак для удара. «Курама! Переставай спать, это уже не смешно!» — пронеслось в голове Избранника. «А я и не сплю. Ну что, исполнилась твоя праздничная мечта? Как она на ощупь?» — отозвался хитрый Девятихвостый, все это время молча наблюдающий за происходящим и сдерживающий насмешливые реплики так долго, как это только было возможно. Похоже, он был свидетелем всей этой ситуации с самого начала, но не подавал виду. «Заткнись! Почему я не восстанавливаюсь?» — резко ответил джинчурики. «Ты уж определись, молчать мне или помогать тебе советами», — ответствовал тот оскорбленным тоном. А затем его голос в сознании заглушил грохот, с которым раскололась земля под ударом кулака грозной противницы. Наруто отпрыгнул назад, продемонстрировав впечатляющий кульбит и на лету выхватывая меч. Он успел увидеть, как от того участка, где он только что стоял и куда пришелся удар Тсунаде, на несколько метров во все стороны расходится впечатляющих размеров воронка. В глазах разгневанной женщины, на чью гордость ненароком покусился наш герой, горели бешеные огни. — Меч-бумеранг! – воскликнул Узумаки, выкидывая вперед свое оружие, которое, угрожающе закручиваясь гигантским сюрикеном, со свистом устремилось к Тсунаде сбоку, норовя нанести сильный порез ей в плечо, а потом вернуться в руку хозяина. Но в самый последний момент Избранник решил изменить тактику, схитрив на том, что название техники уже выдавало его прошлый план. Стоило похвалить реакцию противницы. Она тотчас же отпрыгнула в сторону, и когда меч был совсем рядом, и Наруто появился подле него из красного сгустка молний, она была готова к быстрой серии ударов, которую он попытался ей нанести. В руках Узумаки грозное оружие вращалось быстро как пропеллер. Но опытная Тсунаде умудрилась избежать всех попаданий, нагнувшись назад, когда лезвия одно за другим просвистели над ее лицом, отпрыгнув, когда меч чуть не рассек ей ноги и отклонившись вбок, когда тот собирался разрезать ее на две равные половинки. «Проклятье, она быстрая», — пронеслось в голове Наруто, которому достаточно было лишь капельки крови Тсунаде, чтобы обрести в бою преимущество. За эти годы он усовершенствовал технику, позволяющую ему наносить врагу раны через свое собственное тело. Теперь Узумаки не обязательно было чертить ритуальный рисунок кровью и оставаться в нем, чтобы техника работала. Эту функцию теперь исполняли татуировки в виде меток Джашина на ладонях, и ритуальное дзюцу можно было исполнять хоть на бегу, достаточно лишь капли крови жертвы. Но тот факт, что повреждения, полученные Наруто от первого удара неприятельницы еще не зажили, отбрасывал тень сомнения на целесообразность использования этой техники. Протыкать себя в такой ситуации было небезопасно. Разве что невероятно мощный удар Тсунаде, нанесенный по Наруто, мог бы навредить ей самой. Но стоило ли это жизни? «Ты не восстанавливаешься», — заметил Курама, и теперь в голосе Биджу почувствовалось беспокойство. «А я тебе о чем?! Что происходит, даттебайо?!» Узумаки оказался с Тсунаде лицом к лицу, и та, не мешкая, нанесла новый удар, под который джинчурики поспешил подставить меч, чтобы избежать новых увечий. Атака вышла такой сильной, что сам Узумаки отлетел назад, а его оружие, вылетев из рук хозяина, плотно засело в стене одного из зданий. Убедившись, что просто так оружие оттуда не вылезет и не вернется в его руку, Избранник поймал себя на мысли, что подобное уже происходило во время его боя с Роком Ли. «Давно ты выполнял жертвоприношения? Может быть, Джашин-сама на тебя обиделся?» — поинтересовался Девятихвостый, даже не подозревая, насколько прав. «За кого ты меня принимаешь? Я совсем недавно проводил ритуал!» — возразил Узумаки мысленно. «Так или иначе, почему-то Джашин-сама лишил тебя своего благословения. А поскольку моя печать – это его печать, мои регенеративные способности тебе тоже не помогут», — прорычал Кьюби. Джинчурики посмотрел на противницу и понял, что сейчас находится в крайне невыгодном положении. Неизвестно куда пропавшее благословение Бога Крови значительно снизило его шансы на победу. Кажется, он в очередной раз влип. Но теперь действительно по-крупному. — Техника теневого клонирования! – воскликнул Избранник Кровавого Бога, складывая печать и запуская к неприятельнице ораву собственных копий в белых плащах, чтобы выиграть время. Та заняла устойчивое положение, и вскоре все клоны были раскиданы как котята и повзрывались облачками белого дыма. Последний клон, оставшийся в живых, заискрился красными молниями за миг до того, как мощная нога врезалась ему в живот, и вместо него появился настоящий Наруто с расенганом в руке, вновь ошеломивший противницу внезапным появлением и поразивший ее вращающейся голубой сферой прямо в живот. Ту скрутило, от дзюцу Избранника женщина согнулась пополам, пока техника сверлила ее одежду и кожу, пытаясь добраться до внутренних органов. Но потом цепкие пальцы Тсунаде сомкнулись на запястье нашего героя и сжали его с такой силой, что техника погасла. Узумаки увидел, как нанесенная им рана на животе Великой Неудачницы заживает на глазах. Неприятельница как будто насмехалась над ним, демонстрируя его главный козырь у себя в руках. Но когда Тсунаде начала восстанавливаться, маленький ромбик на ее лбу растекся по лицу красивыми черными узорами, и Избранник ощутил невероятно мощный напор чакры, переполняющей тело оппонентки. Крутанув Наруто вокруг себя, женщина разжала ладонь и с яростным криком швырнула парня в один из домов, в стене которого тут же образовалась массивная вмятина. Узумаки выгнулся, с уст его сорвался сдавленный стон. Он почувствовал, как хрустнул, но не сдался позвоночник. «Такими темпами она и правда меня прикончит, — пронеслось в голове Избранника, пока он сползал на землю. – Стало быть, по-другому никак». Он закрыл глаза, концентрируя чакру в собственном теле таким образом, чтобы одно из восьми главнейших звеньев системы циркуляции открылось, освобождая на свободу энергию, заставившую его почувствовать заметный прилив сил. — Первые Врата. Врата Начала. Откройтесь! – воскликнул он, выпрямляясь и вставая в стойку, в которой обычно переходил на следующий этап выполнения техники Восьми Врат. — Вторые Врата. Врата Исцеления. Откройтесь! Открытие следующих врат заставило его забыть о боли, и теперь волю и движения жреца кровавого культа ничего не стесняло. К нашему герою постепенно начала возвращаться уверенность в своих силах. Но он не собирался останавливаться. Двух врат было мало, чтобы сравнять силы. — Третьи Врата. Врата Жиз… — Узумаки так увлекся разгоном своей системы циркуляции чакры, что совсем забыл о Тсунаде, которая, естественно, не стала просто стоять и ждать, когда он завершит начатое. Ладонь грозной женщины врезалась ему в солнечное сплетение, а затем нечто вроде электрического заряда мгновенно свело все его усилия на нет. Тело оказалось парализовано. — Нарушающий удар! – вскрикнула Тсунаде, а затем, не мешкая, схватила Узумаки за ворот плаща и, не мешкая, швырнула его в поднебесье. Тот, мало что соображая, уставился пустым взглядом в проплывающее перед глазами небо, а затем увидел чей-то силуэт с занесенной для удара ногой. – Болезненная небесная нога! Единственной мыслью нашего героя было воспоминание о том, как на финальном туре экзамена на чунина он угрожал Саске одним движением прервать весь его род и разрушить все мечты в отношении возрождения клана. И сейчас в душе Избранника затрепетала надежда, что это поражение не станет расплатой за тот случай и за неосторожность жреца в этот вечер. В бессловной мольбе он глядел на приближающуюся пятку Тсунаде, пропитанную богатырской карающей мощью. «Пожалуйста, только не туда!»

***

Мрачная дымка неизвестности рассосалась не сразу. Периодически вырываясь из нее в отрывистые воспоминания, Узумаки вновь безысходно падал обратно, будто в колодец, в который его некогда запихнул добрый дядюшка Хидан, и откуда мальчик долго не мог выбраться. Вот он вновь был совсем мал и неопытен. Стены храма, ставшего таким родным, в то время еще не казались столь знакомыми. Как и люди, к которым юному Узумаки еще предстояло привыкать. Каждый в этом удивительном месте обладал своими странностями. Хидан матерился как сапожник и был невероятно жесток на изнуряющих юный организм Наруто тренировках. Рикото питала слабость к алкогольным напиткам и под воздействием пойла превращалась из скромницы в развязную особу. Шинджи всюду таскался с громадным рюкзаком, побрякивающим от оружия и походных принадлежностей. Это было так непохоже на Хидана, что у Наруто образ немого великана вызывал некий диссонанс, ведь наставник учил его обходиться малым и путешествовать налегке. И завершал список основного круга общения юного Избранника старик Юкимура, воплощение мудрости, явно зависимый от дурманящих трав и грибов. Тот день, когда состоялся очередной сеанс аудиенции верховного жреца с Избранником, в кабинете Юкимуры опять висела едкая дымовая завеса, не спешащая рассеиваться из-за отсутствия в помещении окон и ковров на стенах и полу, которые не давали дыму соскальзывать по гладкой поверхности и уноситься прочь через щель под тяжелой железной дверью, которая, казалось, могла выдержать натиск целой армии. Юный Узумаки сидел и внимал словам старца, слушая и воспринимая каждой клеткой своего тела все его наставления. Длинные волосы старика спадали на его уже хрупкие и высушенные старостью плечи и спину, скрытые белым плащом. Юкимура почесывал одной рукой седую бороду, касающуюся своим концом краешка стола. Несмотря на слепоту, старый мудрец вовсе не был ограничен в том, что люди привыкли делать в обычной жизни. Он вполне мог позволить себе бриться. Но борода была неотъемлемой частью образа верховного жреца, и лишь когда та начинала мешать ему, тот лихо отсекал ее часть ритуальным кинжалом. Второй рукой служитель Джашина придерживал трубку, которую покуривал, выдыхая облачка ядреного дыма, от которого Наруто иногда покашливал. — Ты прочел свитки, которые я распорядился тебе передать, мой дорогой мальчик? – спросил старец, и Наруто, сидевшему по ту сторону стола верховного жреца, показалось, что незрячие глаза мудрого Юкимуры устремлены ему прямо в душу. — Прочел, — подтвердил Наруто. – Мне очень понравилась легенда о Мудреце Шести Путей. И книга «Приди, приди рай». Только я ее совсем не понял. И не понял, зачем мне ее дали. — Какая книга? Он дал ее тебе, а не Рикото? – в белых глазах старца появились ужас и недоумение. — Чертов библиотекарь, надо будет распять его за его невнимательность. Он усмехнулся. То ли его позабавила получившаяся ситуация, то ли мудрец представил, как растяпа-жрец, заведующий библиотекой храма, хранящей весь запас знаний, не умещающийся в кабинете Юкимуры, принимает свое наказание на алтаре Джашина. — Что ж, оно же и к лучшему, что не понял, — вздохнул Юкимура. – Ты пока слишком мал, да и есть куча других вещей, которыми следует занять твой разум. — А еще у меня есть вопрос про историю о Первом Хокаге и Учихе Мадаре. Девятихвостый... Он и правда разрушил Коноху? Поэтому все меня так ненавидели? – спросил джинчурики. Старик положил трубку и поднялся, жестом попросив Наруто подождать, а затем на ощупь пробрался к одной из книжных полок и начал рыскать там в поисках чего-то. Мальчик следил за его движениями и, поняв, что старик будет еще довольно долго копаться в поисках неизвестно чего, скучающе посмотрел на трубку, из чаши которой шла струйка дыма, становящаяся все тоньше и тоньше. Он настороженно посмотрел на старика, досадно кряхтящего и перебирающего свитки и книги руками, и не устоял перед нахлынувшим порывом любопытства. Взяв трубку, джинчурики выдохнул, после чего затянулся едким дымом, заставив маленький и уже тлеющий огонек в чаше курительного прибора вновь вспыхнуть. Он закашлялся и торопливо положил трубку на место. Старик, не придавший этим звукам никакого значения, вернулся с чем-то вроде альбома. Усевшись обратно, он положил находку на стол, и Наруто, прекративший кашлять и чувствующий, как мир обретает непонятные краски и становится каким-то более загадочным, поспешил открыть альбом. Страницы были украшены аккуратными рисунками черными чернилами, изображающими моменты далекого прошлого. Перелистнув несколько страниц, Наруто обнаружил изображение Девятихвостого Лиса, чья морда смотрела прямо на него внимательными глазами. — Нашел? Это я сам рисовал. С натуры, — сообщил Юкимура, нащупав трубку и вернув ее в зубы. Его незрячие глаза устремились куда-то в пустоту, а потом старец выдохнул новое облако дыма, обдавшее Узумаки непонятным теплом и заставившее его быстро заморгать. – Времена были совсем другими. И Девятихвостый был другим… Он существовал сам по себе, был свободен от людей. Тогда еще не было джинчурики. По крайней мере, среди простых смертных. Проморгавшись, мальчик постарался не обращать внимания на головокружение, которое он начал испытывать, взяв в руки альбом. Он вновь посмотрел на Девятихвостого, аккуратно вырисованного черными чернилами на пожелтевшей от времени бумаге. — Вы это нарисовали?! – переспросил Избранник у старика. – Как же давно это было? — Лет сто назад. А может больше, — улыбнулся Юкимура. – Я тогда еще не был слеп. И меня больше привлекало искусство живописи, а не смерти. Джинчурики удивленно посмотрел на старика, потом снова на рисунок. Кажется, дурманящий дым уже наводил свой порядок в его сознании и мыслях, и мальчику показалось, что выведенные чернилами линии и изгибы движутся. Так хвосты Курамы зашевелились, а вместе с ними даже шерсть, будто по ту сторону бумаги на зверя подул ветер. — Ты ведь уже знаешь его имя, верно? Курама не злой. Люди использовали его в своих интересах, как вещь, — продолжил старец печально. – Сказание, прочтенное тобой, умалчивает о коварности Мадары, который подчинил его своей воле с помощью проклятых глаз… Но я был свидетелем того, на что был способен этот человек. В день, когда ты появился на свет, Курама тоже был под властью шарингана. И Коноху он уничтожил вовсе не по своей прихоти. Узумаки промолчал, и тогда старик добавил: — Люди склонны принимать для себя решения на основе того, что видят. Даже если это иллюзия. Они не вдаются в детали. Ты еще молод и не знаешь его так, как знал я. Он может казаться тебе чудовищем. Курама не злой, но обидчивый. И именно эта обида заставила его попытаться подчинить твое тело. Джинчурики вспомнил недавний инцидент с колодцем и своей трансформацией в демона. Он недоуменно посмотрел на старика. Это и правда был не очень приятный опыт, но мальчик до последнего верил, что произошедшее было несчастным случаем. Он и подумать не мог, что всё это было продуманным планом Девятихвостого. — Да, именно так и было на самом деле. Но Курамой двигала лишь его обида на человечество, — кивнул старец. – И не обижайся на него так же, как он обижен на людей. Попытайся понять его, и ты узнаешь того Девятихвостого, которого я некогда знал сам, будучи таким же мальчишкой, как ты. А ведь когда-то мы были с ним лучшими друзьями… Узумаки медленно кивнул, решив, что раз мудрый старец смог простить старого знакомого, то так же должен поступить и он сам. — Но, пожалуй, это совсем другая история. Как-нибудь в следующий раз, — закончил Юкимура. – Тебя ждут тренировки, не хочу, чтобы Хидан обрекал себя на гнев Джашина своими сквернословиями. Поспеши, мальчик, поговорим об этом позже. Так Наруто и поступил. Выйдя из кабинета верховного жреца, мальчик вздрогнул. Под действием дурмана коридоры храма казались ему еще более жуткими, чем обычно. Юному Избраннику мерещились костлявые руки, появляющиеся из темных уголков и пытающиеся стукнуть его ложкой. А когда он вышел на улицу, мир оказался таким большим и насыщенным гаммой звуков, цветов и событий, что мальчик попросту залип на месте. Лишь только когда ведро впечаталось ему своим ржавым днищем прямо в лицо, мальчик пришел в себя. — Пиздюк, вёдра еблищем не ловят, — нравоучительно заметил Хидан и, поняв, что ученик, пуская слюни, таращится на него круглыми глазами с расширенными зрачками, захохотал. – Пиздец тебя плющит. Парами надышался, да? Бывает, когда у Юкимуры-сама подолгу сидеть. Он почесал макушку и кровожадно улыбнулся. Его смех показался Наруто громом, расколовшим небеса с облаками, принимающими причудливые формы. — От тренировки тебя это не спасет. Что встал, будто столб проглотил? Пиздуй к озеру, да вёдра не забудь!

***

— Охуеть! Спящая красавица очнулась, — знакомый голос разрезал пучину мрака беспамятства лучом света. И на сей раз голос учителя явно принадлежал настоящему, а не был эхом из прошлого. – Пиздюк, сколько пальцев я показываю? — Один. Средний, — ответил Наруто еще до того, как открыть глаза. Разлепить веки ему удалось не сразу. И над собой он увидел обеспокоенные лица Рикото и Юкимуры, а также довольную физиономию Хидана. — Видишь, Юкимура-сама, он в порядке, — улыбнулся наставник, и лишь глаза выдавали тень сомнения, которое Хидан редко когда испытывал. — Ч…что произошло? – выдавил Наруто, оглядываясь. Его обрадовало то, что родные люди были с ним рядом, но обеспокоили почти незнакомые очертания стен лазарета храма, где он практически никогда не был. Сейчас же Наруто ждали удивительные открытия. Рядом с его кушеткой стояла капельница, а к запястью, в котором ощущались иглы, вели трубки, через которые в его организм поступал непонятный раствор. — Это она меня так?.. – выдавил Наруто, свободной рукой потянувшись к месту, которое беспокоило его больше всего перед тем, как он канул в забытье. К счастью, там всё было в порядке. Тело больше не болело, разве что иглы в руке вызывали неприятные ощущения. Правда, в теле его ощущалась непонятная тяжесть и скованность, какой раньше не было. Такое обычно происходило, когда он слишком долго спал. А такое с плотным режимом тренировок случалось нечасто, даже по выходным. — Это чудо, — растроганная Рикото утерла слезы и обняла Наруто, попытавшегося приподняться на кушетке. – И правда, желания в праздник исполняются. Узумаки непонимающе заморгал. Такой порыв нежности со стороны фиолетововолосой жрицы был ему приятен, но отчего вдруг такая реакция? Он непонимающе посмотрел на верховного жреца, сидевшего рядом на стуле и почесывающего бороду. Его белые глаза выражали крайнюю обеспокоенность. Старик был так задумчив, что не обращал особого внимания на ругательства Хидана, а это тоже много о чем говорило. — Пацан, тебя так отмудохали, что ты впал в кому, — констатировал случившееся наставник, поняв, что пора, наконец, прояснить ситуацию. — Что? Какой сейчас год? – выпалил Наруто. — Овердохуевый от Рождества Джашинова, — усмехнулся Хидан. – Расслабься. Почти два месяца постельного режима. Ты о таком раньше мог только мечтать. — Что? Два месяца? – выдавил Избранник, ничего не понимая. — Охуенно тебе, конечно. Из дня рождения в Новый год, блять! Ну, я если что думал, что ты навсегда останешься овощем, так что на сей раз без подарка, — прокомментировал добрый дядюшка. Юкимура поднял руку, и Хидан тотчас заткнулся. Наконец, старик, хранивший все это время молчание, произнес: — Случившееся меня очень беспокоит, мой мальчик. Ты потерял благословение Джашина-сама. И был на пороге жизни и смерти. Потребовалось много времени, чтобы залечить твои раны. Твое тело привыкло быть неуязвимым, и до сегодняшнего дня твой разум отказывался в него возвращаться. Парень медленно кивнул. Ему было сложно переварить все, что он только что узнал. — Я больше не бессмертен? Как так? – прошептал Узумаки, ничего не понимая. – Значит, я больше не Избранник? В помещении повисло молчание, которое разрядило лишь появление Бенто, который вбежал в комнату и, вскочив на кровать и увидев, что хозяин очнулся, начал об него тереться, издавая радостные скрипящие звуки. — Этот комок шерсти скучал по тебе, — усмехнулся Хидан. Даже его, кажется, растрогала эта картина. — Это правда, — подтвердила Рикото, вновь утирая слезы. – Он верил, что ты рано или поздно очнешься. — Рад тебя видеть, приятель, — Наруто нашел в себе силы улыбнуться и почесать кота за ухом. «И я рад, что ты жив. Было бы паршиво привыкать к новому джинчурики», — прорычал в голове Наруто Курама, и Узумаки испытал облегчение. «Как хорошо, что ты тоже здесь!» — отозвался Избранник. «Можно сказать, я был в коме вместе с тобой. Даже старик Юкимура не мог до меня достучаться своими техниками. Да… Ну и встряли мы с тобой в этот раз», — ухмыльнулся Девятихвостый. Старик Юкимура вздохнул и улыбнулся. — Ладно, дела подождут. Праздник, в конце концов, и твое пробуждение, мальчик, нам всем отличный подарок. С Новым годом тебя!