***
— Налетай, пиздюк. Я инвалидам фору даю! – усмехнулся Хидан, направив на своего ученика трехлезвийную боевую косу. Узумаки принял предложение Хидана «размяться» после застолья, и сейчас два жреца, скинув с себя плащи, готовились к тренировочному бою, крутясь друг вокруг друга перед величественным храмом. Было прохладно, учитывая высоту, на которой обосновались последователи Кровавого Бога, однако зима в Горячих Источниках, в относительно теплом краю, была довольно мягкой. По крайней мере, в этот раз, взглянув на живописные просторы, раскинувшиеся под горами, Наруто не увидел снега. Избранник не стал обижаться на колкое замечание Хидана, давно привыкнув к тому, что наставник остёр на язык. В чем-то жрец был прав, после выхода из комы наш герой чувствовал себя овощем. И лишь тренировка могла вновь вернуть его в форму. Он ринулся вперед, награждая учителя серией ударов. Тот ловко отскакивал назад или подставлял оружие, когда увернуться не представлялось возможным. В результате ни одно лезвие древнего меча так Хидана и не задело. Довольный тем, что ученик демонстрировал неплохую скорость для только что вернувшегося из комы человека, Хидан перешел в контратаку. Однако, даже похвала из уст учителя не могла обойтись без едких замечаний. — Позор на мою блядскую седую голову. Давай резче, пиздюк. Будь резким, как понос! Узумаки кивнул, принимая пожелания учителя к сведению. Совершив замах, наставник собрался атаковать сверху, но в последний миг хитро изменил траекторию удара, так, что лезвия боевой косы понеслись к джинчурики сбоку, описав любопытную дугу в воздухе. Тот не растерялся и, подставив под удар меч, оттолкнул оружие вбок, после чего прыгнул на Хидана и ударил его двумя ногами в грудь. Тому пришлось сделать несколько шагов назад, чтобы не упасть, а Узумаки, воспользовавшись этим, бросил вперед меч, который, закрутившись разрезающим воздух диском устремился прямо в жреца. Тот отскочил вбок, пропуская оружие мимо себя и бросился на безоружного джинчурики. Но в последний миг тот растворился в сгустке красных молний и появился там, где был меч, поймав рукоять и сжав ее в руке. — С чакрой вроде всё в порядке, — пробормотал Наруто, отметив, что использование Полета Бога Крови удалось на ура. — С меткостью тоже, хули, — заметил Хидан. – Раньше ты промахивался. Помню, вон с того обрыва на скалы пизданулся. Блять, я тогда так ржал, что чуть следом не наебнулся. Узумаки усмехнулся, вспомнив, что такой случай действительно имел место пару лет назад. Надо признаться, на оттачивание Полета Бога Крови ему потребовалось немало времени. Воспользовавшись тем, что Хидан тоже погружен в воспоминания и по-идиотски ржет, вспоминая, как ученик расшибся о скалы, джинчурики вновь швырнул в него меч. Пока тот пришел в себя и в последний миг отразил снаряд в сторону, заставив тот воткнуться в землю, Узумаки сформировал в обеих руках по голубому шару из вращающейся чакры и ринулся вперед, готовясь поразить наставника техниками. — Двойной расенган! — Чё, блять? – выдавил Хидан, когда ученик был уже прямо перед ним, и от техники было практически невозможно увернуться. Ему еще не доводилось видеть, чтобы джинчурики создавал два расенгана разом. Неужели он тренировался этому тайно? В последний момент жрец пустил чакру к ногам и оттолкнулся от земли, эффектным кульбитом перелетая через Узумаки и с феерической ловкостью награждая его пинком в спину. От такого толчка джинчурики запнулся и, потеряв концентрацию, утратил контроль над расенганами. Как только те погасли, Узумаки упал, впечатавшись прямо лицом в каменистую землю. Хидан успел приземлиться на ноги и пронаблюдать этот момент, что спровоцировало новый приступ истерического хохота и ругательств, замещавших в его лексиконе междометия. Когда джинчурики встал, из носа, который он чудом не сломал, сочился ручеек крови. Вдобавок к этому, у него кровоточила губа и виднелась большая ссадина на щеке. Видя оскорбленное выражение лица Избранника, Хидан еще разок громко орнул, а потом затих, со вздохом опуская косу. — Ладно, хватит с тебя и расшибленного еблища, — решил он. – Кромсать тебя в капусту, зная, что теперь так можно будет сделать только раз, будет нихуя не весело. Да и Юкимура-сама мне за такое очко порвёт. А Рикото кастрирует ледышками. Узумаки печально кивнул, почувствовав, что боль никуда не делась. Значит, его раны по-прежнему не затягивались. Он попытался вытереть кровь, но ничуть не помог делу. Несколько капель уже успешно скатились на подбородок, а вскоре окропили землю. — Бля, что-то я переборщил. Пойдем, умоешься, — предложил Хидан, кивнув на озеро внизу, некогда бывшее колодцем. Избранник решил, что это хорошее предложение, и вскоре они уже спускались вниз. По пути учитель достал из плаща салфетки и, протянув ему их, чтобы снова вытереть кровь и заткнуть ими кровоточащий нос. Также Хидан не удержался от замечания, что лучше ученику не спрашивать, что делают салфетки в его плаще, ведь раньше учитель на удивление строго подходил к тому, чтобы всегда быть налегке. Даже пачка жвачки в кармане, которую хорошо бы носить с собой, могла вызвать его замечания по этому вопросу. — Ну и как мне теперь тебя пиздить? – страдальчески вздохнул жрец, почесывая затылок. — Надо бы исправлять эту поеботу. Тебе даже Бенто жопу сейчас надерет! — Знать бы как, — отозвался Узумаки, разделявший мнение наставника. Осознание собственной уязвимости тяжелым грузом ложилось на все его прочие мысли и сильно ограничивало возможности. — Юкимура-сама предположил, что ты каким-то хуем разгневал Джашина-саму, — пробормотал Хидан. — Ты пиздецки долго не делал жертвоприношений, давай девственницу зарубим. Впрочем, теперь и ты сгодишься. Избранник несколько оскорблено отвернулся, поправляя салфетки в носу, но ничего не ответил на новый приступ ржача. Если бы он не был посвящен в тайну Джашинистов, то вполне смог бы поверить, что бессмертие Хидану обеспечивает его смех, вызываемый его же шутками. — Сколько воспоминаний… — пробормотал жрец, глядя на озеро, пока Наруто умывался, избавившись от салфеток. Взгляд его пал на отражающуюся на глади воды луну. От легкой ряби изображение слегка прыгало и то размывалось, то снова приобретало четкие контуры. – Пиздецки красивое место, кстати говоря, а всё благодаря тебе. — Тебе, — поправил его Наруто, напомнив о произошедшем. – Это ты спровоцировал меня взорвать тот колодец… Нас спровоцировал. — Кстати о нем, Коврик что об этом думает? – поинтересовался учитель. «Думает, что если продолжит называть меня Ковриком, бессмертие ему не поможет», — прорычал в голове Наруто Курама, который все это время прислушивался к их беседе, не подавая голосу. — Он с тобой согласен, — улыбнулся Наруто, поднимаясь. Теперь он выглядел куда лучше. Хотя легкая припухлость лица могла вызвать у других служителей храма некоторые вопросы. Джинчурики задумался. — Кстати, когда я лежал в коме, я вспомнил свою старую беседу со стариком Юкимурой после этого случая. Он как-то обмолвился о том, что они с Курамой когда-то были друзьями. Он обещал мне рассказать больше, но мы оба об этом позабыли. Ты об этом что-нибудь знаешь? — вспомнил он. Наруто обращался к учителю, но также дал понять и Девятихвостому, что был бы рад выслушать эту историю. — Дружил с Ковриком? Лично? – удивился Хидан. – Ну, может и так. Юкимура-сама – человек открытый, но о прошлом его все знают мало. Я даже не знаю, как именно он ослеп. «Увидел бабушку Учихи Мадары голышом», — прорычал Курама, заставив Наруто поперхнуться водой, которую он зачерпнул в руки и уже почти сделал глоток. «Не шутишь? Может, расскажешь мне побольше о вашем с ним прошлом?» — подумал Узумаки. «Не сегодня, — отозвался Девятихвостый, разочаровав нашего героя. – У вас есть дела поважнее. Вон ваши «девственницы» для обряда!» И правда, вдали кто-то появился. Но это были вовсе не те, кого ожидал увидеть наш герой после замечания Демона-Лиса. Группа пьяных мужиков, судя по всему, обычные бандиты, подталкивая вперед испуганную девушку, вышла к берегу озера. Та была слишком испугана, чтобы сопротивляться. Наруто и Хидан переглянулись, и в глазах их сверкнули искорки. Сегодняшняя ночь обещала подарить Кровавому Богу много горячей крови.***
Коноха была примерно такой же, как и в той части новогоднего обращения, что Хидан и Рикото не успели записать. За последние пять лет с Теучи во главе деревня заметно выросла и населения в нем прибавилось. В целом, это место так и осталось оживленным центром жизни, которая не стихала даже ночью. Круглая луна и звезды, знающие и об уснувшей Югито в лесу, и о приключениях Наруто и его наставника, и о похождениях Саске, ярко светили на небе, вторя уличным фонарям. Свет их падал на каменные лики пяти величайших шиноби Конохи. Да, даже последний из Хокаге, Теучи, успел отслужить поваром и немало помочь бойцам Скрытого Листа в ходе давней Третьей мировой войны. Впрочем, он также был последователем культа Джашина, бессмертным воином. И пусть дрожат от ужаса и молятся те, кому когда-либо придется узнать, на что способен Пятый Хокаге и как он яростно орудует скалкой. Коноха тоже уже сбросила недавний покров снега. Новый год благополучно остался позади, и лишь только самые заядлые алкаши, не торопившиеся выходить на работу, да детишки, которым еще предстояло несколько дней отдыхать, а не идти в школы и Академию, все еще испытывали радость от прошедшего праздника. Шиноби и прочие работяги вернулись к своим повседневным делам. Впрочем, кое-кому не посчастливилось работать и ночью. В тот момент, когда заведение с ярко горящей и пропиаренной везде, где было можно, вывеской «Ичираку Рамен» готовились покинуть последние посетители, освободив работников от их участи поваров и официантов на сегодняшнюю ночь, дверь отворилась, и к стойке ресторана кто-то подошел. За стойкой стояла девушка в белоснежном кимоно, перевязанном розовым канатообразным поясом с впечатляющим бантом позади. Волосы ее тоже были розового цвета и были собраны в конский хвост на макушке. У нашей героини была неплохая фигура, и впечатление портила разве что не столь пышная, как хотелось бы, грудь. Так казалось издалека, при особенностях местного освещения. Но, подойдя ближе, посетитель вздрагивал, понимая, что у работницы ресторана бледная, почти белая, кожа и пронзительно-желтые глаза с вертикальными зрачками. — Свободная касса, — прошипела Сакура, с ненавистью уставившись на нового посетителя Рамен Ичираку. Ей предстала светловолосая пышногрудая женщина, которую Харуно, немало повысившая свою эрудицию за прошедшие годы, узнала сразу, хоть вживую эту особу никогда и не видела. Тсунаде Сенджу, печально известная джашинистам, спустя десятки лет вернулась в Коноху. Сакура на миг изумленно открыла рот, демонстрируя выпавший оттуда длинный язык, после чего сощурила глаза, внимательно рассматривая женщину, которая, вернувшись из давнего странствия, зачем-то явилась именно сюда. Та тоже замерла, разглядывая кассиршу и будто узнавая в ней что-то. — Девочка, человек по имени Орочимару часом не твой папа? – усмехнулась та, чем ничуть не задела Сакуру, привыкшую к замечаниям в адрес своей внешности. — С возвращением в деревню, Тсунаде-сама. Будете что-то заказывать или подсказать Вам, где найти Хокаге? – проигнорировав замечание, сказала она, вернув себе напускной вежливый тон. Та смерила ее странным взглядом, после чего оглянулась через плечо и посмотрела, как за последним посетителем закрывается дверь. — Не стоит. Вообще-то, я ищу тебя, Сакура Харуно, — произнесла Великая Неудачница, чем ввела девушку в ступор. Сакуре польстило то, что Тсунаде знает ее по имени. Но зачем она ей? Неужели эту легендарную воительницу сподвигло вернуться в деревню что-то, как-то связанное с ней? — Достань нам чего-нибудь промочить горло и садись, — улыбнулась пышногрудая блондинка, довольная произведенным впечатлением. – Я к тебе по делу вообще-то. Я много странствовала по миру и прослышала о твоих алхимических способностях. Думаю, мы можем помочь друг другу. Харуно медленно кивнула и проводила Тсунаде взглядом к ближайшему столику, за который та уселась, выжидающе уставившись на нее. Куноичи пожала плечами, открыв холодильник, достала оттуда откупоренную бутылку вина, к которой сама прикладывалась по перерывам, и вместе с ней и двумя бокалами проследовала к столу. — Вид у тебя измученный, — пробормотала Тсунаде, вглядываясь в Харуно, пока та наливала вино. – И ты бледная как смерть. — А вам бы душ принять и причесаться, — огрызнулась Харуно, услышав, как опасно щелкнули костяшки пальцев на правой руке Сенджу, когда та сжала кулак. Впрочем, вместо того, чтобы разрушать всё на своем пути, та взяла бокал и осушила его, после чего, расслабившись, откинулась на спинку стула. — Я слышала, что с тобой сделал Орочимару, — пробормотала Великая Неудачница. – Подлый был засранец, многим за свою жизнь насолил. И даже перед смертью оставил кучу подарков. — На самом деле, он действительно сделал мне подарок. Подарил силу и стремление стать сильнее, — заметила Харуно, отпив вина и облизнув губы длинным языком. Свободной от бокала рукой она слегка оттянула кимоно и, наклонившись вперед, продемонстрировала Тсунаде проклятую метку на своем плече. – И благодаря ему я стала искать знания, из-за которых и стала известна Вам. — И что же ты, такая крутая и сильная куноичи, забыла в этом месте? – усмехнулась Великая Неудачница, немало удивленная тем, что Сакура не жалуется на жизнь, а, наоборот, превозносит то, что сделал с ней Орочимару. Розоволосая девушка сощурила змеиные глаза, и они сверкнули злыми искорками. Похоже, теперь Тсунаде попала в яблочко. — Работаю, не стройте из себя слепую, — прошипела она язвительно и посмотрела в свой бокал, разглядывая в красном вине собственное отражение. – Своей политикой Пятый Хокаге навел мир и порядок в Конохе и ее окрестностях. Миссий мало и платят за них гроши. Зато везде этот поганый рамен. И продается он замечательно. Сенджу усмехнулась. И правда, везде, где она была, ей встречались филиалы Ичираку. Даже в Деревне Горячих Источников. Впрочем, согласно некоторым источникам, он был там довольно давно, еще до назначения Пятого Хокаге. — У тебя проблемы с деньгами? Сакура кивнула. — Платят тут хорошо. Но я уже давно живу одна. Жить у Анко-сенсей мне больше не позволяет совесть, приходится снимать жилье. А аренда у нас в Конохе недешевая, — пояснила она. — Да… Знаю я, что такое денежные трудности. Ну а семья у тебя есть? – протянула саннин. — Есть. Но когда я увлеклась экспериментами, родители подумали, что я синтезирую наркоту, и вышвырнули меня из дома, ссылаясь на странные запахи реактивов и мое необычное поведение, — ухмыльнулась Харуно. – Так что днем я тренируюсь и выполняю задания, если они есть, плюс экспериментирую. А ночью работаю здесь. — Бедняжка, — вздохнула Тсунаде сочувственно, пододвигая к себе бутылку, задумчиво глядя на бокал, а потом решительно выпивая прямо из горла. Похоже, история Сакуры ее растрогала. – А ты правда синтезируешь? — Ну так, бывало пару раз, — отозвалась Харуно, тоже делая новый глоток и решив, что скрывать правду, раз уж у них зашел такой разговор, не стоит. Она хихикнула, впрочем, в процессе этого издав снова какой-то шипящий звук. – А как мне иначе бодрствовать двадцать четыре на семь? Амфетамин реально помогает. Тсунаде округлила глаза, не зная, шутит ли Сакура или нет. По лицу Харуно, которое мгновенно снова стало серьезным, распознать правду было невозможно. — Занятно. Орочимару был силен в биологии, а ты у нас, значит, в химию подалась… Что ж, тогда расскажу и я свою историю… — затянула Сенджу. Следующие полчаса Сакура слушала о похождениях Тсунаде по разным странам и деревням, о том, как везде ее преследовали неудачи, как она влипала в истории и новые долги. И отдельной темой стала несчастная любовь. — Дан, которого я любила, давно умер, и я понимала, что надо двигаться дальше. Что сказать, Джирайя меня в некотором смысле привлекал. Но ты же слышала, он алкаш, транжира и извращенец! Сакура закатила глаза, подумав, что от упомянутого Извращенного Отшельника, учителя Саске, ее новую знакомую отличает лишь отсутствие последнего качества. — Но месяца три назад повстречала я мужчину моей мечты. Это был шиноби, выполнявший миссию там, куда я забрела по сущей случайности! Он был заботлив и красив. О, ты бы видела, как блестела на солнце его лысина! Как перекатывались мышцы под его кожей. Единственное, он был немым… Но это сущие пустяки, — продолжала между тем Тсунаде. Харуно поняла, что по всем параметрам, пусть и с эмоциональными приукрашиваниями Великой Неудачницы, в которой еще не остыл огонь любви, описываемый ей идеальный мужчина – это Шинджи, жрец из храма Джашина, которого сама Сакура смутно помнила со времен экзамена на чунина, когда Коноха узнала о том, что Наруто Узумаки жив, и предоставила ему шанс показать себя. Вслух она ничего не произнесла, с легким отвращением наблюдая, как Тсунаде мечтательно поигрывает пальцами по бутылке и глядит в потолок, вспоминая прочие детали. О, это чувство влюбленности. Самое противное, что можно наблюдать со стороны, чувствуя растущую в твоей душе пропасть одиночества. — Но как-то дело дошло до постели, мы изрядно выпили, повалились и не стали включать свет. И знаешь, что он сделал? Случайно, наверное, но… — Сунул Вам не туда? – предположила Сакура, вспомнив глупую песню, которую однажды случайно поставила клиентам ресторана по радио и даже не предполагая, насколько права. — Именно! Ну, представляешь мои ощущения, да? Неудача постигла меня даже там! Ну, я ему и вломила. Он пробил собой стену, поломал все рёбра, но вскоре оклемался. Так я узнала, что он шиноби непростой, а бессмертный благодаря культу крови, которому служит, — пояснила Тсунаде. – Вроде пустяк, я его быстро простила бы. Но он ушел, подумав, что наши пути разошлись навсегда… — Какая грустная история, — пробормотала Сакура с легким сарказмом, пряча злорадную улыбку. — Я решила, что обязательно его отыщу. Отправилась в Деревню Горячих Источников, нашла там кого-то из храма, куда мне настоятельно советовали не подниматься, и узнала, что суженный мой домой так и не вернулся. Ну, думаю, вернется, подожду. Неделя проходит, а его всё нет… — Тсунаде вновь приложилась к бутылке, утирая скупую женскую слезу. – Я запила, снова стала играть и проигрываться в казино. И потом повстречала одного парнишку. Кстати, чем-то похож на Четвертого Хокаге в юности, — она кивнула на каменный лик героя прошлого, который можно было увидеть из окна. — Милый такой, добрая душа. Уже не помню, как всё дальше было, сильно пьяная была. Кажется, он ко мне приставал, ну я его и отдубасила. Проснулась в какой-то канаве, поплелась в казино, проиграла там всё, что нашла по дороге. Дальше меня тоже преследовали одни неудачи. И я поняла, что пора завязывать. Она взяла паузу и выразительно посмотрела на Сакуру, которая начала подозревать, что тот, кому та надавала тумаков – не кто иной, как Наруто Узумаки, прославленный своим выступлением на экзамене на чунина сын Четвертого Хокаге. «Мда, вот так пересечение путей», — подумала она. — Я слышала о твоих талантах, Сакура Харуно. Ты разработала инновационные пилюли для шиноби без побочных эффектов. Придумала новый рецепт рамена для похудения. И спасла сотни жизней от жопотита! Харуно вновь удивилась. Неужто Тсунаде знает о всех ее подвигах? — Ты приготовишь мне Эликсир Удачи! А я взамен помогу тебе с косметическими техниками, чтоб мальчики стороной не обходили. А жить можешь у меня, у меня в Конохе особняк свой есть. Оборудуем тебе лабораторию. Вари там мет, выращивай все, что тебе нужно, хоть реактивами упивайся. Ну что, по рукам? Девушка вздохнула. Идея Великой Неудачницы показалась ей сумасшедшей, но от возможности бесплатно жить в роскошном особняке в кризисном положении, в которое она попала, было еще большим безумием. — По рукам, — прошипела она, пожимая крепкую руку воительницы прошлого.