Полёт Бога Крови 2: Путь Пророчества

— Впервые вижу такую технику, — пробормотала Югито, глядя на щит, вросший обратно в руку неизвестной противницы. Акацуки в очках поправил очки. — Девятихвостый сам пришел к нам в руки. А вместе с ним и Двухвостая. Какой улов! Лидер-сама будет настолько довольна, что простит мне эту жалкую деревушку. — Что? Откуда ты зна… — выдавила Нии, уверенная, что они с похожим на змею человеком встречаются в первый раз. Его глаза с вертикальными зрачками сверкнули. «Он понял, что вы джинчурики. Осторожнее, он мощный сенсор. Готова поспорить, он почувствовал ваше приближение заранее и просто делал вид, что не замечает, но продумал план боя», — прорычала Мататаби. — Ты заплатишь за то, что сделал, даттебайо! — стиснул зубы Наруто, Перехватив меч двумя руками, он метнулся вперед, замахиваясь оружием, чтобы снести Акацуки голову. — Стихия Кристалла: Кристалльный клинок! Навстречу ему выскочила напарница Кабуто, защитив его тем самым во второй раз. Наруто мигом развернулся и нанес удар вторым лезвием, но противница проявила чудеса акробатики, перемахнув через клинок. — Змеиная западня! – прошипел первый Акацуки, направив на него руку, и из рукава злодея появились шипящие змеи, которые молнией устремились вперед и опутали Избранника. Их клыки, пропитанные ядом неизвестного свойства, непременно вонзились бы в его кожу, если бы шиноби не применил Полет Бога Крови. Он переместился обратно к Югито, в подсумок которой шиноби заранее подложил кунай со своей печатью. — Ловкий, — похвалила Гурен, взмахнув рукой, с которой спало изогнутое кристальное лезвие. — Не люблю затяжных сражений, но бой с джинчурики вроде тебя будет интересным. — Про меня не забывай! Стихия Огня: Дыхание преисподней! – крикнула Югито, закончившая складывать печати. В следующий миг светловолосая куноичи изрыгнула мощнейшую струю синего пламени, которое не оставило бы от врагов и уголька, если бы не Кабуто, надкусивший палец и ударивший ладонью по земле. — Техника призыва: Врата Рашомона. Почва раскололась, и массивная металлическая загородка с изображением жуткой морды демона появилась из трещины. Выдвинувшись вверх, Врата Рашомона приняли на себя весь удар, после чего вновь провалились в никуда. — Что марать руки, Гурен? Не забывай, нам нужно сберечь чакру для Семихвостой. Кажется, это еще один прекрасный повод испробовать мою технику, — произнес нукенин в очках, складывая печати. В следующий миг шиноби соединил ладони в молитвенном жесте. — Эдо Тенсей! Оставляю этих двоих на вас. Ну а мы на время откланяемся. Когда из-под земли появились два гроба, Кабуто, а затем и его напарница побежали прочь, видимо, затем, чтобы заняться поимкой Фуу, которая так и не попала в их ловушку. Ну а Наруто и Югито вздрогнули, когда крышки гробов отпали, и из тьмы неизвестности выступили их новые противники.

***

— Стихия Лавы: Погребение в асфальте! Слова шиноби и сложенная одновременно с ними комбинация ручных печатей повлекли за собой технику, которой никто из трех жрецов не видал прежде. Вытянув губы трубочкой, Куротсучи извергла черно-серую дымящуюся массу. Хидан приготовился было обматерить все на свете перед тем, как его накроет жгучая волна вязкой жидкости, но в последний момент его закрыла собой Рикото. Техника мгновенно обволокла девушку, принявшую на себя весь удар, а на Хидана попала только частично. Тот заорал от боли, чувствуя, как дзюцу жжет ему руку и затвердевает. Когда тот перестал извергать проклятия и извиваться и открыл глаза, то увидел свою затвердевшую возлюбленную, превратившуюся в нечто вроде статуи. — Ах ты ж, ебучая пиздомразь! Ты ж ей прическу испортила! – рявкнул жрец, попытавшись подняться и броситься на Куротсучи. Но не тут-то было: руку его твердо держала затвердевшая масса, таким образом надежно пригвоздившая Хидана к одному из крупных обломков стены храма. — Бу-га-гашеньки. Все еще веришь в чудо? И что ты мне сделаешь? – усмехнулась та, насмешливо взирая на него свысока. Она медленно подошла к обратившейся в статую Рикото и провела ладонью по ее щеке. – Будь благодарен. Я сделала ее красоту вечной. Как произведение искусства она навсегда войдет в память тех, кто ее увидит. Если, конечно, ее никто не испортит. — Да что ты понимаешь в искусстве, блядь? – прорычал священник, свободной рукой почти дотянувшись до валявшейся недалеко косы. — Воплощение вечной воли Камня в физической форме – это разве не искусство? Это ты ничего не понимаешь, дурак. — Подожди, только руку себе отхуячу, и тебе пизда. Сейшин, ты где там заснул? Ща снесу ей ебало, и можешь считать ее своей девушкой! — еще мгновение, и коса была у священника в руке. Библиотекарь хотел было ответить, что некрофилические шутки в его адрес его бесят, как вдруг его противник молниеносным ударом отправил его в полет назад. Хидан же, собрался отрезать себе руку, но Куротсучи, подошедшая к нему, выбила оружие из руки жреца пинком. Торжествующе посмотрев на него сверху вниз, она направила Хидану в лицо ладонь. — А от тех, кто далек от искусства, следует избавляться быстро и беспощадно. Как я сделала с Тсучикаге с помощью его же техники. Стихия Пыли: Расщепляющий луч! Перед ладонью убийцы Третьего Тсучикаге появился шарик, расширающийся и уже готовый вытянуться в луч. Хидан зажмурился, поняв, что сейчас его распылят, и тут не поможет никакое благословение Джашина. Но тут с оглушительным грохотом вылетела стена стоявшей невдалеке уцелевшей части Храма. В проеме, прикрываемом облаком пыли, появился силуэт тощего человека, медленно шагающего навстречу Хидану, стоявшей над ним Куротсучи и сцепившимся в схватке Сейшину и Какузу. Из пылевой завесы вышел старик в белом плаще. Длинные седые волосы спадали на его плечи, а борода, доходящая до пояса, покачивалась в такт его шагам. Его невидящие глаза ничего не выражали, но нахмуренные брови и плотно сжатые потрескавшиеся губы говорили сами за себя. — Юкимура-сама! – воскликнул Сейшин, закрываясь от удара превратившегося в водяной молот кулака Какузу. — Ну всё, вам пизда, уебки, — захохотал Хидан. — Что? Еще один? – Куротсучи вопросительно подняла бровь, посмотрев на вышедшего к ним старца. Юкимура остановился и, сунув руку в карман плаща, молча достал трубку. Медленно отправив ее в рот, старец щелкнул пальцами, и табак, а может, вовсе и не табак в его трубке задымился. — Оноки пал от руки собственной внучки? – выдохнув облако густого дыма, нарушил он тишину. — Жаль слышать. Он был моим старым другом. — Что? Знаешь, кто я? – изумилась Куротсучи. — Я помню тебя еще совсем маленькой, Куротсучи. Мы виделись один раз, когда ты еще не умела говорить, навещал Оноки в Ивагакуре. Он возлагал на тебя большие надежды. Не думал, что вырастешь таким разочарованием, сведшим его в могилу. Говорил это старец без каких-либо эмоций, будто ему уже было всё равно на то, что произошло. А вот Акацуки, которая явно была задета его словами, погасила технику в своей руке, сжав кулак и скрипнув зубами. — Этот старый дурак никогда меня ни во что не ставил! Старик вновь затянулся и сквозь зубы выпустил дым. — Да что ты вообще знаешь? Я даже не помню тебя, старикашка! Куротсучи между тем продолжила: — Он выбрал своим преемником не меня, а этого бездарного Дейдару, который только и может, что торговать глиняными снеговиками-фейерверками под Новый год. Юкимура усмехнулся. Можно было предположить, что он тоже знал Дейдару еще непоседливым мальчишкой. Он выдохнул дым снова. — Это не оправдывает того, что ты натворила на родине и здесь, в моем доме. Простить тебя за учиненный беспредел я не в праве, Джашин-сама смилостивится лишь от твоей крови, — он закрыл глаза, будто прислушиваясь к тому, что нашептывает ему Бог Крови. — Это угроза, старик? Да на себя посмотри! И так разваливаешься, а еще и дымишь. Да ты помрешь раньше, чем вспомнишь название хоть какой-либо техники. Юкимура приоткрыл один глаз. — Техника двенадцати пыхов. Слышала о такой? Пока ты тут жаловалась на свою несчастную жизнь, я делаю уже четвертый. И, гляди, я уже могу так. Не складывая никаких печатей, старик лишь посмотрел в сторону Какузу, который только что выплюнул в Сейшина огненный шар. Стоило старцу выдохнуть дым сквозь зубы, как это облако мгновенно увеличилось и, обретя форму кулака, налетело на Какузу сзади. Мощный удар отправил шиноби в долгий полет, закончившийся столкновением с алтарем, в который тот влетел прям лицом. — Стихия Дыма. Кумарный удар, — прокомментировал Юкимура. Сейшин, чей грозный противник был повержен так просто, и Куротсучи, не ожидавшая такой быстрой расправы над ее напарником, открыли рты. Хидан снова захохотал, будто сумасшедший. — Чтобы ты знала, — усмехнулся тот. – Четвертый пых разгоняет мою чакру настолько, что она трансформируется в технику еще до того, как я обеспечу ей для этого комфортный путь. — Я еще не закончил, — процедил Какузу, сползая с алтаря. Удивительно, но он был все еще жив, только из-под его плаща вывалились осколки уже другой разбитой маски. Похоже, при ударе пострадало еще одно его сердце. Акацуки сорвался с места и понесся на старика, забыв про Сейшина, своего прошлого противника. Шиноби подпрыгнул и, замахнувшись рукой, выбросил ее вперед. Отделившись от тела, конечность, соединенная с Какузу лишь черными нитями, устремилась к старику, но тому не составило никаких проблем выдохнуть себе щит из дыма. Подтянув к себе руку, вновь прикрепившуюся к его телу, Какузу сложил несколько печатей, и от него отделились две черные субстанции. Они обрели форму чего-то, отдаленно напоминающего людей, только вдвое больше, с масками там, где должны были быть лица. Маски разинули пасти. Изо рта первого черного существа вырвалась целая река воды, а изо рта второго выстрелила молния. Сам же Какузу сложил печати и ударил ладонями по земле, заставив землю и обломки храма волной пойти следом за первой комбинированной из двух стихий техникой. — Стихия Земли: Тектонический сдвиг. Старец безразлично посмотрел на несущийся в него поток из воды и сверкающих молний и, затянувшись вновь, выдохнул навстречу дзюцу врага начавший стремительно закручиваться дым. — Стихия Дыма: Вихреворот, — произнес он, глядя, как увеличившаяся в размерах дымовая воронка разносит наэлектризованную воду, а затем разбрасывает во все стороны земляные комья и огромные камни. Какузу и два его существующие отдельно от тела сердца еле успели отпрыгнуть назад. Техника развеялась, и Акацуки посмотрел на Куротсучи, у которой от увиденного дергнулся глаз. Старик, между тем, сделал еще один пых, и дым начал тонкими струйками отделяться от его плаща, как и потоки удивительно мощной чакры. — Стихия Пыли: Расщепляющий луч! – воскликнула она, вскинув руку. Перед ее ладонью образовался шар, вмиг расширившийся до внушительной сферы и выстреливший вперед лучом, уничтожающим всё на своем пути. — Сусан… Кхе-кхе… то есть Стихия Дыма: Аватар Джашина. Произнеся эти слова, старик скрылся в густом дыму, который начал вырастать и распространяться вширь и ввысь, обретая форму человекоподобного существа, растущего по пояс из земли. Великан из дыма, внутри которого скрылся старик, встретил удар ладонью, всосав луч вмиг рассеявшейся чакры. — Когда я еще мог видеть, я видел подобную технику у тех, кто владеет шаринганом. Так что чем-то она схожа с Сусаноо. За одним отличием. Она автономна, — послышался голос старца, ставшего видным, когда дзюцу резко полетело вперед, оставив своего пользователя позади. Аватар Джашина сформировал в руке массивный трезубец из дыма, стремительно приближаясь к Какузу. Зубья оружия снесли черное существо по правый бок от Акацуки, и как только маска раскололась, третье «сердце» нукенина растеклось по полу храма черной лужицей. Сам Какузу и его четвертое сердце отпрыгнули в сторону. Но не тут-то было. Аватар Джашина протянул в ту сторону увеличившуюся руку, и в следующий миг ладонь с согнутыми пальцами существа из дыма накрыла двух неприятелей. Они оказались в чем-то наподобие клетки. Но ненадолго: Аватар сжал кулак, и когда он раскрыл ладонь, кроме плаща Какузу, черной лужицы и осколков еще одной маски в ней не осталось. Выполнив свою задачу, великан из дыма рассеялся, а старик удовлетворенно вздохнул. — Вот видишь, твой напарник оказался мне не помехой, — сообщил он. Внезапно пол сбоку от старика раскололся, и чудом спасшийся Какузу (вероятно, вовремя провалившийся под землю) появился с занесенным для удара окаменевшим кулаком. Юкимура ловко поймал кулак нукенина тощей ладонью и остановил удар без каких-либо усилий. — Пых девятый. Не люблю, когда кто-то пытается воспрепятствовать мне в истинности моих суждений, — заметил старик и легонько ударил свободной ладонью по груди Какузу. Моргнув, старый священник пропустил давно привычное для него зрелище, а все остальные увидели, как внутренности поверженного Акацуки разлетаются во все стороны. Куротсучи стиснула зубы и, отпрыгнув назад, повисла в воздухе. Пользуясь техникой левитации, та поднялась на несколько метров вверх и выставила перед собой ладони, намереваясь использовать мощнейшую технику, которая была в ее арсенале. — Стихия Пыли: Гигантский расщепляющий шар! Сейшин и Хидан зажмурились от яркого света, с которым над их головами появился стремительно увеличивающийся светящийся куб, продолжающий расти и норовящий уничтожить всё и вся. Юкимура же затянулся в последний раз и, вытряхнув их трубки потухшее содержимое, небрежным движением убрал ее в карман. Его невидящие глаза устремились вверх. — Десятый пых. Смотрите и учитесь, молодежь, — прохрипел тот, выпуская дым из ноздрей и отталкиваясь от земли ногами. От прыжка Юкимуры во все стороны пошли трещины, а земля под Сейшином и Хиданом затряслась. Сам же старец молнией устремился вверх. Пронесшись сквозь технику так быстро, что она не успела его расщепить, старец оказался перед Куротсучи и, приложив указательный палец к ее лбу, произнес: — Проклятие Джашина. По коже Акацуки начали проявляться черные проклятые метки, и та, мгновенно потеряв способность использовать чакру, погасила куб и камнем полетела вниз. Упав на землю и несколько раз перекатившись на ней, та скорчилась от боли. Старик приземлился над ней. — Такова участь неверующих. В себя, свою семью и Великого Бога Джашина.