Кай и Герда

Прошло пол часа до того момента, когда из кабинета вышла Сара, её имя трудно не запомнить с первого раза, и оглушительно хлопнула за собой дверью. На так сильно изменившевмся с нашей, уже второй, встречи лице появилась непонятная тихая злоба и депрессивность. Она кивнула мне на дверь и спешно накинув бежевое пальто на ходу, пошла к выходу из здания. Я давно привыкла, что с такими, как я нормально не разговаривают, и как пёс видя команду её взгляда, поспешила подняться. Хотя, на её лице не было пренебрежения, по крайней мере мне так показалось. Молча вышла за ней,видя перемену в ней и решив повременить с вопросами о нашем направлении, а девушка не останавливаясь шла в перед, закурив сразу же, как закрылась дверь офиса. Её распахнутое бежевое пальто рвал порывами ветер, а блестящие каштановые волосы метались в разные стороны, уверенный, целенаправленный шаг на высоких каблуках и сигаретный дым подхватываемый ветром. Я шла в полтора метрах позади и хорошо чувствовала запах её духов, мелисса с мёдом. С запахом в голове мелькнула мысль о теплом чае, уютном пледе и нежном человеке рядом, но я быстро отмахнулась от этих мыслей, вернувшись разумом на серую промерзшую улицу. Ещё минут 15 ничего не менялось, я молча шла за Сарой, а она, докурив, выбросив окурок и немного сбавив скорость, шла передо мной. Я снова погрузилась в свои мысли, пока до меня не донеслось: -Идёшь? Я немного поторопилась и поравнявшись с девушкой, кинула на неё секундный взгляд. Красные от холода щеки, расстегнутое пальто и приоткрытые губы. Заметив мой взгляд, она улыбнулась уголком губ. После минутного неловкого молчания, она спросила, то ли от скуки, то ли пытаясь отвлечься от своих мыслей: -Зачем ты здесь работаешь? Ужасные нервы, постоянное недовольство и пара долларов тому ценой. -Мне больше не нужно. Снова повисло молчание. Она часто поворачивалась и наблюдала за какими-то моими движениями,я же неизменно смотрел в одну точку под ногами. К ней снова вернулось то загнанное выражение,с депрессивной задумчивостью.И мне на секунду стало ещё более противно от самой себя,ибо я не могла как-то поддержать её или поговорить даже,беседы о глубоком, как и любые другие, это явно не мое. Но ещё секунду спустя, я и эти мысли прогнала из головы,упрекнув себя в непонятном желании кому-то помочь, ведь людей я искренне и всех разом ненавижу. Молчание прервалось тем, что она протянула мне открытую пачку сигарет. Неожиданно для самой себя, я выдала : -я не курю.-И тут же осеклась. Что? В смысле? Зачем я это сказала?Ведь мы обе знали, что это неправда, а я то и подавно не сомневалась, что запах курева давно пропитался во мне по самые печенки. Меня накрыло стыдом и злостью к самой себе. Ненависть к своему ничтожеству начала вскипать и разрастаться. Я чуть видно скривилась. Девушка приподняла бровь и улыбнулась. -Ладно, тогда и я тоже.-Она легко пожала плечами и собралась убрать сигареты, как я дернулась и взяла сигарету из пачки. Она усмехнулась и взяла тоже, и совсем рассмеялась, когда я достала из кармана свою зажигалку. Я непонятно оскалилась подкуривая зажатую в зубах сигарету, вряд-ли это была полуулыбка, нет, точно не она. Лишь сильнее гнобила себя за колебания туда сюда, о улыбке не шло и речи. И снова молчание, до синего оттенка замерзшие руки и пальцы, что еле гнутся. Я до сих пор не имела понятия о цели нашего пути, но шла молча, не знаю почему, просто шла вперёд и все. Достав, телефон из кармана кожанки, чтобы посмотреть на время, зацепила ингалятор лежащий там же, и выбросив его на асфальт, даже не сразу заметила. -Твой ин...-начала Сара, подавшись вперёд, чтобы поднять его. Услышав её слова и глянув на дорогу, заметила выпавший ингалятор и не позволив ей его поднять, торопливо сделала это сама. Внутри что-то заскрипело, ненависть к себе застучала в голове и груди. Как можно было успеть ещё и показать, что кто-то инвалид, причём не только на голову?Я снова скривилась и больше не смотрела на Сару, как бы она не пыталась словить мой взгляд, ни говорить, ни видеть кого-то, включая себя, не хотелось до ужаса. Но с большим усилием с этим можно было мириться, пока человек все не испортил одной фразой. -Расскажешь, что это за болезнь? Внутри все рухнуло от злости, неужели я выгляжу так, будто хочу поговорить, хоть и о маленькой, но частичке того, из-за чего я неполноценное полуживое и ни на что не способное чмо? Я остановилась, посмотрела на неё и безучастно спросила : -у меня есть поручения на сегодня? -нет. - Не разобравшись к чему я это, ответила Сара, смотря на меня не понимающим взглядом. Я снова посмотрела на неё, но уже с неким разочарованием, хотя злилась я только на себя. Но оставаться с кем-то не хотелось, как и видеть, слышать или ещё что-то. Поэтому я не задумываясь, но по непонятным мне причинам с тяжестью внтури, развернулась и пошла в другую сторону. В ту же секунду почему-то начав умолять себя не оборачиваться, и параллельно гнобя себя за мысли об этом. Оказавшись наконец дома, я сразу же отправилась в душ, где просидела под холодной водой около двух часов. Все ещё не понятные мне чувства скребли по моему не существующему сердцу, обида и злость на саму себя, ненависть и презрение, отвращение. Мозг перебирал варианты 'что если бы...', если бы не ингалятор, если бы не вопрос, если бы не мой уход, если бы не я. Из-за того, что я не могу перестать об этом думать, злюсь на себя ещё сильнее. Замкнутый круг. Подумав ещё немного, я вышла, и остановилась у зеркала. Шрам между грудью, длинный и глубокий-последствие хронической ишемии, итог-пересадка сердца. Розовато-белые следы на щеках рядом с ушами, протертые канюлей небольшие шрамы, что остались после особо трудных лет от тяжёлой хронической астмы с астматическим статусом. Располасованные руки от запястий и чуть выше локтя. Чуть меньше, но глубже рассеченные ляшки и немного живот-свидетели 4 годовой депрессии и клинического лечения. Несколько выбитых дисков позвоночника, вылетающих от малейших неправильных движений-память о материнской любви. Отвращение, боль воспоминаний и скрежет пережитого внутри. Уродливость, неполноценность, ничтожность, недееспособность во многом. И одиночество, что кажется никогда не перестанет рвать меня понемногу и медленно, давая хорошо запомнить каждую секунду невыносимой боли.