Мечтают ли андроиды об электрогитарах?

Честно говоря, не факт, что выстрел был предназначен мне. Может, метили в Чанёля, а он неудачно пошевелился. Или выстрел вообще должен был быть предупредительным, но кто-то знатно лажанул. Не знаю. Факт в том, что пуля должна была попасть мне в лицо. Но не попала. Её остановил Чанёль. Я не сразу понял, что произошло, только услышал хлопок, а потом рука Чанёля оказалась перед моим лицом, закрывая обзор. Я отодвинулся и успел увидеть, как на землю падает маленький кусочек металла. Теперь-то я понимаю, что так выглядит сплющенная от удара пуля. Но на Чанёле не было ни царапинки. - Какого... - я не успел закончить мысль, как со всех сторон посыпались люди в форме и с оружием наизготовку. Много людей. И много оружия. Одновременно с этим Чанёль открыл рот и произнёс, почему-то женским выхолощенным голосом: - Режим самозащиты активирован. Это несоответствие голоса и говорящего выглядело жутковато, как и то, что синий цвет затопил оба его глаза. Лицо его стало похоже на маску. А потом началось нечто невероятное. Кто-то отдал приказ, и все открыли огонь. Но Чанёль больше не стоял на месте - нет, он двигался, причем с такой скоростью, что взгляд не успевал уследить. Пули все же попадали в него, но плющились и падали на землю. И люди тоже падали. Я даже не могу назвать военную машину, которая обезвреживала противников одного за другим, Чанёлем. Это был не он. У Чанёля была личность, у этой машины - голая функциональность, Чанёль был неловкий и легко ранился, а от этой машины отскакивали пули. Чанёль с улыбкой извинялся за всякие мелочи, а эта машина даже не проверяла, насколько опасные повреждения наносит. Специально так вышло или нет, но в меня пули не летели, андроид каждый раз оказывался между мной и шквалом выстрелов. Он танцевал так не больше двух минут. И спустя лишь две минуты асфальт улицы оказался усеян бессознательными телами. Тогда андроид остановился и замер. - Режим самозащиты дезактивирован, - произнёс безразличный женский голос его губами. И только после этого Чанёль ошарашенно заморгал, озираясь. - Бэкхен, я ничего не понимаю, - жалобно позвал он. - Что происходит? У меня не нашлось слов. Что я мог ответить? Ответов не было. Я посмотрел по сторонам. Витрины многих магазинов осыпались, но жертв не было, по крайней мере на первый взгляд. Кое-где с опаской выглядывали люди, но пока никто не высовывался. - Пойдем, - не своим от потрясения голосом велел я. - Надо уходить, братец. Я всё позже объясню. Он кивнул, растерянный, испуганный, и мы поспешили убраться оттуда. До логова пешком было слишком долго, и через пару кварталов быстрого шага мы поймали такси. Я не решился говорить адрес "Сада", слишком уж опрометчиво. Вместо этого я попросил отвести нас в бар неподалёку от здания "Сада". Там мы сделали вид, что входим в бар, убедились, что водитель уехал, и перебежками рванули в логово, стараясь держаться в тени. В этот раз в теплицах было даже людно. Практически все изображали бурную деятельность, кроме Сухо, который ждал у входа и тут же бросился к нам. - Что случилось? - сразу заметил он наш потрепанный вид. В смысле, вся одежда Чанёля была в дырках от пуль, такое сложно не заметить. Хотя водитель, судя по всему, принял нас за каких-то извращенцев. Ну и хорошо. Я покачал головой, все еще сомневаясь в своей способности складывать слова в предложения. - Внизу. Всё внизу, - выдавил я. Сухо поманил рукой Сехуна и Кая, призывая спуститься в логово с нами. Кай на ходу принялся стирать влажную землю с рук полотенцем. В этот раз спуск занял гораздо меньше времени - мы так спешили, что почти не следили, куда ставим ноги. Вопиющее нарушение техники безопасности. Внизу Кёнсу и Исин сидели друг напротив друга и быстро строчили что-то на ноутбуках. Когда мы вошли, они оторвались от экранов. - Целы? - коротко спросил Кёнсу. Я не ответил, и Чанёль пожал плечами. - Вроде бы целы, - заверил он. - А вы? Исин вернулся к работе, а Кёнсу вскинул бровь, оглядывая потрепанный видок растрелянного Чанёля. Я, должно быть, тоже выглядел так себе. - Целы, - повторил Сухо. - И это замечательно. Но всё же рассказывайте. Я потихоньку отошёл от шока. Здесь, в логове, было безопасно. Надёжней места я и вообразить не мог. И мы добрались, и дверь за нами закрылась, и можно было переварить случившееся. - Что тут скажешь, - протянул я и рухнул всем весом на якобы кожаный диван, удобно оказавшийся рядом. - Кажется, я знаю, в чем состоит протокол один два девять что-то там. *** Выслушав меня, все посмотрели на Чанёля. Андроид пару мгновений не замечал, потом всплеснул руками и с ноткой раздражения в голосе заявил: - Не может быть! Бэкхен, я не ставлю целью оскорбить твою наблюдательность или обвинить тебя во лжи, но, мне кажется, я бы заметил, если бы превратился в, как ты изволил выразиться, "ниндзя-робота". Все головы повернулись в мою сторону, и я пожалел о небрежном выборе слов. - О том и речь! - я наклонился к нему. - Солнышко, ты просто себя не видел. Это было... Это был не ты, понимаешь? "Режим самозащиты", так ты сказал - вернее, не ты, а та штука - этот режим включился, когда в нас выстрелили. Как в пин-понге, все головы проследили за фигуральным мячиком и повернулись к нему. - Я не... - в голосе андроида послышались истерические нотки и он замолчал, совладал с собой и продолжил. - Я не помню никаких выстрелов. Сехун подал голос. - Не хочу указывать на очевидное, но посмотри на себя. Чанёль оттянул свитер и словно только сейчас заметил, что в нём появилось столько дырок. - Но как объяснить, что во мне нет пулевых ранений? - уже скорее из принципа возразил он. Никто не знал, что сказать и как это объяснить. Я откинулся на спинку дивана и раскинул руки, как морская звезда. Безумие какое-то. Исин вдруг повернул свой ноутбук экраном к Сухо. Пробежав информацию глазами, Сухо вздохнул. Не так устало, как умел вздыхать Чжухон, скорее показывая, что все понял. - Вы в новостях, - лаконично сообщил он. - Что?! - я мгновенно вскочил и едва ли не вырвал ноут из рук бравого лидера. Писали, довольно посредственно, что я, Бэк Бэкхен, купил сломанного андроида по дешевке, а тот взбесился и стал нападать на всех вокруг. Чанёль, согласно заметке, представлял опасность, не подлежал починке, и его следовало немедленно дезактивировать. - Я бы лучше написал, - кисло прокомментировал я, передавая ноут самому Чанёлю, чтобы он тоже посмотрел. - И что теперь делать? Кай и Сехун переглянулись, потом посмотрели на Сухо. Видимо, об этом надо говорить сразу с ним и только с ним. - То есть, это не анонимус на форуме, это в новостях! - я развел руками. - А люди поверят любому бреду, если он исходит из около-официального источника, уж я-то знаю. Сухо скрестил руки на груди, словно в противовес моей бурной жестикуляции. Собранный и уверенный. - Не это важно, - он кивнул на ноутбук. - А то, каким образом люди с закрытого объекта получили возможность фабриковать новости. - У них для этого достаточно влияния, - предположил Сехун. Я кивнул и добавил: - Свои люди или куча денег. - Или... - Сухо сделал учительскую паузу, в течение которой слушателю полагается понять ответ. - Или и те, и другие, принадлежат одной системе. Сехун и Кай снова переглянулись, и я стал подозревать, что это их новая фишка, вместо секретного рукопожатия. - В смысле... новостные агенства и закрытый объект? - я сморщил лоб, пытаясь уловить связь, но мой журналистский умишко не справлялся. - База ведь правительственная, братцы, а новости, они, вообще-то, независимые. Все посмотрели на меня с таким снисхождением, с которым родители смотрят на своего глупенького трехлётку, который слепил из песка кулич и, гордый, съел его. - Бэк, - мягко сказал Кай. - Новости не независимые. Добро пожаловать в очередную теорию заговора, с вами ваш бессменный ведущий, я. Ваш любимый ведущий немного задолбался, поэтому не станет аппелировать к здравому смыслу. - Знаете что? - я поднял руки, сдаваясь. - Ладно! Вы правы! Сухо вдруг приложил палец к губами. Так меня еще не затыкали. - Что такое? - опешил я. Сухо жестом велел мне обернуться. На оставленном мной диванчике, опустив голову на подлокотник и свернувшись неловким калачиком, Чанёль спал. Рядом лежал ноутбук Исина. Я вздохнул. Мало того, что уже поздно, он еще наверняка потратил кучу энергии, расшвыривая спецназовцев или кто они там. Недолго думая, я стряхнул с плеч джинсовку и осторожно накрыл его. Чанёль поерзал во сне, но не проснулся. Потом мы перебрались подальше, выключили свет в той зоне и, не сговариваясь, стали говорить тише. На важные темы у меня не осталось сил, и я просто слушал, как Сухо объясняет, кто и когда будет приносить нам еду и воду, сменное белье. Мне уже доводилось ночевать в логове, но это как сидеть, скрючившись в неудобной позе - если ты сам так захотел, то даже не обращаешь внимания, но если нет другого выбора, внезапно начинает ужасно мучить. - Всё понятно? - уточнил Сухо. Я только кивнул. - Ладно, ты, должно быть, устал. Устраивайся на ночь. Исин и Кёнсу остались, тихо переговариваясь о чём-то, но остальные, коротко попрощавшись, ушли. Спустя какое-то время Кёнсу достал из рюкзака пачку сигарет и предложил одну Исину. Они отложили ноутбуки и, накинув фирменные куртки, тоже вышли. Как неприкаянный призрак, я пошарился по углам. Обойти всё логово мне не хватило ни сил, ни терпения, но я нашёл закуток, где теперь лежали пледы и одеяла, и притащил одно к диванчику, где остался Чанёль. Заменить куртку одеялом совсем незаметно не вышло, но он только открыл глаза, моргнул пару раз, а потом потянул на себя одеяло и снова уснул. Почистить зубы было нечем, переодеться было не во что. Я умылся, завернулся в плед, как в плащ, и устроился неподалеку от андроида, в неосвещенной части логова. Сонно и лениво я слушал гул ламп, компьютеров, гулкую тишину огромного помещения. Пахло холодом, и бетоном, и пластиком. Привычный запах, привычные звуки, привычная усталость вернули меня в беззаботные и бесшабашные университетские времена. Словно я снова ночую в логове после вечеринки. Сквозь сон я еще застал, как откатывается дверь и возвращаются Исин с Кёнсу, распространяя неслышный запах сигарет, но их деловитых разговоров я уже не слышал. Я крепко спал. *** Знаете это чувство, когда не можешь понять, где проснулся? У меня его не было. Вместо него было сосущее тоскливое чувство осознания, что всё это не было сном. - Доброе утро! - жизнерадостно поприветствовал меня Чен, заметив, что я философски моргаю в высокий потолок. Из чего я сделал вывод, что сейчас приблизительно утро. В логове было светлее, чем обычно. Не солнечный свет, но я все равно оценил старания друзей. Неразумно тратить электричество на дополнительное освещение, но человеку (и андроидам, думаю, тоже) в темноте становится неуютно и грустно. - Доброе, киса, доброе, - отозвался я и выпутался из пледа, в который успел спеленаться за ночь плотно, как банан в кожуру. - Рад, что ты составляешь нам компанию. С удовольствием потянувшись и похрустев всеми хрустящими косточками, я приблизился к его столу. - Решил заняться бумагами, - он стукнул кучкой листов о стол, выравнивая их в стопку. - К слову. Поздравь, Бэк, у нас возросли продажи. - Круто, - я не удержался и покровительственно взъерошил его аккуратно причесанную шевелюру. - Задавите всех конкурентов, мои кровожадные капиталисты! Чен недовольно хлопнул меня по руке и попытался вернуть причёске презентабельный вид. - Кыш! - возмутился он. - Иди лучше зубы почисть, я вам зубных щеток принёс. - Пресвятые угодники, что ж ты сразу не сказал! - я мгновенно забил на него и потрусил к раковинам. Чистить зубы это такое блаженство. Вау. Очень классно. Я прямо почувствовал себя человеком. Несмотря на все потрясения, я выспался, почистил зубы и был готов встретить всё, что день грядущий мне готовил. Но Чанёля не было видно, а поскольку он нелепая шпала, не заметить его я не мог. Неужели еще спит? Я вернулся к тому сектору, где мы вчера улеглись. Андроид действительно спал. Одеяло сбилось, и поза выглядела неудобной, но я не стал его будить. На всякий случай потрогал лоб, но всё было в порядке, он не горел в лихорадке и не замерзал. Ну, может, Чанёль был чуть горячей, чем обычно, но это, должно быть, ото сна. Всё в порядке, повторил я про себя. - А теперь, - позвал Чен и помахал рукой, привлекая внимание. - Чашечка кофе и скромный спартанский завтрак вас не заинтересуют? Я отошёл от Чанёля. - Сударь, - признал я. - Я готов был пойти с вами на край света еще на словах "чашечка кофе". Чен не сдержал усмешки, и я с готовностью улыбнулся в ответ. После скромного спартанского завтрака в представлении Чена мы немного поболтали, но вскоре он посмотрел на часы, извинился и сказал, что ему надо спешить. - Привет там всем от жителей подземелья, - невесело пошутил я. Чен все равно улыбнулся, уходя. Было около десяти часов утра, когда он ушёл. К половине одиннадцатого я заскучал, а к одиннадцати готов был умереть со скуки. Чанёль всё спал. Я решил включить какой-нибудь компьютер, который не выглядел занятым. На некоторых виделись наклейки, на других загадочные царапины. Ряд компьютеров дальше от входа был покрыт пылью. - Ну, покажи папочке на что ты способен, - пробормотал я, уселся на вертящееся кресло на колёсиках и поехал на нём к одному из пыльных системников. Всё включилось без проблем, и мне даже удалось подключиться к интернету, пусть и с частичным доступом. Сериальчиков я уже насмотрелся вчера, листать отзывы о себе как-то угнетает, особенно после нашего с Чанёлем дебюта в новостных заголовках. Я откинулся в кресле и уставился в высокий бетонный потолок, размышляя, чем бы заняться. Чанёль проснулся только после обеда. Его встрёпанная макушка показалась над спинкой дивана и озадаченно заозиралась. - Я здесь! - привстав, я помахал рукой. - Бэкхен, - с облегчением узнал он. Впрочем, когда он поднялся, облегчение сменилось жалобным оханьем. Андроид подошёл ко мне, кряхтя, как старик, и хватаясь за поясницу и шею. - Поверить не могу, - я неверяще покачал головой. - Тебя расстреляли в упор и хоть бы хны, но одна ночь на диване - и ты разваливаешься на части. Чанёль возмущенно пнул мой крутящийся стул и я немного отъехал. Из вредности я показал ему язык. Эта пантомима могла продолжаться очень долго, так что я поступил, как взрослый, и сменил тему. - Там зубные щётки есть, - Чанёль тут же отправился в указанном направлении. Я крикнул ему в спину. - Синяя моя! Даже не думай! Пока Чанёль чистил зубы, нашего полку прибыло. Дверь отползла, и в логово вошёл Кёнсу. На щеке у него осталась полоска земли, должно быть, от работы в теплицах, но я не стал ему говорить. Он привычным, отработанным до автоматизма движением закрыл за собой дверь, толкнув ее плечом. Кёнсу бывал в логове, пожалуй, чаще всех. Сухо понимал, что нитку и уголку обычно хранят вместе, поэтому держал Кёнсу неподалёку от компьютеров и почти не ставил его на доставку. Официально Кёнсу вроде как заведовал онлайн-магазином "Мирного сада Земли". - А Ёль где? - равнодушно спросил он, поставив рядом со мной фирменный пакет из Сабвэя. - А ты почему спрашиваешь? - я скрестил руки на груди, изображая строгого отца. - Скажи, дружище, у тебя серьёзные намерения? Я должен знать. Кёнсу странно посмотрел на меня. - Какой же ты дурак, Бэк, - тяжело проговорил он. Прозвучало обидно. Обидеться я, впрочем, не успел - вернулся посвежевший и окончательно проснувшийся Чанёль. Увидев пакет с едой он тут же зарылся в нём. - Ужасно хочется есть, - пояснил он и улыбнулся дурацкой широкой улыбкой. - Спасибо. Словно соглашаясь, его желудок жалобно заурчал. - Пожалуйста, - сказал Кёнсу, не разрывая настойчивого зрительного контакта со мной. Недоумевающе нахмурившись, я покачал головой, не понимая его намеков. Если это было намеком. Может, он просто проснулся сегодня и почувствовал себя особенно мёртвым в душе и решил выместить свою эмоциональную импотенцию на ком-то. Чанёль так заразительно уплетал сэндвичи, что у меня тоже проснулся аппетит. Пока мы ели, Кёнсу показательно неохотно рассказал, что происходит наверху. - Чжухон пытался с тобой связаться, - сообщил он. Не прекращая жевать, я достал из кармана джинсовки телефон. Он был разряжен с ночи, а я и не заметил. - А можно как-то дать ему знать, что у меня все окей? Кёнсу принялся копаться в ящичке с микросхемами, деловито и целенаправленно, но мне все же показалось, что он просто не знал, чем занять руки. - Не стоит, - наконец, ответил он. Чанёль смял шуршащую упаковку и запихнул её в пакет. - А что насчёт, - он замялся, подбирая слово. - Тех, кто нас ищет? Кёнсу достал одну пластинку и придирчиво осмотрел её. - Пока не нашли. - Спасибо, - снова сказал Чанёль, на этот раз без улыбки. - Пожалуйста, - ответил Кёнсу, на этот раз старательно не глядя ни на кого. Как бы мне не нравилось выслушивать скупые ответы и прочувствованные оскорбления, Кёнсу тоже не мог долго оставаться с нами. В конце концов, в светлое время суток "Мирный сад Земли" оставался больше садом, чем освободительской группировкой. Когда он ушел, унося с собой пакет с мусором, мы с Чанёлем набросали сносный плейлист и врубили музыку с моего пыльного компьютера. Музыка, естественно, не зазвучала, потому что я не догадался подключить колонки. Исправив эту небольшую оплошность, мы обеспечили себя рок-н-роллом и хорошим настроением. Теперь можно было начать исследовать логово. Многое изменилось с моего последнего затяжного визита сюда, так что для меня это тоже было исследованием. Просто я отправлялся в прогулку по лесу рядом с домом, а Чанёль нырял в джунгли. Интересней всего было разбирать старые вещи, оставленные здесь еще в прошлом веке. Их никто не двигал без лишней необходимости, так что я легко нашёл знакомые коробки. - Посмотрим? - Чанёль с готовностью кивнул. Мы сделали себе небольшое гнездо, похожее на то, что Чанёль устроил у меня дома за диваном. Перебирать артефакты мы начали с верха коробки, постепенно добираясь до дна, где лежали альбомы с фотографиями. Мы доставали старые изящные револьверы без патронов, пару перчаток, книгу на японском с засушенными цветами между страниц, белоснежный носовой платок с ароматом фиалок, мунштуки со следами зубов, остановившиеся наручные часы, несколько перочинных ножей, кучу запонок, цветные ленты, пуговицы; хлам, оставленный впопыхах предыдущим поколением борцов за справедливость; наши артефакты. Достав со дна альбомы, мы придвинулись ближе друг к другу, чтобы удобнее было рассматривать фотографии. Честно говоря, их было не так уж много. - Вот, в центре, дед моего друга, - я указал пальцем на высокого молодого человека. Он улыбался, но глаза оставались серьёзными. - Помнишь, я рассказывал? Ему принадлежало здание, и он начал всё это. Андроид согласно помычал, показывая, что помнит. - Прозвучит странно, - задумчиво сказал он. - Но такое ощущение, что я где-то его уже видел. - Странно, - согласился я. - Где бы ты мог его видеть? - Не знаю, - мы сидели бок о бок, и я почувствовал, как он пожимает плечами. - Ничего на ум не приходит. Мы помолчали, а потом он стал спрашивать про остальных людей на фотографии, и я напряг память. Я помнил имена, но затруднялся соотнести их с лицами. Зато вспомнилось несколько историй, по-своему забавных, в которых фигурировали улыбающиеся молодые люди с фотографии. Чанёль внимательно слушал и вдруг усмехнулся. - Чего ты? Он медленно покачал головой. - Я просто подумал, - он постучал ногтем по уголку фотографии. - Что бы они сказали, если бы узнали, что их дело продолжили столько времени спустя? Я задумался. - Мне кажется, они бы расстроились, - решил я. Чанёль удивленно повернулся ко мне: не такого ответа он, наверное, ожидал. - Ну, подумай, они же верили, что оставляют своим потомкам мир лучше того, в котором жили сами. Их дети должны были сделать то же самое, и нам должен был достаться цветущий сад, а не... не это. - А мне кажется, они бы гордились, - возразил Чанёль, и теперь уже я с удивлением посмотрел на него. - Они должны были понимать, что делать мир лучше - не разовая работа, а каждодневный труд. Иначе зачем было оставлять подвал в секрете? Я вынужден был признать, что он в чём-то прав. Мы привыкли считать своих предков наивными оптимистами, но забыли, что оптимизм и наивность это не одно и то же. Лица с фотографии смотрели уверенно и улыбчиво. Во что они верили? Что придавало им сил? - Пойдем, - я поднялся и подал Чанёлю руку. - Здесь есть, что еще посмотреть. Мы продолжили исследование. То, что я искал, словно сквозь землю провалилось, и я уже почти отчаялся, решив, что ребята выкинули мой любимый артефакт за ненадобностью. Но нет, его просто накрыли от пыли и заставили коробками с консервами. - Ну, привет, - улыбнулся я, погладив ткань. - Что это? - спросил Чанёль. - Сюрприз, - я помахал на него руками. - Отвернись и не поворачивайся, пока я не скажу. Андроид изобразил на лице скептицизм, но послушно отвернулся. Шустро распихав коробки, я сдернул ткань и внёс последние штрихи. - Можно. Чанёль обернулся сразу же - видно, ему все таки было любопытно - и пораженно замер. Фортепьяно бросалось в глаза на фоне скупой обстановки бомбоумежища. Инструмент с душой, элегантный и гордый, такой неуместный среди бетона и техники. Завороженный, Чанёль подошёл ближе. Его пальцы любовно прошлись по клавишам, как гладят кошку по выгибающейся спине или пускают круги на спокойной поверхности воды. Звук был чистый, несмотря на долгий, долгий простой в холодном подвале. - Нравится? - он кивнул, даже не посмотрев на меня, как ребёнок, слишком увлечённый игрушкой. - Умеешь играть? Вместо ответа он бодренько наиграл собачий вальс. Шутник. Я фыркнул и притащил ему стул, пока он пробовал кусочки мелодий, как сомелье пробует вина маленькими глотками. Звук разлетался по помещению, гулкий, долгий. - Спасибо, - очнулся он, заметив стул. Я облокотился о деревянный бок инструмента, ожидая, что он и дальше будет дурачиться, но Чанёль задержал пальцы над клавишами, закрыл глаза, словно прислушиваясь, и стал играть мелодию. Музыка звучала то легко и даже задорно, то обвиняюще-тяжело. Описать её я не смог бы: стоило мне подобрать правильные слова, образы и сравнения, мелодия словно надламывалась и меняла своё звучание, при этом оставаясь целостной композицией. В какой-то момент мне послышалась задыхающаяся исповедь убийцы на смертном одре, в другой - карета, везущая счастливую пару молодожёнов. Чанёль сочно выжал последний аккорд, как виноградную гроздь, и опустил руки на колени. - Бах, токатта и фуга ре минор, - сказал он. - На органе звучит волшебно, но и так неплохо. - Да, - согласился я, прочистил горло и продолжил. - Звучит неплохо. Давай еще что-нибудь? Чанёль сверкнул улыбкой и дал еще что-нибудь. Играя, он будто пританцовывал, наклоняясь вперёд в ритм музыки. Казалось, что мелодия накатывает волнами и покачивает его. Эта композиция была мягче, невесомей. Она началась, как тайна, и раскрылась в середине, и в конце растаяла без следа. - А это что? - Эрнесто Кортазар, - ответил Чанёль. - "Молчание Бетховена". Моя любимая. Из этих двух мелодий я бы тоже выбрал вторую, но, говоря откровенно, ни одна не описывала Чанёля. Бах был слишком надрывный, Бетховен молчал слишком робко. Чанёль не был ни робким, ни надрывным, он был даже не смесь этих двух. Чанёль был что-то другое. Он сыграл ещё несколько известных композиций: что-то из Моцарта, какое-то из времён года, немного Шопена. К своему стыду, я не помнил названий. Слишком давно не освежал познания в классической музыке. К вечеру пришёл Исин, коротко поздоровался и принялся бодро стучать пальцами по клавиатуре. Не знаю, что он там так усердно делал, но мы решили не мешать ему и завязали с музыкой. Довольно скоро Чанёль стал зевать и рассеянно смотреть в одну точку. Я вполне его понимал - без свежего воздуха на бодрость можно даже не надеяться. Даже сидя в квартире или студии весь день, начинаешь клевать носом, а уж изолированный подвал и подавно навевает сонливость. - Ложись, солнышко, - посоветовал я. - Посижу немного в интернете и тоже пойду спать. Чанёль пожал плечами и ушёл чистить зубы. - Не помешаю? - я присоединился к Исину. Он помотал головой, выражая молчаливое дружелюбие. Мы просидели с ним в тишине около часа. Закончив с делами, он встал, с наслаждением потянувшись всем телом, пожелал спокойной ночи и отправился наверх. Я вытянул шею - Чанёль крепко спал, приоткрыв рот. Меньше, чем через час, я уже присоединился к нему в царстве Морфея.