Ловушка разума

Ури молча дожидалась какой-либо реакции от мальчика, мысленно продумывая варианты грамотного начала разговора с ребёнком из богатой семьи. Ей хотелось бы не разграничивать людей по социальному статусу, но у детей, имеющих родителей, располагающими финансами, всегда было иное воспитание. Ребёнок, однако, был очень мил, а сонный вид и ещё не спавший жар, исходивший от него после постели, сам погружал девушку в лёгкую дрёму, заставляя зачарованно склонять голову и прикрывать глаза. Из подобного тягомотного состояния её вывели телодвижения мальчика, который сдался под пыткой молчания первый, и главное очарование сегодняшнего дня просеменило к Чон с далеко не детским выражением лица. Тёмные волосы его были сильно растрёпанными и даже кудрявыми местами, а из-под торчащей в разные стороны чёлки тяжёлый взор ярких зелёных глаз вот-вот норовил стереть неизвестное лицо в пепел, однако шатенка мило улыбалась, поражаясь тому, насколько этот ребёнок старательно изображает раздражение. — Кто ты? — мальчик встретил неизвестность со всей возможной стойкостью, мысленно присвоив Ури титул вероятной опасности для своей собственной жизни. Он наклонился, едва приподняв голову в попытке показаться скрытным и таинственным. Чон лишь захотелось рассмеяться с такого всплеска милостей, но она лишь изобразила испуг и прикрыла голову руками. — Боишься? — гордо произнёс мальчик, попутно выпрямившись. — Вот и правильно! Он забрался на слишком высокий для него стул, чуть не потерпев поражение, но после того, как его пятая точка разместилась на мягком сидении, заместитель хозяина дома моментально дал понять, что он тут главенствует. Пока отца нет, конечно же. Шатенка, решив перестать играться, демонстративно беспрепятственно села напротив, уловив детское недовольство и удивление — так можно было?.. Сын Джумина лишь напрягся, но теперь не знал, как начать разговор с незнакомым человеком, который только и делал, что передразнивал короля. НоУри театрально отвернулась, предоставляя ребёнку возможность действовать. Ей требовался срочный анализ вероятных выкрутасов. — С-слушай… — неуверенно пробормотал темноволосый в надежде на то, что его собеседник издаст хоть малейший писк. — Кто ты? — С незнакомыми людьми вроде более формально общаются, разве не так? — наконец отозвалась Ури, не отводя взгляда от окна. — Ну и ладно! — Меня зовут Чон НоУри, — решила не травмировать ребёнка она, поэтому встала и поклонилась. — Похоже, ты уже пережил опыт со многими нянями. Теперь на эту роль пробуюсь я. — Нормальные няни сразу говорили, кто они такие, — мальчик жестом попросил подождать, пока он слезет. После удивительно успешно выполненной операции он поднял голову и продолжил. — МинХао… Не слишком низко, чтобы не выказывать ту вежливость, которая обычно достаётся привилегированным слоям общества, излишне чопорно для ребёнка, поклонился посмотрел на свою очередную няню. — А так вообще бывает?.. — высказался вслух он, приложив палец к губам и погрузившись в несвойственные детям глубокие размышления. — Эм… — пробормотала Ури, приблизившись к ребёнку настолько близко, насколько позволяла ситуация и бдительность мальчика. Затем она ловко ретировалась за спину и усмехнулась своей маленькой победе. — Никогда не видел, чтобы парни были нянями? — Да! — активно закивал головой МинХао, внутренне радуясь тому, что его поняли. — Стой, что ты делаешь? Ури осторожно опустила руки на маленькие плечи, слабо подталкивая мальчика и призывая его начать движение, но упрямый ребёнок лишь с раздражением обернулся и вцепился пальчиками за тощие запястья шатенки. Она в испуге скривилась, тут же отцепившись, и даже отскочила на добрый десяток сантиметров. — Зеркало! Посмотри туда! — Чон указала пальцем на зеркало, через которое некоторое время назад наблюдала за тем, как господин Хан завязывает галстук. МинХао подбежал к нему, осмотрел себя и ужаснулся, после чего виновато опустил голову и что-то невнятно пробормотал, взвыв. Ури в секунду подлетела к мальчику, заглянув в красивые, неазиатские глаза и спросила, что случилось. — Отец опять будет ругаться, — известил он, изучающим взглядом зацепившись за в некотором виде романтичную небрежность во внешности шатенки, которая в зелёных глазах выглядела достаточно обыденно для «простолюдина», даже слишком, — её можно было бы потерять в толпе за долю секунды — однако ребёнок не мог догадываться о её истинном поле. «Отец» прозвучало очень грубо и достаточно печально для ребёнка. Неужели миф про то, что у богатых родителей дети вырастают не слишком любимыми, имеет место быть? Ворон быстро обратилась к листку, когда ощутила, что что-то забыла — её рассеянность часто была большой проблемой — и вспомнила. Скоро занятия, а с таким откровенно милейшим, но не очень опрятным гнездом из упрямо вьющихся волос на занятиях МинХао вряд ли присутствует. — Я могу помочь, — Ури обнаружила у стола стул поменьше и поставила его напротив зеркала. — Хочешь оценить мои труды? — Нет, — упрямо ответил мальчик, на что девушка лишь слабо посмеялась, потирая затылок. Отношение этого ребёнка к ней менялось ежесекундно настолько, что каждая перемена была сопоставима с точками экстремума на бесконечно извитом графике. — Отец запрещает доверять няням с первого дня. — И насколько долго держалась самая преданная? — поинтересовалась Чон, улавливая в глазах мальчика новую эмоцию, граничившую со скукой. — Пять часов. Ури поперхнулась воздухом, ожидая срока максимум в неделю, но тот факт, что даже пять часов — предел, её заметно подкосил, что не ускользнуло от МинХао, которого Чон до сих пор не могла понять. Для неё дети условно делились на три категории. Первые были неуловимые, игривые и капризные, возможно, избалованные, но в целом милые. Вторые были тихие, любили жизнь и родителей, для них главной заботой являлось изучение мира сквозь что-то проникновенное. Третьи были отдалены от всех, никого не хотели знать и в целом казались очень яростными и завистливыми. Чаще всего они, к большому сожалению сердобольной шатенки, были из не самых благополучных семей. МинХао нельзя было подогнать ни под одну категорию, что вводило Ворон в лёгкий ступор и заставляло запускать мыслительные процессы с утроенной силой. Мальчик определённо в порядке, но что же заставило то немыслимое количество сиделок уйти после пяти часов времяпровождения? — Может, всё-таки доверишься именно мне? Вдруг… — Ури замялась на долю секунды, сконцентрировав всё внимание на плетёной корзинке из тёмных локонов. — Вдруг просто был неудачный опыт с нянями-женщинами? — Непонятно, — рассудил для себя мальчик. Но Ворон лишь искусно ухмыльнулась, щёлкнув пальцами, всем своим видом стараясь показать свою смекалку, хотя и не сильно полагаясь на успех предполагаемой операции. Достав телефон и открыв галерею, она приблизилась к мальчику, который упорно пытался блокировать её невидимые удары в виде странных идей, противопоставляя ей щит из своей маски хладнокровия. Однако поле боя неожиданно предстало заснеженной долиной, которая своими шипучими ветрами снесла броню МинХао, и восторженный блеск в его глазах оказался проигрышем. На арене показалась новая фигура. — Я не уверен, знаешь ли ты, кто это, — Ури присела на корточки, показывая фотографию мальчику. — Но вот эту причёску делал ей я. На лице маленького очарования фейерверками вспыхнула улыбка, и из-за этой трепетной милости Ури даже растрогалась — впервые она видела настолько чарующего ребёнка. Он явно не был корейцем полностью, его безупречно чистые, крайне яркие и пышущие жизнью зелёные глаза достались ему от матери, Чон была уверена. И не похоже, что кудрявые волосы в нём проявились по отцовской линии. — Это же Снежная королева! — мальчик активно закивал в подтверждение того, что он определённо восхищён. — У дяди Джихёна много картинок с ней! — Дядя Джихён? — изобразила удивление Ури, незаметно прижав руку к груди в попытке унять болезненные ощущения, что настигли её стихийным бедствием. — Он друг твоего отца? — Да. Но неужели ты знаешь Снежную королеву?! Наслаждаясь детской наивностью и искренними всплесками необузданного счастья, НоУри смотрела на фотографию с некоторым беспокойством, тем не менее ощущая гордость. Девушка с небесно-голубыми глазами — очевидно, линзами, которые, как ни странно, выглядели достаточно натурально — и длинными белоснежными волосами, собранными в два элегантных пышных хвоста, нисходили на очень выпирающие ключицы с выделенной ложбинкой между ними. Лёгкая улыбка тронула её бледные губы, а на веки легла тень усталости. Кажется, фото было сделано в гримёрной после изматывающего выступления. — Довелось поработать её… стилистом, — Ури мгновенно обернулась на МинХао, когда тот вопросительно взглянул на неё. — А кто такой стилист? — Это человек, который делает вот такие штуки, — она указала сначала на волосы Снежной королевы, а затем убрала телефон в карман и позволила себе дерзость, запустив пальцы в мягкие волосы мальчика. — Даже с кудрявыми волосами. Знаешь ли ты, что у Снежинки на самом деле они тоже кудрявые? Как твои. — Правда? — видимо, у МинХао иссяк запас всевозможных аргументов против того, чтобы к нему в принципе прикасались, и он тут же опустился на стул. — Я жду от тебя хороших результатов! Ури показала большой палец, что немного озадачило ребёнка, но тот предпочёл оставить дальнейшее развитие событий Чон. Она нерешительно приоткрыла дверь в ванную комнату, аура строгого минимализма которой угнетала с каждой секундой, вгоняя в депрессию. Ворон отыскала расчёску, смочила её водой и прихватила голубое полотенце с вышитым на нём именем «МинХао». Какая предусмотрительность, отметила девушка, направляясь с боевым арсеналом к своему подопечному. Безболезненно — что несколько потрясло мальчика — расчесав волосы, которые слегка выровнялись и теперь исходили волнами, она постаралась смочить их настолько, насколько это было возможно, после чего обернула полотенце вокруг маленькой головы. — А теперь за еду! — решительно заявила няня, чем очень сильно ошарашила ребёнка, ощупывающего неизведанно как замотанное полотенце на голове. — А ты не хочешь это снять? — он указал пальцем на кусок махровой ткани. — Принцип раздельного выполнения задач — не наш вариант! — с умным видом изъяснялась Ури, важно кивая и расхаживая из стороны в сторону, наслаждаясь игрой в учительницу. — Можно сэкономить очень большое количество времени, если мы будем выполнять несколько вещей сразу. Полотенце не помешает тебе есть. — Но отец говорит, что надо раз… — мальчик замялся, вновь углубившись в анализ его словарного запаса. — Разграничивать такие дела. А ещё ты слишком пугался моего отца. Я ему расскажу, что со мной ты ведёшь себя слишком… фамильярно. — А-ха-ха… — нервно посмеялась Ури, подумав, что она действительно обретает уверенность рядом с теми, кто ей равен по уровню. Конечно, она ещё не сходила настолько, чтобы сопоставлять себя с ребёнком, но этот мальчик просто стирал её в прах. А при упоминании устрашающего Джумина шатенка и вовсе сжалась, вспомнив про «пять часов». — Ты не спал тогда? — Я услышал, что пришёл дядя Юсон, но подумал, что отец будет ругаться, потому что я не сплю. Поэтому я не вышел. — А потом добренький и солнечный палочка-выручалочка дядя Юсон ушёл… — Ворон, вспомнив своего лучшего друга, издала слабый звук, похожий на обречённое нытье, но тут же подобралась, уверенным шагом пройдя к телефону на столе и набрав номер, указанный на памятке рядом. МинХао, немедленно смекнув, что его нянь сейчас собирается сделать, растерял самообладание на сверхскоростном экспрессе до станции «нога возомнившего о себе слишком много Чон НоУри» и, прибыв к пункту назначения, тут же вцепился в тощую ляжку, одергивая потрёпанные джинсы и пытаясь заставить Ури передумать звонить повару своими оставшимися боевыми единицами. А они включали в себя наследственное упрямство и по-детски яростные пальцы. — Здравствуй. ТЕ-Е-Е! — энергично и громко поприветствовала повара на той линии Ури, ощутив на своей ноге мощные надавливания и даже попытки поцарапать кожу сквозь джинсы. — Можно ли узнать, чем завтракает МинХао? — Вы новая няня? Как Вас зовут? А, впрочем, не говорите. Не думаю, что имеет смысл Вас регистрировать, сколько там по времени осталось? А, впрочем, можете и сказать. Почувствовав в сером голосе безразличие к происходящему и успешно проигнорировав настойчивые просьбы ребёнка бросить трубку, Чон закусила губу, свободной рукой пытаясь мягко отстранить мальчика от себя, но тот, завидев потенциальное уязвимое место для следующей атаки, задрал рукав потасканной толстовки и начал упрямо избивать исхудавшую руку. — Меня зовут Чон Но… ААААААЙЙЙ!! Шатенка подпрыгнула на месте, когда её кожу пронзила жгучая боль, продолжавшая набирать обороты, которая затем начала обрывисто подниматься выше, затем — вновь ниже. Попытавшись отвязаться, она тряхнула рукой, в которую разыгравшийся мальчик хищно вгрызся, но в результате в неё вцепились ещё и пальцами, теперь уже в попытке испить кровь, точно Ури попала под влияние какого-то неопытного вампира. — Чон НоАААААЙЙ? А-а-а, да, я понял. Хотя мне не очень интересно. Так что там? Чон уже физически не могла отвлекаться на передразнивание со стороны повара, поэтому безвыходно трясла рукой, упрыгивая в сторону подоконника и предчувствуя неладное. Однако взыгравшая гордость пересилила детское упрямство, поэтому Ури пыталась продолжать говорить и шипеть от укусов одновременно. — Можете принести завтрак для МинХао?.. — А что он желает сегодня? — Горячую плоть… — по-настоящему напугал Ури ребёнок, когда зловеще произнёс довольно сложные для него слова, но с необъяснимо потрясающим интересом. — Принесите то, что он чаще всего ест, пожалуйста! Я жду! Чон сбросила вызов, теперь отбиваясь двумя руками и попутно пытаясь выяснить причину внезапного обострения игривого бешенства, однако все её мысли разлетелись со стекольным звоном упавшей с подоконника вазы, которую Ури по неосторожности зацепила локтем. В панике накрыв тело немного удивлённого мальчика, она убедилась, что больше ничего не происходит, затем учтиво извинилась, попросила его отойти и начала подбирать осколки голыми руками. И всё было в порядке до тех пор, пока она не сгребла их в одну кучу и не изранила тончайшую кожу ладоней. Шикнув от болезненных ощущений, Ури выбросила куски битого стекла в мусорную корзину и осознала весь беспредел, что она натворила здесь. Накативший приступ истерии накрыл её ударной волной, заставив осесть на пол и прикусить губу. Хан Джумин убьёт её, Хан Джумин подаст её, возможно, даже живьём своему сыну, который жаждал горячей плоти. Если нет, то убьёт её, зажарит, а затем поперчит-посолит, приправы кинет. Мама любила орегано… Хотя, скорее всего, её простолюдинская тушка просто недостойна покоиться на изысканной дорогой тарелке, следовательно её ждёт та же участь, что и осколки. Её поражение на поле битвы закончилось полётом в мусорную корзину. — Эй… — нерешительно позвал её МинХао, поправляя на голове чепец в виде замотанного полотенца. — Ты живой вообще? — Нет, — сглотнула НоУри, вдавив ногти в ладони, неосознанно причинив себе ещё больший ущерб, и кровь потекла значительно быстрее. — В смысле, физически я почти в абсолютной норме, если не учитывать мои порезы, но морально я чувствую, как моё тело парализуется. Это белый свет? Ох, мамочка, я не стал тяжёлоатлетом, как ты хотела. Может, ты и не хотела, но отец говорил… В общем, может, там, наверху, меня ждёт второй шанс, мам? Ури зашлась в бесконечном потоке бессвязных для МинХао мыслей и вихре странных, незнакомых слов, после чего рухнула на пол окончательно так, что выбеленный до летающих в глазах от яркости мушек потолок оказался над её головой. Однако в дверь позвонили, и Чон вскочила, вспомнив про повара, после чего по скользкому паркету проехалась в носках до… Ближайшей подножки. Громко взвизгнув, она неосознанно ухватила мальчика за рукав пижамы в порыве быть спасённой и протяжно застонала впоследствии, после чего поморщилась от жгучей боли, расползавшейся по её лбу. И только после того, как боль позволила её приподняться на локтях, она заметила, что фактически подмяла ребёнка под себя, — пусть она и не была очень тяжёлой, но для мальчика она определённо казалась не пушинкой — и с ужасом вытаращилась на вполне адекватное лицо, бесцветный взгляд из-под ресниц и застывший на губах вопрос в стиле «Что-то случилось?». Вцепившись в плечи МинХао и вынудив его принять сидячее положение, шатенка с беспокойством приступила к осмотру детского тела на предмет синяков и любых иных случайных увечий. И вновь содрогнулась, когда повар за дверью не получил ответа, а сама дверь открылась. — Добрый день, Чон Но… ААААААААА?!! Ворон лишь представила, насколько жутко со стороны выглядит ребёнок с безразлично пустым взглядом, в окровавленные плечи которого вжимается неизвестный парень. И резко захотела вернуться к разговорам с мамой.