(Не)моя

— Ты и я, Ягыз Эгемен. Мы теперь станем близки, как никогда прежде, - Хазан произносит это серьезно и решительно, сильнее сжимая плечо мужчины. Не моргает и не отводит взгляд. Синан разжег внутри нее целый костер, искры от которого, кажется, задевают и его брата. Задевают, собираясь оставить слишком болезненные ожоги; те, что не удастся вылечить мазью, которую можно купить в любой аптеке. Колышущееся пламя этого костра достает гораздо дальше пределов ее разбитого, разгневанного сердца. Оно практически губит невинных. Тех, кто просто оказался рядом. Хотя. Может, не просто «оказался» рядом. Может, не так и «невинен». Ягыз противен самому себе. Он каждой клеточкой тела ненавидит себя. Считает очень подлым и абсолютно бесчестным человеком. Он хочет то, чего не имеет права желать. Хазан. Девушку брата. — Повторяй себе почаще, Ягыз Эгемен, девушка брата, пусть и бывшая, возлюбленная брата, - вот, что говорит он себе. Только ему проще собрать чемодан и купить билет в Америку, нежели забыть, как сердце заходится всякий раз, когда она своими шоколадными глазами ловит его взгляд. Он падает. Словно мальчишка. Погружается в них и тонет. Ему не по себе. Никогда. Никогда не ныло в груди от одной улыбки, никогда не сбивалось дыхание от мимолетного прикосновения. Стоит ей положить ладонь на плечо или схватить его за руку, пытаясь остановить, сесть в машину, наполнив салон ароматом терпкого кофе, что горчит на языке, или всего лишь произнести его имя – он пропадает. Пропадает. Любовь – иллюзия. Любовь – самая большая глупость. И он увяз в ней. В этой иллюзии. В глупости. Он проживает ее. Чувствует. И ему больно. Когда стало так больно? Когда стало слишком. Отворачивается, но она встает перед ним. Уходит, но она догоняет его. Куда бы ни шел, где бы не оказывался – везде она. Да, Ягыз Эгемен, это ли не сюжет для тех сопливых сериалов, что смотрят молоденькие, глупенькие девушки? Он запрещает себе даже смотреть на нее, а она так запросто снимает соседнюю квартиру на этаже. Для нее это все – игра. Его брат задел ее гордость. «Почему ты не обижаешься на Синана?» - спросила она его. Почему? Почему? Почему? Он улыбается краешком губ, думая, что впору поддаться эмоциям, чувствам и волнению. Просто сказать все, как есть. Сказать: я влюблен в тебя. Я не могу без тебя. Я хочу быть с тобой. А потом добиться ее. Доказать ей свою любовь. Показать, как это, когда ты отдаешь ей больше, чем готов получать сам. Потому что она другая. Чистая и наивная, но рассудительная, мягкая, но колючая, как шипы кустовых роз в их саду. И за тот упертый взгляд, каким умеет смотреть только она, ему кажется, что обожает ее еще больше. Так как он может обижаться на брата, который практически видит насквозь его чувства? Как сказать ей: я не могу обижаться на него, ведь, отчасти, он прав в чем-то. Синан обвинил ее. Но тот, кто действительно виноват – это он. Потому что ты не должен был влюбляться в девушку брата. Потому что ты не должен считать ее солнцем, во всем этот мраке, что заполонил его жизнь. Она не его солнце. Она не может быть его солнцем. Но она есть. Она здесь. Настоящая. Красивая. Живая. И он будет рядом. Просто рядом. Мучаясь от мысли, что никогда не сможет назвать ее своей возлюбленной. Никогда не сможет взять за руку. Только рядом, никогда не касаясь.