Последняя черта

Игорь вернулся домой к тому времени, как в человеческих семьях садились ужинать, чего старался по возможности избегать. Пустые длинные вечера выворачивали наизнанку душу, и он все еще хреново спал, хотя перепробовал немало средств – начиная от чаев, БАДов и таблеток, заканчивая легкой наркотой и отнюдь не легким порно. Даже когда тело намекало, что оно готово не то, что уснуть – сдохнуть, разум продолжал Игоря мучить. Лежать на боку, точно сбитая собака, таращиться в стену пустыми глазами и проигрывать одни и те же сценарии в голове – едва ли было что-то гаже. Постепенно бессонница отступила, но до конца не ушла. С наркотиками и антидепрессантами Игорь привычно расстался, но иногда думал, что преждевременно. В квартире горел свет. Значить это могло, в общем, только одно – уходя, Игорь педантично проверял, все ли выключено, все ли закрыты двери – те на два раза. - Что-то мне все это очень не нравится, - вздохнул он, приметив на коврике ботинки. Ботинки были приличные, даже очень, разве что не совсем по погоде. Будто бы их владелец прилетел из какой-то очень теплой страны и не вполне представлял, что на свете существуют какие-то другие страны. - Ну, привет, - высунулся из кухни Максимов. – Ох и срач ты тут развел! - Уж прямо, - ворчливо отозвался Игорь. – С тобой мне не сравниться. У меня хоть мусор по три дня в ведре не гниет. - Единичный случай. Игорь разулся, прошел в комнату. Там валялся чемодан, из него торчали вещи – явно наспех упакованные. В кухне гудел чайник, на столе громоздились пакеты из супермаркета. Максимов явился не с пустыми руками. Но его появление Игоря все же скорее озадачило, чем обрадовало – особенно в свете утренних событий. - Максимов, а это не ты мне сегодня ночью напакостил? – спросил Игорь больше для проформы. - А что, шуточка в моем духе? - В целом, да. - Но я физически бы не смог. Прилетел семичасовым, только и успел, что из аэропорта приехать и вещи бросить. - Слабая отговорка. - Игореш, ну нахрена бы мне? - Вот не знаю. Кто ж вас поймет, сверхлюдей. - Ох, блин, - Максимов картинно всплеснул руками. – Всего один раз сказал, теперь до конца жизни меня попрекать будешь. - Чьей? – сварливо уточнил Игорь. - Ты прямо как не родной, - посетовал Максимов. – Есть будешь? - Подожди, подожди, - усаживаясь прямо на ковер, прервал его Гаджиев. – Требуют прояснения два момента. Первый – с каких это пор мы с тобой родня? И второй, более важный – какого черта ты вообще притащился? Максимов терпеливо сел рядышком, но так, чтобы между ним и Игорем оставался чемодан. - Давай по порядку, - сказал он. – Технически, это моя квартира, и я вполне могу в нее притащиться. Есть возражения по этому пункту? - Нет. Подожди. Я совсем чушь несу? - Я привык. - Просто как-то неожиданно ты… что-то случилось? - А это уже второй вопрос, Игореша. Знакомо тебе это? Максимов выудил из кармана смартфон и вызвал на экран фотографию. Разбитое стекло автомобиля и цифры «380» на нем. - Блядский же рот, - только и смог сказать Игорь. – Это где хоть? - Где? В одном маленьком и пыльном американском городишке, где у меня есть дом. И машина тоже моя. - Давно? - Позавчера утром. - А почему ты тогда здесь, а не там? - Женька пропал. - И при каких, стесняюсь спросить, обстоятельствах, это произошло? – отдышавшись немного, спросил Игорь. Максимов за это время развил бурную деятельность – долго гремел на кухне кастрюлями и тарелками – Игорь диву дался, как это ему удалось, ведь того и другого было по две штуки, и такой грохот устроить – это очень надо было постараться. Потом запахло жареным луком, потом и вовсе потянуло какой-то откровенно таджикской стряпней. Игорь ошалел. Максимов его не торопил с какими-то реакциями, и может статься, самому себе давал время отойти с перелета и как-то встроиться в привычную и мерзкую жизнь Т-ска. - Ушел и не вернулся, - пожал плечами Максимов, продолжая шарить в кастрюле большой деревянной ложкой. Там что-то жарилось и шипело. - Классика жанра, - скривился Игорь. – Кое-что в этом мире не меняется. Максимов достал ложку, демонстративно стряхнул и, возможно, подумывал, не зарядить ли ею собеседнику в лоб. Ну, или так Игорю показалось. Потом ложку положил обратно и добавил: - Что самое занятное, свалил Женя без документов. Они все так у меня и остались. - Тогда откуда у тебя уверенность в том, что он в России? Проблематично ведь сюда попасть автостопом, да еще за такой короткий срок… - А я и не говорил, что он здесь. - Тогда я перестаю что-либо понимать. - Я не за ним сюда, а за тобой, - просто сказал Максимов. – Хочешь в Америку, Игорех? - Всегда мечтал, - вздохнул Игорь. – Что-то мне это один злой и не очень новый фильм напомнило. Не подскажешь, какой? - Не знал, что ты таким увлекаешься, - хмыкнул Сергей. – А я вообще-то серьезно. Хотел выручить чудовище – самое время начинать. Если ты, конечно, еще не передумал. - Передумаешь тут, - тихо сказал Гаджиев. – А, давай. Поехали. Тут все равно в последнее время неебически тоскливо. - Тут всегда так было. Ты просто стоически игнорировал действительность. Гормоны – они такие. Игорь зачем-то взялся за одиноко лежащую на кухонном столе крышку от кастрюли, подержал ее, положил обратно, так ни к чему и не пристроив. Максимов погасил конфорку. - Давай жрать, пожалуйста. - А это что? – осторожно спросил Игорь. Пахло, как типичная стряпня братьев по разуму. - Спагетти, - пояснил Максимов. – В мексиканском соусе. - Американское народное блюдо? - Да нет, тут в «Магните» купил. Что-то горячего захотелось. Игорь покорно запустил вилку в поставленное перед ним блюдо. Было горячо и остро, точнее он свои ощущения выразить не смог. - Я понятия не имею, как ты там жил, - прожевав длинную макаронину, сказал он. – Может, у тебя там особняк с прислугой и поваром, а может, не знаю… квартира с видом на гудзонский залив… как ты там жил, Серега? - В целом, нормально. Ассортимент моральных уродов по сравнению с малой родиной слабоват, все какие-то игрушечные, - сообщил Максимов, расположившись на подоконнике с кастрюлей в обнимку. Ржавый вечер ранней весны догорал за окном, проспект слился в рыже-красную шумную реку. – А так – нормально жил. Даже затосковать успел. - Думаешь, Женя сам? - Вряд ли. - А мог. Чертей не рисовал в последнее время? - Игорь, не надо играть тут в доктора Хауса. Тот человек, которого мы будем искать, очень далеко ушел от того, которого ты помнишь. И черти – далеко не самое любопытное из того, что он знает и умеет. - Деградация пошла дальше? - Нет, скорее наоборот. - Знаешь, его старший брат и мой большой по совместительству друг, доктор Горохов, говаривал так: «пролиферация обязательно наступит, но до нее можно и не дожить». Он дожил? - Похоже, что так. Игорь механически жевал макароны и молчал, даже не пытаясь прикинуть, как завтра соберется и поедет на другой край света, а Максимов молча обнимался с кастрюлей на подоконнике и, похоже, забыл, что собирался поесть. Так и сидел, глядя в окно. На улице стемнело окончательно, только над рекой еще тлела тусклая полоса красного. - Игорь, - наконец, нарушил тишину Максимов. – Я сейчас буду с тобой предельно откровенен. Оцени это, и пожалуйста, постарайся ответить мне тем же. - Начало уже внушает опасения. - И правильно. - Ну, говори, - Игорь поставил в раковину пустую тарелку. – Кстати, вкусно. - Да? - Да. Ты хоть попробуй свое варево. - Не хочу. Пока готовил – хотел, а сейчас что-то уже не очень. - Тогда сиди так, - согласился Игорь. – Но вообще я редко вижу тебя настолько неадекватным. - Отвык вот от этого всего. Быстро забывается. Паскудный город, ты замечал? - Ага. Кстати, я тут родился. - Это многое объясняет. Ладно, к делу. Я хочу, чтобы ты сел и очень хорошо подумал, надо оно тебе или нет. Много что за это время изменилось. Женя особенно. - Я тоже изменился, слегка, - пожал плечами Гаджиев. – Я подумаю, обещаю. Срок какой? - До утра. Причем ночью я собираюсь спать, а не вести с тобой задушевные беседы. Я вторые сутки на ногах, уже рубит конкретно, и хуйню какую-то вижу периферийным зрением. - Без проблем. Я сейчас раскладушку тебе принесу. Будешь рассматривать свою хуйню лежа. А в чем состояла откровенность? Я ее что-то проглядел. - Всему свое время. Реши, хочешь ты снова видеть Женю? - Нет, - сразу ответил Игорь. – Не хочу. Вообще. Морально не готов, физически тем более. Но в помощи ему не откажу, что бы ни случилось. Некоторые долги важнее обид. Так что если ты ищешь компромисса между моим участием в авантюре и вашими шашнями, то не переживай об этом. Максимов невесело рассмеялся. - Я учту, - сказал он, глядя в окно. – Хорошо, я тебя услышал. Тогда если завтра решишь, рванем в Н-ск. Оттуда рейс на Москву. Дальше – как карта ляжет. Тебе есть тут, на кого дела скинуть? - Да. Брата озадачу, он сообразительный, хоть и чурка. - Я узнал, что у меня есть огромная семья, - процитировал Максимов, который, видно, настолько вымотался, что не отреагировал даже на чурку. - Кстати, об этом… - сообразил Игорь. – Ладно, позже. Сейчас тебе постелю. - Подожди, это я, что ли, буду спать на раскладушке? – возмутился Сергей. – Ничего, что это моя квартира? - Да успокойся ты, не ори, - отмахнулся Гаджиев. – Конечно же, ты будешь спать на диване. Просто там постель поменять надо. Максимов вырубился, едва коснувшись дивана, а Игорю не спалось. Он погасил свет и бродил по квартире босиком, то выглядывая в окно, то бездумно пялясь на спящего человека – не поймешь, врага или друга, союзника или соперника, и почти единственного, кому полностью и безоговорочно доверял. Больная и одинокая зима научила его тому, что Максимов оказался прав. И один честно и прямо Игорю говорил такие вещи, о которых предпочитали стыдливо помалкивать те, кого он считал близкими. Наконец, Игорь нашел пристанище в ванной. Там он долго отмокал, читая старый-престарый журнал о путешествиях. Статья, которая ему попалась, рассказывала о жизни в южных штатах Америки.