Хочется поделиться кое-чем. Помимо учебной рутины, что накинула мне петлю на шею, и с приближением декабря затягивает её всё туже, появился еще один неудобный нюанс, который местами осложняет процесс. Очень странная штука, на самом деле. Потому что на первый взгляд, должно всё стать только проще, касаемо описательной части. Заметила её во время написания прошлой главы. Стала испытывать… неловкость (?) после того, как видела парней вживую. До этого отталкивалась от некоторых собирательных и докрученных образов, фантазия свободно рисовала сцены, реплики, потому что была в этом доля какой-то нереальности. Просто полет фантазии. А немного пообщавшись с ними. Fuck. Особенно, блять, Попов. Теперь не смеюсь с шуток Воли про его умопомрачительную красоту. Потому что реально красивый мужик. Телевизионный экран и фотографии — херня такая. Не передает всю действительность, как оказалось, в еще большей степени, чем я думала. Не знаю, как с ним противоположный пол вообще контактирует. Потому что мой мозг отказывался обрабатывать информацию, чтобы что-то говорить. Сложно не залипнуть. К тому же голос. Вообще нужно вынести отдельным пунктом. Кароч, оказался таким красивым, аж бесит) Едем дальше =>
***
Утро вторника начинается для Образцовой с осознания приятного факта: можно подольше поспать. Брюнетка блаженно смакует это чувство, вытягиваясь на кровати. За стенкой копошится сонный Антон, его-то с первой пары никто не отпускал. Слышно, как юноша обращается почти к каждому предмету с «Иди нахуй.» и пару раз спотыкается, скорее всего, о собственные же ноги. Как же ему хочется последовать примеру Образцовой и остаться в постели… После хмурого хлопка дверью Кира неспешно встает с кровати, не утруждаясь в поиске одежды. Неторопливо принимает душ, готовит вкусный завтрак, листает новостную ленту, сегодня она даже может себе позволить выбирать наряд чуть тщательнее обычного. Всё проходит плавно и размеренно. На подъезде к корпусу в автобусе Образцовой приходит сообщение. 19 сентября. 09:50. А.С.: «Доброе утро. Надеюсь, что ты хорошо выспалась и уже едешь в университет. Потому что твоя группа уже справилась с тестами, и сегодня их необходимо проверить. После пар найдешь их на моем столе.» К.: «Доброе утро. Почти на месте. Будет сделано.» Образцова вспоминает, что в расписании стоят такие скучные лекции. Отсиживать их полностью кажется студентке пыткой. Мозги начинают активно генерировать любые варианты, лишь бы отделаться от унылого сидения в аудитории. Быть может, Добровольский может стать её сегодняшним спасителем?***
Павел Алексеевич не подкачал. Кира отпросилась с юр. психологии и уединилась в их с Поповым кабинете. Спустя час каждый листочек с ответами был проверен. Образцова проставила оценки в электронный журнал и уже собиралась уходить, как вдруг в кабинет вошел Арсений Сергеевич. — Опа. А почему мы не на паре? — поднимает брови преподаватель. — Павел Алексеевич великодушно отпустил меня, чтобы я пораньше закончила с этим, — кивает на стопку бумаги. — Не стыдно? — усмехается Попов, — Пользуешься положением. Девушка лишь пожимает плечами. — Если с проверкой закончила, собирайся. Прокатимся кое-куда.***
Попов мог бы и не тащить с собой на встречу с клиентом студентку, но та как-то под руку попалась что ли. Поэтому через 20 минут оба сидели в одном из так называемых элитных заведений города. Образцова утром как чувствовала, когда выбирала шмотки. Вместо толстовки и кроссовок выбор пал на черные джинсы с аккуратными разрезами на коленках, новую белоснежную рубашку свободного кроя, которую Кира заправила лишь на половину, дабы подчеркнуть 58см в талии. Черная кожаная куртка по стилю сочеталась с черными полусапожками. Пока они с Поповым добирались до ресторана, девушка обратила внимание, что её внешний сегодня перекликается с одеждой Арсения Сергеевича. Разве что вместо кожанки пиджак, а белую рубашку заменил не менее белоснежный лонгслив. «Ну просто дрим тим.» За столиком парочку ждал мужчина лет пятидесяти. Внешность абсолютно неприметная. Глазом даже не за что зацепиться. Попов представляет девушку как свою помощницу и приступает к обсуждению дела. Кира сидит с умным видом, но пропускает мимо ушей почти всё, что говорят мужчины. Спустя пол часа Арсений прощается с этим неброским мужичком и уводит вместе с собой студентку. Прежде чем отвезти подопечную домой, машина остановилась еще в нескольких местах. Водитель забирал/отдавал/обменивал какие-то папки, пакеты, флешки, недолго беседовал со всякими людьми. Каждому из повстречавшихся на сегодняшнем пути Арсений представлял Киру как новую ассистентку. Кто-то приветственно, но сухо кивал, кто-то весело жал руку, кто-то откровенно неприлично глазел на юную девушку, чем вызывал скрытое раздражение начальника. БОльшую часть всего этого времени Кира либо бесполезно стояла рядом, либо точно также бесполезно ждала в машине. Складывалось впечатление, что Попову было просто скучно таскаться с этой будничной рутиной в одиночку. В перерыве между поездками Арсений Сергеевич забежал за двумя стаканчиками кофе, чем приятно порадовал заскучавшую в машине девушку. Когда тот вернулся, Кира изучала на маленьком дисплейчике музыкальный плейлист преподавателя. На протяжении всего этого времени аудиосистема автомобиля дарила идеальное инструментальное звучание. Какой-то неизвестный Образцовой джаз-бенд* Но ей нравится. Даже очень. Кира быстро забивает название в заметки, чтобы послушать дома. — Взял наугад. Латте. Без корицы, на случай аллергии, — протягивает цветной стаканчик брюнет и хлопает дверью. — Супер, спасибо, — глубоко вдыхает аромат, — В следующий раз возьмите что-то с сиропом. И корицу тоже можно, — звучит не как просьба, а как вполне четкое указание. — Запомню, — усмехается Попов, отхлебывая из пластика. — Можно вопрос? — преподаватель понимает брови, давая понять, что весь во внимании, — Зачем Вы меня сегодня с собой весь день таскаете? Арсений Сергеевич машинально поправляет зеркало дальнего вида, пока формулирует ответ. — Ну, во-первых, мне показалось, что для тебя не будет лишним наглядно убедиться в том, что адвокатская работа — это не сплошные уголовные приключения по судам. Нет всей этой киношной романтики. В основном это — вот такая скучная хрень, — делает глоток, но морщится из-за контакта с горячим напитком, — Во-вторых, для нескольких моих сегодняшних собеседников ты стала отвлекающим маневром. Образцова скептически подняла бровь. Попов продолжал. — Находясь в личной зоне оппонента, я как бы… зафиксировал его внимание на тебе. Само собой, я был заранее осведомлен о слабых местах этого болвана. Внимание собеседника оказалось рассеянным, концентрация ослабла — человек попал в своеобразный транс, поэтому наша «беседа» прошла вполне эффективно. При желании из таких поддающихся влиянию персонажей можно что угодно вытянуть. Важно не делать резких смен интонации и позы, а диалогом можно управлять практически, как угодно. Речь адвоката звучит монотонно и плавно. Девушка с неподдельным интересом слушает преподавателя. — Ну и, в-третьих. Одному мне было скучно, — как-то по-детски финалит брюнет. И этот завершающий аргумент вызывает у Киры секундное недоумение, так как рассказ о приёме НЛП в духе кэгэбэшников ввёл её саму в какой-то транс. Салон заполнил звонкий смех. — Да вы же сидите и издеваетесь надо мной? — Попов смотрит в темно-карие глаза девушки, что вдруг наполнились искорками. Кира всегда смотрит смело и уверенно. Честно, без опаски. В девчонке чувствуется настоящий стержень, его ни с чем не спутаешь. Но впервые за всё это время Её взгляд такой горячий и живой. Как горячий шоколад. Арсений на мгновение теряется. Вот сам и попался. Переключает внимание на стаканчик, и тоже беззвучно смеется. — Точно, издеваетесь.***
Настал день Х. Среда, как начало переподготовки к аккредитации. Образцова толком не знала, что её ждет, но ей уже заведомо всё это не нравилось. После четвертой пары Кира поднимается на этаж выше, уже получив первое задание. Уверенно стучит в дверь и заглядывает внутрь. На кафедре никого кроме Веры Владимировны. — Образцова? Заходи, — женщина как всегда закопана в бумагах. — Здравствуйте, Вера Владимировна. Павел Алексеевич отправил меня к Вам. Сказал забрать какие-то папки. — Вот умник, а, — под нос ворчит женщина, — Вот пусть сам идет и тащит в кабинет эту гору. Девушка переводит взгляд на стол, что стоял поодаль. На нем возвышается несколько огромных стопок в синем и красном переплете. — Давайте я возьму хотя бы пару штук, чтобы хоть с чего-то начать, — неуверенно предлагает студентка, — Что там более приоритетно? — Кира, там всё приоритетно, — устало вздыхает Вера Владимировна, — Наша документация вообще никуда не годится. И, кажется, прежнее мирное и тихое существование нашего университета под большим вопросом. — Неужели всё так плохо? — Не знаю, Кира, не знаю, — женщина устало трёт виски, — Так. Ладно. Бери свои папки и иди давай. Павел Алексеевич уже дал тебе инструкцию? — Инструкцию? — Он хотя бы примерно обрисовал план работ? — сводит брови зав. кафедры, отвлекшись от компьютера. Девочка вообще в курсе, что придется ночевать в университете? Возможно, в буквальном смысле. — Обещал много бумажной работы. — Много бумажной работы. Боюсь, что это очень щадящая формулировка. Утром поступил первый запрос. В ближайшую неделю нужно отредактировать не одну сотню страниц, — заметив на лице студентки смятение, Вера Владимировна мягко добавляет, — Кира, само собой, ты не обязана тратить на это своё личное время и можешь спокойно отказаться. Вы же сюда учиться пришли, а не задницы преподавательского состава спасать… Но что-то подсказывает девушке, что ничего подобного. Не может. — Всё в порядке, Вера Владимировна, — старается придать голосу уверенности, — отчасти это же входит в мои новые обязанности «ассистента». Да и лишняя пара рук вам всем здесь не помешает. Возьму вот эту крайнюю стопку? — Ну смотри, — качает головой блондинка. Не ищет же легких путей девчонка. Девушка подхватывает стопку поудобнее и удаляется из кабинета.***
У Образцовой крайне изменилось отношение к некоторым преподавателям их университета буквально с первых же минут корректировки документов. Некоторые умудряются драть три шкуры со студентов, когда сами халатно относятся к своим прямым обязанностям. Рабочие программы выглядели, действительно, хреново. Добровольский, сидя за своим столом, тихонечко матерится под нос, внося очередное исправление в текст. Кира заняла рабочее место Попова, а тот разместился с ноутбуком на диване. Работа длится уже около 4 часов, а стопка почти не уменьшилась. — Так, товарищи. Объявляю перерыв, — не выдерживает Павел и грубо трет уставшее лицо, — Жрать хочу, не могу. Пицца, суши, китайская кухня? Выбираем. Все трое сошлись на пицце. Добровольский заказал три средних Пепперони, Мясную и Маргариту. Многочасовое сидение за компьютерами дало свой ожидаемый эффект, команда заметно утомилась. Спустя 40 минут позвонил курьер, и проголодавшийся Павел Алексеевич умчался встречать доставку. Кира поднялась с места размяться и включить чайник. Для удобства она собрала волосы в высокий хвост и сняла свою легкую джинсовую куртку, оставшись в футболке с коротким рукавом. Чайник заработал, девушка отошла к окну. 19:20 — во дворе уже никого, да и в коридоре всё стихло. Так странно находиться в вечернее время в этих стенах. С уходом студентов здание как будто каждый день вымирает. В темных коридорах это чувство должно ощущаться еще сильнее. Это напомнило Кире, как будучи, школьницей она неоднократно оставалась на продленке практически до закрытия. До пятого класса девочка посещала все существовавшие школьные кружки (от плетения из бисера до айкидо). Мать аргументировала это тем, что ребёнок должен развиваться: чем больше кружков и меньше свободного времени, тем лучше. Только с возрастом Кира поняла, что это была просто тактика перекидывания ответственности за своё чадо на посторонних людей. И не всегда эти посторонние люди имели достаточный уровень нравственного развития, чтобы подавать пример младшему поколению. Образцова не заметила, как за спиной оказался Арсений Сергеевич, который решил заняться чаем. Брюнет тоже снял пиджак и остался в серой футболке. Кира не сразу сообразила, что с ним сегодня «не так». Щетина. Скорее это легкая небритость, которую можно заметить только с близкого расстояния. Создает легкую, но допустимую небрежность общему виду молодого преподавателя. — Интересная татуировка, — негромко подмечает Арсений, и Кира машинально сгибает левую руку в локте, чтобы… чтобы что? Проверить на месте ли она? Попов поворачивает голову и чуть заметно усмехается. На предплечье с внутренней стороны у студентки был очень простой рисунок: две стрелочки, изображающие круговое движение, а внутри слово «karma». — Я имел ввиду ту, что на шее. Обычно под длинными волосами пряталась небольшого размера короткая, но ёмкая***
Опустошив все три коробки с пиццей, коллектив решил отложить работу на следующий день и разойтись. Завершение вечера вышло душевным, хоть и не оставалось никаких сил. Арсений Сергеевич ответственно доставил помощницу домой. Всю дорогу оба молчали, т.к. изрядно вымотались. В начале десятого Образцова наконец перешагивает порог дома. На этом самом пороге девушку встречает недовольный друг. — И чё это мы так поздно? — Антон с вызовом поднял бровь, оперевшись о дверной косяк. Когда хочет, парень может выглядеть сурово. Этот ожесточенный взгляд оказывает нужный эффект на людей. Пожалуй, на всех, кроме Киры. — Я же кинула смс, что сильно задержусь, — нервно напоминает брюнетка, стаскивая обувь, — От помощи мне уже не отвертеться. Не могу подвести Веру Владимировну. — Ну хоть домой тебя доставляют. И как долго я буду в одиночку ужинать? — чуть смягчился юноша. — Недели две, не меньше, — девушка сползает на пол совсем без сил, — У нас еще осталось вино? Шаст ухмыляется и скрывается на кухне. Через 15 минут друзья устроились с той самой бутылкой вина в гостиной, на разложенном диване. Девушка быстро сменила одежду на домашнюю и забралась под бок другу. Вот он — настоящий уют. Такой родной и теплый. Родной и теплый Шастун. Образцова лихо осушает два бокала, устраивается головой на коленках Антона и долго рассказывает о последних насыщенных днях. Рассказывает про первое судебное заседание, про крутую тачку, про вкусную пиццу и классного Добровольского, про нейролингвистическое программирование и дурацкие тесты по уголовному праву. Про Арсения Сергеевича. Антон слушает подругу. В основном молчит, в нужных местах задает вопросы и одобрительно смеется. Кира смешно зевает и прикрывает глаза. Виноградный напиток расслабляет так основательно, что веки сами собой закрываются. — А как ты провел день? — только и успевает спросить Кира, как практически сразу же отключается. Лицо девушки замирает в расслабленном спокойном выражении. Зеленые глаза не упускают возможности рассмотреть его. «А ты красивая, когда спишь.» Неосознанно подмечает юноша и аккуратно убирает упавшую на лицо темную прядь. Проводит ладонью по волосам. Невесомо касается нежной щеки. Крепко уснула. «А особенно сильно тебе идет молчать.» Еле сдерживает смешок. Антон аккуратно подхватывает хрупкое тельце и бережно транспортирует в комнату, в любимую постель.