***
Образцова выбрала сегодняшний «наряд» из объёмного свитера крупной вязки и темных джинс, освежила лицо минимумом косметики, полистала ленту вк. Всё это время Кира максимально старалась лишний раз не смотреться в зеркало, что красуется возле кровати под самый потолок, дабы не раздражаться — добрая половина кудрей уже успела принять свою естественную форму. С кухни послышался шум. Нужно пойти пожелать доброго утра гостеприимному хозяину квартиры. Кира неспешно проходит по коридору на кухню. Останавливается в проходе и облокачивается о дверной косяк, наблюдая за утренними приготовлениями своего нового соседа. Попов стоит спиной к девушке, «заряжая» кофемашину. Кира с интересом разглядывает его. Его сонливость очень бросается в глаза, но движения отточены и уверены — несложно догадаться, что это ежедневный ритуал. Волосы, которые до этого всегда выглядели безукоризненно, сейчас смешно взлохмачены. Вместо костюма уютная пижама. Весь такой домашний Арсений Сергеевич. — Доброе утро. Попов чуть вздрагивает. Чье-то присутствие в доме для него непривычно. По крайней мере по утрам. — Доброе, — характерная хрипотца в голосе. Кира проходит вдоль кухни и устраивается за столом. От глаз не укрывается пятнышко на длинной шее, еще больше потемневшее за ночь. Свободная футболка совсем не скрывает свежий засос, и Кира еле подавляет смешок. — Кофе будешь? — Если есть молоко. — Проверь холодильник. Удача — на донышке осталось немного. Для кофе в самый раз. — Плохо спали? Выглядите, если честно, не фонтан. — А тебе деликатности не занимать, — усмехается брюнет, доставая чашки, — Бессонница. Он и сам заметил, что с каждым днем всё больше напоминает человека, который вот-вот скончается от кровопотери. Кожа бледнее обычного, синяки под глазами еще заметнее. — Арсений Сергеевич. — М? — он так похож на сонного взъерошенного воробушка: этот хаос на голове, полуспящее выражение лица. Кира находит это крайне умилительным. — Вы, наверное, где-то в африканской пустыне воспитывались? Марокко, Египет, Сенегал? — Не понял, — хмурится чуть сильнее. — Не сочтите за наглость, но у Вас в комнате спать невозможно — жара невыносимая. — Оу, — у Образцовой ощущение, что она слышит, как в его голове сейчас скрипят шестеренки. Арсений вспоминает, что Кира сегодня, действительно, «полуночничала», и теперь понятно из-за чего. В заторможенном сознании начали всплывать кадры прошлой ночи. Точнее сказать, один единственный кадр татуировок его полуобнаженной студентки. — Земля вызывает Спутник, — хихикает девчонка, — Просто скажите, как отрегулировать температуру. — Ага, — кивает брюнет, — Вечером напомни. — Еще я взяла Ваш шампунь. Надеюсь, Вы не против. — Без проблем. Напитки поданы, квартиру заполнил терпкий аромат. Арсений, не отходя от кухонной тумбы, опустошает свою чашку, тут же моет и отправляет на место. «Только кофе? И всё?» — Вы по утрам не завтракаете? — Не имею привычки, — пожимает плечами брюнет. Это так странно. Ну знаете… Когда ты долгое время видишь человека исключительно в его профессиональной среде, где он 24/7 собран и сосредоточен. Такое всегда в школе было. Когда неожиданно оказывалось, что у учителей за пределами детского зверинца существует вообще-то своя личная жизнь: семья, дети… У кого-то мужья-бездельники, нежелающие работать, у кого-то престарелые родители, вечно недовольные их жизнью. Семейные торжества, подруги-сплетницы, шумные соседи, выходные поездки на дачу, курсы кройки и шитья. Обычная такая жизнь. И вот же Он — тот самый сноб, не допускающий ошибок ни в своей работе, ни во внешнем виде. Ходячий «костюм» с заученный уголовным кодексом в голове. Только сейчас в домашних штанах, растянутой футболке и со следом от подушки на щеке. Даже в голову не приходило, что он может быть… простым смертным? — Давайте хоть тосты сделаю? — Премного благодарен, Образцова, — мягко и очень сонно улыбается молодой человек, — Всё, что найдешь в холодильнике — твоё. А я пошел собираться. Через сорок минут выезжаем. «Ну. Тосты так тосты.»***
«Здоров. Свеж. Светел.*» — проносится в голове у Киры, когда Арсений Сергеевич при полном параде и с телефоном в руке появился в проходе. Девушка откусывает хрустящий тост и прихлебывает уже остывшим кофе. — Еще жуешь. Давай-ка торопись, — адвокат заметно приободрился. Вернулась привычная осанка, выражение лица, даже тембр. — У вас пары сегодня? — пытается проговаривать слова максимально четко, но рот набит хлебом. Попов отрывает взгляд от мобильника. Пауза. Брюнет немного запинается, бросив странный взгляд на помощницу. — Нет, — снова возвращается к телефону, — Подброшу тебя, и в офис. Не придется трястись в автобусе, а с комфортом — на тачке. Образцова молча кивает и довольно улыбается, убирая за ухо выбившийся локон. — Есть задания на сегодня? — Заедешь после лекций, дам целый список. Шевелись, ради бога. «В домашней пижаме Вы мне нравились больше.» Образцова еле сдерживается, чтобы не ляпнуть, что в его случае следовало бы сменить рубашку на водолазку с воротником да повыше, но у Попова зазвонил мобильник, и он вышел в соседнюю комнату. Звонку. Надо узнать у Позова, когда их не будет дома, чтобы забрать все свои шампуньки. «Они же новые совсем. И стоят, извините меня, не три копейки.» Кира засовывает в рот остаток тоста, делает большой глоток и с набитым ртом, как хомяк, идет в комнату за телефоном. Проходя мимо двери кабинета случайно ловит обрывки разговора. Правда, случайно. — Нет, сегодня не получится. Завтра — тоже нет, — тяжелый вздох. Молчит. Видимо слушает того (ту?), что на другом конце провода, — Ты прекрасно знаешь, что у меня — работа. Кира подмечает, как напряжен Попов. Но несмотря на заметную неприязнь, он весьма вежлив. — Сбавь обороты, пожалуйста. Я тебе ничего не обещал. Ого. Хоть реплика адресована не ей, но Кира отчего-то ощутила её холод почти физически. Тон неприятно будоражит.***
16:50. Кузнецова не обронила ни слова с прихода Киры. Девушка заняла рабочий стол брата и не отрывалась от своего ноутбука. Попов разместился на диване, а Кира по классике — на подоконнике. Образцова уже проверила две стопки тестов, подготовила письменное задание на следующую пару для первого курса, перечитала собственные лекции на завтра. Осталось составить план курсовой по административке и попробовать написать хотя бы пару страничек. Ира до сих пор не нашла выход для Шеминова. Кире начинает казаться, что уже и не найдет. Арсений Сергеевич больше не делился никакими подробностями со времен прошедшего заседания. Наверное, потому что новой информации по делу и не поступало. Тишину изредка нарушает редкие переговоры между адвокатами. Образцова перестала вслушиваться и вовсе потеряла нить разговора. — А почему мы решили, что это правда? — Ира откинулась в кресле и посмотрела куда-то перед собой. — Что ты имеешь ввиду? — нахмурился Попов. — Тренер продал свой дом ради школы. С чего мы решили, что это правда? Девушка подхватила свои вещи, бросила ёмкое «Скоро вернусь» и выскочила за дверь. Образцова перевела взволнованный взгляд на своего руководителя, но тот лишь слабо пожал плечами и вернулся к бумагам. — Не посмотрите на мой план курсовой? По административному праву пишем в этом семестре. — Давай вечером, — не поднимает взгляд Попов. Кира кивает. А ведь действительно. Вечером. Так буднично это произнес. Будто это само собой разумеющееся. Но вечером они же, правда, вернутся обратно в одну квартиру. К этому будет сложно привыкнуть? — Я сегодня задержусь. Езжай без меня, — продолжает что-то сосредоточенно печатать, — Дубликат ключей еще не готов, напомни, чтобы дал тебе свои. Образцова снова молча кивнула и вернулась к курсовой.***
20:10. Кира уехала несколько часов назад. Арсений успел привести в порядок документацию по своему текущему делу — следующее заседание будет последним, победа уже почти в кармане — и уже собирался сам покинуть офис, но вдруг дверь распахнула его младшая сестра. Ира протянула ему какую-то папку. — Что это? — Я подала официальный запрос на копию арендного договора школы единоборств и акт принятых ремонтных работ. Знакомый в БТИ ускорил процесс. — Здание стоимостью в два десятка миллионов рублей, — Попов внимательно изучает бумажку, — В рассрочку. Я думал, он одно помещение выкупил, а получается… — Первый взнос он внес, продав свой дом, — Ира на взводе, руки еле заметно подрагивают. Уже много дней она не может найти ни единой зацепки, ни намека на то, что она сможет отвоевать свободу для Стаса, — Остальное должен выплатить в течение 5 лет. А купил он здание у фирмы «РЕНТЕК». — «РЕНТЕК», — тупо повторяет Арс. Он вводит в поисковой строке и без того знакомое название. — Группа компаний «РЕНТЕК». Учредитель — Роман Викторович Новиков, — будто бы ему действительно нужно было в этом убедиться, — Морозов — его должник. Поэтому он будет делать всё, что ему скажут. Иначе он просто потеряет школу. И это не сулит им ничего хорошего.***
Следующие два дня Кира практически не встречалась с Арсением Сергеевичем, несмотря на совместное проживание. Утром адвокат уезжал раньше, чем та успевала проснуться, и возвращался за полночь. Утро среды оказалось добрее двух предыдущих, потому что Образцова разрешила себе не ехать на две первые пары. Попова не должно быть в университете, а больше никто ей трындюлей и не даст за это. Кира повалялась сначала в постели, потом в гостиной на диване, приготовила омлет, съела омлет, откладывая водные процедуры и сборы до последнего. Наконец она добралась до ванной комнаты. Девушка стоит напротив зеркала и тяжело вздыхает. Нужно как-то решить вопрос с её волосами. Три дня без фена — рекорд последних лет. Решает начать с чистки зубов и открывает зеркальный ящичек. Берет тюбик, выдавливает пасту на щетку, ставит на место тюбик… А это еще что? Её тут не было как минимум вчера вечером. Зажимает щетку во рту и осторожно берет в руки оранжевую баночку. Клозапин. Познания в фармакологии у Образцовой ограничиваются средствами от кашля и парочкой запрещенных препаратов. К чему же относится «это»? «Окей. Погуглим после душа.» Так она и поступила. Завернувшись в полотенца, Кира взяла баночку с собой к ноутбуку. Пока запускалась машина, девушка заметила, что внутри что-то еле уловимо начало колебаться. Она же сейчас берет и сует нос в чужую личную жизнь, хотя прекрасно понимает насколько это отвратительно. Но отчего-то руки сами открывают браузер и вводят незнакомое ныне название препарата. И первая же строчка заставляет сердце ухнуть… Клозапи́н — антипсихотическое лекарственное средство. Антипсихотические препараты? Это же не про шизофрению?.. Применение вещества Клозапин: шизофрения, маниакальные состояния, маниакально-депрессивный психоз, психомоторное возбуждение при психопатиях, эмоциональные и поведенческие расстройства, тяжелые расстройства сна… — Какого… Черт… Может, это не его таблетки? Но вряд ли тут был кто-то еще этой ночью. Показания к применению настораживают. Но… Арсений Сергеевич же не может внезапно оказаться…***
18:15. Кира переписывает лекции, которые пропустила утром, когда Арсений возвращается домой с двумя пакетами продуктов. — Давай готовить ужин, — с порога выдает брюнет, — Как относишься к пасте с креветками и винно-томатном соусом?***
— Я, когда только в ту школу пришла, сразу послала училку по английскому. При всем классе. Ненавидела меня до самого выпуска, — Кира сидит за столом наблюдает за тем, как Арсений Сергеевич расправляется с чесноком и помидорами, — Вообще меня мало кто из учителей любил. Потому что она всем растрепала, какая я скотина. У меня даже на следующий день был «День всеобщего позора» — каждый преподаватель считал своим долгом подойти ко мне и сказать какая я свинья, — пытается украсть кусочек помидорки, но повар легонько бьет по руке. Девчонка цокает и продолжает рассказ, — Вот знаете… Моя школа — это как… Вы когда-нибудь были в таком месте, куда приходишь, видишь какого-нибудь идиота. Вот просто дебила. И в надежде поржать над ним, ты поворачиваешься, выискиваешь взглядом кого-то нормального. Но. Там все такие же дебилы**. Арсений мягко улыбнулся этому сравнению. Отчасти ему это знакомо. — Я сам без особой любви школьные времена вспоминаю, — ставит воду для макарон на плиту. — А Вы пробовали палить татуировки директору школы? — Знаешь, не приходилось, — мягко смеется брюнет, открывая бутылку вина для соуса. — Истеричка аж педсовет созвала. Такой цирк устроили. Попов совсем мельком пробежался взглядом по смуглой коже и, кажется, о чем-то задумался. Девчонка берет половинку огурца, с хрустом откусывает и, как бы между делом, бросает. — Дюжина. Попов на секунду отвлекается от готовки, подняв на нее взгляд. — Прости? — Двенадцать татуировок. Темные брови еле заметно вздрагивают, когда Арсений переваривает внезапно полученную информацию. — Вот как, — лицо его выглядит невозмутимо, а вот в голове быстро-быстро заметались мысли, — Что ж. Это. Впечатляет. — Вот как? — еще один громкий хруст. — Думаю, что я знаю не так много людей, кто мог бы посоревноваться с тобой в нательной живописи, — мысленно перебирает всех своих знакомых от старых до недавних, вспоминает девушек, с которыми он был. Зачастую обходилось скрытой надписью на латыни или иероглифом. Знает только парочку барменов да свободных художников, которым это только помогает с имиджем, — Ну то есть. Тебе всего семнадцать, а у тебя уже, как ты сама только что сказала, с дюжину татуировок. Кира снова ожидает вещей в духе «Зачем тебе это?», «Да с твоими партаками нормальную карьеру не построить!» «О чем ты вообще думаешь?». Но, кажется, Арсений Сергеевич не собирается читать нравоучения. Просто готовит соус и слушает. С ним приятно вот так разговаривать. — Недешёвое, к слову, удовольствие. — Я не платила практически ни за одну из своих татуировок. Знакомый раздобыл тату-машинку. Я — одна из первых, на ком он упражнялся. Ну и мне, наверное, повезло побольше чем остальным. Чувак прибухивал — руки подрагивают. Как говорится, раз на раз не приходится. Но у меня, вроде, ровненько всё вышло. Одному парню он вообще гепатит халявный подарил. Мужчина поморщился и добавил вино в кастрюльку к помидорам, чесноку и оливковому маслу. — Ага, — как бы подтверждает реакцию Арсения Сергеевича. Попов по очереди помешивает то макароны, то будущий соус. — Знаю, «вы» этот вопрос не особо жалуете, — однажды Арс имел неосторожность задать вопрос одному такому расписному приятелю, на что получил целую лекцию о том, что: чувак, это художественная татуировка! Это искусство! Мы не на зоне, чтобы я тебе за них пояснял… — Но они что-то значат? — Кто? Татуировки? — адвокат кивнул, — Для меня значат, — смотрит на свою «карму» на руке, — Не думаю, что тут стоит что-то расшифровывать, вроде, и так ясно. Что бы ты не делал, всё обязательно к тебе вернется, — поднимает в воздух лодыжку, — Про журавлика я Вам уже рассказывала. Многоточие на пальце — просто тупняк, на самом деле. Но зато собственными руками. — Мало того, что несовершеннолетней татуировок наделал, так еще и машинку в руки дал. Откуда только эти умники берутся, — качает головой молодой человек, но все равно улыбается. — Всё же безопасно. Сами говорили, что это главное, — парирует студентка. — Какой я мудрый, однако. Тем временем Попов мысленно считает. Рука, лодыжка, кисть — их он видел еще пару месяцев назад. Еще четыре рисунка есть на спине. Теперь он в курсе… — А та, что на шее? — Сатана? — громкий хруст. — Он родимый, — ухмыляется брюнет, не поднимая взгляд. — Это не совсем я придумала. — Интересно. И кто же? Антон? — Не Антон, — уклончиво чешет щечку, — Старый знакомый. — Уверен, что с этим связана как минимум одна занимательная история. — Связана, — тон всё такой же неясный, — Как-то раз я запустила в кое-кого разводным ключом. — Что ты сделала? — Что слышали, — закатывает глаза девчонка, — Поверьте, он заслужил. Чувак увернулся, и пострадал только мотоцикл. На лице Попова то ли шок, то ли недоверие. Не похоже, что она врет. — А тебя лучше не злить, — неуверенно усмехается мужчина. — Он заслужил, — прозвучало более жестко. Попов убрал улыбку и понимающе кивнул. Бутылку с вином он заткнул пробкой и убрал на место. Взамен достал виски. Янтарная жидкость наполнила кристально чистый бокал. Арсений не стал переодеваться с тех пор как пришел — лишь закатал по локоть рукава рубашки да расстегнул сверху пару пуговиц. Сейчас он стоял с бокалом виски рядом с плитой, облокотившись о кухонную тумбу и продолжал внимательно слушать Киру. — Весёлое у тебя было детство. — Можно и так сказать, — Образцова откинулась на стуле, — Прыгала по гаражам вместе с мальчиками, гоняли на великах, дралась бок о бок. И всегда получалось так, что в любой из компаний я была самой мелкой. С ровесниками даже в начальной школе было скучно. — Почему-то не удивлен, — ухмыляется Арсений и делает небольшой глоток. — Когда мои тринадцатилетние одноклассники сидели за компами или делали домашку, я пропадала со скейтерами, что учились на два-три класса старше. Шпана в зауженных джинсиках и огромных толстовках — их, ну то есть нас, можно было найти в местном парке. Для скейтбординга он, конечно, никогда предназначен не был, но кто-то из «старших» давно облюбовал это местечко, соорудил рампу, установил перила, все дела. Не знаю. Может, и по сей день кто-то там катает. — Давно родной город не навещала? — Летом ездила на пару дней. — Давно. — Кому как. Хотя, может, сейчас бы даже прогулялась по старым улочкам, в тот парк заглянула бы. Я постоянно сбегала с уроков и ошивалась со скейтерами. Место живописное, на самом деле. В прямом смысле. Все близлежащие здания расписаны граффити. Помимо нецензурной брани на заборах, есть по-настоящему красивые работы. Арсений Сергеевич продолжает помешивать соус. — Спустя время, когда мои одноклассники обзавелись кто досками, кто bmx-ми, и тоже приобщились к этой неформальной тусовке, шпана в драных джинсах и старых вансах меня перестала интересовать. Попов молча поднял брови вверх, давая понять, что весь во внимании. — Если раньше меня притаскивали за шкирку в отделение максимум за нарушение комендантского часа или за вандализм, когда кто-то из пацанов еле успевал закончить художество на стене очередного административного здания, то, когда я связалась с хулиганами постарше, ко всему прочему прибавились распитие алкогольных напитков в общественных местах, мелкое воровство, грубое поведение всё в тех же общественных местах, повреждение и уничтожение зеленых насаждений, но это вот вообще случайно было, честно. Другие мелкие хулиганства… Ларек один раз подожгли. Арсений Сергеевич стоит с бокалом виски в руке и с недоверчивым прищуром смотрит на девушку. — Вот. Попов продолжает изучать беспристрастное лицо рассказчицы. — Ну скажите уже что-нибудь. — Очень занимательный рассказ, Образцова. Но у тебя же нет приводов. Девушка вспоминает, что начальничек интересовался этим вопросом еще в первый день в суде. — Ну, я немного соврала. Но телефон у меня, правда, подрезали один раз. — Нет. Я серьёзно, — поднимает бровь Арсений Сергеевич, — Если ты пытаешься меня сейчас развлечь этой историей, окей, в развитии фантазии ты не нуждаешься — всё прекрасно. Но я проверял — ты ни разу не стояла на учете, личное дело — идеальное, ни единой записи, что органы доставляли тебя даже за мелкое хулиганство. — Секундочку. Вы… что? — улыбается девчонка, — Вы меня проверяли? Попов проводит языком по верхнему ряду зубов, плотно сомкнув губы. — Я ж не могу кого попало на работу брать. — «Кого попало»? — Кира начинает смеяться. — Не забывай, ты — ассистент практикующего адвоката. Не говоря о том, что ты живешь в моей квартире. — Она же не Ваша, — ехидно щурится Образцова. — Неважно. У тебя доступ к настоящим уголовным делам, да и репутацию я себе не один год зарабатывал, знаешь, — снова помешивает макароны, — Узнал, где ты родилась, точный адрес дал старому приятелю, тот пробил по базе. Так что. Либо ты сидишь и врешь, либо… — Наш участковый любил раньше повторять, что по мне плачет даже не детская комната милиции, а сразу колония, — перебивает Образцова, — Но тем не менее каждый раз меня отмазывал. Не мог по-другому. Попов поднял брови, ожидая продолжения. — Раз уж вы всю мою подноготную нарыли, должны были заметить фамилию старшего участкового. Капитан полиции Андрей Шастун. — Шастун, — тупо повторил брюнет. — Шастун. Папа Антона. Арсений усмехнулся и покачал головой. — Вот так. А вы уже подумали, что я тут Вам лапшу на уши вешаю сижу? — Я лично видел документы. — Всё же подумали? — наклоняет голову чуть вбок. — Скорее не мог понять, зачем ты это сочиняешь. По квартире начал витать аппетитный аромат — соус практически готов. Арсений добавляет соль, перец. — Получается, что вы с Антоном давно друг друга знаете. — Дядя Андрей взял на себя роль моего отца еще когда мы мелкими были. В какой-то момент я уже стала лично знакома, прямо так скажем, при неблагоприятных обстоятельствах, со всем их личным составом. Каждый лейтенантик хоть раз да забирал меня под белы рученьки в отделение. — И долго это продолжалось? — Как сказать. Девушка смотрит куда-то перед собой. Лицо больше не выглядит таким спокойным, как минутой ранее. — Если тебе неприятна эта тема, мы можем поговорить о чем угодно, — взмахивает лопаткой Арсений Сергеевич, изображая доброжелательный жест, — Просто я подумал, что было бы неплохо узнать друг друга получше, раз уж живем под одной крышей. — Да нет. Всё в порядке, — пожимает плечами Образцова, но продолжает смотреть куда-то вдаль, — Просто странно вспоминать всё это. Это же было буквально пару лет назад. А такое чувство, будто вечность прошла. Девушка крадет кусочек болгарского перца и медленно его пережевывает. — Я тогда, — её всегда немного передергивало от следующего слова, — встречалась с мальчиком, так это называется? Вот он-то был завсегдатаем и детской комнаты, и дело даже на него заведено было. Тачки они любили угонять с парнями. У этого мальчика был старший брат, Руслан. Местная байкерская тусовка. Не «Сыны Анархии», конечно, но запрещенкой приторговывали, как потом выяснилось. Почему-то я нравилась этому Руслану, и младшему разрешали иногда тусить вместе с ними. И Арсению уже не нравится эта история. — Как-то раз мы попали в настоящий притон, — Попов заметно поменялся в лице, — Нет, не потому что байкеры сами ширялись, они только распространяли. Просто как-то так вышло, что мы за ними прицепились, и… вот я уже стою посреди какого-то бомжатника с облезлыми стенами, грязными вонючими матрасами на полу, где по углам сидят уже в полном беспамятстве люди и долбят «крокодил». Было темно. Но в темноте то и дело под ложками щелкали зажигалки. Незабываемое зрелище, скажу я Вам. Арсений, сраженный этими слова, прикрыл глаза. Речь идет о дезоморфине. Так называемый «крокодил» — один из самых страшных наркотиков, изобретённых человечеством. Это настоящий убийца, буквально за несколько месяцев превращающий человека в гниющую развалину. Дезоморфиновая зависимость формируется практически сразу: достаточно одной, максимум двух инъекций. — Кто-то выглядел свежее, если можно так выразиться. А у кого-то даже в том хреновом освещении я могла разглядеть черные «дороги» вдоль тощих рук. Зловоние человеческих продуктов жизнедеятельности, смешанное с запахом разлагающейся плоти. После этого не могла есть еще несколько дней, выворачивало наизнанку. Для Киры это воспоминание достаточно свежо, даже погружаться в закрома памяти не приходится, страшные картинки легко сменяют друг друга. — Когда я пыталась оттуда сбежать, мне на пути встретилась девушка. Взгляд… черт. До сих пор его помню. Смотрела будто… сквозь меня, видимо, приход уже был в самом разгаре, не знаю… Всё тело в язвах, такой неестественный цвет кожи, правая рука будто уже начала отмирать. Думаю, она не осознавала, где находится, потому что на обезображенном лице была такая… эйфория. Будто она познала настоящее счастье в тот момент. Вдруг девушка замерла, лицо покраснело и тут же стало мертвецки бледным… Резко у нее пошла изо рта то ли пена, то ли рвота… и через секунду бездыханное тело уже лежало на полу прямо у моих ног. У Арса не было слов. Он с ужасом наблюдал за Кирой, которая говорила об этом с удивительной сдержанностью. — На следующий день я прибежала в гараж, где старшие собирались. Не знаю, кем я себя возомнила в тот момент, но идея ворваться и наброситься, требуя объяснений, на здорового мужика мне на тот момент не показалась провальной. Арсений еще больше напрягся, ожидая развязки. Она априори не может быть доброй. По плохому асфальту твердым уверенным шагом ступают белые, но изрядно запылившиеся кеды. Походка, взгляд — всё говорит о том, что Кое-кто тут не на шутку разозлен. Девчонка полна решимости. В голове всплывают картинки предыдущего дня, и руки непроизвольно сжимаются в кулаки. Кажется, будто она нераздумывая врежет первому, кто попадется ей на пути. Кира распахивает металлическую дверь, яростно дергая ее на себя. Та легко поддается, видимо, наконец привели в порядок петли. Внутри плохое освещение, лишь одиноко висящая лампочка и тот свет, что теперь попадает с улицы из-за открытой двери. На секунду ей кажется, что внутри никого. — Руслан был один, остальные куда-то свалили. Поэтому, когда я устроила там свое показательное выступление, мне никто не помешал. Начала я с самого порога. Мужчина сидел вальяжно развалившись на старом подранном диване в конце просторного гаража. В воздухе стояла неизменная смесь запаха бензина, табака, никогда невыветривающихся алкогольных паров. Байкер услышал, что кто-то зашел. В принципе, он мог даже с закрытыми глазами определить кто это был. Мужчина приоткрыл глаза, чтобы убедиться в догадках, и снова откинулся на спинку дивана. Всё той же уверенной походкой девчонка подходит к нему вплотную и грубо пинает его массивный ботинок. — Какого хера вчера произошло? Брюнет немного опешил от такого выпада, но всерьёз мелкую истеричку воспринимать не стал. Да какого хуя? У него так башка болит после вчерашнего, не до этого вообще. — Малышка, на тон потише, ради бога, — лениво проговорил мужчина, переведя взгляд на взбешенную Образцову. — Как идиотка я набросилась на него, требуя каких-то объяснений, почему он нас там бросил и прочее. Но чувак не особо реагировал на меня. Неудивительно. Со стороны по-любому казалось, будто мы басню Крылова разыгрываем. Она воспользовалась всем своим словарным запасом, дабы объяснить какое он хуйло, раз так поступил. Истерика продолжалась несколько минут. Когда Руслан понял, что мелкая выговорилась, он нехотя поднялся с дивана, под пристальным взглядом девчонки прошел к маленькому старому холодильнику, достал банку пива и протянул ей. — На. Остынь. Но возмущению Киры не было предела. Она грубо выхватила банку и запустила куда-то в сторону. — Да ты, блять, издеваешься что ли?! — Я бросила куда-то эту несчастную банку, но тот даже бровью не повел. Руслан даже не повернул голову в сторону, куда полетело пиво, продолжая смотреть девчонке в глаза. — Нет, если тебя такой вариант не устраивает, могу найти чего покрепче, но… — мужчина осекся и как-то странно усмехнулся, — Хм. А ведь дело не в пиве. И не во «вчерашнем», — демонстративно задрал подбородок, — Это же просто предлог? Тебе просто нужен был повод прийти сюда. Одной. Появилось инстинктивное желание отшатнуться, но девчонка стояла со своим обычным непоколебимым видом. Она лишь машинально обернулась, когда сильный порыв ветра чуть прикрыл входную дверь, приглушая свет еще больше. — Если ты клонишь к тому, о чем я сейчас подумала, то ты еще бОльший кретин, — старается придать лицу больше презрения. — Да брось ты, крошка, — наклоняет вбок голову мужчина, — Я же не тупой. Че ты думаешь, я не понимаю что ли, зачем ты с младшим сопляком сюда таскаешься каждый день? — Ты, точно, кретин, — усмехается, глядя прямо в глаза. Он складывает руки на груди, и медленно осматривает девчонку с ног до головы. — Если это такая игра, что ж. Я готов поиграть, — тянет руку к ее лицу и аккуратно берет за подбородок. — Руки убрал. — А ты упрямая, да? — скалится байкер. — Этот придурок подумал, что я с ним заигрываю, — усмехается Кира, — Одна только мысль об этом у меня вызывает тошноту, боже. Он сделал пару недвусмысленных намеков, ну я и разозлилась. Сначала грубо оттолкнула, а потом, чтобы впредь даже мысли не возникало ко мне приближаться после этого, вооружилась тем самым разводным ключом. Бить я его, само собой, не собиралась. Просто пару раз замахнулась и швырнула в его «железного коня». Байк, по правде, жалко было. Девчонка попыталась оттолкнуть громилу. Веса в ней всегда было немного, но силёнок хватало, поэтому она чуть выбила того из равновесия, заставив лишь отшагнуть на полметра. После чего, получив грубый толчок, полетела на диван. Такого развития событий она никак не предполагала. Громила придавил её к дивану всем своим весом, заламывая руки и не давая вырваться. Кира до сих пор помнит то гадкое чувство полной беспомощности. Мерзкое тяжелое дыхание над ухом, грубые попытки поцелуев. Руслан будто не замечал протестов девушки, или же наоборот, лишь больше заводился от ее попыток сбежать. За дверью послышался шорох, и мужчина отвлекся буквально на долю секунды, из-за того и получил болезненный удар коленом прямо в пах. К счастью Образцовой он был не совсем трезв, потому она смогла вырваться и, пока Руслан скулил, осыпая ту проклятьями, запустила ключом в мотоцикл. — В общем. Ушла я оттуда с гордо поднятой головой и больше ни разу в том гадюшнике не появлялась. Кира бежала оттуда со всех ног. Больше всего она боялась оглянуться назад и увидеть за собой преследователя. Бежала так быстро, насколько могла. Когда она наконец добралась до своей комнаты, все внутренние органы горели огнем, каждый новый вдох приносил боль… — Это потом уже я узнала, что этот обмудок в принципе любил девочек помладше. Арсений стоял с абсолютно нечитаемым выражением и смотрел куда-то вниз. — Вот такое, как Вы выразились, веселое детство. Может, есть какие-то вопросы? Брюнет поднял взгляд, но ничего не сказал. — Хорошо. Может, тогда ответите на мой. Спросите, для чего весь этот рассказ? — Это Ваш клозапин в ванной? Как Вам такой ход, Арсений Сергеевич? Арс не тупой. Рассказать «свою историю», чтобы расположить к себе