Причина для элиминации

      Настроение у Димы было более чем скверное. Во-первых, отец как следует его отчитал за результаты экзамена. Во-вторых одноклассники резко потеряли уважение к местной «достопримечательности» и практически перестали искать у него помощи. А единственный близкий друг игнорировал. Хотя с последним можно было разобраться. — Как же он тогда сказал? Не хочу быть причиной твоей… Дима обратился за помощью к гуглу. — Иллюминация — яркое, декоративное освещение зданий, улиц, площадей, сооружений и элементов ландшафта по поводу каких-либо торжеств, а также — техника их светового оформления… что за бред, он боялся, что я стану светотехником? Кому это вообще в голову придет? Немного поразмышляв, Дима пришел к выводу, что ввел в строку поиска не то слово. В конце концов, он пришел к верному варианту.  — …гибель неприспособленных…в процессе борьбы… Итак, это кажется мне более логичным, получается, что он не хотел стать причиной моего, эм… вымирания? Это намек, что он хотел меня убить? Дима покачал головой. Нет, если бы Антон хотел его убить — сказал бы об этом прямо. Но этот человек желал прямо противоположенного. Как будто заставить человека мучиться ради его же блага — лучшее решение. Дима уткнулся лицом в подушку. Ладно, он мог это понять. Все дело в симпатии, которую никто не ждал и не просил. Это… неловко. Можно, конечно, делать вид, что ничего не произошло. Но это точно никому не поможет. Дима решил для себя, что обязан покончить со всей сложившейся ситуацией, но это могло быть непросто. Постоянный игнор действовал ему на нервы. Не выдержав такого отношения, Дима подкараулил товарища у ворот школы. Когда тот собирался вновь демонстративно отвернуться и отправиться домой, Лавров задал ему наверное самый тупой вопрос в своей жизни, за что незамедлительно чуть не отхватил в челюсть: — Как ты относишься к гоминидам? — Так же как ты к пасленовым, овощ. — недовольно ответил Антон, прекративший на тот момент пытаться нанести собеседнику несколько увечий. — Чего тебе надо? — Просто поговорить. — Тебе знакомо значение слова «совсем»? — вздохнул Антон. — Нет. Я же овощ. Даже значение слова «элиминация» узнал совсем недавно. — О, молодец, — язвительно протянул Антон. — а теперь уходи, если не хочешь прочувствовать это значение на себе. — Нет уж. Сперва ты должен прекратить строить из себя жертву. — А похоже, что я чем-то жертвую? Все куда прозаичнее, чем ты думаешь. Я не хочу видеться не потому, что боюсь навредить тебе. — А почему же тогда? Антон молчал несколько секунд, затем ответил тихо, почти шепотом: — Не хочу видеть, насколько счастлив ты будешь. В воздухе повисло напряженное молчание. Антон опустил взгляд. Было тяжело это произнести, но, похоже, необходимо. Теперь уже точно все. — А я бы хотел увидеть тебя счастливым для разнообразия. Дима состроил самую безмятежную улыбку, на какую был способен. Глаза его собеседника наполнились негодованием и раздражением: — Все строишь из себя пай-мальчика? Еще не надоело? — Никого я не строю. — обиделся Дима. Антон неприятно усмехнулся. Сейчас этого доброжелателя можно легко подловить. — А, может, просто подлизываешься ко мне потому, что всем разом стало на тебя насрать, как я, кстати, и предсказывал? Дима недовольно нахмурился. Это было уже совсем грубо. — А ты всегда такой говнюк? — Всегда. — не задумываясь ответил собеседник. — А ты всегда был таким тупым? Даже Зоя лучше тебя написала пробный экзамен. А ведь она же даже нейроны с нефронами путает! — Заткнись, а! — не выдержал такого количества наездов за раз Дима. — Сам даже не пришел! Считаешь себя самым умным, да? Подтяни матчасть, придурок! Термин «элиминация» нельзя отнести к индивидам, только к популяциям! — Чего? — скрестил руки на груди Антон. — С чего бы? — А, докажи, что можно! Антон приоткрыл рот, собираясь что-то возразить, но промолчал. Ему вообще не хотелось спорить в тот момент. — Пффф, ладно, подловил, я не знаю. Тем более мне нет смысла сдавать дурацкий экзамен, раз я даже тебе доказать ничего не могу. — Так смоги! — выкрикнул Дмитрий. — Не хочешь даже пытаться? Боишься, вдруг справишься хуже меня? Хочешь просто сдаться и забить на все? — Да! — воскликнул Антон и покачал головой. — Нет, мне насрать, кто из нас справится лучше. Не хочу видеть твою добродушную рожу в универе — только и всего. — Да такими темпами нас обоих там не будет! — Эй, если ты завалишь экзамены и не поступишь — я-то тут причем? — При том, что я как раз хочу видеть твою наглую, ехидную рожу каждый день, питекантроп! Антон закрыл лицо руками и издал приглушенный смешок: — Ты сам хоть слышишь, что говоришь? Никакой логики. Но ладно. Давай заключим пари. Если получишь больший балл за экзамен по биологии — сделаю все, что захочешь. — Кто только что говорил, что ему все равно, кто из нас лучше напишет? — усмехнулся Дмитрий. — А если выиграешь ты? Когда лицо Антона оказалось всего в нескольких сантиметрах от его собственного, Дима вздрогнул. Глаза друга смотрели так дерзко, как никогда прежде. Звягинцев не смог сдержать нахальной ухмылки: — А ты догадайся. Дима нервно сглотнул. Он понимал, на что подписывается, но если только так он мог все исправить, то выбор очевиден. Хотя нет, нифига подобного! Что это за взгляд такой? Неужели, он решил воспользоваться ситуацией и чужим беспокойством? С какой стороны не посмотри — это пари невыгодно. За этим «догадайся» может крыться все, что угодно. К тому же, Дима не представлял, что попросить в случае победы. — Я согласен. — Тогда, полагаю, все решено. — Антон отстранился и решительно зашагал прочь, лениво махнув рукой на прощание. — Только постарайся подготовиться получше, а то мне будет слишком скучно. Он шел долго, стараясь не оборачиваться. Лицо то и дело посещала непроизвольная улыбка. Он-то думал, что встретил хитрого лицемера, но сейчас сомнений не было. Дима просто дурак. Умный, но все равно придурок. И, если раньше хотелось вывести его на чистую воду, то теперь напротив — лишь бы этого не случилось. Хотя доверять своим ощущениям на данный момент — идея не самая лучшая. А мысль о том, что, возможно, придется провести в таком состоянии еще года два-три и вовсе нагоняла тоску. Хотя, может, если выиграть пари, то станет немного легче. Он так задумался, что не заметил, что прямо на него на полной скорости, какую позволяли туфли на каблуке, врезалась женщина, что-то активно обсуждавшая по телефону. Пошатнувшись, она громко фыркнула и пробормотала под нос парочку оскорблений, после чего опомнилась и крикнула в трубку «да не тебе!». Настроение Антона тут же испортилось. С чего он вообще взял, что ему будет легче? В лучшем случае он просто потянет приятеля на социальное дно. Но сколько ты ему не твердишь, чуть ли не в лицо кричишь, что ты последняя тварь и держись подальше, он не уходит навсегда. И от этого так тепло на душе становится. И в то же время тошно.