Astrotwins

Когда Шинби возвращается домой, стрелки на часах уже почти достигают отметки трёх часов. День пролетает незаметно, и девушка бесконечно рада тому, что её праздник выпал на будничный суматошный день, именно тот, когда до праздников и поздравлений, в принципе, никому нет дела. Она бы не вынесла поздравлений и подарков, только не сегодня; единственное, что она с удовольствием бы приняла сейчас в подарок — это сон. Хван подходит к своему дому и глаза невольно спотыкаются о до боли знакомый силуэт: Ына сидит на скамейке между цветочных клумб в тени огромного дерева, и Шинби, завидев её, тут же замедляет шаг. Им нужно поговорить и ещё час назад Шинби знала, что скажет подруге, как только увидит её, но сейчас, когда разговор должен вот-вот состояться, всё будто становится понятно и вопросы отпадают сами собой. Ына сидит почти на самом краю лавочки в белоснежном летнем платье, а на ногах блестят такие же летние босоножки на невысоком каблучке; прядь её коротких блестящих иссиня-чёрных волос заправлена за правое ухо, а чёлка растрёпана из-за слабого ветерка. Она выглядит так хрупко, нежно и даже как-то волшебно, что Шинби теряется ещё на минуту, пытаясь осознать, когда между ними всё стало так сложно, что сейчас она вынуждена раздумывать над тем, что должна сказать своей лучшей подруге. Шинби делает глубокий вдох для храбрости и сокращает расстояние в несколько метров между ними. Она молча присаживается рядом с подругой, бросает на неё взгляд и вздыхает. Ына внимательно следит за её лицом, эмоциями, движениями; берёт её руку в свою и нежно забирает себе, зажимая между своих ладоней. У Шинби от этого жеста тепло разливается по телу, но в то же время ей становится очень неуютно. Она расценивает это как проявление внимания, словно немую подмогу, жест, дающий понять, что всё осталось как прежде. Но загвоздка заключается в том, что, на самом деле, они обе понимают, как всё невозвратно изменилось. Ына начинает успокаивающе поглаживать ладонь подруги и неотрывно смотрит на её профиль. Шинби не хочется ничего говорить, потому что момент будет испорчен, а ей нравится сидеть вот так в тени деревьев, вдыхая запах летних цветов и чувствуя рядом именно этого человека. Забавно, но ещё пару месяцев назад Шинби казалось, что она в неё влюблена. Хван делает бесшумный вдох, прочищает горло, и, наконец, нарушает тишину: - Как твои дела? Ына хмыкает, переводит взгляд на цветы и жмёт плечами. - Всё прекрасно. Правда на подготовку к экзаменам совсем не остаётся времени. — Ына рассказывает, что тётя оставляет своих детей у неё дома практически каждый день с тех пор, как поняла, что они полюбили Мингю. — Из-за этого мы безвылазно сидим в доме. Шинби улыбается, представляя, как шумно, должно быть, становится в большом доме Ыны, стоит там появиться Мингю и племянникам. - А как... Как твои дела? — Осторожно спрашивает Ына и смотрит в глаза подруге своим пронзительным чистым взглядом. Шинби теряется, поджимает губы и тоже неопределенно жмёт плечами. - Нормально. - Можно мне? — Ына берёт её правое запястье, слегка отодвигает белую ленту и изучает метку несколько секунд, после чего аккуратно возвращает повязку на место и нежно отпускает руку. — Было очень больно? Шинби кусает губу, вспоминая вчерашнюю боль, и отрицательно качает головой. - Нет, нормально. - Ну конечно, — кивает Ына, и в голосе отчётливо слышен сарказм. Они молчат ещё какое-то время, после чего она спрашивает: — Он звонил? - Ты совсем не удивлена? Ына опускает взгляд на свои руки и молчит. На Шинби снова накатывает былая волна гнева и она делает глубокий вдох, чтобы успокоиться. - Это ведь, — Ына нервно теребит ленточку на своём платье, — было так очевидно. Почему ты- - Я не думала об этом, ясно? Как вообще это могло прийти мне в голову? Он встречался с тобой! — Шинби очень надеялась, что не даст волю своей злости, но просчиталась. - Шинби, все ведь знают, что отношения до проявления метки всегда несерьёзные. Это ведь правило, так принято! — Восклицает Ына. — Мы просто проводили время вместе, но это ведь не значило, что именно мы станем предназначены друг другу. - Но ты же надеялась? Ты ведь учитывала такой вариант? Зачем-то же позвала его на день рождения. - Шинби, Чонгук — мой друг. Конечно я позову его на свой день рождения! Да, я надеялась, что он не просто так перевёлся из Пусана в середине учебного года и стал общаться именно со мной, кстати, я уверена, и этому есть логическое объяснение, но после того, как Мингю так внезапно появился в нашей жизни и случилось это, — она демонстративно вскидывает свое правое запястье с пестрящим на нём именем, — уже все начали обо всём догадываться. - О чём? Каким образом? Кто все? Почему вы оба не можете просто всё мне объяснить? - Так вы уже говорили? — Ына в изумлении округляет глаза. Шинби вздыхает и нехотя признаётся: - Да, он пришёл сюда практически сразу после проявления. Ына удивляется пуще прежнего и ждёт продолжения. Когда оно всё не наступает, нетерпеливо напоминает подруге о своём присутствии: - Ну?! В следующие пару минут Шинби нехотя пересказывает Ыне события прошедшей ночи, опуская слишком эмоциональные эпизоды. С каждым предложением она выглядит всё более удручённо и напряжённо, обдумывая случившееся, после чего тихо произносит: - Не вини его. Он ведь тоже не Оракул, он не мог знать всего. - Но он ведь как-то узнал, что предназначением стану я. Ына качает головой: - Нет, Шинби, это работает не так. Этого невозможно знать наперёд со стопроцентной уверенностью — он просто шёл наугад. Да, мы все догадывались, что так, возможно, и случится, но поверь, никто не приходил ему в видениях и не сообщал, что его соулмэйт  — это ты. Он просто чувствовал притяжение к тебе, ощущал комфорт, уют и элементарное желание провести как можно больше времени вместе. Ты ведь чувствуешь то же самое сейчас по отношению к нему, и всегда это чувствовала, верно? Шинби не знает, что ответить, поскольку уверена, что сейчас она услышала слишком много всего. Она отворачивается от подруги и прикладывает прохладную ладонь к разгорячённому лбу — погода становится всё жарче. Шинби устало вздыхает; осознание того, что она не хочет продолжать этот разговор, ложится на плечи тяжёлым грузом. - Почему ты не рассказала мне, если обо всём догадывалась? Ына в растерянности открывает и снова закрывает рот, но ничего не произносит, лишь разводит руками. - Я не знаю. Просто это ведь уже не моё пространство, понимаешь? Это не то, что я могу решать, во что имею право вмешиваться. Чёрт, оказывается, так сложно, когда личные жизни переплетаются, и- - Когда личные жизни вообще появляются, — мрачно отмечает Хван. Ына хмыкает и после непродолжительного молчания тихо добавляет: - Чонгук просил меня не рассказывать тебе ничего и не подавать виду, что я знаю. Особенно когда ты познакомилась с Мингю и стала такой оживлённой, даже согласилась на свидание. Он просил сохранять всё в тайне до тех пор, пока всё не станет совершенно ясно. - Чонгук? Чонгук попросил не рассказывать мне о себе же? — Шинби не верит своим ушам. Ына кивает. - Да, он сказал, что ты либо почувствуешь всё сама, либо он ошибается и это просто человеческая симпатия, ничего особенного. - И я, конечно, ничего не почувствовала? - Ну, это я у тебя и хотела узнать. Неужели ты правда не чувствовала ничего к Чонгуку всё это время? Шинби кажется, что этот вопрос был самым последним в списке важных вопросов, на которые необходимо получить ответы, поэтому она задаёт свой: - Поэтому ты так настаивала на том, чтобы я узнала его поближе? - Первое время я просто хотела, чтобы вы научились проводить время друг с другом, и я могла быть с вами обоими одновременно, — просто жмёт плечами девушка. — Но потом я поняла, что тут всё не так просто и действительно пыталась помочь тебе... Увидеть его. Шинби вскидывает брови — ну, спасибо за помощь, подруга. Она трёт переносицу и с досадой качает головой. Комментировать действия Ыны никак не получается, потому что она не может позволить себе её осуждать, но и поддерживать её метод тоже не собирается — Шинби всё ещё не понимает, почему Ына не могла ей всё просто объяснить. - Ты ведь мой самый близкий человек. Ты могла просто сказать мне, даже если Чонгук, да кто бы то ни было, просил не говорить, — против воли самой Хван в голосе сквозит неприкрытое разочарование. Ына выдерживает недолгую паузу прежде, чем произносит слова, вызвавшие в Шинби шквал эмоций: - Ты скоро поймёшь, что Чонгук для тебя намного более важный человек, чем я. И что он действительно знает тебя куда лучше, чем ты думаешь. Шинби смотрит на подругу неверящим взглядом с минуту, после чего ледяным тоном отчётливо произносит: - Больше никогда так не говори.

***

Ына уходит, когда разговор сходит на нет. Шинби не в состоянии продолжать общение — слишком уж она устала, расстроилась, переволновалась и разозлилась. Сегодняшний день, определённо, не лучший день рождения. Они скудно прощаются, потому что Шинби чувствует себя в смятении и её не покидает чувство, что её предал самый близкий человек в мире. Она отчётливо ощущает лишь то, что всё, чего ей хочется в настоящий момент — поскорее остаться одной. Почему Ына, её Ына, та, которая значит для неё так много, стала кем-то чужим? Откуда появились эти тайны, недомолвки? Неужели предназначенность так меняет людей? Это злит Шинби даже больше, чем вся эта ситуация с Чонгуком, путаницей и прочим. Ына стала другой — и в этом заключается её основная проблема. Шинби глотает комок в горле, пока поднимается на свой этаж, и не может перестать отражать действия подруги на себя, ведь если бы эта ситуация произошла с Ыной, Шинби уверена, что она, в первую очередь, поговорила бы с ней обо всём, что её беспокоит, рассказала бы всё, что знала, сделала бы так, чтобы Ыне не было больно. Кроме боли и грусти разговор с подругой внёс ещё и определённую ясность в их отношения, от которой Шинби становится не по себе: Ына больше не считает её своим самым близким человеком. Перед уходом она кидает совсем тихое: - Я обязательно узнаю, почему всё так сложилось, ладно? Шинби даже не оборачивается в ответ. В остальном день проходит спокойно — родители вполне нормально реагируют на пассивный настрой дочери. Отец рассказывает о том, что его брат пробыл в депрессии после инициализации около пяти месяцев и посещал терапевта. Шинби от этого рассказа легче не становится, но она рада тому, что мама, вспомнив об этом случае, с заботой, присущей любой хорошей матери, устраивает дочери небольшой перерыв от школы. Шинби благодарит вселенную за настолько понимающих родных, запирается в комнате и проводит вечер наедине с собой, фильмами и попкорном — точно, как и планировала.

***

На шестой день желанного заточения Шинби ожидает сюрприз. Вечером среды по дому разносится звонок, и Хван, погружённая в сериальный мир, раздосадовано ставит видеоплеер на паузу и срывается к двери. Кто бы это ни был, ему лучше иметь вескую причину для беспокойства её личного времени и пространства, потому что в сериале практически началась кульминация, и она- - Привет! Мингю выглядит потрясающе, и это первое, что Шинби отмечает, когда открывает входную дверь. Ей кажется, что её сердце пропускает пару ударов, когда он тепло и приветливо улыбается, но она стойко не подаёт виду. И почему это происходит каждый раз? Шинби здоровается в ответ и не может сдержать язвительного комментария о том, что, якобы, понятия не имеет, чем обязана такой честью, хотя цель визита Мингю уже заочно довольно ясна. Парень в ответ приподнимает руки, занятые двумя огромными рожками шоколадного и клубничного мороженного и авантюристки улыбается. - Прогуляешься со мной? Они бредут к парку, который находится в паре улиц от дома Шинби, потому что в сторону школы девушка идти наотрез отказывается. - У меня ещё полтора заслуженных выходных дня, чтобы я могла не видеть и не слышать ничего, касающегося этого здания, — угрюмо протоколирует Шинби, веселя своей серьёзностью Мингю. Тот соглашается, и предлагает прогуляться в парк, на чём их мнения и сходятся. Когда они присаживаются на лавочку, так тщательно выбранную самой Шинби, рожок Мингю уже исчезает, а сама Хван с удовольствием доедает свой. Они молчат какое-то время, парень тактично даёт девушке доесть сладость в спокойствии, после чего предлагает влажные салфетки и бутылку воды против липких пальцев. Шинби не верит, что такие как он могут спокойно существовать и с удовольствием принимает заботу. - Так ты хотел поговорить? — Шинби вытирает руки влажной материей и облизывает губы от сладости. - Может, я просто хотел прогуляться? — Жмёт плечами парень. Шинби одаривает его почти презрительным взглядом и громко фыркает. - Ну конечно, а я умею делать волшебную пыльцу. Ты ведь хотел поговорить об Ыне? Мингю становится серьёзнее и утвердительно кивает. - Я был бы не против, если бы вы разобрались со всем сами, потому что лезть в дела других людей не моё хобби, но Ына очень сильно расстроена, а зная, как много она для тебя значит, я не могу позволить себе пустить всё на самотёк. Шинби смотрит на него и неверяще качает головой. - Как только тебя такого земля носит? Мингю хмыкает и улыбается. - Как-то умудряется. Шинби закатывает глаза из-за его скромности и переводит взгляд на открывающийся им вид — фонтанная аллея, окружённая с двух сторон густыми кронами деревьев, привлекает внимание и в то же время отвлекает мысли. Шинби молчит какое-то время, а Мингю терпеливо ждёт её слов. Наконец, она словно просыпается. - Ты должен знать, что я тоже не хочу, чтобы так происходило. - Тогда поговорите друг с другом? - Ну, ещё ты должен знать, что это так не работает, — ворчит Шинби и качает головой. — Я хочу понять её мотивы, но у меня не получается. Хочешь знать, как я себя чувствую? — Она поворачивается всем телом к Мингю, забирает ноги и садится по-турецки прямо на лавочке. — Я чувствую себя так, словно всё это время за моей спиной вёлся очень продуманный, идеально проработанный заговор. Мингю по-доброму усмехается. - Нет, я говорю серьёзно! Не смей шутить! — Шинби едва сдерживает возмущённую улыбку. — Я разговаривала с Ыной, терпела Чонгука, хотя не считала его достойным даже её пальца! Я очень старалась быть хорошей подругой, а в это время Ына строила с ним план о том, как завоевать меня, при этом зная, что он мне абсолютно не нравится. — Шинби видит реакцию Мингю на последнюю фразу и смеётся сама. — Вот именно! Ты вообще слышишь, как абсурдно это звучит? Завоевать, блин, моё сердце. Она пытается восстановить дыхание после этой тирады слов. Настроение кажется таким непостоянным, но рядом с этим парнем Шинби легко и тепло, и улыбка сама ползёт на лицо, несмотря на то, какую сложную тему они обсуждают. - Я не говорю, что Чонгук плохой, вовсе нет, — говорит Шинби, возобновляя разговор. — Но мне обидно, что всё это время я считала, что они были вместе, а он... Он был так внимателен, аккуратен и заботлив по отношению ко мне, что это сбивало меня с толку. Я не верила в искренность его чувств ни по отношению ко мне, ни по отношению к Ыне. И теперь выясняется, что Ына всегда знала об этом и ничего не предпринимала. Я ведь стала злиться на себя за то, что Чонгук уделяет мне внимание, понимаешь? В этом не было моей вины, но я постоянно её чувствовала. А Ына знала об этом, видела мои метания, но только ещё больше поощряла наше с Чонгуком общение, при этом даже не делясь со мной своими догадками. - Может, она не была уверена и не хотела давить на тебя лишний раз? — Тихо предполагает Мингю. - Они оба и без того создали колоссальное давление на мою нервную систему, — чеканит Хван. Она вздыхает и, подавшись чуть вперёд, опускает свою голову Мингю на плечо, прикрывая глаза. Парень успокаивающе гладит её по руке, а шум воды создаёт какой-то эффект вакуума, из-за чего Шинби кажется, что в эту секунду в этом мире нет ничего, кроме Шинби и этой тёплой широкой ладони, так заботливо дарящей успокоение. Ей нравится, что они с Мингю просто сидят вот так и разговаривают, ей нравится видеть его рядом, чувствовать его неравнодушие. Но в то же время её грызёт чувство вины, злости, несправедливости и зависти. Почему этот парень не мог бы просто стать её соулмэйтом? Ына так хорошо ладит с Чонгуком, а Шинби нравится быть в компании Мингю. Это совпадение до того абсурдно, что невольно складывается впечатление, что их просто перепутали при рождении. - Почему всё не могло сложиться вот так? — Вполголоса спрашивает Шинби. Мингю едва заметно ведёт плечами. - Наверно, так было бы слишком просто. Они проводят за разговорами больше трёх часов. Успевают поесть, прогуляться, Мингю даже делает с десяток фотографий Шинби на память, обещая скинуть их ей, если она будет себя хорошо вести. Шинби фыркает и парирует в ответ. Когда солнце уже далеко за горизонтом, они стоят у подъезда Шинби и оба искренне не хотят, чтобы этот день заканчивался. - Спасибо тебе огромное, — Шинби вздыхает и качает головой. — Как оказалось, мне была необходима эта встряска. - Обращайся, — улыбается Мингю. - И на счёт Ыны... Я знаю, что она желает мне только всего лучшего и я люблю её очень сильно, и желаю ей только счастья, но... Но в этой ситуации она была неправа и я не могу этого понять. - Возможно для неё на тот момент это казалось единственным верным решением. - Адвокат. - Что? — Мингю в недоумении слегка наклоняет голову вбок. - Ты её адвокат, — объясняет девушка. — А у меня адвоката нет. Мингю опирается о железную балку, подпирающую подъездный козырёк и улыбается. - У тебя есть отличный адвокат, но ты пока что не желаешь пользоваться его услугами. Шинби поднимает на него хмурый взгляд. - Тебе говорили, что ты ужасно хороший друг и что с тобой просто невозможно оставаться в плохом настроении? - Ну, ты не первая, — самодовольничает парень. Они прощаются крепким дружеским объятием, и Мингю спрашивает Шинби очень тихо: - Поговоришь с ней, когда будешь готова? Она по тебе очень скучает. Шинби отстраняется от него и с уверенностью кивает: - Обязательно.