Теория невероятности

У Ганнибала было несколько теорий, связанных с Уиллом Грэмом и тем, почему он его до сих пор не убил. Первая — он восхитительно пах. Безусловно, его лосьон после бритья ужасно раздражал его нюх, но аромат самого Уилла был чем-то особенным. Его кожа всегда пахла теплом, жаром, выдававшим его вечные переживания и внутреннее пламя. Второе — он действительно был интересным. Играть с его сознанием было одним удовольствием. Ганнибал никогда не мог полностью предсказать реакции его организма и разума, и это было прекрасной, единственно живой в то время игрой. На этом разумные доводы заканчивались. Ганнибал силился понять самого себя и не понимал, и бешенство, в которое он приходил при этом, было сродни надвигающемся шторму. Что обозначает такое невероятное желание касаться? Аппетитность? Лектер не раз представлял, как съест самые лакомые части Уилла, но так и не получал должного удовлетворения. Ранее он объяснил бы это себе «маринадом», просто списав все на то, что Уилл еще не в полном расцвете для трапезы, однако, все это уже потеряло свое значение. Ганнибал смотрел на Уилла, слушал о его метаниях, и хотел трогать. Ощущать. Сердцем и кожей. Он смотрел на линию его растительности на лице и хотел ощутить ее колючесть пальцами. Он уже знал, какова щетина Грэма на ощупь. Много раз, находя удобный момент, взывая к Уиллу, он прикасался к его лицу. Против воли взгляд всегда на долю секунды обращался к его губам, чтобы потом стать вновь беспристрастным, или же, максимум, сострадающим. У Ганнибала всегда было много чертовски умных теорией и планов, он оставался неузнанным убийцей десятки лет, но однажды все это начало рушиться. — Доктор Ганнибал Лектер, — представляет его Джек Кроуфорд. Исподлобья на него весьма враждебно смотрит мужчина… Нет, для него не мужчина, мальчик. Кудрявые волосы придают ему миловидный вид, и Ганнибал, сам того не сознавая, вдруг улыбается, заглядывая в глаза, наполненные неприязнью и легким раздражением. Начало его конца. Самое-самое. Его концом оказался этот мальчик, названный Уиллом Грэмом. Тогда Ганнибал еще понятия не имел, что через несколько месяцев будет готов убить всех и каждого, стремясь уберечь этого мальчишку. Однако ж, от себя самого он оградить его будет не в силах.