For the Potions Master's Amusement

      Гермиона зашевелилась. Все тело ломило, словно у нее грипп, а голова просто раскалывалась. Она подвигала головой, удивляясь, почему подушка так сильно ощутима и почему она опирается на неё сидя. Она ранена?       Борясь с летаргией, Гермиона открыла глаза. Она была в ванной — как странно! Красные, зеленые и белые хлопья воска плавали на поверхности воды. Она нахмурилась и подняла руки, чтобы протереть глаза, как будто трение помогло бы унять боль.       — С возвращением.       Голос профессора звучал сзади, тепло и резонирующе. Гермиона повернула голову влево, и ее щека соприкоснулась с его плечом. Это была не подушка за ее головой — это была грудь Хозяина. Он крепко держал ее, обнимая руками и ногами. Она сознательно расслабилась, и его руки обхватили ее сзади.       — Как ты себя чувствуешь?       — Будто заболела и у меня лихорадка, — призналась она. — Что случилось?       Он заправил ей за ухо прядь пышных волос.       — У тебя был довольно сильный оргазм, и ты потеряла сознание.       Гермиона моргнула.       — Это шутка?       — Со временем, питомец, ты обнаружишь, что я никогда не шучу о здоровье и благополучии сабмиссив под моей опекой.       Гермиона недоумевала:       — Но как это возможно? — спросила она, чувствуя себя раздражительной. Ей не нравилось не понимать чего-то, но она ощущала себя слишком уставшей, чтобы самой попытаться добраться до сути головоломки.       — Это редкое явление, но подобное иногда происходит. Не волнуйся об этом.       Он взял свою палочку с края ванны, и вода начала убывать, пока чистые, пушистые полотенца приближались к ним.       — Мы собираемся вытереться и уложить тебя в постель, где ты проглотишь обезболивающее зелье, как хорошая девочка.       У Гермионы не было сил возражать против такого плана. Она позволила ему помочь ей вылезти из ванны и смирно стояла, пока он ее вытирал. Ей казалось, что она проснулась лишь наполовину, когда он уложил ее в постель. Гермиона послушно проглотила зелье, которое он ей дал.       — Разве ты не ложишься? — спросила она сонно, когда зелье немного уняло боль.       — Я буду здесь, если понадоблюсь, — заверил профессор, кивнув на кресло у кровати. — Отдыхай.       Гермиона схватила его за руку и прижала к щеке, чувствуя трогательную благодарность.       — Спасибо, Хозяин, — сказала она, а потом ей стало слишком трудно открыть глаза.       Она спала.       Через несколько часов Гермиона села на край кровати. Боль прошла, Гермиона снова почувствовала себя самой собой в полной мере. Ее профессор не двигался в своем кресле, закутанный в тёплый черный халат, с открытой книгой на коленях. Он не выглядел расслабленным во сне; между угольно-черными бровями залегла глубокая складка, а линии морщин у скул заключили в свою темницу тонкие губы. Гермиона захотела смягчить эти линии и прогнать их с его лица. Какие проблемы беспокоили его?       Она встала над ним и взяла книгу с колен, осторожно положив ее на столик рядом. Нежно она убрала черные волосы с лица и наклонилась, чтобы поцеловать складки между его бровями. Затем она оставила ряд невесомых поцелуев вдоль линий по обе стороны его рта. Когда Гермиона подняла голову, чтобы исследовать результаты своих усилий, она увидела, что его полуночные глаза открыты и он осторожно наблюдает за ней.       — Что ты делаешь? — пробормотал он.       — Поцеловала твоё лицо, чтобы ты перестал хмуриться, — объяснила она, нежно поглаживая его по щеке. — Ты выглядел таким напряжённым.       Он пристально посмотрел на неё, явно смутившись.       Гермиона взяла его за руку и слегка потянула.       — Пойдём спать, — убеждала она. — Тебе неудобно.       Он положил свою ладонь на её кисть и убрал со своего лица.       — Зачем ты встала?       Гермиона улыбнулась ему.       — Я проснулась и почувствовала себя лучше. Тебе больше не нужно сидеть здесь, я в порядке.       Он нахмурился.       — Я буду судить о том, что мне нужно делать, Гермиона.       Она опустила голову и отступила от него. Почему он так легко находил и указывал на её ошибки?       Один длинный палец коснулся её подбородка и наклонил лицо, пока их глаза не встретились.       — Сабмиссив не ищет отношений, где она стоит на равных со своим Хозяином, — спокойно сказал он. — Это учебный процесс, даже для таких прирожденных нижних, как ты, чтобы научиться, как нужно вести себя со своим Господином. Запомни, питомец, не тебе указывать мне, что делать.       Гермиона закусила губу, глядя на его худое, изможденное лицо. Его волосы свисали сальными прядями, тон его кожи был серым, а лицо покрыто морщинками, как у мужчины старше двадцати. Несмотря на это, Гермиона находила его необъяснимо поразительным, и её влекло к нему с такой силой, что она не могла себе представить, будто способна почувствовать притяжение к кому-либо сильнее, чем к нему.       — Да, сэр, — тихо сказала она. — То, о чем ты говоришь, имеет смысл. Прошу прощения за то, что сказала тебе, что делать. Я действительно хотела бы, чтоб ты пошел со мной в постель. Я была бы счастлива лежать в твоей постели с тобой.       Он прикрыл веки, лаская взглядом её наготу.       — Подойди сюда, — сказал он и усадил ее на колени со звуком, похожим на вздох удовольствия. Он пробормотал заклинание, чтобы усилить свет в комнате, и коснулся ее груди кончиками пальцев. — Твои соски болят?       Гермиона кивнула.       — Да, но в хорошем смысле.       Он крепко сжал ее сосок между пальцами, и она вздрогнула, а затем расслабилась от ощущения, что создавало наиболее сильное тепло между ее ног. Он ухмыльнулся.       — В хорошем смысле? — переспросил он.       Она покраснела, но посмотрела на него, отвечая:       — Каждый раз, когда моя одежда будет касаться сосков завтра, я вспомню, как ты использовал меня накануне, и это заставит меня улыбнуться, но только я буду знать причину этой улыбки.       Он так же сжал второй её сосок, и девичий рот распахнулся. Вдохнув, превозмогая дискомфорт, она извивалась у него на руках.       — В этом ты не права, питомец, — промурлыкал он. — Я тоже буду знать, почему ты улыбаешься.       Гермиона выгнула спину, как бы полнее предлагая ему грудь, ее голова легла на его плечо.       — Я бы хотела, чтобы остальные узнали об этом, — мечтательно сказала она.       Его руки резко упали.       — О чем ты говоришь? — колко спросил Снейп.       Гермиона наклонилась, целуя его вдоль шеи, и остановила губы у его уха.       — Я бы гордилась, если б люди узнали, что я ношу следы твоего внимания на своем теле, — прошептала она.       Нахмурившись, он взял ее за плечи и заставил сесть.       — Ты же не думаешь, что кто-нибудь из твоих знакомых оценит твою… своеобразную гордость, не так ли?       Она покачала головой.       — Нет, я знаю, что они этого не сделают. На самом деле грустно, что я не могу показать свой ошейник и мои синяки тем, кто их оценит.       Невероятный взгляд пересек его черты, и он насмешливо фыркнул.       — Это сугубо женская черта, которой мне никогда не понять, — сказал он.       Гермиона фыркнула в ответ.       — Говори что хочешь, Хозяин, но мне трудно поверить, что Доминанты не гордятся своей работой, когда их сабмиссивы демонстрируют это. Если собрания Доминантов не включают в себя попытки перещеголять друг друга в определённой мере, то я сомневаюсь в их коллективном владении Y-хромосомой.       Взрыв смеха, с которым ее Хозяин встретил этот комментарий, был именно тем, на что Гермиона смела надеяться. Бремя прожитых лет на миг слетело с его лица, и звук его глубокого, богатого баритона заполнил комнату. Гермиона почувствовала себя гордой — почти как когда в первый раз отсосала ему, — засияв от счастья.       Он сжал ее подбородок и поцеловал в губы.       — Ты дерзкая нахалка, — сказал он. — Но как я могу возразить, если ты говоришь правду? — он усмехнулся и откинулся на спинку стула. — Да, комната, полная Доминантов, чревата избытком тестостерона и хорошей долей хвастовства, — он улыбнулся ей, расслабившись и открывшись.       — Ты брал своих предыдущих сабмиссив на собрания D/s? — спросила она, гадая, как далеко он позволит зайти в её расспросах.       Он намотал прядь её волос на палец. Взгляд его был потерян.       — Я в прошлом присутствовал на таких собраниях, как в одиночку, так и в компании с сабмиссив под моей опекой.       Гермиона посмотрела на него краем глаза; она заметила, что он был в склонном к воспоминаниям настроении. Ей нужно было действовать осторожно, чтобы он оставался открытым для нее.       — Сабмиссив, что были с тобой, носили твой ошейник?       Его взгляд сфокусировался, и он обратил на нее внимание. Черт, она надеялась сделать это незаметно…       — Я все думал, когда мы придем к этому, — сказал он с ноткой веселья в голосе.       Гермиона уставилась на него.       — Ты ждал, что я спрошу?       Его брови изогнулись.       — Моя дорогая девочка, разве ты когда-нибудь могла сдерживать себя? — пробормотал он. Снейп демонстративно поднял запястье к глазам, словно проверяя время, хотя на нем не было наручных часов. — Тебе удалось сдерживать своё любопытство почти двадцать четыре часа. Конечно, ты была без сознания какое-то время, так что на это нужно сделать скидку.       — Хорошо, так ты скажешь мне? — спросила она резонно. — Я понимаю, что я подчинена твоей власти, но ты спросил меня о моих предыдущих любовниках. Как сабмиссив, надевшая твой ошейник, я имею право узнать о твоих предыдущих нижних?       — Некоторые Верхи могут сказать «нет» на этот вопрос, — размышлял он. — Однако я считаю, что ты имеешь право знать.       Гермиона закусила внутреннюю часть щеки, чтобы не накричать на него. Честно говоря, этот человек был невыносим! Почему он не мог просто ответить на её проклятый вопрос?       Снейп мрачно посмотрел ей в глаза.       — Правда в том, — мягко сказал он. — Хотя я и участвовал в обучении нескольких нижних женщин, до тебя, Гермиона, никто не предлагал мне своего служения и не носил мой ошейник.