***
— Ты ведь помнишь, как Балоран выбрал тебя? Их учитель был вынужден немедленно улететь на Врёнгард и двое мальчишек шатались без дела, предоставленные самим себе. Высокий широкоплечий юноша криво усмехнулся такому глупому и наивному вопросу, наблюдая за новоприбывшими: в этот раз Всадники летали на юг с пятью драконьими яйцами и вернулись с пятью новыми учениками. Невиданный успех, но касается ли это самого Морзана? Так, глупые воспоминания прошлой убогой и униженной жизни, не более, восторгаться ими мог только такой простак, как Бром, что стоял рядом и смотрел на процессию на площади с почти детским интересом. Доверчивый дурачок — он был таким всегда, с тех самых пор, как Оромис взял его вторым учеником. Алый тогда верил, что это все ради его блага — чтобы было не скучно и было на ком тренироваться, и вряд ли подозревал, что изначально все это действительно было ради его блага… Но, вопреки надеждам учителя, Морзан не стал ни заботливым старшим братом, ни более опытным наставником, хотя они уже лет пять с Бромом жили в одном доме и занимались эльфийскими искусствами вместе. Младший быстро догнал старшего в изучении магии, а в чем то был даже лучше, что вызывало зависть, горечь и гнев. Уроки Оромиса превратились в настоящие соревнования, турниры и битвы... А что делают проигравшие? Злятся и мстят. Сознательно или нет, но Морзан подставлял Брома, пользовался его доверчивостью и даже сбрасывал на него свои грешки. Кстати, об этом… — Такое не забывается. Все мы получили в свой день драконов, и только ты — травоядную ящерицу-переростка. Алый хохотнул и не сильно, но ощутимо, дал товарищу под ребра локтем, чтобы не слушать в очередной раз объяснения того, что у него не лошадь, а все-таки дракон, только с необычными вкусовыми пристрастиями. Морзан, как и Балоран, никогда не упускали возможность подшутить над этой странной особенностью? — Не ерничай, именно так и узнали, что две ночи назад мы были не в постелях, а летали к озеру Тюдостен. Какой-то фермер из Фюрноста нажаловался, что его деревья погрызены и ободраны каким-то неведомым зверем, а когда прилетели Всадники, они не могли не заметить отметки от когтей дракона на коре. — теперь уже Морзан стал серьезнее, разноцветные глаза внимательно смотрели на виновника их печального разоблачения. — Неужели нельзя было держать ее при себе? Мы поймали славного оленя, но твоя Сапфира не могла не обгрызть редкие деревья, да? — Ну Морзан, не сердись, я скажу ей и она точно будет держать себя в руках в следующий раз… По крайней мере, когда мы летаем ночью. За сегодня Бром оправдывался уже раз третий: он определенно чувствовал себя виноватым и выглядел настолько покаянным и расстроенным, что Морзан все же решил, что уже на сегодня достаточно, и снисходительно кивнул. — Ты же знаешь, что Оромис вернется и при первой же встрече спросит с нас за это. Он догадается, что мы летали в лес ночью для охоты, но так как наследил только твой дракон, никто не сможет доказать, что я тоже там был, верно? И так чувствовавший себя безмерно виноватым, Бром опустил глаза и сник, предчувствуя недовольство наставника и главное — его разочарование. У юных Всадников было все, чего только можно было пожелать, но эльфы пытались привить им свои взгляды на жизнь и запрещали убивать животных для пищи. Сам Бром без проблем перешел на такую диету, испытывая сострадание к маленькой оборванной жизни больше, чем желание наесться жирного сочного мяса. Но если Морзан куда-то летит, Бром должен быть рядом: эти узы нерушимы, они все делают вместе. Но наказан будет только он. Голос парнишки был грустным, и солнечный день, полный безделья, уже не казался ему таким радостным. — Да, я не выдам тебя, обещаю. Там были только мы с Сапфирой.Глава 3. Память
8 января 2022 г. в 11:00
Все как обычно. Сначала аккуратно складываешь в холщовую сумку что нужно доставить, потом петляешь по улочкам городка, стараясь не попасться на глаза прохожим и не упасть в лужу. Находишь дом, стучишься в дверь, слышишь шаги; и вот дверца открывается, чтобы хозяин мог увидеть пришедшего… И захлопывается. Все как обычно.
— Я принес Ваш заказ, Кэтрин. Ткань и ленты.
— Оставь у порога и уходи.
Никто не хотел смотреть на него: все боялись его глаз. Один голубой, второй карий. Другим казалось это странным. Отец все причитал, что завел детей для экономии на прислуге, а с таким посыльным, как Морзан, заказы становились все реже. Но виноват ли в этом десятилетний мальчишка?
Он всегда старался смотреть в пол и не поднимать взгляда, чтобы не выдать демона, что сидел у него внутри — так всегда учила мать. Портниха Кэтрин жила за городской чертой, в небольшом, но красивом доме, наверное, чтобы не тратить драгоценное время на поход за необходимым; она и договаривалась с отцом о доставке. Родная сестра Морзана — милая девчушка на два года младше него — регулярно получала от швеи какие-то подарки: то старые кружева, то носовой платок. Морзан же получал дверью по носу: старуха была суеверной.
Мальчик плелся обратно в город, лениво шаркая ногами по пыльной дороге. Далекий рев заставил его поднять голову и посмотреть на небо. Шея неприятно заныла, а безоблачное небо на мгновение ослепило. Растирая болящую шею, мальчик заметил две яркие точки, которые поблескивали в лучах солнца. Спустя время точки приняли очертания драконов. Еще один громогласный рык сотряс землю, извещая о прибытии Всадников. Что-то внутри Морзана закрутилось, завертелось, разливаясь по телу приятным теплом. Для него драконы были чем-то прекрасным и притягивающим. Сердце в груди замирало, а глаза жадно впивались в этих созданий, стараясь как следует их рассмотреть. Впрочем, Морзан никогда не покидал город дальше дома портнихи, да и Всадники прилетали всего лишь раз в несколько лет, и взглянуть на них была возможность лишь издалека, а так хотелось поближе!
Выбраться получилось только на следующий день — ближе к вечеру — когда мальчик прибрался на их маленьком складе и разнес немногочисленные заказы; отец все равно не хватится его до заката, ведь тот никак не мог ожидать от своего непутевого сына такой прыти. В любом случае, Морзан уже несся к главной улице, которая была единственной достаточно широкой, чтобы вместить драконов и толпу зевак в придачу. Вчерашний ажиотаж после приветствия членов Ордена уже спал, но толпа все равно была большой. Пекари расставили лавки с выпечкой, музыканты играли восхваляющие Всадников песни: многие хотели заработать денег на таком неожиданном празднике, а кто-то просто хотел отдохнуть от работы и обыденности. Морзан упрямо пробирался сквозь толпу. Он отчаянно хотел на сей раз взглянуть не одним глазком, а вблизи, чтобы насладиться этим зрелищем и закрепить в воспоминаниях как можно отчетливее. В его жизни было слишком мало того самого волшебства, чтобы упускать такую возможность.
— Куда лезешь, сопляк!
Какой-то мужчина схватил его за руку, отчего-то решив, что он имеет право решать кто может смотреть на драконов. Суровый взгляд разноцветных глаз из-под нахмуренных бровей заставил невежу в страхе одернуть руку, в попытке защитить себя охранным знаком от сглаза, но этого Морзан и добивался, чтобы улизнуть и протиснуться дальше — ближе к заветной цели. И вот он стоит в первом ряду: два дракона лежат полукругом, отблески закатного солнца играют на их чешуе ярче, чем на гранатовой броши жены старосты; только с этой драгоценностью мог сравнивать мальчик. Крылья казались огромными, хоть сейчас и были сложены, и казалось, что под драгоценной броней можно было увидеть перекатывания стальных мышц. Морзан был полностью очарован. Его бы воля, и он стоял бы на этом месте до самой ночи, не обращая внимание ни на толпу вокруг; ни на Всадников, которые сновали туда-сюда и о чем-то говорили; ни на свои обязанности и перспективу спать на полу в качестве наказания. Но внезапно чужой голос выдернул его из мечтательного блаженства.
— Ты тоже хочешь попробовать?
Тот, кто произнес эту фразу точно смотрел на Морзана. Благодаря страху людей он научился чувствовать взгляды. Мальчик поднял глаза на Всадника и сердце ушло в пятки, но рослый мужчина в красивой броне не отвел взгляд, не скривился от брезгливости и не произнес защитных слов. Он с нескрываемым интересом разглядывал мальчика, который чувствовал себя не в своей тарелке и не понимал, чего от него хотят.
— Попробовать?.. Покататься?
Всадник рассмеялся, но не с издевкой, а весело, так что и мальчик несмело улыбнулся.
— Может и покатаешься, но сначала найди своего дракона.
Его подвели к большим открытым сундукам, где в углублении, покрытым бархатом, покоились драконьи яйца. Прекрасные, красочные и продолговатые. Похоже, он их не заметил, увлеченный разглядыванием взрослых ящеров, хоть и помнил, что Всадники прилетают в поисках тех, ради кого проснутся драконы. Почему-то он не хотел попытать удачи со всеми яйцами. Лишь красное яйцо притягивало его. Он не противился этому порыву и, подойдя, положил на него руки. На ощупь абсолютно гладкое, без каких-либо шероховатостей. А еще оно было холодным, и из-за этого... безжизненным, что на секунду Морзан испугался. Ему было интересно: как долго оно искало Всадника; скучно ли было малышу в скорлупе; так же ли он мечтает выбраться оттуда, как и Морзан из этого проклятого города? Может, он там просто спит и не чувствует ничего; не понимает, что происходит вокруг него…
И вдруг яйцо качнулось. И еще раз. В этот момент Морзан понял: это было его яйцо. Даже толпа перестала гудеть. Все на площади замерли и с интересом наблюдали за мальчиком. И только Всадники подошли к нему, встав позади, словно закрывая от внешнего мира. Внезапно все стало таким неважным: упреки отца, плевки в его сторону, обзывательства в спину и вечные шепотки. Теперь он уедет отсюда и никогда не вернется. С этого момента никто не посмеет его обидеть. И теперь у него есть лучший друг, брат и родная душа. С этой минуты и до самой смерти. Это был его дракон.