Избранная "Черного Кристалла"

      Майами. Солнце, бесконечные пляжи, океанский простор, беззаботные отдыхающие… Только мир, кажущийся таким светлым и радостным, по-прежнему таил в себе много мрачного и неразрешимого. Время утекало, как вода сквозь пальцы, испарялось, словно прозрачные капли на горячем камне под лучами безжалостного солнца. Ожидание неизбежного заставляло нервы натягиваться, как струны. Но решения не было. Над Эмили всё так же неотвратимой черной тучей висела угроза смерти.       Закончив разговор, Макс разгневанно швырнул мобильник на стол. Звонил детектив Трипп, и сказал, что прошел час, но на место преступления не явился ни один из криминалистов. Это уже было сверх меры. Такое ощущение, что личные дела, личные проблемы и переживания вышли на первое место, а работа никого не интересует и не волнует. Небольшой разнос обнаглевшим работникам не повредит. Макс вышел из кабинета с намерением провести воспитательную беседу с зарвавшимися специалистами. Но для начала направился в баллистическую лабораторию. С Эмили ему хотелось поговорить отдельно, подбодрить ее, даже похвалить. Последнее время она ходила подавленная, а ее знаменитая «стоваттная» улыбка осталась в прошлом. Проходя мимо лаборатории ДНК, из-за неплотно прикрытой двери Макс услышал чей-то громкий голос. Остановившись, он прислушался, и понял, что обманулся, ссора набирает обороты в раздевалке, а кричит Эрик. «Нет, это безобразие пора прекратить», — мелькнула в голове мысль, разбушевавшегося Эрика надо было срочно утихомирить. Макс протянул руку, чтобы открыть дверь, но не успел, пропуская выскочившего Эрика, дверь распахнулась с такой силой, что с грохотом ударилась о стену, осыпая куски штукатурки с потолка, и снова захлопнулась за его спиной. — …не можешь, пусть все летит к черту!!! — обрывок фразы, выкрикнутой Эриком, повис в воздухе.       Макс, прищурясь, проследил взглядом за Сандерсом, не пытаясь его останавливать. Тот, не заметив шефа, быстро, почти бегом, пронесся к лифту. Нажал на кнопку вызова, не удержался, и со всего размаха ударил по железной двери. Двери, как по мановению волшебной палочки, открылись, и Эрик запрыгнул в кабину. Через минуту лифт уехал, а на гладкой поверхности раздвижной двери осталась вмятина от кулака Эрика. Макс опустил голову, поставив руки на пояс и барабаня пальцами по удостоверению. Дела были плохи, Эрик явно с трудом контролировал себя, Сила выплескивалась через край.       Осторожно открыв дверь раздевалки, Макс зашел внутрь. На скамейке, обхватив руками колени и уткнувшись в них лицом, сидела Эмили. Услышав, что кто-то вошел, она подняла голову и жалобно проговорила: — Пожалуйста… — но, увидев Макса, замолкла и уже совсем другим тоном, без мольбы в голосе, продолжила. — А, это ты… — Эмили встала, попыталась поправить волосы, но ее руки дрожали, и она безвольно опустила их вдоль тела. — Извини, Макс, я уже еду. Но капитан не дал ей выйти, а лишь плотнее прикрыл дверь и спросил: — Эмили, что происходит? Она стояла молча, опустив взгляд, и нервно почесывала плохо заживающий шрам на запястье, оставшийся от кандалов. — Эмили? — Макс подошел ближе, стараясь говорить как можно мягче. И вдруг она заглянула Максу в лицо и в каком-то болезненном отчаянии попросила: — Обними меня… Макс внимательно взглянул Эмили в лицо, склонив голову набок. — Пожалуйста, — ее взгляд был умоляющим, Эмили снова чуть ли не плакала. — Пожалуйста… Отказать было просто невозможно. Макс шагнул вперед и очень бережно обнял ее за плечи. Эмили замерла, напряглась, словно ждала чего-то неприятного от этого объятия, а пару секунд спустя вдруг прильнула к нему, пряча лицо на груди, и крепко обняла, сцепив руки на спине. — Эмили, что случилось? — Макс напряженно прислушивался, не раздадутся ли чьи-то шаги за дверью. Сейчас он готов был сделать все, чего попросит Эмили, без исключений, но делать это на публике было крайне нежелательно. Он обнимал Эмили одной рукой за талию, а другой, чисто инстинктивно, словно пытался успокоить ребенка, гладил по волосам. — Ох, извини, — так же неожиданно отстранилась Эмили. — Все нормально, все хорошо, просто… Мне даже приятно… Ты извини, — ее голос прерывался, и говорила Эмили куда-то в пространство, будто сама с собой. Снова села на скамейку, забыв о том, что собиралась куда-то ехать, и вдруг, словно ее прорвало, заговорила: — Эрик… Не понимаю, что со мной случилось. Я люблю его, я соскучилась по нему, я хочу его! Но, стоит ему дотронуться до меня, как меня охватывает отвращение! — Эмили передернула плечами. — Брезгливость. Мне кажется, что я его ненавижу, он мне противен… Я ничего не понимаю. А он говорит, что я его дразню, а потом отталкиваю! — она закрыла лицо руками. — Господи, Макс, что я говорю? — внезапно спохватилась Эмили. — Это все ерунда, выкинь из головы, забудь, ладно? Извини, меня ждут на месте преступления. Подхватив чемоданчик, Эмили быстро вышла из раздевалки. Макс знал причину, почему она так странно реагирует на Эрика. Существо, живущее в ней, тщательно охраняло свою неприкосновенность. Вот только как объяснить все это Эмили? И кому из двоих лучше объяснить?       Эмили ничего не понимала. Все, что происходило вокруг, нагоняло тоску, заставляло совершать глупые поступки. Она стала раздражительной, ее злила любая мелочь и, главное, она никак не могла избавиться от чувства страха. За ней следят. Это ощущение сверлящего взгляда на спине преследовало ее везде. Даже дома, под душем, ей казалось, что чужие равнодушные глаза пристально наблюдают за ней. Эмили боялась оставаться дома одна, словно кто-то караулил ее в темноте комнат. Странные шаги, шорохи, непонятные звуки заставляли ее постоянно держать включенным свет. Простого мягкого освещения, что давала настольная лампа, было мало. Лишь яркий свет люстры мог избавить ее от ощущения чужого присутствия.        Разве Эмили могла когда-нибудь подумать, что возненавидит свою, казавшуюся ей такой уютной квартиру? Что возвращение домой по вечерам будет настоящей пыткой? Эрик изредка оставался у нее на ночь, видимо, чувствуя ее нервное состояние, но чаще всего она выгоняла его, испытывая беспричинное раздражение. И снова проводила одна бессонные ночи при включенном свете. А если забывалась коротким сном, то ее мучили кошмары. Она их не помнила, но просыпалась в холодном поту с бешено бьющимся сердцем, перепуганная и одинокая.       Работа давала возможность отвлечься, на время забыть о тревогах и чувствовать себя прежней Эмили, уверенной, сильной, способной справиться с любыми невзгодами. Но и на месте преступления, если она была с кем-то из команды убойного отдела, часто испытывала безотчетный страх и прожигающий насквозь взгляд, заставляющий постоянно оборачиваться.       Она устала, постоянное напряжение и ожидание нападения выматывали, и физически, и психологически. Иногда просто хотелось закричать, а желание бежать, бежать без оглядки как можно дальше охватывало с такой силой, что она прилагала отчаянные усилия, чтобы остаться на месте. Ощущение внутреннего дискомфорта было столь велико, что не давало спокойно жить, и Эмили, как загнанная, металась по квартире, не понимая, чего же она хочет, и что ей нужно.       День прошел спокойно, за исключением бурной ссоры в раздевалке. Приехавший вслед за ней на вызов Эрик долго извинялся за свою несдержанность, и Эмили впервые за несколько недель стало очень уютно. Когда он был рядом, следящие за ней глаза исчезали, словно его присутствие защищало ее от чьего-то назойливого любопытства. Дело было сложным, тройное убийство, оно задержало их на работе до позднего вечера. Уже на стоянке, когда они собрались разъезжаться по домам, Эрик спросил ее: — Эм, ты в порядке? Если хочешь, я могу поехать с тобой, — он протягивал ей руку дружбы, понимая, что с ней творится что-то неладное. — Буду спать на диване. Как ей хотелось ответить «да»… Вспомнить те счастливые две недели, что они провели вместе… Но, стоило Эрику сделать еще один шаг в ее направлении, как снова откуда-то изнутри накатило нечто темное, ей неподвластное. С трудом сдержав злые, несправедливые слова, она пробормотала сквозь зубы: — Спасибо, обойдусь.       Эрик вздохнул, посмотрел на нее с каким-то странным, понимающим выражением, пожал плечами и пошел к своей машине. Стоило ему отвернуться — и Эмили захотелось плакать и молить его вернуться, остаться с ней, но она понимала, что ее желания невыполнимы.       Оставив машину на открытой парковке, Эмили пошла к дому. Чтобы сократить путь, ступила на тропинку из разбросанных там и сям плиток, проложенную наискосок по газону мимо густого кустарника. Сделав несколько шагов, она вдруг почувствовала чье-то присутствие. Эмили молниеносно обернулась, призрачная тень быстро исчезла в кустах. Было тихо, необычно тихо, словно исчезли все привычные звуки, не было слышно даже шума с пролегающей рядом оживленной трассы, лишь легкий шорох и ветки бегоний, покачивающиеся из стороны в сторону, посыпали зеленую траву темно-красными, как застывающая кровь, лепестками цветов.       У Эмили резко заныли шрамы на запястьях и щиколотках, по спине колюче пробежал холодок, и… чья-то рука легла на плечо. Эмили замерла, не в силах двинуться с места, не в силах вдохнуть. Ей хватило решимости и сил слегка повернуть голову… Лучше бы она этого не делала! Искаженное жутким шрамом лицо, со звериной ухмылкой. Сердце ухнуло в пятки, глаза закрылись сами собой. Кажется, незнакомец тихо, по-звериному зарычал. Или это зарычал кто-то в кустах…       Она не помнила, сколько времени простояла, застыв в одном положении, ожидая каких-либо действий от незнакомца. Но ничего не произошло. Эмили открыла глаза, собравшись с духом, повернулась… Никого. Она стоит одна посреди аккуратно постриженного газона. Как она дошла до подъезда, Эмили не помнила. Только когда вошла в вестибюль, она разрешила себе вздохнуть. В полумраке подъезда она была одна, охранника за конторкой не было. Закрыв за собой дверь, Эмили пошла к лифту, но не успела пройти и несколько шагов, как ее окликнул вкрадчивый и очень вежливый голос: — Мисс Ламар, возьмите почту.       Эмили резко оглянулась. Непонятно откуда появившийся охранник, незнакомый молодой человек, протягивал пачку конвертов и пару журналов. Взяв корреспонденцию, она, наконец, дошла до лифта, идти по лестнице в таком состоянии она не могла. Главное, Эмили могла поклясться в том, что охранник, давший ей почту, появился из ниоткуда. Когда она вошла в дом, никого не было, и шагов она не слышала. Откуда он взялся? Вся окружающая ее обстановка казалась Эмили враждебной. Даже оказавшись у себя в квартире, она не испытала облегчения, а лишь еще больше распсиховалась, не понимая, что происходит с ней.       Прошлась по квартире, зажигая везде свет. Закрыла жалюзи и задернула шторы. Не раздеваясь, уселась в кресло, поджав под себя ноги, и начала разбирать почту. Как всегда, куча счетов и рекламы, но один конверт ее заинтересовал. На нем было написано «Мисс Ламар». И все, ни ее адреса, ни адреса отправителя. Только два слова. Дрожащими руками Эмили вскрыла конверт — и опешила, на ее глазах на черном листе бумаге проступили кроваво-красные слова «Ты наша». Злость накрыла ее с головой. Что за дешевые фокусы?! Эмили разорвала и письмо, и конверт на мелкие кусочки, разбросав их по комнате. Что за чертовщина творится вокруг? — Господи, помоги мне, — взмолилась Эмили. Она поджала колени к подбородку, обхватив ноги, словно старалась занимать как можно меньше места. Стук в окно, словно кто-то побарабанил пальцами по стеклу, заставил ее подпрыгнуть. Оставаться одной в квартире, словно зверь, загнанный в ловушку, Эмили не могла. Она соскочила с кресла, и, схватив телефон, начали лихорадочно набирать номер. — Эм, что случилось? — Эрик ответил после первого звонка. — Прошу, приезжай, мне страшно, очень страшно, — выпалила Эмили на одном дыхании. Испугалась, непонятно почему решив вдруг, что Эрик откажется, но услышала короткое. — Еду! Эмили стало немного легче. Пусть ее от Эрика мутит, пусть его близость вызывает отвращение, но они будут вместе. Будут ругаться, но выматывающий душу страх исчезнет, как всегда в его присутствии.       Выйдя из гостиной, Эмили решила ждать Эрика в холле — там не было окон, и, закрыв все двери, она чувствовала себя в безопасности. Стоять не было сил, и она уселась прямо на пол, прислонившись спиной к стене и вытянув ноги. В глаза Эмили бросились шрамы на щиколотках. Она подтянула рукава блузки вверх, обнажив запястья — на них были очень похожие отметины. Эмили покачала головой. Нет. Нет-нет-нет. Хотя прошло два месяца с того странного приема, на котором они были с Максом, она хорошо помнила утро следующего дня. Когда ее выворачивало наизнанку, тело выкручивало, ломило мышцы, болели кости, и казалось, что еще немного — и она развалится на части.        Похмелье — объяснила ей Элина, но уж слишком странное это было похмелье, больше похожее на наркотическую ломку. Да и не могла Эмили напиться до бесчувствия, не могла — и все тут. Не верила она и в то, что согласилась играть в глупую игру со связыванием. Элина, рассказывая ей о забаве, в которой она якобы принимала участие в невменяемом состоянии, отводила глаза. Тогда Эмили было слишком стыдно, чтобы анализировать, но потом она задумалась. Почему Макс ее не остановил, если видел, что она не понимает, что делает? Какое отношение ко всему этому имеет Элина? Нет, все это было слишком странным. Объяснение ее шрамам, ссадинам на ступнях и порезам на плечах было иным, но открывать тайну Макс и Элина не желали. Именно после того приема началось ее странное отношение к Эрику. Словно внутри нее сидело нечто и не давало им общаться, вызывая странные и неприятные ощущения. — Мамочки, а может… — Эмили судорожно схватилась за живот. — Я беременна? Нет, не похоже, — она разговаривала сама с собой, зародившееся сомнение ввергло ее в ужас. Симптомы были слишком необычны. Но мысль о беременности, как заноза, засела в голове. А желание избавиться, выцарапать из себя отталкивающую от любимого человека частицу стало невыносимым. — Нет, нет, не может быть, — простонала Эмили, предположение о ее новом состоянии расстроило ее окончательно.