***
Эмили бессмысленно уставилась в потолок больничной палаты. Она чувствовала себя ужасно и не столько физически, хотя все болело и каждое движение отзывалось болью, сколько душевно. В голове был такой сумбур, что привести мысли в порядок было невозможно. События последних месяцев переплелись и спутались так, что размотать этот клубок не было никакой возможности. Она снова и снова вспоминала то Чикаго, то необычный прием, то свою непонятно откуда взявшуюся беременность, то странное, пугающее поведение Эрика, то Макса и Элину, скрывающих что-то, недоступное ей, и вызывающее много вопросов. Голова была тяжелой, пульсирующая боль вызывала тошноту, и очень трудно было отделить сон от яви. Эмили не понимала, что было на самом деле, а что ей приснилось. Или это был не сон, а страшная действительность, о которой она ничего не знает. Повернувшись набок, Эмили застонала, сиделка, неотлучно находящаяся рядом, поправила одеяло и поднесла к ее губам стакан воды с вставленной в него трубочкой. — Мисс, попейте, вам надо больше пить, — осторожно приподняв голову Эмили, молоденькая девушка с сочувствием смотрела на больную. Не хотела бы она оказаться на ее месте. — Все, — Эмили оттолкнула стакан рукой. — Ко мне кто-нибудь приходил? — язык ворочался с трудом, и вообще все ее тело было каким-то непослушным. — Извините, но к вам пока не пускают посетителей, — сиделка была очень милой и говорила с Эмили ласково, успокаивающе. — Думаю, раз вам стало лучше, то скоро разрешат. — Спасибо, хорошо, — Эмили закрыла глаза, и в голове снова завертелось все с огромной скоростью, память к ней вернулась полностью и все, что когда-то тщательно пытались стереть из ее сознания, стало ярким и четким, вызывая ужас, потому что многое просто не поддавалось никаким объяснениям. В палату вошла другая медсестра, посмотрела на Эмили, поправила капельницу и ввела лекарство, действие которого сказалось почти сразу, вызвав глубокий сон. Больше суток Эмили провела вне времени, то просыпаясь, то снова засыпая, она никого не хотела видеть и слышать, отдельные часы бодрствования пугали ее, так как были наполнены отвращением ко всему окружающему, ей не хотелось возвращаться к действительности. Но постепенно боль ушла, а желание жить стало пересиливать все неприятные ощущения и мысли. В конце концов, Эмили стала стремительно поправляться, делаясь похожей на себя прежнюю. Она временно отложила все мучающие ее вопросы до полного выздоровления. Было так странно возвращаться к привычному образу жизни: дом, работа, люди, что окружают ее, все те же, лаборатория, вроде бы все осталось на месте. Но для Эмили изменилось абсолютно все, она смотрела на окружающий мир другими глазами. Она стала другой и теперь хотела узнать и понять то, что так тщательно скрывали от нее Макс и Элина. Эмили боялась признаться даже себе, что ее шокирует то, что ей стало доступно, те крохи нереального и нелогичного. Все то, что произошло с ней и Эриком, то, что выходит за рамки привычного. Но, что бы она ни делала, что бы ни думала, она не могла не признать, что потусторонний мир существует. Эмили молча смотрела на толстую, переплетенную в кожу книгу, которую принес ей Макс в ответ на вопросы, что она пыталась задать ему. — Прочитай. Думаю, ты сможешь разобраться в этом. Ты же умная женщина, — слова, произнесенные привычно спокойным, уверенным тоном, почему-то пугали. — Что это? — Эмили настороженно смотрела на книгу, убрав руки за спину, словно боялась прикоснуться к ней. — Летопись человечества. И не только, — Макс подошел, взял ее руки в свои и легонько сжал ее пальцы. — Эмили, я понимаю, что это очень и очень сложно. Но это правда. Если ты хочешь работать вместе со мной, если судьба Эрика тебя волнует и ты собираешься быть с ним… — Макс замолчал, покачав головой. — Тебе придется поверить и принять то, что кажется обыкновенному человеку нереальным и абсурдным. — Я постараюсь, вернее, я должна, хотя… — Эмили провела рукой по переплету книги. — Я боюсь, очень боюсь и мне совсем не стыдно признаваться в этом. — Это нормальная реакция, Эмили, — мягко, ободряюще улыбнулся Макс. — Человеку свойственно бояться непознанного. Но ты оказалась между двух огней. Теперь придется выбирать: верить, согласиться с новыми знаниями или расстаться с нами. — Я уже верю, — Эмили вздохнула, приложила руку к груди, а другой осторожно открыла книгу. — Сердце мне подсказывает, что существует обратная сторона, — с трудом, но все же ей удалось выговорить эти простые слова, обозначающие совсем непривычные вещи. — Но в голове никак не укладывается, — она опустила глаза и очень тихо добавила. — Я не хочу расставаться ни с кем. Я научусь жить по-новому, чего бы мне это не стоило, — в последней фразе явно слышались вызов и злость. Только все оказалось намного трудней и непонятней, слишком сложно и невероятно. Эмили провела не одну бессонную ночь, листая страницы книги. Сколько раз ей хотелось зашвырнуть ее куда подальше, бросить все и сбежать, но не в ее правилах было сдаваться и постепенно она начала привыкать к новым понятиям и новым реалиям. Буквально всему, что описывалось в книге, находились подтверждения в жизни, той привычной жизни, которую она потеряла. Но самым главным подтверждением оказалась история Эрика. Абсолютно нереальная и фантастическая, но существующая на самом деле.***
Эмили зашла в кабинет Макса, чтобы обсудить очередное дело. Никогда еще она так равнодушно не относилась к работе. Она слушала слова шефа, привычно качая головой, но ее мысли были очень далеко. Все вопросы об Эрике оставались без ответов, и порой Эмили казалось, что все окружающие считают его погибшим. Неожиданно дверь открылась и в кабинет с решительным видом вошла Меган. — Макс, я должна извиниться, — женщина отодвинула стул и села. — Возможно, ты сочтешь, что я поступила неверно, но другого выхода у меня не было, — она откинулась на спинку стула и прежним уверенным тоном произнесла. — Я знаю, где Эрик. Эмили замерла в своем кресле, в руке Макс хрустнул карандаш, заставив Меган вздрогнуть. — И давно ты это знаешь? — С того самого дня, — кивнула Меган. — Не злись, я сейчас объясню. Меня все это время не было в городе. — А позвонить и сказать было сложно? — Макс сверлил Меган взглядом, сжимая кулаки. Эмили сидела молча, появление Меган и ее заявление ввергли Эмили в шок. — Оттуда, где я была, нельзя позвонить. Макс, выслушай меня, а потом будешь решать, кто прав. Я отвезла Эрика в Мексику к Антонио. Возможно, ты не думал об этом, когда устраивал его посвящение, но теперь Эрик — часть Стаи и должен подчиняться ее законам. Как и я. — Расскажи, — Эмили пристально смотрела на Меган. — Я хочу все знать. Пожалуйста. Макс переводил взгляд с Эмили на Меган, две абсолютно непохожие женщины смотрели друг на друга. Одна с удивлением и вызовом, другая умоляюще. — Меган? — Макс догадывался о том, что могли сделать с Эриком в резервации, и ему становилось плохо от мысли, сколько времени потеряно. Меган вдруг как-то сникла, опустила глаза. — Ну, он… ты знаешь закон… — Каменный мешок или позорный столб? — жестко спросил Макс. Меган молчала. — Я не слышу. Эмили вздрогнула — не приведи господь, чтобы босс так когда-то заговорил с ней. — И то, и другое, — почти неслышно ответила Меган. — Ну, это чересчур! — Макс поднялся с кресла так резко, что оно отъехало назад и стукнулось в стеклянную перегородку. Молчание воцарилось в кабинете, каждый думал о своем. Первой заговорила Эмили. — Меган, — она умоляюще смотрела на сидящую напротив нее женщину. — Расскажи все с самого начала, я должна знать. Понимаешь? — Хорошо, — Макс кивнул, Меган прищурилась и, в упор глядя на Эмили, заговорила: — Такие, как мы, должны соблюдать закон. Неукоснительно. Что простится обычному оборотню, никогда не простится нам. Я не смогла найти Эрика, он явился сам, глубокой ночью, ввалился в дом, сорвав дверь с петель. Упал посередине комнаты, — Меган усмехнулась. — Да что там посередине — от стенки до стенки. Его шкура от ушей до кончика хвоста была вымазана кровью, этот мерзкий железистый запах наполнил мой дом. Он пытался перекинуться, но у него ничего не получалось, и у меня на глазах он менялся с сумасшедшей скоростью: то человек, то зверь, то человек, то зверь. Он стонал, выл, кажется, плакал, но так не смог вернуться в человеческий облик. Я поняла, что он не просто вымазался кровью. Он нарушил закон. Он пробовал человеческую кровь и плоть. Наконец, он замер и только жалобно скулил. Его глаза умоляли. Ему было очень и очень плохо, больно и страшно, не меньше, чем мне. Макс посмотрел на Эмили. Бледная, с глазами, полными слез, Эмили смотрела на рассказчицу, нервно вертя в руках обломки карандаша. — Меган, пожалуйста, — Макс положил руку на плечо Эмили и легонько сжал. — Не тяни. — Мне тоже нелегко, — огрызнулась Меган. — Что я могла сделать? До тебя дозвониться я не сумела, Алекс тоже не отвечала. Как я должна была поступить? По правилам я была обязана отвезти его в резервацию, в поселение оборотней, на суд Стаи. Я знаю, что делают в таких случаях, но у меня не оставалось выбора, — Меган тяжело вздохнула. — Чего мне стоило запихать его в машину, а дорога, кошмар! Пришлось ехать, остерегаясь всего, избегая оживленных дорог, по проселкам, напрямик через пустыню, замирая от ужаса, вдруг остановят полицейские. Какие оправдания я могла предъявить, если бы патруль меня задержал? На заднем сиденье лежит огромный умирающий волк, ни документов, ни справок на перевозку животного нет. Но все обошлось, и мы доехали до Мексики, границу пришлось пересекать нелегально, — Меган нахмурилась. — Столько страха и переживаний… К концу пути Эрик каким-то образом сладил с собой и принял человеческий облик, — она замолчала, задумалась на мгновение. — Но это уже не имело значения. Дальше все уже происходило без меня. Закон есть закон… — Каменный мешок. Что это такое? — голос Эмили дрожал. Макс чувствовал, что она еле сдерживается, но помочь был не в силах. — Вертикальная шахта, вырубленная в скале. Сделана с таким расчетом, что человек из нее выбраться не сможет, а зверь, обуреваемый жаждой, выскочит легко, — сухо пояснил Макс. — Но зачем? Зачем так мучить?! — Эмили, это не совсем наказание, это испытание. Если оборотень сумеет себя пересилить, провести в «каменном мешке» семь суток, значит, он может вернуться к людям, — Макс подошел к Эмили, подвинул стул и сел рядом с ней, наклонив голову и пытаясь заглянуть ей в глаза. — Может, тебе достаточно впечатлений? Эмили не ответила, только отрицательно качнула головой. Меган побарабанила пальцами по столу и пожала плечами. — Это походит на наркотическую ломку, только тяжелее. У человека, привязанного к кровати, выбора нет. А тут… Можно терпеть, а можно и выбраться. Человек понимает, что стоит только перекинуться, и все — он наверху, он свободен. Эмили спрятала лицо в ладонях. — Дальше, что было дальше? — ее голос был глухим и безжизненным. — Так что случилось? — обращаясь к Меган, спросил Макс. — Я не верю, что он не выдержал. — Я провела эту неделю в поселке, — Меган потупилась. — Эмиль сказал, Эрик молчал, словно потерял дар речи. За время испытания не проговорил ни слова. Это плохой признак. А главное, как я поняла, несколько раз он оборачивался волком, только почему-то не выпрыгнул. Стая сочла, что он не выдержал испытания. И они перешли уже непосредственно к наказанию. Эрика увезли в ущелье на «позорный столб», — голос Меган дрогнул. — Это намного хуже и больнее. Мне жаль, но если он выдержит… — она помедлила и тихо закончила. — Девять из десяти не смогли бы пройти это испытание. — Меган! — голос Макса звенел, прищуренные глаз, казалось, метали молнии. — Я верю, что он выдержит. Раз уж нет другого способа доказать, что он способен пересилить голод, даже отведав человеческой крови… — Ты отвезешь меня туда? — вопрос Эмили застал всех врасплох. — Или нет? Если нет, я поеду одна! — Эмили в упор смотрела на Макс. Ее голос сел, но был тверд. — Макс, пожалуйста… Макс не знал, что ей ответить. Первой мыслью было отказать, но того, что случилось с Эриком, не изменишь, а такая поездка послужит доказательством, которое лучше всяких слов укрепит новое понимание жизни. Меган, неожиданно сменив агрессивно-вызывающий тон на ласковый, заговорила первая. — Эмили, ты понимаешь, что говоришь? Ты отдаешь себе отчет в своих действиях? Ты хочешь поехать в резервацию, а это поселок, где живут оборотни. Самые настоящие, ты можешь верить или нет, но это так. Пойми, Эрик уже не тот. Он перестал быть человеком, и он опасен, по крайней мере, сейчас, — видя, что ее слова не производят впечатления, Меган добавила жестче. — Ты чудом осталась жива, а ведь могла стать еще одной жертвой. — Никогда, — Эмили резко поднялась. — Он никогда меня не тронет, — она коснулась пальцем левой щеки. — Видите шрам? — на коже, под слоем пудры легко можно было рассмотреть недавно заживший шрамик. — И вот, — Эмили расстегнула две пуговицы на блузке, предъявляя рубец от пореза на животе. — Что это? — Откуда? Макс и Меган задали вопросы почти одновременно. — Он освободил меня в машине. Только поэтому я и смогла позвонить тебе, Макс, — Эмили замялась на секунду, не зная, как назвать оборотня. — Эрик меня спас, иначе я бы умерла от потери крови. — Погоди. Как это произошло? — Макс подошел, сел напротив, насторожился, будто готовясь к прыжку. — На щеке — клыком, сорвал скотч, заклеивающий рот, а на животе — когда разрывал липкую ленту, которой меня обмотали. Поэтому я и говорю, меня он не тронет. Макс немного наклонился вперед, слегка прищурился. — Получается, после расправы над похитителями, уже попробовав крови, — медленно, раздельно проговорил он. — Эрик не просто тебя не тронул, но и был настолько близко, что сумел освободить, поранив, но не соблазнившись кровью? Так это же все меняет. — Почему об этом никто не знает? — Меган была в шоке. — Ведь это явно свидетельствует, что разум Эрик не потерял. Никаких больше испытаний не требуется. — Поэтому я и прошу отвезти меня туда, — Эмили напряглась как струна. — Я буду свидетельствовать в пользу Эрика, не только словами, уликами! — Мы здорово промахнулись, и моей вины здесь намного больше, — поморщился Макс. — Я там был, видел побоище. Ни один зверь не выдержал бы, соблазн слишком велик. Я думал, он просто сбежал, — Макс покачал головой. — Ты считаешь, я вру?! — взвилась Эмили. — Я была напугана, мне было больно, но я помню его морду, его клыки, — и вдруг, очень нежно и мягко улыбнувшись, добавила. — У него нос холодный и влажный, а язык шершавый, как у кошки. Макс и Меган переглянулись. На это они не смели и надеяться, это была редкая удача, и не воспользоваться таким шансом они не могли. — Эмили, мы верим, — кивнул Макс. — Едем. Едем немедленно.***
Машина остановилась возле слабо освещенного небольшого дома. Уже был поздний вечер, почти ночь, и единственное, что увидела Эмили, выйдя из машины — низкое, черное, словно бархатное небо и огромные звезды. Дорога вымотала ее до предела, она еще не совсем пришла в себя после болезни, и нервное напряжение и ожидание утомили ее. А поездка через пустыню, по горам, по неровной дороге, лишила ее сил полностью. Их встретил высокий седеющий индеец в форме шерифа, провел в дом. — Эмили, познакомься, это Антонио, — официально представил их друг другу Макс. — От него будет зависеть решение. Эмили только кивнула, язык не ворочался, голова была налита свинцом. Собрав силы, она попробовала улыбнуться. — Эмили Ламар, — улыбка получилась вымученной, а протянутая рука дрожала. Антонио посмотрел на женщину и неодобрительно покачал головой. — Так не пойдет, мисс Ламар, — повернувшись к Максу, он укоризненно поинтересовался: — Ты решил погубить такую очаровательную женщину? — и, уже обращаясь к кому-то в соседней комнате, выкрикнул два странных имени. Макс посмотрел на Эмили и мысленно обозвал себя болваном. Годы лишения Силы повлияли на него сильнее, чем хотелось бы. Конечно, он и сам вымотался сегодня… — Эмили, тебе очень плохо? Извини, забыл, что ты еще не совсем здорова, — Макс бережно усадил ее на стул, пытаясь собрать остатки Сил, но Антонио хлопнул его по плечу и качнул головой. — Макс, бывало и хуже, — слабо сказала Эмили. — Я потерплю, — она еще и улыбалась. Не успела Эмили договорить, как в комнату вошли две девушки, словно сошедшие с иллюстраций книг Купера: смуглые, волосы заплетены в длинные косы, одеты в индейские расшитые костюмы, с бусами, ожерельями и амулетами. Тем неожиданнее прозвучали их слова, произнесенные на хорошем английском языке: — Мисс, пойдемте с нами, мы покажем вашу комнату. Эмили улыбнулась мужчинам на прощание, встала и пошла за индеанками. По дороге они о чем-то перешептывались, но решились ее спросить, лишь войдя в комнату. — Мисс, вы не против принять ванну? Только по-нашему. Вам сразу станет лучше. Желание освежиться было столь велико, что Эмили согласилась, лишь поинтересовавшись: — А вода там будет? Девушки захихикали и в один голос заверили: — Будет. Нашу ванну вы никогда не забудете. Дальнейшее Эмили помнила плохо, все было столь неожиданно и дурманяще. Большая деревянная ванна, вырубленная из цельного дерева, вода, пахнущая травами, цветами и еще чем-то успокаивающим и приятным. Теплые струи живительной влаги смывали усталость, пот, грязь и пыль, накопившиеся за время дороги. Вымытые и расчесанные волосы ей заплели в две косы, одежду, в которой она была, унесли, дав взамен индейское платье, на ноги надели мокасины, и все это проделали четыре женские руки. Девушки, которых приставил к ней Эмиль, оказались очень умелыми и способными, за все время, что они занимались Эмили, она ни разу не почувствовала ни стыда, ни стеснения, все было столь естественно и так хорошо, словно она вдруг стала маленькой принцессой и за ней ухаживают няни. Только оказавшись в большой комнате за столом под ярким абажуром и с огромной кружкой удивительно ароматного чая, Эмили пришла в себя и почувствовала, что хочет есть. Ночной ужин оказался вкусным и сытным. Эмили была готова уснуть за столом, но сюрпризы еще не кончились. Дверь открылась, и на пороге появились двое молодых индейцев. Юноши были похожи, как две капли воды, и с нескрываемым любопытством смотрели на гостью. — Мисс, мы пришли за вами, отец велел отвести вас к «проклятому», — сказал один из ребят, а другой дернул его за штаны, что-то прошептал, и первый торопливо поправился. — К вашему мужу. — К кому? — Эмили не сразу сообразила, что имеет в виду индеец. — К Эрику? — Да, тому, которого с «позорного столба» привезли. Весь сон словно ветром сдуло, Эмили соскочила со стула, чуть не опрокинув его, и поспешила к близнецам. — Где он? Пойдемте. — А вы не боитесь? — не удержался и с явным восхищением и уважением спросил один из братьев. — Нет, — коротко ответила Эмили. — Не боюсь. Небольшой дом был темным и каким-то мрачным, только одно окно было слабо освещено. — Мы пришли, но нам заходить нельзя. Удачи вам, — ребята развернулись и скрылись в ночи. Сердце у Эмили, казалось, еще немного — и выскочит из груди. Ей очень хотелось увидеть Эрика, но ей было страшно. Нет, его она не боялась, это был другой страх. Вдруг она увидит сейчас совсем другого человека? Вдруг он не пожелает даже посмотреть на нее, не станет разговаривать? Откажется от нее, прогонит, не пожелает ее знать. Эмили вздохнула, как смогла, взяла себя в руки, поднялась по ступеням, зажмурилась и открыла заветную дверь. Тишина. Дрожа, словно в доме мороз, она решилась открыть глаза, и сразу все сомнения и страхи улетели прочь. На низкой, покрытой лоскутным одеялом кровати лежал Эрик. Даже при тусклом свете было видно, что его тело изранено, а кожа обожжена. Он спал очень беспокойно, и каждое движение сопровождалось стоном. Эмили на цыпочках, стараясь не шуметь, подошла к кровати и аккуратно села рядом. Ей с трудом удавалось удерживать слезы, хотелось обнять, приласкать, но это было невыполнимо — она боялась причинить ему дополнительную боль. — Эрик, что они с тобой сделали? Тебе больно, любимый, — она говорила еле слышным шепотом, глотая слезы. Он, словно услышав ее слова, открыл глаза. Взгляд был затуманенный, измученный, почти ничего не видящий. Эрик попытался поднять голову, но ему не удалось, только было видно, как напряглись мускулы под кожей. От движения руки укрывающая его простыня сползла, и на уровне груди Эмили увидела глубокий, опоясывающий тело, словно обруч, ожог. — За что? Тебе так больно… — Эмили подвинулась поближе, рассматривая рану, слезы заволакивали глаза, чтобы не расплакаться, она до крови прикусила губу. — Даже не оказали никакой помощи, бросили просто так, самые настоящие звери, — она не заметила, что говорит вслух. — Эмили, — голос Макса, очень тихий, все равно заставил ее подпрыгнуть. Она не заметила, как он появился в комнате. Или он тут и был? — Все будет хорошо. Сейчас у него жар, ему действительно больно, но постепенно организм восстановится сам. Увидишь, утром ему уже будет значительно лучше, — положив руку ей на плечо, Макс мягко потянул ее прочь из комнаты. — Поднимайся, нам нужно ехать. — Куда, зачем? Я останусь с ним, — запротестовала Эмили. — Это опасно, слишком опасно. Он невменяем, и что ему придет в голову, неизвестно. — Нет, — в голосе Эмили было столько решимости и уверенности, что Макс выпустил ее руку. — Нет, ты можешь ехать, а я останусь. Я хочу быть рядом с ним, когда он очнется. — Мисс Дюкейн, — вступил в разговор незаметно появившийся Антонио: — Не посчитайте меня жестоким, но мы за вас в ответе. Никто не сумеет вас спасти, если ему взбредет в голову… — Позавтракать мной, — перебила его Эмили. — Я никуда не еду, — она повернулась к мужчинам спиной и взобралась на постель рядом с Эриком. — Я тебя не оставлю, — прошептала Эмили, будто в комнате никого не было, тыльной стороной ладони касаясь его заросшей щеки. — Эмили, — почти неслышные слова заставили всех замереть. — Эмили… Спасти… Эмили… — Эрик бредил. — Уходите, я останусь с ним, — Эмили повернула голову и сердито посмотрела на Макса и Антонио. — Это моя жизнь и могу поступать с ней, как хочу. Она не видела, как мужчины переглянулись, одобрительно улыбаясь, и пошли на выход. — Эмили, у тебя десять минут на раздумья, — уже в дверях сказал Макс. Он был совершенно уверен, что Эмили никуда не поедет, но по правилам обязан был предложить еще раз. — Я подожду снаружи, может, ты все же опомнишься. — Никогда, — отрезала Эмили. Через полчаса Макс снова заглянул в комнату, где остались Эмили и Эрик, и не смог удержать улыбки. Они спали. Эрик лежал на спине, закинув голову, тяжело дыша, а у него под боком, положив руку ему на живот, спала Эмили. Увиденное вселило в Макса уверенность в том, что здесь не может произойти ничего плохого. Конечно, они лукавили, Антонио следит, и не позволит случиться самому страшному. Но теперь Макс вдруг отчетливо почувствовал, что их помощь здесь не потребуется. Эти двое слишком доверяли друг другу. Макс оказался полностью прав. Эмили проснулась первой, и снова, как ночью, стараясь не тревожить Эрика, села и пристально рассмотрела его раны. Изменения были очень хорошо заметны. Ссадины покрылись тонкой пленкой молодой кожи, ожоги заметно побледнели, и даже ужасающий след на груди выглядел не так страшно. Дыхание Эрика стало ровным, а жар спал. Ему действительно было намного лучше, чем ночью. Эмили спустила ноги с кровати и хотела встать, но движение за спиной заставило ее замереть. — Эмили, ты меня боишься? — голос Эрика был хриплый и необыкновенно грубый. — Только не ври, боишься, я же чувствую. Эмили сидела, боясь пошевелиться. А вдруг Макс был прав? И сейчас все случится, то, от чего она так самонадеянно отмахнулась. Сердце было готово выскочить из груди, а по спине тонкой струйкой потек пот. Не такая уж она и храбрая, как ей казалось. — Никогда, Эм, я лучше убью себя, — в голосе Эрика была боль. Разочарование и тоска. Страх словно смыло волной, она повернулась. — Мне страшно, очень. Но я боюсь не тебя. А за тебя. Я верю тебе. Я хочу помочь. Он отстранился от нее, закрыл глаза, и, с трудом разлепляя пересохшие губы, ответил: — Тогда принеси, пожалуйста, попить. Воды, — он сделал ударение на слове «воды». Эмили, ничего не говоря, встала и, налив из глиняного кувшина, стоящего на столе, стакан воды, подала его Эрику. — Спасибо, ты не дала мне умереть от жажды, — у Эрика был такой обиженный вид, что Эмили невольно улыбнулась. Это было глупо, ночью ей было не страшно, а сейчас, похоже, проснулся инстинкт самосохранения, и ее вдруг затрясло. — Эрик, как ты думаешь, после того, что ты натворил, как я должна себя вести? — она снова села рядом с ним, и осторожно, стараясь не причинять боли, провела пальцами по его груди. — Тебе больно, я тут с ума схожу от переживаний, — Эмили уткнулась лбом ему в плечо.- Я люблю тебя, я постоянно думала о тебе. И, знаешь, — она подняла голову и, поймав его взгляд, очень тихо, но уверенно проговорила. — Мне все равно, какой и кто ты, я буду с тобой, буду любить тебя. Только ты меня не отталкивай. — Эм, ты уверена? А если я когда-нибудь не совладаю с собой? — А разве можно быть уверенным в чем-то на сто процентов? — приподняла бровь Эмили. — Вдруг я когда-нибудь разозлюсь, достану пистолет… Они посмотрели друг на друга и улыбнулись. Эмили пододвинулась вплотную и очень нежно, еле касаясь, поцеловала Эрика сначала в лоб, затем в щеки и очень мягко — в горячие и сухие губы. По спине пробежал холодок, теперь уже не от страха, а от желания — они так давно не были вместе. Ее поцелуй стал более глубоким и требовательным, но, тут же опомнившись, Эмили отстранилась. — Тебе, наверное, больно? — Такую боль я готов терпеть вечно, — Эрик положил ей руку на затылок и потянул к себе. — Твои поцелуи оказывают лечебное действие. Но их прервали. В комнату без стука вошла древняя индианка. Эмили с изумлением смотрела на нее. Наряд, прическа, поведение — все было настолько необычным, что захотелось спрятаться от ее прожигающего, изучающего взгляда. Следом появились четверо огромных индейцев, занеся в комнату деревянную бадью с водой. Ведьма, так мысленно обозвала старуху Эмили, поманила ее пальцем, и Эмили послушно поднялась с кровати и подошла, словно завороженная. Не говоря ни слова, ведьма вручила Эмили мочалку, сплетенную из травы, и флакон из темного стекла. Взяв предложенные ей предметы, Эмили стояла, не понимая, что делать дальше. Ведьма посмотрела на нее, словно окатила горячей водой, таким пронзительным был взгляд синих глаз, неожиданно по-доброму улыбнулась и проговорила: — Теперь он твой мужчина, придется и ухаживать за ним тебе. Эмили обернулась и увидела, что индейцы уже опустили Эрика в воду и, склонив головы в знак послушания, вышли из комнаты. — В чаше отвар целебных трав, а в склянке бальзам, — подтолкнув Эмили к Эрику, ведьма с усмешкой добавила. — Думаю, что делать, учить не надо? Только не увлекайтесь, он еще слишком слаб. Эмили улыбнулась этим словам, почувствовав, как ее уши вспыхнули огнем. Привычных распущенных волос не было, а две косы, опускающиеся на грудь, оставляли открытыми загоревшиеся ушки. — Я постараюсь и сделаю все правильно, — она смущенно опустила глаза, удивляясь, как точно старая ведьма поняла ее мысли и желания. — Надеюсь. Эмили и Эрик остались одни, предоставленные друг другу. В голове у Эмили застряли слова «он твой мужчина», столько значения было вложено в такую простую фразу. — Мой мужчина, — ласково сказала Эмили и, опустившись на колени перед бадьей, принялась за дело. На улице около полицейского «форда» стояли Макс и Антонио, они о чем-то тихо переговаривались, ожидая прихода ведьмы. От ее мнения зависело многое, она прожила долгую жизнь и с легкостью отличала истину от напускного. И окончательное решение, что будет дальше с Эриком и Эмили, в немалой степени зависело от ее слов. Индианка подошла, и мужчины выжидающе замолчали. — Ну что же, Макс, — она многозначительно кивнула. — Хорошие у тебя дети, очень хорошие. И мальчик, и девочка. Особенно девочка, храбрая, самоотверженная и любит она твоего перевертыша, несмотря ни на что. А новообращенного можно отпускать к людям. Великолепный воин из него получится, после того, что совершил, не потерять разум… Такое не каждому дано, — ведьма хитро улыбнулась. — Через недельку отправим домой. — Ладно. Если он такой особенный, — Макс прищурился, перевел взгляд с ведьмы на Эмиля, — тогда за что вы его подвергли двойному наказанию? Где гарантия, что, приехав на день позже, мы застали бы его в живых? — Макс замолчал, зло сжав губы. — Не кипятись, — Антонио смотрел на казавшегося внешне абсолютно спокойным собеседника, прекрасно понимая, что чувствует сейчас Макс.- Твой парень находился на грани. «Человек-зверь», тройное убийство, нежелание говорить. Что мы должны были делать? Мы дали ему шанс. Никто не знал, что он сумел сохранить человеческий разум, и ему просто нужно время прийти в себя, — Антонио качнул головой. — Даже сейчас он может сорваться в любой момент. Ты ведь это знаешь, Макс, гарантий нет. Случайная авария на дороге, много крови. Даже это может лишить его остатков человеческой сущности. — Все, все, спорить не будем, — индианка положила раскрытые ладони рук на грудь каждому из мужчин. — Антонио, ты не доверяешь таким, как он, а Макс верит в своего протеже. Жизнь покажет. У этого оборотня есть причина оставаться человеком. — Что будем делать дальше? — Макс нахмурился. — Меня ждет работа, оставаться здесь мне не имеет смысла. А Эрика…- он хитро улыбнулся. — Вернете мне в целости и сохранности, как только он окончательно поправится. Мне и так придется обходиться без двух специалистов какое-то время, — взгляд Макс стал просительным. — Эмиль, вы позволите Эмили остаться? Пусть они проведут эту неделю вместе, им это необходимо обоим. — Не стоит им мешать, — кивнула индианка. «Люблю» и «хочу» неразрывны, «люблю» без «хочу» — дружба, а «хочу» без «люблю» — похоть. Вот у твоих мальчика и девочки все очень гармонично. По-настоящему, и мешать им не надо. Мы с Антонио все объясним им, когда они смогут воспринимать что-то, кроме друг друга, а ты поезжай, дорога длинная.***
Что значит неделя, если двое влюблены? Для них день, проведенный вместе, пролетает, словно лепесток, унесенный вихрем. Возможность оказаться вдали от привычной обстановки, вне знакомого мира может получить не каждый. Индейский поселок, где Эмили и Эрик прожили абсолютно сказочные семь дней, окружал дремучий сосновый лес, уютные поляны, покрытые васильками и ромашками, голые скалы, круто обрывающиеся в океан, девственно чистые небольшие озера и ледяные ручьи. Вся эта дикая и необузданная природа приводила их в восторг, давала полную свободу от условностей, позволяла вести себя подобно детям, вырвавшимся из-под контроля родителей. Молодые люди словно заново узнавали друг друга, отдаваясь полностью и без остатка захватившим их чувствам. Они были свободны, как птицы, выпущенные из клетки, и вели себя подобно им, вольно и непринужденно. Мужчина и женщина, городские жители, привыкшие к огромному шумному городу, чувствовали себя песчинками, заброшенными с берега океана в густую траву. Вся эта необычность придавала остроту и пикантность их любви. Где и когда они еще смогли бы заниматься любовью, не стесняясь и не стыдясь проявлять свои чувства, так же, как на этих одуряюще пахнущих цветами пустошах? Когда огромные, синие, словно майское небо, васильки качаются у тебя над головой, скрывая от посторонних глаз… Влюбленные могли вдвоем просидеть на утесе бесконечно много времени, просто обнявшись, и молча глядеть на бушующий океан, не думая ни о чем, просто чувствуя себя единым целым, случайно заброшенным в это дикое и красивое место. За день до отъезда Антонио пригласил их к себе, как им сказали, поговорить и преподнести сюрприз Эмили. Они очень мило поговорили, и о прошлом, и о будущем, получили много советов, как им лучше вести себя. Пока что Эрик оставался под контролем Стаи, чтобы не произошло сбоя, как в прошлый раз. На лугу, куда они пришли, никакого сюрприза не оказалось. Лишь уже знакомая ведьма поджидала их. — Юная леди, вы верите в то, что ваша жизнь изменилась, и теперь вам предстоит жить не просто с человеком, а с оборотнем? — вопрос, что задал ей Антонио, звучал странно торжественно. — Верю, — Эмили немного растерялась. Последнее время она не думала о том, что случилось, позабыв на время все то, к чему с таким трудом привыкала. Она, немного ошарашенная, внимательно смотрела на Антонио и Эрика. Двое мужчин стояли рядом, за их спинами простирался огромный луг, поросший ромашками, дул легкий теплый ветерок, шевеля перья, вплетенные в ее косы. Эрик, в отличие от них, был в джинсах и футболке. Волнение, что захватило Эмили, становилось сильнее, дыхание участилось, легкая дрожь пробежала по телу, и она поняла, что сейчас что-то произойдет. — Эрик, — индеец сказал только одно слово. И молодой человек начал раздеваться. Глаза Эмили распахнулись, она невольно прижала ладони ко рту, словно пыталась сдержать крик. На несколько секунд она потеряла дар речи, наблюдая, как обнаженное тело Эрика, все еще покрытое чуть приметными шрамами от ожогов серебром, засветилось и покрылось искрами. Эмили успела только моргнуть — а напротив нее уже сидел огромный волк. На ярком солнце его шоколадная шкура переливалась, кончики волос отливали золотом, оскаленная пасть с высунутым языком вызывала ужас. Эмили невольно попятилась, сделав несколько шагов назад. — Все правда, самая настоящая правда, — еле слышно прошептала она, пытаясь полностью осознать происшедшее. Где-то в глубине ее сознания теплилась очень слабая надежда, что все эти истории о существовании темной стороны обман. Эмили закрыла глаза, глубоко вздохнула и вдруг почувствовала, что страх ушел, неприятие исчезло, словно кто взмахнул волшебной палочкой, освободив ее сознание от тревожных мыслей. Стоило ей только открыть глаза, как она встретилась взглядом с янтарными глазами волка. — Эрик, прости, я же обещала, — Эмили шагнула вперед и обняла зверя за шею, погрузив пальцы в густую, удивительно мягкую шерсть. Ничего не произошло, только волк вздохнул. — Я буду любить тебя любым, — холодный нос ткнулся ей в щеку, а шершавый язык слизывал соленые слезы. Эмили и не заметила, что плачет. Она не обманывала ни себя, ни Эрика, она любила его, и ей было хорошо и очень приятно его обнимать и чувствовать, как ей подчиняется это огромное животное.