Заложники любви. Заложники общества

Томми огорчённо наблюдал за слугами, снимавшими с окна продранные гардины, подбиравшими куски расколотого фарфорового кувшина. Отданный на воспитание тигренок удрал от дрессировщика, вернулся к хозяину и в знак обиды натворил в комнате полнейший беспорядок, а теперь растянулся на кровати и спал с самым умильным и мирным видом, только изредка дёргая лапами и ухом. Слуга постучал к мальчикам и передал приказ молодого саиба, чтобы Томми и Маркус явились к молодой принцессе. Красивые гардины явно огочили его, будучи разодранными. Осман ткнул Томми в бок - Иди уже к невестке. Я посажу его на поводок и отведу в клетки. - Спасибо, Осман. - Томми обеспокоенно нахмурился - и зачем их с братом зовут к леди Ивонне. Но, раз про Османа ничего не сказали, значит, ему не нужно идти? Или про него забыли? Да нет, не может быть такого, Осман уже почти его брат во Христе и сводный брат... Размышляя обо всем этом, мальчишка уже бежал в сторону женской части дворца. С Маркусом он столкнулся уже у самых дверей покоев леди Ивонны. Маркус как раз теребил в руках браслет, крашенный камеями. Он намеревался преподнести его невесте как знак чистоты своих намерений, когда его позвали к леди Ивонне. Врезавшийся в него Томми только добавил смутных мыслей. - Ты не знаешь, зачем мы здесь? - Юноша возмужал за время путешествия под соленым ветром и ярким солнцем индии. Сейчас никто бы уже не узнал в нем истерично бросившегося на старшего брата мальчишку. Рассудительный как отец, с горячим любящим сердцем как старший брат и нежный к своим как леди Джулия. - Нет. - Томми замотал головой. - Сказали только, что зовут. А про Османа не сказали. Значит, это не из-за нашего хулигана. Да и из-за него к отцу бы позвали или к самому радже. - Странно - Маркус толкнул дверь и вошел в покои леди Пемброк, где царил полумрак. Габриэль ходил по комнате с крохотным свертком на руках, что-то ему напевая. Бледная женщина с постели прижала палец к губам. Мужчина выпрямился - немедленно велите отцу Доминику сварить настой из трав и плесени. Он знает, из которой. Скажите, что жизненно необходим молебен о здравии. - Повернулся к мальчишкам и оглядел вымазанного Томми. - Дааааа. Господа, моих детей нужно крестить сейчас же. Вы окажете мне честь стать крестными отцами принцев Индии? Один из слуг пулей метнулся из покоев, в комнату "белого жреца". Томми и Маркус коротко переглянулись, дружно согласно кивнул, показывая старшему брату, что он может полностью полагаться на них. - Нам надо лишь переодеться, Габи. - Маркус бросил взгляд на младшего братишку. - Томас, вымыться. На все - пятнадцать минут не более. Томми рванулся обратно в свою комнату. Маркус посмотрел на брата. - Ты известил отца и раджу? И лорда и леди Лэнди. Если нет, я могу послать слуг. Габи, держитесь с леди Ивонной. Все в Руках Господа, Он нас не оставит. Спасибо, Господи, за столь умного и выросшего брата. Габриэль мотнул головой, - я был бы счастлив, если бы ты взял на себя посыльных. Леди Грейс также следует просить о крестничестве. Спасибо, брат. - И в это "брат" было вложено столько любви, теплоты и заботы. - Я скоро. - Маркус коротко, почти по военному кивнул и торопливо вышел из комнаты. В сторону храма уже мчался гонец на самом быстром жеребце из конюшни раджи. Габи же вытащил из шкафа лучшее домашнее платье жены и кружевной платок. На подоспевших служанок даже рыкнул. - Пшли к детям. - Помогая жене подняться, осторожно подвел ее в окровавленной нижней рубашке к ширме и завел за нее. Служанки, приставленные к принцессе - ещё молодые девушки, покраснели от такого явного нарушения поведения, та, что помоложе, даже попыталась что-то сказать, но ее старшая товарка одернула юную безумицу, рискнувшую поднять голос вопреки белому господину, да ещё и зятю солнцеликого раджи Джалы Кампири. Они обе вернулись к детям, утешая плачущих и бормоча молебствия своим богам. Осторожно омыв и переодев супругу, Габриэль мягко коснулся ее губ своими. Она была ледяной как мраморная статуя и нисколько не согревалась. – Шкатулка, - прошелестело от графини и граф кивнул, отходя на мгновение и подавая ей резную шкатулку. Индийские сапфиры в ушах и на шее смотрелись тяжеловесными траурными камнями на богатой покойнице. Опираясь на руку мужа, она вышла и на языке отца бросила короткую фразу, опускаясь в кресло. Молодая девушка подскочила с гребнями. В покои вошёл граф Генри. Лишь по заострившимся скулам и сжатым челюстям можно было понять, что Стальной граф очень взволнован. Но - лишь это. Он подошёл к креслу, где сидела молодая женщина, склонил голову и коснулся сухими губами ее ледяной руки. - Отец - Габриэль коротко кивнул, держа на руках заболевшего младшего сына и покачивая его. Иви держала старшего и лишь отворотила запястье. Младенец закряхтел и заворочался в пеленках, привлекая внимание матери. Габи же смотрел на графа Генри и тяжело вздыхал. - Младший слаб. "Младший слаб"... Они уже знают - кто из близнецов старший, а кто - младший. И знают, что могут потерять - одного или обоих: близнецы редко выживают, оставшись одни, без тех, с кем вместе появились на свет. Генри вспомнилось - как вот так же с холодными руками, бледным утомленным и измученным лицом лежала графиня Джулия Девенфорд. Разве что волосы у нее, в отличие от леди Ивонны, были распущенны и струились затухающим и тускнеющим золотым потоком по подушке. А рядом на руках повивальной бабки так же недвижно лежал укутанный в шёлковую кружевную ребенку Майкл - сын, который даже не успел прийти в христианское общество. - За отцом Домиником и раджой послали? - Глуховато и ровно. - Да, спасибо Маркусу. Только бы выкарабкались. - Тихо прошептал, чтобы жена не услышала. Заснувший было младший близнец открыл сонные глазки и сфокусировал взгляд на деде. Открыв рот, младенец издал звук, близкий к хихиканью и снова сладко зевнул и заснул. - Говорят, что когда дети смеются, это ангелы над ними летают. - Тихий голос леди был полон неизбывной материнской нежности Генри на миг положил руку на крохотную голову новорожденного внука, затем перекрестил его. Чуть склонил голову, соглашаясь с невесткой. Та была бледна и слаба, но это было понятно - роды, как говорили служанки, сложные, да ещё двойня. К тому же - все предшествующие этому события. - Вам нужно беречь себя, леди. - Ровно и коротко обратился он к молодой женщине, стараясь говорить так мягко, как только умел. Графиня кивнула и слегка растянула мертвенно бледные губы в улыбке. Габриэль словно только разглядел измученную женщину. Где ее кожа, отливающая предрассветным небом? Где полные розовые губы, растянутые в насмешливой дразнилке? Даже глаза больше не сияют и потуснели. Волосы прибраны, а до того безжизненно висели паклей, а не лежали красивой копной на плечах. - Иви, ты как себя чувствуешь, милая? - Женщина лишь улыбнулась, ответив, что все хорошо. Граф поднял на отца обеспокоенный взгляд. Генри чуть качнул головой. Он не был знаком с медициной, но знал, что нынешнее состояние молодой графини может в будущем как улучшиться - как это было с леди Джулией после рождения первенца, так и стать хуже. То, как перенесла Ивонна известие о гибели, а потом и воскрешении супруга, могло давать как надежду на то, что ее организм окажется крепким и для борьбы с болезнью, так и беспокойство о том, что борьба окажется не под силу. Дверь комнаты чуть открылась, не давая Габриэлю выразить эмоции страха и надежды кроме как глазами. В комнату втекли по очереди Лэнди, Михринисса и Нергизшах. За ними шел адмирал и Осман. Габи только приподнял бровь и вздохнул. Как-то слишком много гостей для молодой матери и новорождённых. Детей сразу унесли за ширму няньки, во избежание сглаза и порчи. Нергизшах чуть улыбалась. - А могу я посмотреть на маленьких? Мы с мамой вышили им молитвы исламские на счастье и здоровье. Следом за Османом и Нергиз вошли и братья Девенфорд. Маркус приветствовал женщин, адмирала и отца почтительным кивком и тихо сказал Габи, что отец Доминик занялся приготовлением настоя, а в храм был послан гонец. После слов Нергизшах, Генри быстро и вопросительно посмотрел на Габриэля и Ивонну. Дети вот-вот будут крещены, и мусульманские молитвы им будут вовсе ни к чему, однако обижать отказом людей, желающим детям только добра, было дурно. Но спрашивали сейчас не у самого Генри, поэтому он счёл невежливым и неправильным отвечать. Габриэль задумался на мгновение. В принципе, есть ли разница на каком языке написана молитва, если она к Всевышнему и с благом для беспомощного. - Конечно, можно. Только передайте молитвы нянькам, леди. Малыши еще слабы. - Девушка вспыхнула неподдельной искренней радостью. Габриэль посмотрел на отца в надежде, что тот поймет его решение. Отказ мог рассорить их с семьей Османа, если турки сочтут этот отказ за оскорбление. Граф Генри еле заметно прикрыл ресницы, показывая, что сын поступил правильно. Было даже непривычно и странно, что молодой человек спрашивал у отца одобрения своим действиям. Даже, учитывая, что Габриэль не помнит свою прежнюю жизнь, его упрямый и довольно дерзкий характер никуда не делся, а по причине обстоятельств, вероятно даже развился ещё больше. Кое-как рассадив нахлынувших гостей, слуги притащили от отца Доминика чан с водой. Габриэль придирчиво опустил палец. - Холодная. Греть пока локтю комфортно не будет. Не горячо, а никак. - Вздохнул и погладил задремавшую супругу по плечу. - Прошу простить мое своеволие со святой водой, господа. Мой младший сын в жару, не хочу сделать хуже В комнату, почтительно постучавшись, заглянул слуга и доложил, что к рани Авани пришли двое белых жрецов: один - "отец Томиник", а второй - брат Альфред - был вчера у солнцеликого раджи. «Томиник». Томас не удержался от фырканья. Сам же раджа Джала Кампири, благоволящий к христианам, шел с отцами. - Авани. Что с тобой? Женщина слабо махнула рукой и улыбнулась отцу. Осман, Габриэль, Маркус поприветствовали сначала священников и лишь потом раджу, показывая тем самым превосходство Матери Церкви над любой светской властью Раджа, увидев такое количество народу, ужаснулся и велел слугам приготовить для церемонии малый приемный зал. Подойдя к будущему зятю, положил руку ему на плечо. - Друг мой, я надеюсь, Ваше здоровье уже не вызывает беспокойства? - Затем обернулся к начальнику дворцовой охраны. - Проследите, чтобы подготовка к церемонии прошла как можно быстрее. Если в зале будет принц Шагьяната и он будет мешать - разрешаю выставить его силой. Граф Генри поклонился и вышел вслед за слугами, скупо, но ободряюще улыбнувшись старшему сыну. Отец Доминик, уже успевший переговорить со своим собратом, вежливо и мягко, но немного настойчиво попросил всех пришедших чуть расступиться и подошёл к чете Пемброк и заснувшим младенцам. Тихо расспросил - кто именно из детей болен? Габриэль поднял голову и кивнул. - Что Вы, Ваше Величество. Мое здоровье отошло на задний план. Мой младший сын в жару. - Грустно улыбнулся и расступившиеся гости дали обзор двух колыбелек. Склонившийся над ними отец Доминик...И такой беспомощный младенец, вопиющий о помощи. Сердце Габриэля сжималось. - Ближайший к нам, падре. Младший. Отец Доминик смочил край платка, вытащенного из кармана сутаны, настоем из флакона из кармана же, и аккуратно смочил уже потрескавшиеся губы малыша, тихо шепча молитву. Второй священник также тихо молился, осеняя малышей крёстным знамением. Габриэль и Маркус тихо повторяли слова молитвы за святыми отцами. Женщины, даже мусульманки, пусть и неловко и спотыкаясь в словах, склонили головы в молитве. Осман старательно крестился. Только Михринисса упрямо шептала на исламе молитвы Аллаху. На вопросительный взгляд графини, она ответила лишь когда закончила. - Эти молитвы не принесут вреда, Авани-султан. Они просят о здоровье и счастье для новорожденного. Я читала их над своими детьми. - Леди Лэнди и леди Пермброк мягко улыбнулись. Пришлый священник бросил короткий неодобрительный взгляд на мусульманку, но та не могла этого заметить. Отец Доминик обтер настоем личико, грудь и ручки младенца. Оставил флакон на резном столике сандалового дерева. - Леди Ивонна, если позволите, я дам совет. - Мягко. - Малышей лучше держать на свежем воздухе, где поменьше духоты и разных запахов, которые создают здешние ароматы. Да и Вам самой тоже. Графиня мягко кивнула. Было весьма заметно, что она бледна как полотно и вымотана гостями. Грейс подняла голову и мягко шепнула что-то мужу. Тот передал по цепочке и гости стали выходить, оставляя молодых родителей и священников с детьми. Маркус незаметно ткнул в руку девушки браслет и покраснел до корней волос. В суматохе не заметят может быть. Отец Доминик посмотрел на молодого отца. - Габриэль, он сейчас будет спать, малышу нужно набраться сил. Я же попрошу лишь десять минут, мне и самому надо исповедаться отцу Альфреду, перед тем, как провести крещение. Габриэль покивал и улыбнулся - Разумеется, отец Доминик. Я пока попрошу слуг подготовить носилки, Ивонна не сможет дойти, слишком слаба - Мягко погладил по голове жену и вздохнул, выглядывая за дверь и подзывая слуг. Рани Авани вынесли на белых праздничных носилках в малый зал. Отец Доминик с искренней благодарностью тепло улыбнулся Габриэлю. Он и в самом деле ощущал, что не имеет права исполнять столь важную миссию, как введение в христианский мир новорожденные души, будучи сам виновным в том, что стал причиной гнева их отца на другого человека. Оба священника вышли из покоев молодой матери. Томми, выходящий из комнаты и углядевший краем глаза передачу подарка Маркусом юной турчанка, тихо шепнул об этом Осману, лукаво улыбнувшись… Осман резко повернулся к сестре и взял ее за запястье, едва услышал о подарке. Нергиз залилась краской, понимая, что читается в глазах брата. - Сестра? - Вопросительно произнес мальчишка, и та вздохнула, закрываясь платком. Маркус шагнул к невесте и заступил ее плечом, смотря на главу семьи твердо и уверенно. - Она моя невеста. - Осман, я просил тебя руки твоей сестры, как главу твоей семьи. - Маркус смотрел в глаза мальчишке-турчонку, не отводя взгляда. - Ты дал свое согласие. Я не позволю себе и другим ничего, что может оскорбить ее честь. Прости, если подарок в знак любви и уважения считается оскорблением в вашей стране, а я, не ведая о том, невольно отступил от этикета. Осман долго сверлил глазами Маркуса и сестру и буркнул, наконец. - Не втайне. Это может считаться подкупом. - Развернулся и молча пошел в малый зал церемоний, где надувшись, сел на стул и скрестил руки. Нергисшах только вздохнула и взяла жениха за руку. - Душа моя, не сердитесь на него. Ему тяжело нести бремя главы семьи, он пока только мальчик. - Госпожа моя, я прошу прощения у Вас за свой поступок. - Маркус опустился перед девушкой на колени, взяв ее за руку. - Если Вы и Ваш брат готовы - я попрошу отца Доминика крестить вас обоих вместе с малышами Габриэля, а затем и обвенчать нас. Томми подошёл к Осману, положил руку на плечо. - Маркус не хотел обижать вас с Нергиз, Осман, прости его. - Вздохнул. - Мы плохо знаем обычаи вашей страны и вашей культуры, оттого и ошибаемся. Но без намерения оскорбить. Обещаю, я буду подсказывать и рассказывать тебе о наших обычаях, чтобы ты не ошибался. - Я была бы только счастлива, мой рыцарь Запада. Только можно ли так? Два таинства в один день - покачала головой - Давайте не станем торопить венчание, Марк. Осман сидел, надувшись, и бурчал себе под нос что-то невразумительное и неразборчивое. Глядя на него, вполне можно было вспомнить разбуженную днем сову. - Хорошо. Но я в любом случае буду пресекать подобное. тайно нельзя дарить. Грех. Подкуп невесты. - Хорошо, счастье моего сердца, спешить мы не будем до завтра. - Маркус чуть улыбнулся. - Хорошо? - А разве можно подкупить невесту, если она и так согласна? - Томми откровенно удивился, садясь рядом. - Подкупить можно родных, если девица не согласна, или девушку, если не согласны родные и она сама... Но если все не против брака, то зачем подкуп? Вокруг снуют слуги, приводя малый зал в порядок для церемонии. - Марк.. - Девушка вовсе залилась краской и закрыла прозрачной газовой тканью даже глаза - Разве можно так скоро? - Однако, приятное томление сердца, бившегося столь сладко в ожидании, когда она окажется в его объятиях, говорило совершенно обратное. Можно. Нужно. Хочу. - Понимаешь, считается, что подарками можно купить согласие, - Осман уже не бурчал, пытался объяснить свою позицию и только пофыркивал, глядя на алую от стыда и счастья сестру. - Но они кажется счастливы вполне. - Да, так можно, счастье мое. - Маркус уверенно кивнул. - Ведь мы оба имеем твердое желание и уверенность в правильности наших желаний быть вместе. - Осман, я знаю, что ты не просто так упрямишься. Потому и пытаюсь понять – почему это считается подкупом, если все и так согласны? - Томми чуть улыбнулся, положил руку Осману на плечо. - А одобрят ли такую поспешность наши родные и не сочтут ли это намеком на ... положение? - Девушка сама смутилась своих слов и в поисках поддержки сжала руку жениха - Не пойдет ли слухов? - Может показаться, что я упрямлюсь, Томми. Но это не так. Я согласен на их брак и давно. Однако подарки приличествует дарить при ком-либо. Понимаешь? Иначе будет считаться, что невесту купили подарками. И ее согласие тоже. – Фыркнул. Маркус и сам покраснел. - Нет, отец же знает, да и все тоже, что я никогда не осмелюсь... Прикоснуться к Вам до свадьбы, моя госпожа. - Это как у нас запрещено девушке встречаться с молодым человеком, если они не помолвлены хотя бы, и вообще нельзя принимать подарки и встречаться, если не при ком-то из родных девушки или знакомых. - Томми кивнул. - Я надеюсь на это. Не хотелось бы становиться объектом пересудов, мой рыцарь. - Мягко улыбнулась и сплела его пальцы со своими, даря тепло и поддержку. - Да, наверное. - Осман покивал и повернулся на дверь, откуда слуги внесли две белые колыбельки и вошли священники и раджа. - Так вот как крестят… Маркус торопливо поднялся с коленей, лишь слегка коснувшись губами кончиков пальцев девушки и счастливо улыбнувшись. Обернулся на вошедших, затем снова посмотрел на девушку. - Звезда моя, я облечен большим доверием моего брата и большой ответственностью - я выбран одним из крёстным отцом для одного из малышей. Поэтому мне необходимо быть там сейчас. Вы хотите присоединиться к тем, кто примет сейчас крещение? Так можно. - Юноша улыбнулся. Томми кивнул. - А я буду крёстным своего племянника. Ну... Одного из них. Не знаю только пока - кого именно. - А кто же станет моими крестными родителями, мой рыцарь? - Прикрыв глаза, она удивленно улыбнулась, хотя кивнула и согласно взяла его за руку, - и креста у меня нет с собой. - Матушка купила мне и брату в местной церкви. - Сзади раздался тихий голос на французском. Служанка Михриниссы улыбнулась. - Я христианка, госпожа моя. Из благородных... До того, как на наш корабль напали пираты, я плыла к своему двоюродному дяде, герцогу Франции. - Мой отец станет крёстным отцом Вам, любовь моя, а мой брат Габриэль - Вашему брату. - Маркус посмотрел на служанку-христианку, чуть кивнул. - Сегодня из храма прибыл ещё один священник, наверное, отец Доминик его попросил привезти все, что надо для крещения для всех, кто в этом нуждается. Ведь с отцом Домиником говорили не только про малышей. Девушка чуть улыбнулась и согласно закивала - Как мне столь быстро подготовиться к крещению? - Служанка встала и подала руку девушке - Пойдемте, госпожа. Я все Вам и господину Осману объясню. - По дороге захватили и весьма удивленного Османа с кресла. - Господин Маркус, Вы уж объясните родным, хорошо? - Конечно. - Маркус кивнул. Довольно быстро объяснил все поначалу изумлённо уходом Османа, но просиявшему от радости Томми и подошедшему отцу. Генри коротко одобрительно кивнул. Велел слугам поторапливаться, принести обратно чан со святой водой. - Но подогрейте. - Приказал коротко. Чан притащили с очень теплой водой. Осман и Нергиз ушли было в соседнюю комнату, где служанка принцессы султаната объяснила им все правила и помогла переодеться в кипено-белые рубахи. - Вы уже выбрали себе имена, госпожа моя? Девушка покраснела и кивнула. Осман задумался на мгновение и тоже кивнул. Все же лучше Патрик. Выведя обоих обратно в зал, она присела рядом с Михриниссой. - Мои дети... Не думала, что доживу до момента, когда они отрекутся от веры предков. - Тихо произнеся это, женщина по очереди поцеловала сына и дочь, встала и вышла. Было мучительно больно смотреть на радость христиан, не понимающих, какая это боль для правоверных мусульман. Маркус взял на руки болеющего малыша - очень аккуратно, но крепко, чтобы не уронить племянника, Томми взял второго. Оба Девенфорда заметили возвращение Османа и Нергиз, Томми улыбнулся. - У тебя очень красивая невеста, Маркус. Юноша посмотрел на брата укоризненно, но промолчал. Отец Доминик повторно уточнил у стоящего неподалеку Габриэля о выбранных именах, затем подошёл к маленьким туркам. - Вы тоже готовы к таинству Крещения? - Улыбнулся мягко. Нергис и Осман крепко держались за руки. На их плечах лежали руки служанки Михриниссы. Юноша и девушка закивали, краснея от смущения - Я буду крестной матерью, падре. Мое имя Бланш. - Девушка поправила платок на голове и огорченно вздохнула - Все будет в порядке и госпожа Михринисса примет Ваше решение с достоинством, достойным принцессы морей Отец Доминик поинтересовался - кого решили взять в крестные отцы? Передал девушке два небольших золотых крестика для ее будущих крестников. Затем направился к чану, подозвав обоих юных Девенфордов с их крестниками. Девушка тихо ответила о графе Генри и Габриэле, если те согласятся. Габи услышал и слегка улыбнулся. Кивая. Крестники это всегда прекрасно. Процесс крещения всегда оставался таинством. Лишь когда попискивающие и уже чмокающие Доминик и Франциск оказались в руках кормилиц, а Кэтрин и Патрик, теперь Кэтрин и теперь Патрик, вышли с мокрой головой на плиты, молодой граф позволил себе расслабиться.