Свет мой, зеркальце, скажи...

— Мастер Дэрх! — завопили еще из-за двери, и он поднял голову от трактата о проводниках Судьбы (жуткая скукотища на самом деле), стараясь сделать лицо посуровее. Спустя пару секунд дверь распахнулась, и внутрь — в его тихую, уютную обитель — влетела растрепанная Ариниэль в какой-то странной одежде, волокущая за собой ошарашенную Брианику. Обе при этом сияли совершенно идиотскими улыбками. Эх, молодость, эх, любовь, подумал он. Когда-то, лет двести… ан-нет, уже все триста назад, знавал он одну даму… — Мастер Дэрх! — еще громче завопила Избранная, вырывая его из только-только наклюнувшихся приятных воспоминаний. — Я нашла! — Какая неожиданность, — проворчал он саркастично себе под нос. Впрочем, вряд ли Ари бы обратила внимание, даже скажи он ей это в лицо — судя по всему, мозги, коих и так, по его скромному мнению, в этой синеволосой головке было не так чтобы чересчур много, сейчас и вовсе отдали бразды правления чувствам. Безраздельно. Оставалось надеяться, что не навсегда. Мир бы этого не пережил, причем в прямом смысле. — Я… Мы… Вы же видите, мастер? Запыхавшиеся, они остановились напротив и уставились на него с надеждой. Ари — с требовательной, Бри — с молчаливой и робкой. — Да я это и раньше видел. — Заметив, как насупилась Ариниэль, он предупреждающе вскинул руку. — Ну не мог я тебе сказать, не мог, сама знаешь! Но намекал. И если бы ты слушала… — Я слушала. — Конечно. Только не то, что надо. Сколько раз я тебе рассказывал о тех, кто знаком со своими предназначенными с раннего детства, а потому просто не помнит момент принятия? Хоть однажды тебе пришло в голову перенести это на себя? — Мастер… — Что «мастер»? Что? Не жди постоянно от судьбы пинка, может, она и пинать не будет. — Мастер Дэрх!.. — Да подтверждаю я ваш союз, подтверждаю. Принесете браслеты — поставлю на них печати. Не беспокойся, о Великая Избранная, выбор самой Судьбы никто оспаривать не посмеет. Не заметив сарказма, обе счастливо заулыбались, и на мгновение ему даже стало стыдно за ерничанье. Но только на мгновение — эта синеволосая ходячая проблема немало его крови попила, пока на нужный путь не встала. А без него так и вовсе бы все так же в потемках бродила. Уже возле самой двери (которую, кстати, они даже закрыть не потрудились, ничуть не беспокоясь о его старых костях, чувствительных к сквознякам… наверное) Ариниэль вдруг обернулась и, пряча глаза, спросила: — Мастер, а насчет отражений… насчет близнецов вы ведь пошутили, правда? — С чего ты взяла? — Но мы… — она все-таки рискнула поднять на него несчастный взгляд побитого щенка, но тут же снова потупилась, — мы же совсем не похожи! — Знаешь, Ари, если тебе не нравится отражение в зеркале, обычно помогает что-то поменять в себе. Попробуй. — Он подмигнул, заметив, что она снова смотрит, украдкой, из-под полуопущенных ресниц. — Между мной и этим наивным деревенским олухом нет ничего общего! — Да ну? Кстати, он сказал то же самое. — Потому что и в самом деле же нет! — Ну конечно, — насмешливо протянул он. — Дай угадаю, сталкиваясь лицом к лицу, вы тут же принимались орать друг на друга, аки заправские базарные торговки. — И что с того? Он забитый великовозрастный ребенок, который и вздохнуть лишний раз боится, чтобы не выдать свою непохожесть на других. Даже его так называемые друзья ничего о нем не знают. А я… — А ты так боишься быть недостойной звания Избранной, так боишься оказаться непохожей на придуманный давным-давно образ, что вот едва не потеряла того, кто тебе дорог. И твои… друзья, а я бы сказал, скорее, соратники знают только этот же выдуманный образ, а не тебя. Все еще будешь утверждать, что между вами нет ничего общего, или остановимся на этом? Она молчала, надувшись, как кошка, получившая веником по самоуверенной морде. Затем развернулась и, рассерженно пыхтя, решительно утопала прочь. Брианика едва успела пробормотать ему свое поспешное «Досвиданияспасибомастер». Он равнодушно пожал плечами. И довольно потер руки, как только дверь за парочкой наконец закрылась. Осознание победы наполняло душу такой редкой в последние годы радостью. Тактика себя оправдала полностью, в отношении стратегических целей он тоже был уверен: будет лучше хотя бы потому, что вряд ли что-то могло быть хуже Избранной, разрушающей до основания половину мира в поисках того, что у нее и так под самым носом. И между прочим, в его пророчестве, единственном из всех, о путешествии в другой мир в поисках судьбы сразу было сказано. А все потому, что кое-кто гораздо умнее остальных. Он высокомерно улыбнулся в пустоту, как если бы там находились его собратья-оппоненты, но надолго его не хватило, и улыбка быстро перетекла в озорную. К Ирху всех! Он победил! Он вообще считал, что написал для Ариниэль замечательную судьбу, в которой, в отличие от остальных, на фоне испытаний и подвигов встречалось еще и совершенно обычное, совсем не героическое счастье. И опять-таки к Ирху тех старых — даже по сравнению с ним — сморчков, которые думают, что чем несчастнее их подопечный, тем лучше, поскольку тем проще им управлять. При всех своих недостатках, кои он знал, можно сказать, досконально, Ариниэль заслуживала чего-то большего, чем быть олицетворением чьих-то представлений о правильной Избранной. Учитывая же, что зеркальные близнецы отражают не только характеры друг друга, но и судьбы, влиять на них можно не только напрямую, но и через одного — на второго. А значит, и той юной душе, что побывала здесь стараниями Ари, знания лишними не будут. Это подсказывал ему опыт. Или инстинкт? А может, внутренний голос? Интересно, у таких, как он, могут быть внутренние голоса? А инстинкты? А, к Ирху и их, даже если они есть. Трактат ждет. Тягомотина редкостная, но надо же знать, что люди думают о тебе.