Моль

Майк встретил рассвет на крыльце, размышляя о словах Ло. Ему хотелось знать историю этих существ. Знать, насколько долгая эта история. Знать, насколько они близки к человеческим созданиям. Синяки под его глазами начинали болеть при моргании. Когда на горизонте уже намечалось зарево, к ним присоединился сонный рыжеволосый паренек. Он выглядел самым нормальным, пока часть его лица закрывала повязка, но без нее он был похож на жертву маньяка: левый глаз, напрочь лишенный зрачка, был густого зеленого цвета, его от самого виска и до носа пересекал рваный неаккуратный шрам, из-за чего веки не раскрывались полностью, поэтому паренек щурился на левую сторону. однако он был самым дружелюбным и общительным из компании новых знакомых. Его голос тут же скрасил обстановку. - Фил, - представился он, и его лицо растянулось в широкой детской улыбке. На самом деле, если не считать ужаса на левой стороне, он был довольно милым. Его лицо отчасти походило на детское, а огненно-рыжие растрепанные волосы только усиливали этот эффект. После его появления Уиллер стал чувствовать себя намного спокойнее. - Тут та-а-а-ак здорово, у меня просто слов нет, - тараторил Фил, подпрыгивая на месте, - Такой воздух, такой дом, такие люди. Я так рад, что вы нас вытащили, ты даже не представляешь, я чуть перья себе там ощипывать не начал. Видимо, как и в любой другой компании, в этой не обошлось без болтливого юмориста. Да уж, подумал Майк, иначе негатив сожрал бы их живьем. - Элла такая милая, правда, Ло? Очень похожа на ту… - Фил, - перебила его девушка, и мальчик замолк. Впрочем, ненадолго. Уже через несколько секунд он вдруг перескочил на другую тему. - Я все поражаюсь, как на ее дом не обращают внимания. - Большая часть мутантов живет в полуподвальных и подвальных помещениях, которые больше, чем основная часть дома. Еще много незанятого места, видимо, она планирует размещать здесь еще детей. Стены укреплены шумоизоляцией и утеплены специальной пенной прослойкой, а нижние окна покрыты зеркальным напылением, - отчеканил Джаспер, расслабленно лежа на коленях подруги, сложив руки на животе. Девушка гладила его густой, но на вид довольно мягкий ежик на голове, и это грело душу Уиллера. Они как будто чувствовали себя в безопасности. - И правда, похожа, - прошептал Фил. Они посидели так еще минут пятнадцать. Фил все трепался о мутантах, которых тут встретил, о лаборатории и своем невероятном желании съесть двадцать шесть бургеров за раз. - Почему двадцать шесть? - Двадцать пять уже было, - гордо заявил рыжик. А потом они ушли. Медленно размялись, попрощались с Майклом и скрылись в доме, а он так и остался сидеть, словно гвоздями прибитый к ступеням, наедине со своими страшными мыслями. Очнулся парень только тогда, когда в доме началась возня. Девушки вышли на кухню и принялись готовить и будить малышей, а парни выползали на улицу, чтобы потянуться и покурить. - Уиллер, не спал? Майк вздрогнул и рывком обернулся на голос Дастина. Увидев друга, сплюнул и расслабился. - Угу. Хендерсон пожал плечами и вернулся в дом, а когда на это решился и Майкл, в столовой уже вовсю толклась куча народа. Для мутантов, как оказалось, внизу была отдельная столовая с несколькими длинными прямоугольными столами, однако Ло и Джаспер сидели рядом в центре общего стола наверху. Они тревожно смотрели на ребят и постоянно переговаривались. Майк сел с другого бока Ло и занял место для Оди. Было видно, что с его приходом лилововолосая заметно успокоилась и даже выпрямила спину. Друзья наконец расселись, и вдоль стола пронесся теплый запах оладьев и топленого масла. Говард держал в руках блокнот и тихо разговаривал с Эллой. Очевидно, он не собирался посвящать партию в подробности своей работы, но они и без того были слишком уставшими. Вряд ли кто-то вообще смог нормально поспать, подумал Майк. Одиннадцать присела рядом, подала парню чашку кофе и, притянув его за затылок, нежно поцеловала в лоб сухими губами. Раньше ее губы были мягкими и гладкими, потому что Нэнси то и дело дарила ей косметику и учила ею пользоваться. Она помогала ей ухаживать за кожей и волосами. Однако за несколько лет скитаний Оди явно растеряла сноровку, да и вряд ли у нее было время и возможность следить за внешностью. -Ребята, - Элла встала, опираясь ладонями о стол. Говард закончил писать и отклонился назад, растекшись по стулу. -Мы все благодарны вам за то, что вы сделали. Если это не героизм, то я не знаю, что можно им назвать, - Элла медленно окинула взглядом гостей, - Но вам пора домой. Вы сделали все, что было в ваших силах и даже больше. Вернитесь к нормальной жизни, с остальным мы справимся. До конца дня друзья скитались по дому, не представляя, что им делать со словами Эллы. Как они могли уехать, зная, что дело еще даже не начато? Как они могли бросить детей? Ло дернула Майкла за край футболки, когда он ковырялся в капоте их несчастной машины. Парень выпрямился и, встретившись взглядом с лилововолосой, улыбнулся. Его в какой-то степени даже радовало, что замкнутая и, говоря откровенно, жутковатая мутантка, чувствует себя комфортно, обращаясь именно к нему. -Вы уедете? Уиллер удивился тому, как наивно она выглядела. Он боялся ошибиться, но ему казалось, что она расстроена этим. -Не знаю, - он покачал головой и достал сигарету, - Мы не можем уехать сейчас. Ло покивала головой, обошла Майка и присела на край капота. -Было много людей, которые были к нам добры, - она смотрела куда-то сквозь Майкла, как будто видела призраки тех людей. От этого у парня по спине пробежала холодная волна испуга. -Но все они закончили плохо. Уезжайте, пока судьба бережет вас. Она встала, подошла к Майклу и положила руку на его плечо. Несмотря на то, что в своей компании кудрявый всегда был самым высоким, она вдруг поравнялась с ним в росте. -Вы не спасете всех, а лишь погубите себя. Майк смотрел на ее руку. От плеча и до пальцев внутри вен будто растекалось яркое сияние. Словно в ее венах текла не кровь, а флуоресцентная краска. Он заворожено наблюдал, как оно пульсирует и наполняет ладони девушки. -Сделайте и это ради нас. Одиннадцать окликнула Майка. Он нервно обернулся, будто его поймали на измене, но Ло не торопилась отстраняться. Оди подошла, держа в одной руке стакан воды, а в другой полотенце, и внимательно уставилась на мутантку. Та только коротко улыбнулась ей, и Оди кивнула. Майкл чувствовал себя в центре странного спектакля, где всем, кроме него, выдали сценарий. -Мы уезжаем, Майк. Прощаться с Эллой и мутантами было тяжело и страшно. Ребятам была противна одна только мысль, что теперь за жизни детей будет отвечать какой-то второсортный журналист. Радовало только то, что Кайли тоже решила остаться. Она мастер своего дела и сможет спрятать детей, если что-то пойдет не так, но надолго ли? Майк наконец забрал свою машину. На самом деле, все это время он даже не вспоминал о ней. Он сел за руль, с ним ехали Оди, Уилл и Джойс, а остальные расположились в мини-вэне. Они хотели ехать в одной машине, но все вместе в желтой потасканной Шевроле Уиллера не поместились бы при всем желании, а бросать ее здесь Майкл наотрез отказался. Ло, Джаспер и Фил стояли немного в стороне от Эллы, Говарда и Игги. Они улыбались своими едва заметными загадочными улыбками и даже не подошли к партии, чтобы попрощаться, но Майкл точно знал, что они сказали бы. Странно, как за один разговор ему удалось почувствовать связь между ними, будто все мутанты мира так или иначе связаны на ментальном уровне, а он вдруг по чистой случайности впутался в эту паутину. Он точно знал, что они не прощаются, потому что это не последняя их встреча. Прощанье – плохая примета, сказала ему Оди, и он едва не расплакался. Двери машины закрылись, жалобно закашлял мотор. Ребята отправились в путь, а дом, в котором за несколько дней началась целая история, становился все меньше и меньше, пока вовсе не исчез за горизонтом. И снова бесконечная серая дорога, деревья на обочинах, однотипные заправки с однотипными девушками на кассе, палящее солнце и легкий ветерок в окно. Разница теперь была в том, что за руку Майкла держала его первая и настоящая любовь, а на заднем сидении тихо сопел его лучший друг, которого они наконец нашли и больше никогда не потеряют. Макс и Лукас свернули в какой-то момент. Дастин заявил, что погостит у них пару дней. Друзья долго обнимались и плакали, а Лукас заявил, что никогда не выключит рацию. Одна только Оди отреагировала на это серьезно, наверное от того, что знала, что она понадобится. Всю дорогу она мрачно смотрела в окно и почти не говорила. Пути партии снова разошлись, но ребята знали, что это ненадолго. Через пару дней дом встретил путешественников слезами и крепкими объятиями. Хоппер долго трепал Оди в руках, потом так же долго обнимал Уилла и так же долго печально смотрел на Джойс. Майк упал в руки матери и с облегчением выдохнул. Джонатан плакал, держа в руках брата, а Нэнси повисла на Майке. Это была огромная куча объятий, и все чувствовали себя спокойно и хорошо некоторое время. Им пришлось долго и болезненно посвящать семью в детали своего путешествия, но, когда это закончилось, так приятно было развалиться на одеялах в старом добром подвале, как будто ничего не произошло, как будто все это было сном. Каждый, наверное, в этот момент хотел проснуться тринадцатилетним и беззаботным, когда все кошмары оказались позади, а в будущем ждали только вечеринки, друзья и любовь. Конечно, вернуться в прошлое им не удалось, но оно наверное и к лучшему. К ночи, когда все отправились по домам, звуки поцелуев наполнили прежде одинокий и грустный подвал. Оди лежала на груди Майкла, а он клялся ей в любви так, как никогда прежде, и ему не хватало слов, а девушка задыхалась от нежности и постоянно перебивала его поцелуями, чтобы не расплакаться, но ее щеки были влажными, а ресницы дрожали. Слов было мало, поцелуев было мало. Влюбленным казалось, что компенсировать эти четыре года не удастся никогда, и хотелось сделать все возможное до того, как новое приключение позовет их. До того, как голос в трубке объявит: «Прием, собрание партии, прием». Дни до начала конца всегда самые яркие, красивые и светлые. Семьдесят четыре дня тишины и спокойствия, семьдесят четыре дня любви и ласки, громкого смеха и ночных вылазок к озеру. Семьдесят четыре дня Нэнси поглаживает пока еще плоский живот, а Джонатан то и дело ненароком прикасается к нему. Семьдесят четыре дня Уилл не кричит по ночам. Но семьдесят пятый день был не таким. Глубокой ночью семьдесят пятых суток в мутное подвальное окно стала биться большая серая моль.