Это всё не по-настоящему, это всё неправда, это всё сон. Так ведь? Сон?
— Тайлер, твои мысли такие громкие, — с улыбкой говорит Фригг. — Я не призываю тебя думать потише. Но лучше задай вопрос вслух, чтобы Джошуа тоже слышал. Джош смотрит на него в ожидании, сглатывает противный ком паники и прерывисто вздыхает. Тайлер хочет озвучить то, что крутится на уме, но не может и рта раскрыть от сковавшей его тревоги. Поэтому он по привычке берёт Джоша за руку, чтобы передать всё напрямую, но не тут-то было. Это больше не работает. Тайлер не может ничего передать, и эти пресловутые «это сон, это неправда» остаются в его голове. — Хорошо, давай я начну, — говорит Фригг и усаживается поудобнее, концентрируя своё внимание на бледном парне. — Ты прав. Это сон. Сейчас вы оба спите каждый в своей постели. Джош сдвигает брови к переносице, его страх на несколько секунд уступает место недоумению, потому что… каждый в своей постели? Этого не может быть. Он точно помнит, что они уснули вместе на диване в гостиной Тайлера, после того, как… ну. Джош непроизвольно улыбается, припоминая, после каких таких взаимодействий они уснули вместе на диване. Затем прикусывает губу и опускает взгляд, заметив, что Фригг на него уж слишком строго смотрит. — Вот ты как раз-таки думай потише, Джошуа. Но он ничего не может с этим поделать и совершенно случайно вспоминает яркие порнографические кадры из прошлой ночи во всех обнажённых подробностях. Это происходит само по себе. Джош довольно впечатлительный парень, можно ли его судить за это? Фригг потирает виски. — Упс? — неловко морщится он и нервозно чешет шею, чувствуя себя полнейшим кретином. — Думай о чём хочешь, я отключила твой канал, — оповещает Фригг, после чего Джош откидывается на спинку стула и прячет взгляд, скрещивая на груди руки, а внимание богини возвращается к Тайлеру. — Теперь ты. Только пожалуйста, не думай о его гениталиях, я тебя прошу. — Джош? — Тайлер смотрит на него и хочет немного повозмущаться, потому что ну как можно думать о таких глупостях, когда они неизвестно где и непонятно зачем? Но как он может сердиться, если Джош, виновато улыбаясь, разводит руками? Теперь Тайлер хочет его обнять. Успокоить, ведь тот на самом деле волнуется, уж Тайлер знает. Поэтому ему хочется прижать этого парня к себе и тихо, на ухо сказать о том, какой же тот иногда идиот. Его идиот. Милый, неловкий и такой лю- — Так, всё, достаточно. Тебя я тоже отключаю. Будем общаться по-человечески. — Фригг снова потирает виски, зажмуривается, затем облегчённо вздыхает и умиротворённо оглядывает парней. — Тишина. Наконец-то. Ну так что? Как прошли праздники? Парни, успокоившись и упорядочив свои мысли, смотрели на Фригг и думали: она издевается? Это у них, у богов, такие крутые пранки над простыми смертными или что это? «Как прошли праздники» – лучшее, что могла спросить скандинавская верховная богиня, после того, как напоила их непонятно чем, заставила целоваться под каким-то веником и меняться телами. Не объяснив ничего, никак не предупредив. Она просто свалилась на их головы, наворотила дел и исчезла! Даже ручкой ради приличия не помахала. — Зачем вы это сделали? — первый из оцепенения выходит Тайлер. Джош за ним следом. — Почему с нами? — Что мы такого сделали? Мы обычные люди, к чему это всё? — Не могу вам этого сказать, — ровным голосом отвечает Фригг. — Что? — Джош резко подаётся вперёд и облокачивается о стол. — Не можешь сказать? — Джош… всё-таки она богиня, будь немного- — Мы трое суток были как на иголках! Мне пришлось притворяться Тайлером перед его матерью, а он… а ты что сделал? — Джош оглядывается назад, чтобы посмотреть на Тайлера, тот напряжённо о чём-то думает, глядя перед собой. Джош поворачивается обратно. — А не важно! Ему тоже было хреново. За три дня мы чуть с ума не посходили! Зачем ты нас в это втянула? — Джош, не жалуйся, — усмехается Фригг, — я же видела твои мысли. Тебе всё понравилось. — Ты… вы, — Тайлер, кажется, потерял дар речи. — Шутишь? — Да. Поймала вашу волну, — улыбается богиня. — Не будьте вы занудами, джентльмены. Скоро всё станет как раньше, вы даже и вспоминать об этом не будете. Её мелодичный, уверенный голос волшебным образом успокаивает обоих парней, так что они, захлопнув рты, просто сидят напротив неё и слушают. — Мне не положено много вам говорить, но кое-что прояснить я могу, вы сами всё поймёте. Ты, Джош. Джош напрягся. Его сердце стучит в висках, уши закладывает, будто он летит в самолёте, а его нога сама по себе дёргается под столом, ведь нервы уже всё, ни к чёрту. Ещё немного и… он даже не знает, чего ждать от своего организма в таких нестандартных условиях. — Ты уже несколько лет не можешь нормально общаться с людьми. Постоянно всех подозреваешь, всем хамишь и грубишь. Оно и понятно, я ведь видела твою жизнь. Ты во всех видишь потенциальных нарушителей твоего спокойствия, каких-то негодяев, у которых только одно на уме: как бы заполучить тебя и твоё благосостояние. Воспользоваться тобой. Ты ведь простой парень, Джош, даже слишком. И сам это знаешь. Обвести тебя вокруг пальца – как нечего делать. Уже не раз такое было, правда? Вот ты и отвергаешь всех подряд, даже не разобравшись, что людям от тебя надо. Даже своим друзьям ты и то доверяешь с натяжкой. Джош, положив руки на стол, угрюмо рассматривает свои же пальцы, сцепленные в замке. В чём-то Фригг права. Она от начала и до конца права, на самом-то деле, но Джош не готов подписаться под каждым словом. Хотя даже Тайлер заметил, что он параноик, когда к нему с дружескими намерениями наведалась соседка. Джош действительно такой. Он и раньше это понимал, но ему успешно удавалось избегать подобные мысли, однако теперь всё настолько очевидно, что даже тошно. И это его местами гнусное поведение с девушками, его периодическая грубость по отношению к парням, его патологическая подозрительность – куда всё приведёт? — Ты хочешь жить как в коробке? Контактировать только с роднёй, коллегами и мальчиками по вызову. Заниматься экстремальными видами спорта только ради того, чтобы почувствовать себя хотя бы ненадолго живым. Или чтобы нарваться на трагическую случайность вроде нераскрывшегося парашюта и уйти из жизни ярко, а не от собственных рук. Но не переживай, парашюты всегда раскрываются. Ты вообще ещё очень долго будешь выглядеть счастливчиком. Этаким независимым ни от кого одиноким волком, у которого на первый взгляд очень насыщенная жизнь, но знаешь как она закончится, Джош? Ударной дозой сильнейших антидепрессантов в совокупности с элитным односолодовым виски. Всё. Тридцать девять лет. И никому в голову не придёт, что ты сделал это умышленно. Только вот твой отец не переживёт этого, он слишком сильно любит своих детей, а его сердце к тому времени будет гораздо слабее, чем сейчас. — Хватит, — стиснув зубы, Джош сидит напротив этой сказочницы и не знает, как ещё реагировать. То, что она описала, не может быть его будущим. Сейчас он молод, он полон сил. Да, у него много тараканов в голове, но их можно приручить. — Я не… я не верю. — Это один из вариантов развития событий. Но всё шло именно к этому. И в этой пустой комнате совсем становится пусто, когда все замолкают. У Джоша в голове вакуум от полученной информации о собственной жизни и смерти, а Тайлер с опаской поглядывает то на него, то на Фригг, с ужасом ожидая рассказ о себе. Но богиня молчит, поджав губы. Пауза тянется по меньшей мере бесконечность – так кажется Тайлеру. И если её не прекратить, то он начнёт сам придумывать себе варианты развития его жизни и едва ли они окажутся приятнее. Поэтому, наплевав на страх и нормы приличия, Тайлер нетерпеливо говорит: — А со мной что? Я тоже до сорока не доживу? Фригг удивлённо изгибает бровь. — Ты? Нет. В сорок лет ты только женишься. И жить будешь долго… хотелось бы добавить «и счастливо», но врать я не стану. — Фригг замечает вопросительный взгляд Тайлера, и ей даже не нужно настраиваться на его канал, чтобы прочесть его мысли. — Уговор с Дженной, помнишь? — Это была просто шутка, — нервно усмехается Тайлер, глядя на Джоша, будто оправдываясь. Но тот внимательно слушает, глядя в неопределённую точку на столе, — и о свадьбе речи не было. — Тебе сорок, ей тридцать шесть, — говорит Фригг, будто не обращая на него внимания, — у вас закрытая церемония для самых близких, твоя мама без конца плачет, пока все радуются. Через полтора года после этого у вас появляется ребёнок, и твоя часть уговора на этом заканчивается. Дальше вы с Дженной живёте как обычные соседи, по разным комнатам, часто пропадаете на работе. Существуете рядом друг с другом без ссор и скандалов, вообще без каких-либо чувств. Даже ваша дружба со временем теряется в рутине. К сожалению, ребёнок в такой атмосфере растёт… одиноким. Вырастает жёстким. Даже жестоким. Джош будет очень проблемным в будущем, натерпитесь от него. — Кто? — спрашивает Тайлер, ведь он, кажется, ослышался. — Твой сын. Джош. Твоё условие: если родится мальчик, то его будет звать Джошуа. В честь него, — она кивком указывает на притихшего Джоша. — Стоп, — он облокачивается о стол и недоверчиво прищуривается, — ты всё это на ходу придумываешь? Тонкие губы Фригг изгибаются в лёгкой полуулыбке. Она всё так же спокойна, будто не рассказывает им величайшую тайну, которую ей необходимо хранить как свою собственную. — Как ты думаешь, Тайлер, я придумываю? Тайлер напряжённо соображает, уже признав для себя, что услышанное до боли похоже на правду. Да, уговор с подругой был, но Тайлер не думал о нём всерьёз. Это было недавно, на день рождения Дженны. Они собрались в баре, немного выпили в честь праздника и заговорили на всякие сложные темы, которые не обсудить в повседневной обстановке. И когда речь зашла о возрасте, одинокая подруга пошутила, что если она к тридцати пяти годам не выйдет замуж, то на день рождения её хороший друг-гей, коим является Тайлер, может подарить ей свою сперму. Тогда он только рассмеялся и сказал «не говори ерунды, Дженна», а она начала расхваливать его гены и приятное симметричное лицо. Смеясь, они подняли тост за дружбу и выпили тот яблочный мартини. Всё. Забыли об этом на следующее же утро. — Это была просто шутка… — сам себе говорит Тайлер, Фригг невозмутимо подводит итоги. — Вы оба встретились бы и без меня, но намного позже. Только тогда один из вас испортил бы всё своей паранойей, а второй – нерешительностью. Вы были бы как… как бенгальские огоньки: горели бы ярко, но недолго. А после этого… всё. Разочарование в себе, в любви и вообще в жизни. И в конечном счёте, ничего не сложилось бы не только у вас, но и у многих связанных с вами людей. Это если бы я не вмешалась. — Это… круто, но… зачем? — тихо спрашивает Джош. Его голос сел, пока он молчал. — Почему мы? Неужели у других людей нет проблем посерьёзнее? Подумаешь: не дожил бы я до сорока, некоторые и раньше умирают. — Да и многие живут в браке по расчёту, немногие действительно счастливы, — угрюмо дополняет Тайлер, рассеянно глядя на свои руки, попутно представляя свою жизнь параллельно с жизнью Джоша. — Это всё печально, но… Должна быть причина, почему именно мы… — Почему вам, людям, везде нужно искать подвох? — впервые за всё время на лице богини появилась эмоция. Презрение. — Почему вы просто не можете сделать выводы и сказать «спасибо»? Почему вы не можете радоваться тому, что вам дано? Вы постоянно не довольны чем-то, постоянно всё усложняете. То одно вам не нравится, то другое. Поменяла вам тела, чтобы вы перестали ныть, но вы начали ныть ещё больше. Подарила вам способности на несколько дней, а вы что? Что вы делали эти три дня? Сидели дома и искали обо мне информацию? С котом игрались? Телевизор смотрели? — Откуда… — Думаете, вы у меня одни такие? Мы каждый день за всеми вами приг… так. Это уже не ваше дело. В общем, — Фригг выпрямляется, откидывает платиновые волосы назад и деловито складывает руки на столе. Невозмутимость возвращается. — Я своё дело сделала. Теперь дело за вами. Готовы? Парни заторможенно переглядываются. — К чему? — тихо спрашивает Тайлер, всё ещё переваривая полученную информацию. — К возвращению. — А вопросы… — Какие ещё вопросы, я уже и так слишком много вам сказала. Да и смысла в этом нет, вы всё равно почти ничего не вспомните. — Эту комнату? — уточняет Джош. — Эти три дня, — флегматично отвечает Фригг и смотрит на два бледных, вытянувшихся лица. — То есть… мы… — осторожно начинает Тайлер, будто ведёт переговоры с террористами, — с ним… не вспомним, как… куда пропали трое суток? — Нет. Этих трёх дней как будто и не было. Джош в очередной раз сглатывает противный ком, его нога под столом опять дёргается. Ещё немного и задёргается глаз. — А вы что думали? — усмехается Фригг, глядя на них как на маленьких, непонятливых детишек. — Что я вас так и оставлю? Верну на своё место и всё, живите как хотите после такого фантастического происшествия? Джентльмены… после такого вы с ума сойти можете. Я это не для красного словца говорю, а имею в виду реальные психические расстройства. Вы никому об этом не сможете рассказать, никто вам и не поверит. — Брендон! Они с Даллоном всё видели, они поверили, — заявляет Джош. — Если всё оставить так, как есть, им это тоже аукнется, — заверила Фригг. — Они и так трое суток сомневались, что это происшествие им не почудилось. Так что не торгуйтесь, господа. Мне нужно вас вернуть обратно в двадцать четвёртое декабря, даже не спорьте. — Но тогда какой толк во всём этом? — спрашивает Тайлер. Ему не хочется обратно. Он за эти три дня здорово изменился, а там, куда они обязаны вернуться, он такой же нерешительный слабак. — Подсознание вам поможет. Самое основное всё равно останется, это именно так и работает. — Мы справимся со всеми этими штуками, — обещает Джош, ведь и ему как-то не улыбается возможность того, что ему придётся заново открываться Тайлеру. — Не надо нам обратно в двадцать четвертое, мы с ним столько друг о друге знаем. И что, начинать всё сначала? — В этом-то дело. Вы уже знаете друг друга почти что как себя, но вдумайтесь: неужели не интересно узнавать друг друга постепенно? Да, это долгий процесс, но это того стоит. — А если не получится? — Получится. — А если нет? Фригг устало вздыхает, глядя на Джоша, тот неловко поджимает губы и откидывается на спинку стула. Выглядит так, будто его грубо заткнули. — Я не могу вас оставить, поймите. И поверьте, всё образуется. Даже не благодаря мне, а благодаря вам самим. Джош слушает её, она так складно говорит, хоть и с небольшим акцентом, и казалось бы: возьми да поверь в чудо, ты уже и так побывал в этой больной сказке. Подумаешь, чудом меньше, чудом больше! Но Джош чувствует, что ничего не изменится. Он хочет, чтобы это было не так, но его не покидает ощущение, что он так же продолжит отшивать девушек, держать дистанцию от парней. Игнорировать свои эмоции, погружаться в мысли. А Тайлер… Тайлер берёт его за руку. Переплетает пальцы, сжимает. Джош отрывает взгляд от их сцепленных рук и смотрит ему в глаза, пытаясь разглядеть уверенность. И хоть Тайлер не может знать наверняка, что их ждёт, но он уже ко всему готов, и выглядит довольно решительно. Он улыбается слабо, но он улыбается. Согласен вернуться и не считает это знаком того, что сдался. Тайлер готов к реальности, он её не боится, а значит, и Джошу бояться нечего. — Вы готовы? — спрашивает Фригг, Тайлер уверенно кивает, сжимая широкую ладонь в своей руке. — Подожди, дай нам минуту, — с намёком говорит Джош, Фригг утвердительно кивает и бесстрастно переключает внимание на свои ноготки. Он поворачивается к Тайлеру корпусом, кладёт руку на его шею и большим пальцем оглаживает линию челюсти. — Я очень хочу верить, что всё получится, но если ничего не выйдет… — Джош. — …я просто хочу поблагодарить тебя. Не спрашивай, за что, просто… спасибо. Тайлер тоже хочет что-то ответить, только слова кажутся бесполезными, когда он видит этот тоскливый взгляд напротив. Поэтому он без лишних звуков сокращает между ними расстояние и ласково прикасается к губам Джоша своими. Их поцелуй подозрительно похож на прощальный. Они и правда прощаются, как бы ни хотелось этого признавать, но надежда на скорую встречу теплится у обоих. У обоих внутри что-то отчаянно подпрыгивает, делает сальто и неудачно приземляется. Больно. Очень больно. — Встретимся на вечеринке Брендона? — первое, что шепчет Тайлер после поцелуя, чуть улыбаясь. Джош не хочет отвечать. Он хочет вцепиться в Тайлера и никуда не возвращаться, ему всё ещё страшно. Но Тайлер так спокоен, и это невольно приводит в равновесие. Джош успевает только улыбнуться напоследок и уверенно кивнуть. Он готов встретиться с Тайлером заново, пусть они оба об этом даже не вспомнят.***
Свой двадцать шестой сочельник Тайлер решил отметить совершенно по-другому. Он вообще пришел сюда с целью: выйти из зоны комфорта. Открыть в себе какую-нибудь новую грань хотя бы на один вечер. Провести эксперимент. Никаких свечей с запахом имбирных печенюшек, никаких фильмов и мультиков, никаких праздничных ужинов – хватит. Он привык к этому, но сколько можно? В двухуровневой квартире Брендона полно народу, он даже познакомился кое с кем. Потанцевал с Дженной, поболтал с Марком, тот даже спросил его, что у них там с мисс Блэк, и Тайлер с лёгким сердцем ответил – дружба, Марк, обычная человеческая дружба, основанная на взаимопонимании и взаимовыручке. Тайлер даже принял участие в каком-то дурацком конкурсе и выиграл имбирный пряник. Конечно, он мог бы взять такой же на кухне и засесть там с телефоном и глинтвейном, но у него цель. Никакой зоны комфорта хотя бы в это Рождество. Пока ему немного трудно, ведь он сам по себе спокойный парень, а музыка какая-то неестественно громкая, да и людей вокруг много. Он решает присесть на диван, пока там пусто, поэтому падает на его мягкую поверхность. Ноги, кажется, болят. Да уж, выходить из своих укромных, тихих уголков – не самое простое занятие, но ничего, его это устраивает. Удивительно. С чего вдруг? Это всё праздничная атмосфера, не иначе. Ну и щепотка иллюзорного рождественского чуда, куда без этого. Тайлер сидит на диване, отложив стакан с глинтвейном на столик сбоку, и оглядывается: вокруг всё так красиво украшено. Брендон с Даллоном постарались на славу. Огни гирлянд переливаются всеми цветами радуги, парогенератор напустил туман на пол, а ёлка выглядит очень нетипично: тут и обычные игрушки, и винтажные фигурки персонажей из культовых фильмов и сериалов, и конфеты всякие, и крышки из-под пива, винные пробки. Тайлер даже толком не разглядел чудаковатую ёлку, общаясь со старыми знакомыми и пытаясь завести новых. Что-то у него получается, а что-то нет. Но он так чётко чувствует этот порыв к переменам в себе, он буквально их предвкушает. Это всё пресловутая магия Рождества, или что? — Достал бурбон из нашей с Даллоном заначки, — Брендон, весь вечер изображающий Фрэнка Синатру в красном колпаке, вальяжно подсаживается на подлокотник дивана и протягивает ему стакан с благородным янтарным напитком. — Специально для дорогого гостя. — Ты похож на диско-шар, Брен, — улыбается Тайлер, оглядывая блестящий пиджак друга-коллеги, и принимает от него стакан. Тот смеётся в ответ, явно недоумевая, какая муха укусила его обычно скромного и тихого приятеля. — Спасибо за комплимент, — отвечает он, широко улыбаясь, — пей аккуратно, а то- — Знаю, бурбон следует пить плавно, нужно увидеть его цвет, прочувствовать аромат и вкус, — говорит Тайлер, не задумываясь о том, от кого он уже слышал эту информацию. Может даже от самого Брендона, ещё давно, но не суть. Тайлер делает маленький глоток, друг делает то же самое. — Древесный, с нотками ванили. Чувствуешь? — Да, отличная вещь, — слегка морщится Тайлер, — но я, пожалуй, остановлюсь на глинтвейне. Брендон добродушно протягивает ему стакан со столика, забирает бурбон из его рук и ловко переливает его содержимое в свой. — Не пропадать же добру? — подмигивает он и откладывает пустой стеклянный сосуд на столик. — Приятно видеть, что тебе здесь нравится, друг мой. Признаюсь, я уже приготовил фразочки типа «ты с места двигался, Тай-Джо?», но рад, что они не пригодились. Тайлер улыбается в ответ, попивая глинтвейн. Смотрит на развлекающихся коллег и других незнакомцев, которые выглядят так, словно они находятся в ночном клубе, а не в частных апартаментах. На друзей Брендона — эксцентричных, в большинстве своём богатых людей и на вид до ужаса высокомерных. На вид. Тайлер не может знать, какие они на самом деле. — Познакомился с кем-нибудь? — Брендон с намёком подмигивает и с ухмылкой стреляет глазами в сторону своих гостей. — К слову, тут много симпатичных парней, которые «в теме». Я могу тебя кое-кому представить. — Да ну? — Тайлер прищуривается. Он не собирался с кем-либо знакомится, он пришёл просто отдохнуть, но одно другому не мешает, не правда ли? — Ну да! — улыбается Брен, затем оглядывает гостей, высматривая кого-то. — Есть тут один… вот. Джош. Джош Дан. Могу вас познакомить. О, Тайлер знает, кто это. Джош его может и не запомнил, но они уже мельком виделись когда-то, по ощущениям даже не единожды. Честно говоря, Тайлер весь вечер на него посматривает. Его взгляд так и тянется к этому привлекательному парню, и он даже не боится, что его поймают. Джош не опасный, это чувствуется. Только вот подойти к нему Тайлер пока не решается, ведь вокруг этого яркого парня постоянно маячат девушки и очевидно с ним кокетничают. Но он и без наводки Брендона откуда-то знает, что Дан не интересуется противоположным полом. Шестое чувство, гей-радар, помощь из космоса – называйте как хотите. — Ну так что? — Брендон ждёт подтверждения. Тайлер отрицательно качает головой. — Нет. Не надо нас знакомить. — Ну Тай-Джооо… — Я большой мальчик, сам не могу, думаешь? — с хитринкой усмехается Тайлер. — Тай-Джо! — Брендон по-приятельски хлопает его по плечу, слегка расплёскивая благородный напиток из своего стакана. — Ты ли это? Что с тобой сегодня? Магия? Или глинтвейн? — И то, и другое, — улыбается Тайлер и делает глоток тёплого напитка, переводя взгляд на Джоша Дана. Тот улыбается, поправляя свои волосы изумрудного цвета, и закусывает нижнюю губу, слушая свою очаровательную собеседницу. — Окей, удачи тебе. Но если что понадобится, зови меня или Даллона, договорились? — чуть сжав плечо Тайлера, друг утанцовывает в толпу людей, приплясывающих под хитовую песню этой зимы. Тайлер всё ещё смотрит на Джоша. Без опаски, неприкрыто. Да уж, этот парень явно «не из его лиги». И вообще, что это за фраза такая? Конечно, на вид Джош беззаботный богатенький мальчик, который, согласно всем стереотипам о золотой молодёжи, разъезжает на своей крутой тачке по всяким пафосным местам, сорит деньгами и цепляет девчонок по щелчку пальцев. Но что-то в нём есть, что притягивает Тайлера, и дело не в его сексуальной ориентации. Тайлеру хочется узнать, есть ли за этой красивой оболочкой что-то ценное в духовном плане, ему правда интересно. Конечно, велика вероятность разочарования. Но если всё время сидеть ровно и подстраиваться под всех… нет уж, Тайлеру надоело быть незаметным тихушником. Да, он не бойкий, уверенный в себе самец, ну и что? Кому оно надо? Зато он сообразительный. Ему нужно немного времени, чтобы сообразить, как поэлегантнее подойти к этому Джошу Дану и не нарваться на изощрённый отказ. Что-то ему подсказывает, что в этом Джош мастер. Тайлеру нужно немного времени и ещё стаканчик глинтвейна для храбрости. * Джош уже двадцать минут слушает о том, какой он замечательный. Нет, эта девушка напротив него не говорит о его исключительности напрямую, но её глаза мигают яркими всполохами какого-то нездорового интереса, и это немного пугает. Она ведь его совсем не знает, да и он даже её имени не запомнил. Она рассказывает о себе, а он талантливо изображает заинтересованность, хотя сам поглядывает в сторону дивана. Тот интересный парень с глинтвейном изучает его весь вечер. И каждый раз, когда Джош ловит его на этом, смущается почему-то он, а не Тайлер. Тайлер. Джош помнит его имя, хотя отчаянно не может вспомнить откуда. Может, они виделись весной, на дне рождения Брендона или Даллона, или ещё где-нибудь. Джош ощущает какое-то непреодолимое желание поговорить с Тайлером, выяснить природу их заочного знакомства и познакомится очно. Но эта словоохотливая мадемуазель всё никак не хочет оставить его в покое, поэтому он решает принять экстренные меры, к коим он прибегает уже не первый раз. Джош открывает рот, чтобы сказать что-то возмутительно-пошлое и спугнуть эту миловидную особу, но… не может. Она, кажется, искренне в нём заинтересована. Рыжеватые волосы, кукольное лицо и обворожительная улыбка. Она могла бы заинтересовать его при более гетеросексуальном раскладе, но что Джош может поделать с тем, что он далеко не гетеросексуал. — Эм, я… — говорит он, и девушка замолкает, с восторгом глядя на него, — как, говоришь, тебя зовут? Она хмурится и становится похожей на обиженного ребёнка, но тем не менее отвечает на его дурацкий вопрос. — Дебби. — Дебби, прости я… Честно говоря, я прослушал половину из того, что ты сказала, потому что дико хочу куда-нибудь присесть. А мои ноги болят так, будто я марафон пробежал. Она улыбается и даже неуверенно усмехается. Конечно, это немного не то, что ему нужно. Но он ещё не всё сказал. — Извини, но если я нравлюсь тебе, то я не смогу… я не смогу ответить тебе тем же. Не в этой жизни. Прозвучало тупо, прости, — он неловко улыбнулся, не веря в свою честность. Что-то странное происходит с самого утра и, кажется, апогей этой странности пришёлся на данный момент. — Ты… гей? — вот так в лоб. Джош разводит руками и по-идиотски лыбится. — А мне говорили, но я не поверила. Про тебя вообще много всяких слухов ходит. — Поверь, многие из них я же и пустил, — смеётся Джош. Дебби смущённо прячет лицо в ладони. — Виноват. — О Боже… хорошо, — она смотрит на него, в её взгляде нет обиды или презрения, — я поняла. Ну, что ж… с Рождеством, что ли? Прозвучало тупо. — С Рождеством, Дебби. — Джош улыбается в ответ, и девушка оставляет его в покое. На душе его и правда покой. Он никого не обидел и не оскорбил, и почему это раньше он использовал своё природное обаяние таким неприличным способом? Джош смотрит в сторону дивана, но там уже никого нет, кроме обнимающейся парочки. Тайлер куда-то отошёл, но он ведь ещё вернётся на насиженное местечко, почему-то Джош в этом уверен. Поэтому он уверенно шагает к дивану и с облегчением садится на него. Озирается по сторонам, в навязчивом поиске знакомого незнакомца, и замечает на горизонте соблазнительно вышагивающую Линду, будто та на подиуме. Эта сногсшибательная красотка идёт прямо к нему, отменно стреляя накрашенными глазками, и Джош испытывает чувство дежавю. Кажется, однажды она уже садилась к нему на колени, бесцеремонно распуская тонкие ручки. Или не она. Или не садилась. Джош точно не помнит, но инстинктивно поджимает ноги, обнимая их обеими руками, и выглядит полнейшим придурком. Линда останавливается напротив него. — Псих… — с долей отвращения резюмирует она и, откинув волосы назад, гордо шагает прочь, покачивая бёдрами в такт музыке. Джошу даже говорить ничего не пришлось, оказывается так тоже можно. — Оригинально. Джош разгибает ноги и поднимает голову. Тайлер смотрит на него и улыбается, а Джош готов поклясться, что уже видел эту чистую улыбку. Эти ямочки на щеках и искорки в глазах. Он вскакивает, будто для приветствия этого парня ему необходимо отсалютовать. — Тайлер! И тот вопросительно прищуривается. — Ты меня знаешь? — Кажется, да, — усмехается Джош, поправляя сначала свою футболку, затем волосы. — А я тебя. Джош. Они стоят друг напротив друга ещё несколько секунд, молчат, не решаясь заговорить, затем Тайлер как бы невзначай спрашивает: — Может, присядем? — и указывает на одно-единственное место. — Сядешь ко мне на колени? — бездумно отвечает Джош и тут же округляет глаза, намереваясь объясниться. Он не хотел прозвучать так… двусмысленно. — Нет, уж лучше ты ко мне, — усмехается Тайлер, затем и сам меняется в лице, — то есть… это я сказал? Всё, Тайлеру больше не наливать. Джош широко улыбается и слегка опускает голову, будто хочет спрятать эту свою странную улыбочку. Да и сердце себя как-то непонятно ведёт: стучит себе, подпрыгивает, а внутри что-то переворачивается. Джош к такому не привык, но это ему так знакомо. Весь этот вечер какое-то сплошное открытие и одновременно с этим дежавю, как бы парадоксально это ни звучало. — Мы можем сесть на кухне, — Тайлер показывает в сторону кухонной стойки, где никого нет, — если ты не против. — Конечно не против, — отвечает Джош, и они оба следуют к указанному месту, по пути начиная непринуждённый разговор, словно они старые знакомые. Джош бы удивился тому, насколько ему легко общаться с этим парнем и совсем не стыдно выглядеть идиотом, если бы сердце стучало чуточку потише.***
Она стоит у дальней стены. Никто вокруг её не замечает, ведь она умеет быть незаметной, несмотря на свой сказочный внешний вид. Фригг прислушивается к двум голосам, проверяя свою работу, и слышит довольно открытый диалог: — Обычно я провожу Рождество с семьёй. Ну знаешь, все эти милые штучки, всякие уютные мелочи. Я вообще домосед. Но в этот раз решил нарушить традицию. Ты же знаешь, каким иногда настойчивым бывает Брендон. Поэтому я и здесь. А ты? — Я… обычно я тоже с семьёй. Только мои предки каждый год уезжают на праздники, и сейчас они на Багамах. Хотели и меня с собой взять, но я не хотел ехать за их счёт. А в тату-салоне не тот заработок, чтобы оплатить все эти пятизвёздочные отели и прочие дохера дорогие штуки. — Бьёшь татуировки? — она слышит интерес в голосе. — Ага, смотри. Эту набил мой коллега по моему эскизу, — и гордость в другом. — Вау… такая… фантастическая, — восхищение. Затем осторожное любопытство: — А дома тебя не ждёт… кто-нибудь? — Да ждёт один красавчик, жить без меня не может, — чувствуется задор в голосе. Фригг улавливает игривость Джоша и напряжение Тайлера, но волнения это не вызывает. — Арчи его зовут. Мой кот. Напряжение сходит на нет, уступая место схожей игривости. — Оу. Дай угадаю… включу своё шестое чувство на максимум… погоди… канадский сфинкс? — Да ладно! Откуда?! — Не знаю, это первое, что пришло мне в голову! Я угадал? Фригг довольна, ведь всё идёт как надо. Она смотрит на двух улыбающихся парней за кухонной стойкой и уверена, что её работа удалась на славу, но проверить кое-что нужно. Богиня концентрируется на одном парне, потом на другом. Никаких фиктивных свадеб, разочаровавшихся супругов и недолюбленных детей она не видит. Никаких хронических депрессий, параноидальных и суицидальных наклонностей, спрятанных за тягой к экстриму и жаждой риска, тоже нет. Она видит Дисней Уорлд. Тайлер и Джош катаются на горках, нацепив ушки Микки Мауса, и скачут, держась за руки, вызывая неоднозначную реакцию окружающих. Но им плевать. Они просто рады этому дню, рады, что молоды и здоровы, а все их проблемы, на самом деле, имеют решение. Впереди их ждёт ещё много хорошего и не очень. Она видит следующее Рождество. Тайлер у входной двери родительского дома, Джош паникует и что-то быстро ему тараторит, на что его парень обстоятельно советует ему не разводить панику, как кроликов на ферме, и стучит в дверь. Келли открывает им и улыбается, обнимая сразу обоих. Джош успокаивается окончательно, когда Тайлер сжимает его руку. Немного позже уже Джош будет сжимать его ладонь во время серьёзного разговора с родителями, который расставит кое-какие вещи по своим местам. Фригг видит день рождения Тайлера. Джош ведёт его в батутный парк, и Тайлер радуется как ребёнок. Там его родня, несколько друзей и коллег с работы, а также семья самого Джоша. Тайлеру исполняется двадцать восемь в этот день. В этот вечер они возвращаются к себе домой. И, прежде чем Фригг переключает этот эпизод, они, не отлипая друг от друга, идут в спальню, споткнувшись по пути об Арчи, мирно лежащего посреди гостиной. Она видит пышную свадьбу Дженны, куда особым гостем приглашён Тайлер и его парень. Фригг слышит их шутливый разговор о собственном будущем, а спустя ещё несколько лет-эпизодов видит уже их свадьбу. Закрытая церемония, вокруг только близкие друзья и семья. Именные татуировки в дополнение к кольцам (или кольца в дополнение к татуировкам). Их мамы будто соревнуются друг с другом, кто прольёт больше счастливых слёз, но побеждает Брендон, уткнувшийся в плечо Даллона. Фригг видит и ссоры. Она слышит, как хлопает дверь, чувствует запах ментоловых сигарет и панику. Страх потери. Боль. Она видит примирения. Пропускает страстные ночи, переключает на совместные праздники. На ленивые выходные, двух собак и загородный дом. Эти кадры сменяются с космической скоростью, но она не видит в них ничего такого, с чем эти двое бы не справились. Дело сделано. Ничего не подозревающие о своём будущем Тайлер и Джош сидят совсем близко друг к другу, самозабвенно увлеченные беседой. И даже во время коротких пауз их сияющие улыбки не гаснут. Фригг уходит из двухуровневой квартиры как обычный человек, не привлекая к себе внимания, и мысленно закрывает очередное успешное "дело".