Сегодня это не моя мама, а твоя. Говори с ней! Я поставлю на громкую связь.
— Алло? Тайлер? «Тайлер» молчит ещё несколько секунд, находясь в прострации, затем встряхивает плечи, как можно дружелюбнее улыбается и слишком уж мило произносит: — Мамочка, привет!«Мамочка»? Серьёзно? Мне по-твоему пять лет? А я откуда знаю, как ты там с мамой общаешься.
— Привет, сынок… у тебя всё хорошо? — Да, всё прекрасно!Поменьше энтузиазма, Джош. Мама что-то заподозрит.
— У тебя какой-то странный голос… От тебя с сочельника ни слуху ни духу. Что-то случилось? — обеспокоенно спрашивает мама.Скажи ей, что приболел на Рождество, но сейчас всё отлично. А ты не боишься, что она приедет тебя проведать? Если ты прозвучишь убедительно, то не приедет. Ну ладно… Просто… Мамы – они такие. Я тебе сказал, что надо делать. Выполняй, Джошуа. Вау… какие мы властные… Джош. Давай уже в темпе! Думаешь о чём попало.
— Тай? Ты тут? — Аа… да… всё путём, ма.«Всё путём, ма»? Мы что, в какой-то уличной банде?
— Я тут болел. Как раз эти пару дней, но- — И ты не сказал? Тайлер! — Но уже- — Тебе нужны лекарства? Может, отправить к тебе Зака? Он всё привезёт. — Эм, нет, мам. У меня всё в порядке, прав- — Я сколько раз тебе говорила: если болеешь — звони. В этом нет ничего постыдного. Ты живёшь один, кто за тобой будет ухаживать в случае чего? Не хочешь звонить мне, так звони брату. Он всегда тебе поможет, ты же знаешь. На душе Джоша потеплело от такой пробивной заботы. Не то чтобы в его семье всем друг на друга плевать, вовсе нет. Наоборот, всё это так знакомо и так близко, что аж хочется обнять эту женщину и назвать её мамочкой.Джош, спасибо, конечно, что тебе так понравилась моя мать. Но если ты не ответишь, она точно приедет. И нам мало не покажется.
— Мам, всё в порядке, — негромко говорит «Тайлер», чуть заметно улыбаясь. — Честно. — Что-то с трудом верится…Ой, нет.
«Ой, нет», потому что после такого вот «что-то с трудом верится» мама, скорее всего, уже через два часа будет в квартире своего «приболевшего» сынишки и варить ему куриный бульон. — Ты же больной на улицу не выходишь?Я же говорил тебе, Тайлер. Мамы – они такие. Либо мы сейчас придумываем веский повод, чтобы она передумала ехать, либо кормим Арчи и шуруем к тебе. Не надо ничего придумывать. Просто придерживайся легенды. Скажи, что отлежишься дома до нового года. На всякий случай. Тогда она точно приедет! Не паникуй, я тебя прошу. Она не приедет, я знаю свою мать. Мало ли! Может сказать, что ты с парнем? Чтоб наверняка.
— Тайлер?Глупости не говори. Ты же знаешь, я не открытый. А пора бы. Тебе сколько лет уже? Много. Так что не лезь в это, я сам разберусь. Окей. Тогда, может, девушка? Типа за тобой есть кому приглядеть... Нет. Только не это. Никаких девушек. А то мне опять придётся врать. Ты и так врёшь.
— Алло? Да что со связью…Не учи меня. Лучше ответь уже моей матери, имей уважение. А какой был вопрос? Выходишь ли ты на улицу. Иисусе, Джош… будь повнимательнее
— Нет, конечно, я никуда не выхожу. Отсиживаюсь дома, чтоб не разболеться. — Может… мне следует приехать? — голос из динамика звучит неуверенно, и это отличный знак: миссис Джозеф не станет приезжать без просьбы сына. И Джош хочет поставить точку в разговоре и ответить, что нет, маме правда не следует ехать, всё в порядке, но он слышит тот хаос, что творится в сознании Тайлера. «Джош» скрещивает руки на груди, прерывая прямую трансляцию, чтобы остаться наедине со своими неожиданными, противоречивыми мыслями. Что-то глубоко внутри шепчет ему: давай, Джозеф, сделай уже это. Нужно принять это спонтанное, но важное решение, к которому он довольно долго шёл, шёл, да никак не мог дойти. Несколько раз собирался с духом, но буксовал и сдавал назад. Но сейчас… сейчас или никогда. Это опрометчиво, он понимает, но время подходящее. Джош в его теле, он уже сталкивался с подобным и сможет помочь. И куда он, собственно, денется? Всё. Тайлер решил. — Скажи, что мы ждём её на обед, — говорит «Джош». — Мы? — тихо уточняет «Тайлер». — Мы? — переспрашивает мать. — Кто это? А ну да, громкая связь. «Джош» неловко кривится. Тайлер за своими мыслями не подумал, что посторонний голос мама тоже услышит, но сейчас ничего объяснять они ей не будут. Позже. «Джош» берёт «Тайлера» за руку.Скажи, что мне с ней надо кое-что обсудить. Ты уверен?
«Тайлер» слегка хмурится, глядя на решительно настроенного «Джоша». Тут и мыслей читать не надо, и так всё ясно. * — Почему сейчас? — недоумевает Джош, снимая с «себя» пропахшее поло. Они в комнате Тайлера, и после разговоров и подготовки квартиры к приходу миссис Джозеф у них остался час. Как раз, успеть сделать кое-что очень странное и неловкое: принять душ. — Ты не мог поговорить с мамой, когда мы вернёмся? — Я уже решил, Джош, — отвечает Тайлер, стягивая с тела Джоша, а по факту с себя, его футболку. — Тем более, если мы не вернёмся до нового года, то в любом случае придётся идти вместе. Так и так возникнут вопросы. Лучше прояснить всё сейчас. — Но почему именно сегодня? Ты столько раз хотел, даже речь придумал. Джош правда этого не понимает. Столько лет шифроваться, заводить фиктивных подружек и скрывать своих парней, а тут резко решиться открыться. Так, с бухты барахты. — Потому что тогда у меня не было тебя, — запросто отвечает Тайлер, глядя на отражение тела, в котором находится. Он не замечает, как отреагировал на этот ответ Джош, тот и сам хотел бы этого не заметить. Только вот внутри, где-то на уровне грудной клетки, что-то неожиданно сделало сальто. Хотелось бы думать, что это всего лишь его самолюбие. — Ты же уже прошёл через это. Опыт есть. — Так и знал, что ты мною пользуешься, — полушутливо говорит Джош, рассматривая отражение чёрных татуировок на «своей» груди. — О, нет! Я имею в виду, что ты меня поддержишь. Мне именно этого не хватало. Поддержки. Джош мог бы пошутить в ответ, съязвить, но это «что-то» в груди опять выполняет различные трюки. Поэтому он, не привыкший к проявлениям таких чувств, решает призвать на помощь свой природный идиотизм, чтобы убрать намёки на серьёзность в их ситуации. — Так ты пойдёшь в душ первым? Учти, сначала в любом случае будет непривычно, но потом, я думаю, будет… нормально. Или нет. Но ты справишься. Как с туалетом. — Уф, Джош, не напоминай, — усмехается «Джош», доставая с нижней полки два больших полотенца, а с верхней — чистую одежду. — Да ладно, ты поссать собирался час, а тут намылился… намыливаться! Я за тебя волнуюсь, между прочим. — Как великодушно, — саркастично протягивает Тайлер, затем, оглядев «себя» в зеркале и, довольно ухмыльнувшись, закидывает полотенце на плечо. — Всё. Я пошел. Он старается выглядеть беспечно, даже слишком старается. Однако его безусловно смущает перспектива того, что ему предстоит трогать всякие части тела другого человека, но делать нечего. Они не могут показаться матери в таком виде. — В целях экономии можем помыться вместе, — поддразнивает Джош. — Боже, нет! — и вот, стена видимой беспечности Тайлера рушится. «Джош» предательски розовеет и уходит в ванную комнату, забыв чистые вещи, зато прихватив грязные в стирку. Удивительно, но звуки воды послышались сразу же. Видимо, Тайлер хочет поскорее покончить со всем этим и выйти как можно быстрее. И пока он принимает водные процедуры, Джош решает немного подготовиться. Привыкнуть, так сказать. За эти два с половиной дня он тщательно избегал любых отражающих поверхностей, не желая видеть то, каким он стал. Дело не в физических данных Тайлера. Просто это трудно – смотреть в зеркало и не видеть то, с чем ты жил двадцать шесть лет. И смотреть на это со стороны тоже трудно, но постоянное пребывание парней на виду друг у друга сделало своё дело. Так что Джош бегло оглядывает отражение прямых ног, которые временно принадлежат ему, аккуратное туловище и руки. Затем поворачивается к зеркалу спиной и будто на пробу смотрит на «свой» вид сзади. Из чистого любопытства аккуратно кладёт ладонь на «свой» зад и слегка сжимает. Это так странно, что аж мурашки по коже идут. Но так интересно. Джош поворачивается обратно. Всматривается в лицо Тайлера, подходит ближе. Намеренно смотрит в эти карие глаза, на непривычно прямой нос и удивительно пухлые губы. Касается их пальцами правой руки, закусывает нижнюю, ощущает её мягкость и… это всё очень странно. Он осторожно проводит по небритой щеке тыльной стороной ладони и чувствует себя извращенцем, поэтому закрывает глаза и вздыхает, торопливо одёргивая руку. Обхватывает плечи, словно обнимает самого себя, пытаясь прийти к душевному равновесию. Открывает глаза. Ни о каком равновесии и речи быть не может, но Джош отвлекается от неловкости, с профессиональным интересом разглядывая аккуратные татуировки. Прикасается к линиями на левой руке, переходит на плечо, затем на грудь. Очерчивает прямоугольник пальцем и усмехается себе под нос, представляя, как жутко он выглядит со стороны. Мимоходом отмечает для себя, что касаться этой кожи довольно приятно. И если сфокусироваться на ощущениях подушечек пальцев, то всё не так уж и странно. Нет. Странно как ни крути. Он чувствует пальцы Тайлера на «своей» коже, он чувствует кожу Тайлера «своими» пальцами, и всё это сбивает с толку, заставляя сердце биться чаще. Разум совсем мутнеет, когда Джош делает простое движение: медленно расстёгивает ремень на джинсах, в этот момент глядя на «себя» в зеркало слегка исподлобья. — Блять… — вздыхает он и закрывает эти глаза, надеясь прогнать глупую, пугающе больную мысль о том, что он, кажется, хочет это тело. — Нет… нет. Я схожу с ума. Хочет этого человека. — Нет! Но ещё больше Джош хочет вернуться в своё собственное тело. Чтобы… что? Интересно, а Тайлер позволит ему смотреть на себя со стороны? Неприкрыто, откровенно. Позволит ли к себе прикасаться? Нетерпеливо, но ласково. Разрешит ли Джошу быть рядом, захочет ли этого? Захочет ли Тайлер быть с ним? — Да что такое! «Тайлер» резко отворачивается и смотрит наверх, в потолок. Глубокий вдох, медленный выдох. Джош чувствует панику на кончиках пальцев, которыми несколько мгновений назад бессовестно трогал чужое тело. А чужое ли? Паника зарождается в солнечном сплетении, ласково обнимает лёгкие и любовно сжимает их. Паника ли? — Ох блять, приехали… — устало вздыхает Джош и садится на кровать. Локти ставит на колени, лицо прячет в ладонях. Стонет от бессилия. Тайлер прав: Джош самый настоящий паникёр. Или он просто- — Я всё. «Тайлер» вздрагивает от неожиданности. «Джош» стоит у входа в комнату, придерживая полотенце на бедрах, будто боится его уронить. — Так быстро? — спрашивает «Тайлер», стараясь звучать уверенно и даже дерзко. — И как оно? — Терпимо, — усмехается «Джош», присаживаясь рядом. — Теперь твоя очередь. Они сидят, смотрят на отражения того, какие они есть, и молчат. — Слушай, пока ты не ушёл… — начинает Тайлер, Джош слегка напрягается. — Тебе не кажется, что… что мы скоро вернёмся? Просто пока я был в душе, вспоминал всё, что нам известно о Фригг. Помнишь, было что-то про три дня? А уже третий день, и… мне почему-то кажется, что мы вернёмся завтра. Предчувствие. Джош немного не это ожидал услышать. Он вообще не знает, чего ожидать от этой жизни. — Может быть. Но разговора с твоей маман сегодня не избежать. Скорее всего она уже едет. — Я понимаю. Я и не собираюсь оставлять это на потом, ведь… сам я этого вообще не сделаю. — Ну так… мы сделаем это вместе, — «Тайлер» ободряюще улыбается, хлопает «Джоша» по колену и поднимается с кровати, подхватывая полотенце. * Келли нечасто наведывается в холостяцкое обиталище сына. В редких случаях она делает это без предупреждения и никогда – против его воли. Тайлер уже взрослый человек, ответственный и самостоятельный, он имеет полное право на личную жизнь, поэтому мама сохраняет дистанцию. А это значит, что Келли не знакома с друзьями сына. Откровенно говоря, она подозревала, что у него их вообще нет. Её сын довольно закрытый, необщительный человек и излишне избирательный, но его немногочисленные друзья по умолчанию достойные, интересные люди. Вот Джош, к примеру, какой-то странноватый. В хорошем смысле. Мельтешит на кухне, неспокойно ходит туда-сюда и чешет зелёный затылок, пока сын с матерью сидят за столом. Обычно именно Тайлер вот так суетится, но не сегодня. Сегодня Келли ненавязчиво поглядывает на нового знакомого и на то, как тот возится с кружками и кипятком, чудом ничего не роняя. Наконец, Джош ставит кофе с молоком перед миссис Джозеф, скромно улыбнувшись ей, затем чашку с простым американо перед Тайлером. Неожиданно. Он ведь терпеть не может кофе без молока, насколько известно его матери. — Оу, спасибо, ты запомнил? — улыбается сын, глядя на друга, тот поджимает губы и, прищурившись, слегка качает головой. Тайлер чуть заметно кривится, будто сказал что-то не то, а Келли ничего не остаётся, как просто сидеть и смотреть на них, терпеливо ожидая, когда начнётся обсуждение того, что ей и так давно известно. — Эм, мам, — негромко начинает сын, — я хотел сказать кое-что. Мне нужно… эм… Джош посидит здесь, ты не против? — Конечно нет. Пусть сидит, — расслабленно улыбается Келли, глядя на Джоша. На вид тот взволнован даже больше, чем Тайлер. Это ей и без слов понятно, ведь он ковыряет ногти, не притрагиваясь к своему кофе, и хмурится. Прямо как Тайлер, когда волнуется. — Что ты хотел обсудить? — Ну… не то чтобы обсудить. Скорее… рассказать. Или… признаться. То есть… мне очень сложно говорить. Почему-то. Хотя я уверен в том, что собираюсь сказать. И я… сейчас. Как бы это… чёрт. Келли немного приподнимает брови от удивления, ведь Тайлер обычно не чертыхается в её присутствии. Безусловно, за свою жизнь он наверняка говорил словечки покрепче, и это нормально, но… очень непривычно. Пока она терпеливо попивает кофе, парни за столом украдкой переглядываются. Затем Джош медленно опускает одну руку под стол, а через пару секунд то же самое делает и Тайлер. Келли пьёт кофе, делая вид, что она ничего из этого не заметила и что под столом никто за руки не держится. — Мам… не знаю, насколько неожиданной новостью это для тебя станет, но мне нужно сказать это сейчас, пока я настроился. Тайлер смотрит на своего сосредоточенного друга, будто ждёт от него дальнейших действий. Келли уж было подумала, что сейчас что-то скажет Джош, но нет. Говорит её сын, переводя на мать взгляд. — Я обманывал всех вас. Я никогда не встречался с Дженной. Она просто моя очень хорошая подруга, не более. А тот парень, с которым я дружил пару лет назад, – это был не просто мой друг. Мы были вместе, и я даже хотел сказать тебе об этом, но смелости не хватило. А сейчас всё иначе. Мне стыдно, что я всех обманывал. Я знаю, что мог довериться тебе, мама, ведь ты любишь меня и поддерживаешь во всём. И это, наверное, глупо, но… нет! Тайлер поворачивается к Джошу корпусом, тот растерянно пожимает плечами. — Нет, это не глупо, — негромко говорит ему Тайлер, — это очень важно для тебя, Та… ээ… То есть для меня. Для всех, кто через подобное проходит. Затем Тайлер поворачивается к матери и кладёт обе руки на стол. — В общем: я гей. У меня всё. Тайлер решительно смотрит на мать, Джош краснеет и отворачивается, прикрывая нижнюю часть лица ладонью, и все молчат. Так тихо. Келли понимает, что ей нужно как-то отреагировать на пламенную речь своего смельчака, но именно сейчас она пьёт кофе. Секундочку. Кажется, она обожгла язык. — Что ж, Тай… это даже не новость, — говорит Келли. Нет, язык она обожгла точно. Тайлер пытается сохранить каменное выражение лица, но всё равно чуть заметно улыбается. Смотрит на Джоша, который выглядит так, будто его только что окатили ледяной водой. Странный парень. Но есть в нём что-то неуловимое, что притягивает Келли на подсознательном уровне. Может, на уровне материнского инстинкта, хотя понятно, что Джош уже и так чей-то сын. — Что? — внезапно говорит этот парень. — И давно это не новость? Келли хоть и улыбается абсолютно искренне, но вот отвечать на данный вопрос она будет немного нечестно. Потому что Дженна, которая ещё два года назад нечаянно проболталась под мягким давлением миссис Джозеф, слёзно просила её не говорить Тайлеру, что нарушила их соглашение. Ещё она слёзно просила не сердиться на сына, а постараться понять его и принять. — Ну как вам сказать… — поэтому Келли придаёт своему виду как можно больше душевности, берёт сына за руку и мысленно благодарит Дженну за информацию. — Материнское сердце всегда мне что-то подсказывало. Оба парня улыбаются друг другу, их глаза идентично сияют, а вышеупомянутое чуткое материнское сердце улавливает кое-что ещё. — Тайлер… — аккуратно говорит ему мать, — если у вас с Джошем есть для меня действительно свежие новости, то я готова выслушать. Тайлер кидает беглый взгляд в сторону друга и неуверенно поджимает губы, а тот заметно напрягается и неуловимо качает головой. — Нет, мам. Это всё. Миссис Джозеф оглядывает обоих парней и делает вывод, что они явно что-то скрывают. Она могла бы использовать свои приёмчики мягкого давления, но не в этот раз, ведь сын и так уже сделал что-то значимое и для себя, и для его Джоша. * Миссис Джозеф не стала засиживаться у сына, потому ушла практически сразу после совместного обеда. Перед уходом она сказала «Тайлеру», что его друг очень милый и приятный молодой человек, и если он не занят в новогоднюю ночь, то они могут прийти на семейный ужин вместе. Джош, будучи не в своём теле, кривовато улыбнулся, и заверил добродушную женщину, что обязательно передаст приглашение «Джошу». Затем поцеловал Келли в щёку, притворяясь её сыном, и закрыл дверь. Так он понял, что его персону записали в бойфренды Тайлера. И ладно, если бы те тёплые слова относились именно к нему, так нет же: миссис Джозеф прониклась симпатией фактически к своему же сыну, не зная, что за чертовщина у них тут творится. Джош не сказал о приглашении Тайлеру. Если к тому времени всё действительно вернётся на круги своя, как они оба предчувствуют… что ж, Тайлер может сам его позвать, если захочет. Он прекрасно знает, что Джош свободен. А если всё так и останется, то у них и выбора нет, они привязаны друг к другу. Предчувствие предчувствием, но во время обеда Джош невольно задумался: что если они никогда не станут прежними? Им что, предстоит быть вместе до конца дней своих? Ну или до тех пор, пока они не наладят свою жизнь, чтобы жить по отдельности. Разум Джоша отчаянно отторгает этот вариант развития событий, хотя пофантазировать на эту тему весьма занимательно. Что совсем не хочется представлять, так это будущее после всей этой сказочной нелепицы. Джош думает о возвращении, и это кажется окончанием праздничных каникул, концом чего-то очень приятного и радостного. Хотя что приятного и радостного было за эти дни? Потраченные нервы и гора нелепых ситуаций? Ну да. Тогда почему при мысли о возвращении ему так тоскливо? Так тоскливо, хотя по телевизору идёт какой-то добрый рождественский фильм, а сами парни уютно устроились на разложенном диване в гостиной. Время близится к полуночи, из освещения только экран и разноцветная гирлянда, кое-как прикреплённая к книжному шкафу. Джош смотрит на себя со стороны, наблюдает переливы цвета на своей коже, и никакой неловкости нет. Его губами улыбается Тайлер, и огонёк в каре-зелёных глазах тоже принадлежит ему. Джош это понимает, поэтому смотрит именно на Тайлера. Неловкости нет, но ему всё равно немного не по себе, и не потому, что он разглядывает свои же черты лица. А потому, что он снова чувствует это «что-то». Звук от телевизора уже раздражает, да и сам фильм тоже. Вся эта чудесная музыка с колокольчиками, красивая картинка и праздничное настроение по телевизору – это лишь прикрытие того напряжения, что нарастает в реальном времени. После ухода миссис Джозеф они уже обсудили всё, что можно, но недосказанность противно скребётся под рёбрами и щекочет нервы. — Тайлер, — Джош не знает, что он скажет дальше, но и молчать он тоже не может. — М? — Что-то… не знаю. Что-то не так. И я не могу понять, что именно. — А тебя бесит, когда ты чего-то не понимаешь. Я помню, — «Джош» принимает сидячее положение и ставит телевизор на беззвучный режим. — Что тебя беспокоит? Давай, расскажи. Джош не знает, с чего начать. Не знает, что вообще говорить и как. Зачем? Бессмыслица. Тайлер, заметив, как он колеблется, берёт Джоша за руку, и тот не может сдержать поток своих мыслей, глядя прямо ему в глаза.Я хочу обратно. Но я как будто не готов. Что после всего этого будет? Всё закончится, а мы? Мы будем общаться? Вдруг мы разбежимся? Ты захочешь меня видеть? Я ведь уже привык к тебе. Ты за три дня стал таким для меня родным, что я не представляю, как мне быть дальше. Мы изучили друг друга от и до, пока были не в себе. Люди годами к этому идут, а мы так сблизились за какие-то три дня. Я не хочу всё это просрать. Я не хочу потерять тебя после этого. Я-
«Тайлер» прерывает тактильный контакт, отводит взгляд и запускает пальцы в волосы. Джош дал слишком много информации, такой болтун в мыслях, что Тайлер даже ничего не успел подумать. — Мне тоже есть, что сказать. Дай руку. Пожалуйста, — тихо просит «Джош», и «Тайлер», настороженно глядя на него, медленно протягивает руку.Кажется, я люблю тебя
«Джош» резко одёргивает руку. — О нет, Джош! Это не то, что я хотел сказать! Правда! — он мотает головой и неестественно смеётся, надеясь… что? Перевести всё в шутку? Тайлер начинает нести какой-то бред. Говорит, что эта его идиотская эмоциональность скоро в гроб его сведёт. Что ключевое слово в той дурацкой мысли – это «кажется». Ему же постоянно что-то кажется, и это не обязательно правда. Какая ещё любовь? За три дня? Что? Но он так очаровательно запинается и волшебно оправдывается, что Джош молча смотрит на него и не может отвести взгляд. Сейчас он совсем не видит себя. Он видит только Тайлера. Его суть. И целует он именно его, пусть и кладёт ладонь на свою шею. Притягивает к себе, и тот что-то мычит, но Джошу не важно, что он слышит свой же голос. Это всё Тайлер. Только он. Кое-что происходит в этот момент. Пальцы подгибаются и становится трудно дышать. В грудной клетке как-то тесно, ведь сердце бьётся как ненормальное, а вместе с кровью по венам течёт что-то тёплое и пьянящее. И Тайлер сжимает футболку на своём же теле, а Джош пускает пальцы в свои же волосы, но это не кажется ненормальным. Всё так, как должно быть. Они отрываются друг от друга только для того, чтобы убедиться: оба понимают, что сейчас происходит. Они оба не видят себя в телах напротив, они не видят тело. Главное — кто внутри. Получив разрешение на продолжение, «Тайлер» выключает телевизор, оставляя лишь разноцветные огоньки гирлянд в качестве освещения, и возвращается к губам «Джоша», усаживаясь на его бёдра. Они притягиваются друг к другу, не думая, чьи тела обнимают. Все прикосновения Джоша посвящены только Тайлеру. Все рваные вздохи и глухие стоны Тайлера – Джошу. Голова кругом. И дышать непросто. — Тай… — прервав поцелуй, они прижимаются лбами, не веря в происходящее, и нетерпеливо, шумно насыщаются кислородом. — Мы… чёрт. Это странно? — Да, — шепчет «Джош», — но я уже привык. Оба улыбаются и возвращаются к тому, на чём остановились с ещё бо́льшим напором. Стараются не обращать внимание на то, где и чьи руки, как и почему. Углубляются в поцелуй, сближаются миллиметр за миллиметром, неосознанно толкаясь бёдрами навстречу друг другу. У них получается сконцентрироваться только на чувствах, не предавая значения телу, но оно всё же даёт о себе знать. — Тай… стой, — снова выдыхает «Тайлер», укладывая руки «Джошу» на грудь. В ответ следует тяжкий вздох. — Ну что опять? — У меня… ну… чёрт. У меня встал. — В смысле… у меня? — рассеянно уточняет «Джош». — В смысле у нас. — И что нам с этим делать? — это не флирт, это не грязное заигрывание, Тайлер действительно не понимает, как им действовать. Это жутко, но в то же время захватывающе: он возбудился от поцелуя своих же губ и от движений собственного тела, но… за закрытыми глазами он представлял Джоша. Что это он там сверху, он целует Тайлера своими губами, ладонями обхватив его лицо так, будто это самое ценное, что есть в его жизни. Тайлер сходит с ума, или ему кажется? — Эм… — неожиданно робко протягивает «Тайлер» и отводит взгляд, нервно сглатывая. — Вообще… вариантов немного… Тайлер, находясь в чужом, уже почти родном теле, вдруг становится смелее и раскрепощённее, наблюдая, как Джош мнётся. Своим замешательством тот будто передаёт управление, и Тайлер, ощущая маленькую власть, перехватывает инициативу. Плавно водит ладонью сначала по напряжённой спине, затем оглаживает бок и переходит к животу. «Тайлер» тихо охает, а «Джош» удовлетворённо ухмыляется и тихо говорит ему: — И какие у нас варианты? — а теперь это и есть грязное заигрывание, ведь он опускает руку чуть ниже живота и гладит теперь там, поверх ткани домашних штанов. «Тайлер» сглатывает. — Ну… Мы можем… можем прекратить и… — слабо отвечает он, «Джош» продолжает свои грязные трюки, — и принять душ… х-холодный… это… это будет… ох… неловко. Но… боже. Тай… что ты делаешь? Прозвучало жалобно. — Оу… я… — поэтому Тайлер останавливается и начинает активно краснеть, — я могу прекратить, если тебе не нравится. — Нет! Прозвучало ещё жалобнее. — Тогда? — «Джош» слегка сжимает член «Тайлера» через ткань, и парень импульсивно толкается навстречу. — Второй вариант? — Да! То есть… пожалуйста, сделай это, — просит он, и поглаживания возобновляются. Только теперь уже в штанах. — И вообще… это… это же… всё равно что… да, Тай, вот так… так, о чём я… это всё равно что просто подрочить… разве нет? — Не знаю. Пока что я один тут стараюсь. «Тайлер» смущённо улыбается. — Ох, прости, — он усаживается поудобнее и опускает руку на член «Джоша», прощупывает через ткань и только потом, получив утвердительный кивок, пытается добраться до органа. Но это оказывается неудобно. — Сними штаны, так будет проще. — Тогда и ты тоже. Послушавшись друг друга, парни избавляются от штанов, затем, сконфуженно оглядев себя же, решают, что в футболках они выглядят тупо, и снимают ещё и их. И всё это до сих пор как-то нереально. — Не передумал? — спрашивает «Тайлер», немного колеблясь. Тайлер настроен решительно. Он знает, чего хочет, поэтому уверенно усаживается сверху, что немало удивляет обоих парней. И это происходит. Взаимная мастурбация с использованием слюны и нескольких ругательств. Это то, что лежит на поверхности, но если копнуть глубже… Джош чуть не заплакал от счастья. Да, вот так нелепо и с какой-то стороны глупо, но с ним ведь ещё никогда не случалось такого. Конечно, у него были связи и до этого, но в этот раз это действительно была связь. Искренняя, честная. И не важно, кто и где находится. Важно что он мог слышать мысли другого человека, держа его за руку, чувствовать вместе с ним его любовь, хотя тот и открещивался от неё несколькими минутами ранее. Джош и сам хотел кричать о своих чувствах в ответ, но его мысли были спутаны с мыслями Тайлера, а общие эмоции захлестнули так, что оба боялись захлебнуться в них. Может, это просто в теле чувствительного от природы Тайлера вся эта психоэмоциональная петрушка воспринимается острее, и только поэтому хотелось плакать от счастья, когда всё подошло к концу. Или тело Джоша истосковалось по ласке настолько, что появилась иллюзия влюбленности за какие-то жалкие три дня. Ведь невозможно привязаться к человеку так, что думать о раздельном существовании даже не хочется. Кажется, они оба сошли с ума. — Знаешь что? — прошептал «Тайлер», когда они, обнажённые телом и душой, прикрыв друг друга пледом, расслабленно лежали на том диване и лениво наблюдали переливы огоньков гирлянды. — Если после этого мы не вернёмся, то я не знаю, что нам ещё сделать. Прозвучало шутливо, но Тайлер уловил тревожность в этой фразе. — Всё будет хорошо, — заверил он, прижимая парня к себе, — но будь готов, что после возвращения я от тебя не отстану. Мягкий смех, ласковое движение по волосам и невесомый поцелуй в губы – лучший ответ, который мог дать Джош.