На одной стороне

      Тор потянулся вперёд и взял руку Локи в свои ладони.       — Ну, сейчас всё изменилось, — заметил бог грома с улыбочкой.       — Ага, твои друзья мертвы.       — Я по ним скучаю.       — А я нет.       Тор посмотрел на него, прыснул в кулак. По сравнению с траурной реакцией, которую неизбежно выдавали все земляне, такая вредность была даже… приятной?       — Раз мы так задушевно говорим, — начал Тор, чуть поглаживая его руку, — признайся, каково тебе было править Асгардом?       Локи открыл рот, попытался что-то сказать, закрыл рот.       — О, брат, ты пытаешься мне соврать?..       — На самом деле это было невероятно скучно.       — Скучно?! — Тор ожидал чего угодно, но только не этого. — Бва-ха-ха-ха!       Локи выдернул руку и посмотрел на него с укоризной.       — Я, между прочим, серьёзно. Одину никто не смел перечить. Что бы я ни делал, какую бы странную дичь не устраивал, никто даже слова против не говорил. Я мог устроить войну, мог пойти с завоеваниями, мог заставить всех асинь носить мини-юбки…       — Это и значит быть правителем, — намекнул Тор.       — Но должны же быть какие-то рамки! И вообще, я даже не старался особо, а они!..       — Но вместо войны ты устроил театр, брат, — Тор улыбался.       — И никто не усомнился!       — У отца были причины вести себя странно.       — Нет, ты не понимаешь, — Локи запустил руку в волосы и взглянул на него неожиданно серьёзно. — Это тебя та же Валькирия может по голове стукнуть и в чувство привести, да и я тебя могу непочтительно протащить по коридорам лицом вниз…       Тор потёр щеку. Он проехался ей по мелкой решётке, и теперь там красовалась ссадина.       —…а Одину никто не смел перечить.       — Ты же сам изгнал всех, кто мог.       — А остальные что? Своих мозгов не имеют?..       — Скорее, очень сильно его уважали.       — В общем, Тор. Не становись, как Один. Пусть у тебя всегда будет тот, кто сможет протащить тебя лицом по грязи.       — Хорошо, — согласился Тор, улыбаясь.       Он не отводил мерцающего внутренним светом взгляда от Локи, от чего тому становилось даже неловко.       — Кстати, нашёл тут у тебя интересную книжицу…       — А, это. Мне Стрейндж дал. Когда я пытался одолжить у него зарядное, он заявил: «Ты бог грома! Заряжай сам» — и стукнул меня ей по голове.       — Какая непочтительность! Ты ведь в курсе, что там нет ничего такого, чему бы нас в детстве не учили?..       — Ага. Но ты же знаешь, я никогда не был прилежным учеником, — Тор пожал плечами.       — Ты бы мог пойти ко мне.       — Что? Нет! Ты бы меня обсмеял!       — Немного. А потом бы помог.       — А потом бы ещё раз обсмеял! И ещё раз, в процессе.       — Возможно. А потом бы помог…       — А потом мы бы подрались. Ты бы проиграл и снова дулся бы, что я тебя физически сильнее. И ворчал, что я дурак и опять ничего не узнал по магии.       Локи был вынужден признать, что такой вариант очень даже вероятен.       — Да и вообще, я не думал, что у молний так много применений, — заметил Тор. — Я сейчас тебе кое-что скажу, но постарайся не высмеивать это на публике.       — О? Заинтриговал, братец, — Локи подался вперёд.       — Стрейндж меня побил.       — Ну, он и меня в ловушку загнал…       — Молниями.       Локи замер. Затем тихонько хихикнул. Затем засмеялся громко, злодейски, со смаком.       — Смейся-смейся. Знаешь, как здорово было? Когда он из воды молнией сделал взрывчатку. Или когда он использовал электричество с магнетизмом вместе. Причём, молнии у него такие мелкие, слабые, я бы от них разве что чихнул. А он взял и побил.       — Хей-хей, братец! Я сейчас ревновать начну! — Локи ещё раз хихикнул. — Тебе учебник по физике не подарили?       — Где-то в компьютере есть, а что?       — Ну, знаешь, было бы неплохо, если бы ты применял свою магию с умом. Кстати, про ум! Зачем ты пытался перепить Валькирию?       — Не спрашивай. Она развела меня на слабо.       — Тор! Почему какая-то Валькирия разводит тебя на слабо?!       — Эм… я специально… развёлся. И даже земные таблетки против отравлений выпил заранее.       — Ох, ну хоть тут подумал. А зачем, всё-таки?       Тор вздохнул.       — Она же девчонка. Маленькая, — он показал руками примерные габариты Валькирии.       — Тренированная, — передразнил Локи. — Её алкоголизм старше тебя.       — Ну надо же иногда в жизни глупости совершать?.. — Тор пожал плечами и взлохматил затылок.       — А иногда — умности.       — Хочешь, я у Стрейнджа попрошу книг для тебя?       — Зачем?       — Ну, ты же любишь магию… и тебе, наверное, интересно, как она у землян работает?       — Кхм… Да, интересно. Не боишься?       — Чего?       — Я же стану ещё сильнее.       — Халк всё равно тебя побьёт, — отмахнулся Тор.       — Я так рад, что ты в меня веришь.       Локи с иронией посмотрел на брата, а тот только улыбался в ответ заговорщиски. Будто в предвкушении какой-то пакости, что они вместе задумали.       — Ты всё ещё пьян?       — Чуть-чуть, — Тор пальцами показал, насколько.       — Тогда оставлю тебя отсыпаться, — Локи отложил книгу и поднялся на ноги.       Тор перехватил его за руку, мягко сжал ладонь и потянул её к себе, чтобы прижаться губами. Он не отводил взгляда, и у Локи пробежали горячие мурашки по всему телу.       — Ты пьян, — коротко заметил бог обмана.       — И что?       — Я не хочу, чтобы завтра ты всё списал на влияние алкоголя.       — Если я испугаюсь, я в любом случае смогу придумать себе оправдание, — Тор усмехнулся, держа в руках его ладонь как невероятное сокровище.       Было забавно смеяться над ним, когда его смущала грудь, или подначивать за опрометчивые обещания. Но так... Спокойно, с мягкими искорками во взгляде, всё было серьёзно. Серьёзно, несмотря на состояние Тора. И это было...       Страшно, на самом-то деле.       Потому что в женском виде это было так... полусерьёзно, полушутливо, с элементом импровизации. Но Тора тогда стошнило. Стошнило, от того, что это брат, а его привлекли сиськи. Локи сам только потом понял, насколько было бы оскорбительно, если бы Тор тогда бы не убежал, но...       Тогда, с молниями, это тоже было больше подначиванием, но, одновременно, прощупыванием границ. Границ дозволенного, границ серьёзности намерений, общественных норм и общих ограничений.       А сейчас — серьёзно. Сделай он шаг вперёд, начнётся что-то новое, неизведанное, странное. Проигнорируй он это, тема будет закрыта навсегда.       Локи никогда не был трусом, но осознание важности момента заставило его помедлить. Помедлить, а потом всё же шагнуть вперёд. Склониться, давая возможность отступить, давая возможность снова обернуть всё в шутку.       И судорожно вздохнуть, когда Тор подался вперёд и приник неожиданно мягкими, горячими и требовательными губами. У Локи в жизни было всякое, а Сакаар количество этого всякого увеличил раз в десять, но никогда ещё в ушах так не шумело от простого поцелуя.       Слишком многое их связывало.       Слишком важен был Тор. Слишком важен был он для Тора.       И это было почти невыносимо.       Тор поднялся, обхватил его широкими, горячими ладонями за лицо. Его щетина-бородка местами была то мягкой, то колючей, будто не могла определиться.       Оторвавшись от губ, Тор принялся целовать его лицо. В лоб, как старший брат, благословляющий на важное дело. В щёку, как совсем юный возлюбленный на первом свидании. В кончик носа — с озорством, будто дразнясь. Жарким дыханием по губам и мягко, целомудренно в подбородок.       Будто спрашивая разрешения на большее.       Локи приподнял голову, давая доступ к шее, а его руки как-то не совсем уверенно легли на плечи Тору. С ним никогда ещё такого не было, не было такого, чтобы каждое прикосновение было настолько говорящим.       Может быть, ему всё кажется?.. Может быть, это прикосновение к беззащитной шее просто кажется таким бережным и осторожным?..       Тор чуть отстранился, заглянул ему в глаза, будто спрашивая, всё ли в порядке. Локи приоткрыл губы, не зная, что ответить и как... как ответить на таком же безмолвном языке говорящих прикосновений.       Но, кажется, этого было достаточно.       Тор потянул за ворот, нащупывая застёжку. Вытащить Локи из его одежд — это отдельная головоломка, с которой он успешно справился. Кончиками пальцев по груди — белой, беззащитной. По плечам, всегда расправленным в безупречной осанке. Неторопливо. Легко. И говоря, говоря, говоря!       О любви. О заботе. О нежности. О том, как соскучился. О том, как всё готов простить. И о том, как смиренно просит прощения сам. Кончиками пальцев, теплом губ, щекоткой волос.       Локи задыхался. Перед глазами мелькали звёздочки. Он не мог ни ответить, ни перебить, ни убедить себя в том, что этот безмолвный монолог ему только кажется. Оставалось только внимать и отчаянно не верить, что брат это не искренне.       Ведь не мог же он настолько?.. Или мог?