Работа над «Ошибкой»

      — Так я теперь старший брат… — потерянно пробормотал шкет.       Мальчишка во все глаза смотрел на тортик, держащую Сонного дьявола за руку. Хвостик тоже притихла, а от слов шкета даже вздрогнула.       — Рэн, познакомься, это Шин — твой брат, Шин — это Рэн, — представил их друг другу сервамп.       — Я старший брат, — опять пробормотал мальчишка.       — Брат? — малая с вопросом в глазах посмотрела на Сонного дьявола.       Но ответить сервамп не успел. Шкет мигом подскочил к ним и схватил сестру за руку. А вот дальше было нечто интересное. Магия загустела вокруг них, кажется, даже энергия мальчишки и малой переплеталась. Да и сперва напугавшаяся прыти шкета тортик сжалась, а теперь, открыв рот, смотрела на того.       — Брат, — прошептала Рэн.       Святоша, поняв, что подругу необходимо окружить заботой, взялся за дело с ожидаемым энтузиазмом. Ну и не придумал ничего иного, кроме как собрать всех её дружков в гостинице. Вернее, к переростку присоединился сам святоша и недомерок. Правда, нафига здесь последний сервамп так и не понял. Пусть Рэн привычно спустила обиды к недомерку, но друзьями они не были. А уж после выходки Вселюбимого, так и вовсе старалась держаться на расстоянии. Тем более пацан только вернулся домой, а его опять вытащили в гостиницу.       Шкет, держа за руку, привёл малую в номер святоши, в котором собралась вся компания.       — Какой милый мотылёк!       Сонный дьявол напрягся. Перед Рэн остановился Вселюбимый, и тортик заметно занервничала.       — Меня зовут Лили, — Похоть, вспомнив о старой привычке, начал расстёгивать пуговицы на рубашке. — Если хочешь, я могу для тебя…       — Заткнись! Ты что творишь, извращенец! — тяжёлый том книги, которую до этого держал недомерок, впечатался в голову Вселюбимого.       — Лили, как ты можешь! Она ещё ребёнок! — воспылав, подхватил святоша.       — Я просто хотел произвести впечатление, — улыбаясь, примирительно поднял ладони Похоть.       — Не сомневайся, ты его произвёл, — заметил Сонный дьявол и опустил взгляд к мелкой, спрятавшейся за ним вместе с братом.       Укоризненные взгляды и слова впивались в виновато улыбающегося брата. Шкет в это время пытался успокоить сестру, неся какой-то бред. Как обычно, творился бардак.       — Старшая сестра стала младшей сестрой? — спросил вернувшийся в комнату переросток, останавливая спор или ругань — уже и не понять, — и тут же поднял тортик на руки.       Удивительно, но пацана малая совсем не испугалась, скорее уж удивлённо рассматривала его.       — Ты тоже мой брат? — пробормотала она.       Переросток кивнул.       — Меня зовут Тэцу, — представился ева Гордыни. — А это Хью, — кивнул он на плечо, где спала летучая мышь.       — Так у меня два брата? — с придыханием прошептала малая.       — Нет-нет, — встрял святоша, до этого объясняющий ситуацию недомерку. — Вы не кровные родственники с Тэцу.       — А как тогда? — растерянно оглянулась на того тортик.       — Не знаю. Вы изначально так друг друга называли, — развёл руками святоша. — Тэцу?       — Пусть старшая сестра и стала младшей, но это всё ещё старшая сестра, — невозмутимо ответил переросток.       Сонный дьявол даже не удивился, когда к нему обратился беспомощный и ничего не понимающий взгляд мелкой. Вряд ли она смогла бы понять выражение «брат по оружию». С другой стороны, это хороший способ объяснить ей некоторые детали.       — Смотри, Рэн, я — вампир, так? — спросил Сонный дьявол, на что малая кивнула, помня его слова. — Вселюбимый, — он кивнул на брата Похоть, что помахал ей рукой, — Мать, и вот эта вот спящая летучая мышь — мои родственники: братья и сестра.       — Мышка тоже вампир? — округлив глаза, тортик посмотрела на Гордыню и прижала к груди кулачки, в явном желании удержаться и не начать гладить.       — Хью — высший вампир, — кивнул переросток. — Просто он болеет и часто спит.       — Бедная мышка.       — Так вот, все мы родственники вампиры, — продолжил сервамп. — Я самый старший. У нас есть ещё братья, но неважно, — оборвал он сам себя. — У каждого сервампа есть… — он задумчиво почесал щеку, — ева.       — Ева? — непонимающе переспросила хвостик.       — Да, человек, который кормит нас кровью, — улыбнулся Вселюбимый. — Мисоно — мой хозяин. Как Махиру — хозяин Аяме, а Тэцу — хозяин Хью. Ты же…       — Моя ева, — перебивая, вставил Сонный дьявол.       У него не было никакого желания говорить о понятиях «слуга-хозяин», что так болезненно воспринимала ведьма.       — Так что ты — хозяйка Куро, — улыбаясь, вмешался святоша и указал на него.       Сонный дьявол закрыл глаза.       — Я не хочу быть хозяйкой! — ожидаемо воскликнула мелкая и задёргалась, пытаясь спрыгнуть с рук переростка. Пацан понятливо опустил её на пол.       — Что значит «не хочешь»? — скрестил руки на груди недомерок. — Ты ева и должна контролировать своего сервампа. Для этого у каждой евы есть управление — оружие.       — Я никогда, — испуганно дёрнулась Рэн, отступая к дверям. — Я никогда… Ни за что, — и с испугом посмотрела на Сонного дьявола.       — Рэн, Рэн, успокойся!       Святоша занервничал, попытался подойти к малой, но та лишь дальше отступила. Еве сестре ничего не оставалось, как и самому остановиться. Попытки объяснить взаимоотношения между евой и сервампом и вовсе столкнулись с нежеланием Рэн слушать, как и с её отрицанием, что она ева.       Сонный дьявол, сидя у стены, устало наблюдал за представлением и не вмешивался. Надеялся, что запал у молодёжи быстро иссякнет.       Ничего подобного. Святоша и недомерок в два голоса пытались донести и навязать свою точку зрения: ева должна держать под строгим контролем сервампа, а сами не должны отчитываться перед слугами. В общем, старая песня. Комментарии брата и сестры лишь усложняли картину. Одинокий голос переростка, что он и так неплохо жил с Гордыней, и вовсе затерялся.       Внутри с новой силой задавило желание забрать шкета и хвостик и рвануть куда-нибудь подальше от вампирских проблем. Тем более Альянс создан, теперь на Рэн обязательства не должны давить. Впрочем, если «часы» на татуировке будут медленно «идти», то так и сделает. Надо только определиться, куда направиться. Впрочем, есть один хороший вариант, да и Франция, скорей всего, Рэн понравится. Можно и в России затеряться. Надо подумать.       — Перестаньте! Вы же её пугаете! — шкет встал перед сестрой.       Возглас мальчишки вернул внимание Сонного дьявола к происходящему. А малая и в самом деле сжалась у дверей. Решительно поднявшись, сервамп встал перед детьми.       — Хватит.       — Но Рэн следует знать... — вскинулся святоша.       — Вы слишком всё усложняете. Не навязывайте ей своё видение, она сама всё решит.       — Что значит видение?! — поджал губы недомерок. — Это основа наших контрактов. Симидзуки должна знать.       — Не хочу! — пискнула малая и выбежала в коридор.       — Рэн! — кинулся за ней шкет.       Сонный дьявол устало помассировал виски.       — Мисоно, — обратился к своей еве Вселюбимый, — давай оставим объяснения на Сонного дьявола. Он лучше знает свою еву.       — Чёрт, знакомая ситуация, — вздохнул святоша, потерянно лохматя волосы. — Я совсем забыл, как она меня отчитала. Ну, когда я попытался напомнить ей об обязанностях евы.       — Не лезьте, куда вас не просят. С чего вы вообще решили, что именно ваш взгляд единственно верный? — не скрывая раздражения, высказал сервамп и, спрятав руки в карманы, вышел из номера.       — Да как ты… — вслед ему послышался возмущённый голос недомерка.       Да, хозяин-слуга типичное проявление уз между евой и сервампом. Но он прекрасно помнил, как изнутри трясло ведьму, когда она слышала слово «слуга». Иногда даже появлялась мысль, что раз уж она маг границ, то, возможно, в прошлой жизни она на себе узнала, кто такой слуга, а то и раб. Просто не помнит, но где-то глубоко внутри в ней тлело непринятие всего этого. Рэн признавала только равенство и взаимное доверие. Для неё их союз подтверждал, что они напарники, партнёры. Друзья.       Сонный дьявол нашёл шкета и тортик на галерее и, стараясь, их не тревожить с интересом наблюдал за детьми.       Мальчишка обнимал малую и нашёптывал успокаивающе слова. Действительно, её брат.       Шин — та ещё шкатулка с двойным дном. Шкет невероятно напоминал Рэн, как и Эдгара, своего далёкого предка, в честь которого носил второе имя. Семья — святыня, за которую и жизнь отдаст. Маска и поведение ребёнка. Но мальчишка порой выдавал такие реакции, из-за чего сразу становилось видно, что не стоит недооценивать паршивца из-за возраста: у него точно спрятаны в рукавах тузы и джокеры. Да и опыт в сражениях небольшой, но есть. Опять же движения…       Порой Сонному дьяволу казалось, что и у мальчишки сознание представлено тёмным водоёмом, в котором наверняка прятались опасные твари. Как и не сомневался, что рано или поздно, но шкет снимет маску тихушника и порядком его удивит. Было в нём нечто такое, из-за чего шерсть вставала дыбом, да тлело желание спрятаться перед… будущим взрывом.       Выйдя из тени, Сонный дьявол направился сторону детей. На нём разом скрестились два взгляда: кинжальный от шкета и испуганный от хвостика. Доходить до детей он не стал, остановился в паре шагов от них и опустился на колено.       — Иди сюда, Рэн, — сервамп протянул открытую ладонь.       — Я не хочу быть хозяйкой! — тут же выпалила тортик и ещё сильнее прижалась к брату, будто пыталась спрятаться.       — Подойди ко мне. Давай поговорим.       Рэн замялась, неуверенно посмотрела на брата, чуть кивнувшего ей, и медленно подошла к сервампу. Шкет же хмурил брови и скрестил руки на груди. Какой защитник нашёлся!       — Меня перебили, и я не договорил, — начал Сонный дьявол и легонько сжал пальчики маленькой ведьмы, вложенные в его ладонь. — Так вот, у меня есть братья и сестра. Мы очень сильные, потому нас ещё называют «грехами» и сервампами, слугами-вампирами.       — Я не хочу быть хозяйкой!       — Тсс, — он приставил указательный палец к её губам. — Дай мне договорить.       — У каждого из нас, грехов, сервампов, есть… ева. Ева — единственный человек, чью кровь мы можем пить. За кровь вампир защищает еву и выполняет желание, поручение или приказ. Такая вот связь. Своего рода договор. В нас можно увидеть телохранителей. Ты же знаешь, кто это такие?       Малая неуверенно кивнула.       — Ну вот, мы такие вот телохранители, охранники и помощники. Только вместо денег получаем кровь.       — То есть я рабата… робатодат… — малая всё силилась выговорить слово.       — Работодатель, — помог сервамп. — С натяжкой можно и так сказать. Понимаешь, Рэн, — Сонный дьявол вздохнул, — именно ева решает, какие отношения связывают сервампа и еву. Если ева желает, то сервамп — слуга, раб. Другая ева может увидеть старшего товарища в грехе. Третья — помощника. Четвёртая — друга. Пятая — соперника. Шестая — хм, семью. А кто-то из хозяев и вовсе считает, что ева и грех — две половинки целого, — насмешливо взглянул на свою маленькую хозяйку Сонный дьявол. — Ты — моя ева. Я — твой грех. Кто бы что ни говорил тебе, только тебе решать, кто ты для меня. И кто я для тебя.       — Кто я? И кто ты? — малая растерянно посмотрела на него, а потом в её глаза вспыхнуло понимание: — Я не хозяйка! Я тортик!       — Ну вот мы и решили кто ты, — подвёл итог сервамп.       На него обратился негодующий взгляд шкета, тихо буркнувшего под нос:       — Извращенец.       — Кто из нас ещё больший извращенец. Не надо видеть грех в простом и понятном.       — Да что здесь может быть простого?!       — Рэн обожает тортики, вот она и тортик, — фыркнул Лень и подхватил на руки мелкую, переводящая взгляд между ними.       — Отмазка, — буркнул шкет и, отвернувшись в сторону, запылал ушами.       Сервамп покачал головой, оценивая, как на мальчишке сказалось общение с парнями старшего него. Впрочем, это же извращённый современный мир.       — Так вот, Рэн, — продолжил Сонный дьявол, посмотрев на малую. — Так как все сервампы родственники, то и евы связаны друг с другом. Если хочешь, то других ев ты можешь считать братьями.       — Как кузенов? — склонила она голову к плечу.       — Можно и так сказать, — кивнул сервамп. — А раз уж я — старший среди грехов, то ты — старшая среди ев.       — Потому Тэцу зовёт меня старшей, но младшей сестрой?       — Именно так, — согласился сервамп. — И, тортик, давай ты не будешь убегать от меня? Я ведь тебя просил, — строго взглянул он на неё.       — Прости, — прошептала она и спрятала своё лицо, уткнувшись в плечо.       — Понимаешь, Рэн, вокруг очень много опасностей. Я не смогу тебя защитить, если ты будешь убегать от меня.       По возвращении их встретила полная тишина и напряжённые взгляды. Напоровшись на хмурый взгляд малой, святоша лишь грустно вздохнул, но больше её не донимал объяснениями. Тем не менее это не срезало его энтузиазм, скорей он лишь ещё больше воспылал, теперь уже в желании вновь вернуть доверие в серых глазах.       На улице уже был глубокий вечер, когда святоша на пару с недомерком и подключившимся к ним шкетом стали разрабатывать увеселительную программу для малой.       Если святошу и недомерка Рэн воспринимала в штыки, а к Вселюбимого и Матери относилась с настороженностью, то вот переростка звала «старшим братиком» и вообще выказывала ему своё расположение. Парню это явно льстило. Правда, за это он заработал ревнивый взгляд шкета, успокоившегося от прозвища «любимый братик». От этого мальчишка важно приосанился и, воспылав подобно святоше, принялся думать, чем поразить сестру.       Ведьма, даже став мелкой, продолжала крутить братом, как ей вздумается.       Переросток тоже не подвёл. Пацан легко и быстро нашёл развлечение — притащил приставку. Правда, играть хвостик отказалась. Пришлось сервампу самому брать в руки джойстик. Но сам он против этого ничего не имел. Да и малая, усевшись на его колени, с интересом и азартом следила за его игрой, а не пыталась скрыться из глаз.

* * *

      Ужин прошёл без энтузиазма. Рэн не жаловала японскую кухню. Сколько Сонный дьявол прожил с ней, она всегда готовила именно европейские блюда. Вот и, сидя за столом, она вяло и с неохотой ковырялась в тарелке. Вот только пришлось ей съесть свою порцию под строгим взглядом Матери, взявшей над ней шефство.       Вопрос же укладки спать натолкнулся на возмущение святоши, заявившего, что негоже девочке спать с мальчиками в комнате. Напор был столь сильный, что тортик потерянно замерла и позволила сестре увести в комнату, которую сняли для них двоих.       Лень лишь фыркнул, увидев довольное лицо святоши, считающего, что одержал победу. Правда, радовался Сонный дьявол недолго, ведь вместо ведьмы в их комнату вселился сам неугомонный пацан. Благо хоть недомерок с братцем сняли свой номер. Несносный хохолок даже свою кровать притащил. И что-то Сонному дьяволу подсказывало, что брат в тенях её носил.       В любом случае два пацана продолжили обсуждение дальнейшего плана действий и этим создавали слишком много шума. Попытки Сонного дьявола их утихомирить остались без внимания.       Сервамп даже не удивился, когда с наступлением долгожданной тишины и темноты послышались тихие крадущиеся шаги, и сёдзи тихо отворились и закрылись. Спустя мгновение к нему под бок подкатилась тортик и тут же засопела. Подняв взгляд к вновь приоткрывшимся дверям, Сонный дьявол встретил смеющийся взгляд сестры, тихо пожелавшей спокойной ночи.       — Это что ещё такое?!       Громкий голос святоши совсем не тот звук, от которого хотелось бы просыпаться. Под боком завозилась мелкая, шмыгнув носом, и Лень, прижав одной рукой её ближе к себе, второй натянул одеяло на них двоих, чтобы было теплее.       — Ты что творишь?! — возмутился несносный пацан.       Краем приоткрытых глаз сервамп даже видел, как тот с трудом удержался, чтобы не сорвать с них одеяло. Вздохнув, Сонный дьявол тихо сказал:       — Не шуми, — и, закрыв глаза, уткнулся носом в светлую макушку.       — Что значит «не шуми»?! Убери от неё свои руки! Что Рэн вообще тут делает?! Это неприлично! Чему ты этим её научишь?       — Дай нам поспать, а потом уже свои нотации читай, — процедил сервамп.       — Нотации?!       — Махиру, ты чего разорался? — раздался в стороне сонный голос шкета, а потом смачный зевок.       — Разорался? Да ты только посмотри, что этот извращенец делает!       Лень прямо-таки чуял, как на него указан повелительный указующий перст святоши.       — Ну спят они вместе и что? — непонимающе спросил поганец.       — Она — девочка!       — Прикинь, я знаю, — раздражённо выговорил шкет. — Чего орёшь-то в такую рань?       — Да как ты не понимаешь?! Это…       — Неприлично. Я уже понял, ты просветил, — вздохнул мальчишка, зашуршало одеяло, малой, похоже, сел. — Но что в этом такого? Они всегда вместе спят. Да и не надо искать в простом грех, — со смешком процитировал его поганец.       От таких откровений святоша стал красным и лишь хватал ртом воздух. Извращённое время. Но наконец стало тихо.       Сервамп напряжённо прислушался к шмыганью носом мелкой. Похоже, всё-таки прогулка по холодной улице не обошлась без последствий. Совершенно точно насморк. И хорошо если только он.       — Почему они кричат? — в повисшей тишине прозвучал хриплый голосок тортика.       — Потому что не уважают чужой сон, — отозвался Лень, смотря в сонные серые глаза.       — Рэн! Что ты здесь делаешь?!       Святоша встал над ними и скрестил руки на груди.       — Сплю, — непонимающе посмотрела на него малая.       — Ты должна спать в комнате с Аяме!       — Почему?       Хвостик, шмыгая носом, села и посмотрела на пацана. Вот только Сонный дьявол прекрасно видел на её лице уже знакомую маску безмятежности и спокойствия, скрывающую возмущение и раздражение не выспавшейся маленькой ведьмы. Шкет, зевающий в стороне, тоже заметил и даже замер с открытым ртом. Странно лишь, что святоша не знал о такой черте ведьмы.       — Потому что ты девочка! — как само собой разумеющееся сказал парень.       — А почему если я девочка, я должна спать там?       — Но это же очевидно! Потому что мальчики и девочки не должны спать вместе — это неприлично, — покраснев ушами, святоша попытался уйти от ответа.       Наивный.       — Почему неприлично? — тут же задала вопрос тортик, изображая любопытство.       Пацан потерянно запустил руку в волосы.       — Рэн, просто прими это в качестве правила. Так заведено традициями, людьми.       — А я здесь при чём? Я же не соглашалась соблюдать эти правила? — продолжила давить тортик.       — Ты живёшь в Японии, — сурово заметил святоша. — Значит, должна соблюдать правила и традиции, что приняты в нашей стране. Ты должна вести себя достойно, прилично. Потому что иначе люди на тебя будут косо смотреть и считать тебя невоспитанной девочкой.       Сонный дьявол подобрался, видя, как начали темнеть серые глаза, выдавая гнев.       — Почему я должна думать о том, что обо мне будут думать люди, которым всё равно на меня?       — Это только кажется, — простодушно отмахнулся святоша. — Ты должна понимать, что ты всегда на виду. Люди смотрят на тебя и составляют мнение о тебе.       Сервамп успокаивающе положил ладонь на маленький с силой сжатый кулак.       — Репутация важна! Если её испортишь поведением, то всё это повлияет на твоё будущее. Будут говорить, что ты не слышала о приличиях. Это может повлиять на твою учёбу. Могут появиться проблемы с поиском работы. Да и замуж никто не возьмёт, — вдохновлено вещал парень. — На тебя будут коситься, тыкать пальцем. С тобой не будут общаться. Потому и нужно соблюдать правила приличия, принятые в обществе, и традиции страны, в которой ты живёшь.       Уверенный в своей правоте святоша мягко улыбался и по-доброму смотрел на малую. Казалось, что вся его фигура испускала свет. Повисшая напряжённая тишина его не напрягала. Да и, кажется, почерневшую радужку глаз Рэн он тоже не замечал. А зря.       Маленькая ведьма медленно растянула губы в улыбке. Сервамп переглянулся со шкетом. Мальчишка тоже понимал, что это отнюдь не добрая улыбка.       — Почему я должна переживать, что будут думать обо мне люди, которым я безразлична? — медленно и чётко проговаривала тортик. — Если им плевать на меня, а им и в самом деле плевать на меня, то и мне всё равно, что они будут думать обо мне.       Сонный дьявол с интересом посмотрел на маленькую хозяйку. Оказывается, красиво говорить хвостик и в детстве умела. Даже детская дикция и малый словарный запас тут же исчезли.       Сервамп и раньше замечал, что в ней проскальзывало что-то совсем несвойственное ребёнку, да и вся эта её самостоятельность. Как будто отголоски её прошлой жизни прорывались сквозь детское сознание. Возможно, катализатором служили эмоции, ведь сейчас он ощущал от неё гнев. С другой стороны, такое же наблюдалось и за шкетом. Может, это бзик Льеннуар.       Но и смысл слов был интересен. Ведьма уже вывела для себя правила жизни среди людей. Кстати, не такой уж и плохой взгляд на общество и жизнь в нём — ценить мнение только тех, кому она нужна. Становилось понятно, откуда росло тёмное мышление, в котором над общим благом преобладало личное и благо близких, что он приметил во взрослой ведьме.       — Рэн, ты не понимаешь, — вздохнув, святоша грустно улыбнулся.       Ведьма вздёрнула маленький нос, фыркнула и обернулась к сервампу.       — Куро, я тебе мешаю?       — Конечно, нет, — покачал сервамп головой.       — Братик, я тебе мешаю? — малая уже смотрела на шкета.       — Ты не можешь мне мешать, — улыбнулся ей мальчишка.       — Я про то, что сплю здесь?       — Совсем не мешаешь, — пожал он плечами. — В этом нет ничего особенного, — ехидно вставил шкет и насмешливо посмотрел на святошу.       — Ну вот.       Рэн хлопнула в ладоши и, поморщив нос, вернула внимание к святоше, смотрящему на неё во все глаза.       — Видишь? Те, кому не плевать на меня, не против, если я тут сплю, — подвела она итог и, деловито взяв край одеяла, мигом скрылась под ним с головой.       — Но мне же тоже не плевать, — растерянно пробормотал святоша. — Я волнуюсь о твоём будущем.       — Я хочу спать! А с Куро теплее и не страшно, — буркнули из-под одеяла, а потом раздалось: — Апчхи!       Всё-таки простыла.

* * *

      Пожалуй, это был самый невыносимый день в обществе ведьмы. Сонному дьяволу казалось, что из него выжали все соки, а неугомонное маленькое чудовище, отыгрываясь на всех за попытки её контролировать, неслось вперёд.       Что могут придумать дети, чтобы развлечь другого ребёнка? Правильно, парк аттракционов. По какой-то иронии дурные евы выбрали тот самый парк, который едва не оборвал их с ведьмой жизни, а Рэн ещё и подарил форму котёнка.       Джины парили высоко в небе, поэтому и ясное солнце не мешало нормальной прогулке. Вот только было прохладно и пришлось натягивать куртки.       Сонный дьявол очередной раз завистливо вздохнул, найдя взглядом подчинённых, изображающих охрану. Младшие вампиры засели в кафешках, позанимали лавочки. К ним присоединилась и сестра, наслаждающаяся кофе. Сервамп и сам хотел бы просто посидеть, пока дети развлекались. Но мелочь некому было поручить. Только реакция вампира помогала её не потерять. Мешала и странная защита, скрывающая её от глаз.       Детские аттракционы тортику быстро надоели. В какие-то водные — игры с фонтаном — её просто-напросто не пустили: собачий холод, да и простужена. Им бы насторожиться от сощуренного взгляда на личике тортика, услышавшей запрет. Да и сам сервамп не обратил внимание. А стоило. На них затаили обиду.       Мечтая об отдыхе в кафешке с колой, Сонный дьявол заметил задумчивый взгляд тортика на взрослые аттракционы. Покусывая губу, малая о чём-то усердно думала, переводя взгляд между шумящими пацанами, а через минуту уже воплощала свой план.       Ну в самом-то деле. Парк аттракционов. Компания детей. Евы, сопровождающие Рэн, и сами хотели повеселиться. Этим ведьма и беззастенчиво воспользовалась. Строя жалобные глазки, тортик влёгкую выпросила разрешение покататься на взрослых аттракционах.       Лишние вопросы у персонала легко сбивал гипноз, но была одна проблема. Ростом и весом тортик не подходила для защитных конструкций, поручней, ремней. Пришлось самому Сонному дьяволу выступать этой защитой. Хорошо хоть шкет, настороженно посмотревший на сестру, не стал лезть на аттракционы не под свой рост.       И понеслось…       Безумные горки, на которые Рэн дважды таскала всю компанию. Аттракцион, который поднимал сиденья на высоту в сотню метров и резко опускал их, даря ощущением свободного падения, и вовсе стал её любимым — постоянно возвращалась к нему.       Евы родственничков ходили бледные, даже скорее зеленоватые. Шкет, положив руку на грудь, облегчённо вздыхал: ему рост не позволял участвовать в безумии. А тортик, щуря глаза, лишь продолжала разводить пацанов на посещение каких-то экстремальных каруселей, горок. Мальчишки совершенно не могли сопротивляться уловкам маленькой ведьмы и безропотно шли на убой.       У Сонного дьявола тоже не было выбора. Он тоскливо таскался за мелкой от аттракциона к аттракциону. Одно счастье, что для его организма все эти дикие развлечения не были таким сильным потрясением, чего нельзя сказать о людях.       Первой целью стал недомерок.       Пацан и так с трудом переносил аттракционы. После одного из них не мог оторваться от мусорки, куда его выворачивало. Хвостик огорчённо повздыхала, посетовала на слабенького братишку. Малая рассеянно подёргала парня за одежду и опять с сожалением вздохнула, ведь так хотела с братиком хохолком прокатиться на какой-то карусели.       Выдержать печальные вздохи тортика пацан не смог. Недомерок мужественно выпрямился и последовал за ней к столь заинтересовавшему её аттракциону. Надо было видеть, как он, будучи бледным, буквально побелел, когда хвостик привела его к цепочной карусели. Опустив взгляд на девчонку, пацан встретил невинный взгляд в ответ и радостную улыбку. Мелкая даже расщедрилась и схватила его за руку. Ну и потащила на плаху.       Устроившись на сиденье, сервамп усадил мелкую на колени, опустил защитный поручень, закрепился тенями и тихо поинтересовался:       — За что ты так с ним?       Теперь уже на него смотрел невинный взгляд.       — Ты о чём?       Сонный дьявол лишь хмыкнул и щёлкнул её по носу: такими взглядами его не проймёшь. А потом посмотрел вперёд, где перед ними подросток с хохолком нервно вцепился в сиденье. Впрочем, ему ответ от Рэн был и не нужен. Ведьма всегда была мстительна, а недомерок вчера вечером её разозлил. Да ещё и одним из первых отказал ей в водных играх.       Карусель стала вращаться, сиденья взлетели и очень быстро закружились. Появилось ощущение полёта. Довольно улыбаясь, тортик расставила руки в стороны и зажмурила глаза. Что уж говорить, сервамп и сам с удовольствием подставил лицо ветру.       Окончание полёта. Приземление и к карусели подлетел взволнованный Вселюбимый. Брат с тревогой на лице помог шатающемуся хозяину покинуть аттракцион и доползти до ближайшей скамейки.       Наблюдая, как маленькая разбойница «взволнованно» кружила вокруг своей жертвы, сервамп почему-то услышал голос взрослой ведьмы в голове:       «Минус один».       У шкета была отличная чуйка. Приметив улыбку сестры и её сощуренный взгляд, мальчишка мигом схватил переростка и рванул подальше, на другие аттракционы.       Хвостик, провожая его взглядом, лишь тоскливо вздохнула и перевела внимание на следующую жертву — святошу.       Пацан уже тоже выбился из сил и устало сидел на лавочке. Святошу окинули королевским взором серых глаз и признали годным. Хвостик восторженно запрыгала вокруг пацана и, эмоционально махая руками, расписывала какие-то аттракционы. Ну и совсем незаметно улыбающийся парень оказался утащен на пытку.       Святоша выдержал ещё два: очередной свободный полёт и какой-то вращающийся аттракцион, постоянно переворачивающий сиденья. Последний его и добил. Пацан выполз зелёный и еле дотащился до скамейки, где и пал смертью наивных героев.       «Минус два», — отзвучал голос в сознании.       А Лень напрягся, встретив внимательный взгляд тортика, прикрытый весёлой улыбкой. Узнавать, чем он ей мог не угодить, вот совершенно не тянуло. Но ещё больше ему не хотелось выяснять: способна ли она довести и его вестибулярный аппарат до припадка. Удивительно уже то, что она сама столь спокойно перенесла все эти перегрузки, да ещё готова была дальше скакать.       Пришлось действовать на упреждение.       — Я знаю, куда мы пойдём, — сказал сервамп под недовольное сопение и поднял её на руки.       Только вот пока он ещё не придумал, куда её отвести, чтобы избавить от желания испытать его на выносливость. Нужно было отвлечь. На его удачу он нашёл то, что нужно.       — А что это?       Рэн с интересом рассматривала мягкие игрушки, развешанные вдоль стены небольшого павильона.       — Это тир, — ответил сервамп и подошёл к стойке и указал рукой вперёд. — Видишь впереди мишени — их нужно поразить.       Мужчина, обслуживающий павильон, сразу же вывалил всю информацию, перечислил виды доступного оружия, а главное, рассказал о подарках для победителей. Главным призом за десять метких выстрелов по движущимся мишеням оказалась большая мягкая игрушка на выбор — то что нужно.       — Что скажешь, Рэн? Поспорим? Попаду я или нет? — предложил сервамп.       Маленькая ведьма, поджав губы, хмурила брови и сосредоточено сверлила взглядом игрушку большого белого тигра.       — Если я выиграю, то мы последуем на аттракцион, который я хочу посетить. Игрушка, конечно же, твоя, — искушая, вкрадчиво произнёс Сонный дьявол.       На нём остановился сощуренный взгляд.       — А если проиграешь? — скрестила она на груди руки.       — Тогда командуешь ты. Мы пойдём туда, куда ты захочешь.       — И ты мне купишь мороженое!       — И возьмём мороженое, — согласно кивнул Лень.       В принципе, мороженое в самом деле можно было взять. От одного вряд ли ей хуже будет.       — Пари? — протянул он ей открытую ладонь.       — Ладно, — милостиво ответила хвостик и хлопнула его по ладони.       Лук или арбалет сервампу были привычнее. Держать в руках ружьё тоже приходилось. Но всё-таки мастером стрельбы из огнестрельного оружия Сонный дьявол не был. Да и зачем ему это? Впрочем, неумение мастерски обращаться с подобным оружием — пневматической винтовкой — легко компенсировалось природной меткостью и чувством цели.       Десять выстрелов — десять попаданий и восторг в глазах мелкой.       Игрушка была благосклонно принята. Тортик совсем пропала под тигром, но, пыхтя, тащила сама. Ну а купленное клубничное мороженое вовсе сделало его объектом любви и обожания. Желание извести его и проверить стойкость исчезло.       Типичная ведьма.       Как всегда, её легко отвлечь. Разве что способы несколько иные.

* * *

      Кабинка колеса обозрения медленно поднималась, открывая красивые виды на город, утопающий в вечерних сумерках. Яркие огни витрин, машин. Спешащие по своим делам люди.       На коленях, устраиваясь поудобнее, завозилась спящая тортик, укутанная в куртку.       Выдохлась, наконец-таки.       Сонный дьявол подозревал, что тортик вело упрямство и желание отыграться на тех, кто ограничивал свободу или учил её жизни. Вот и, пылая энергией, маленькая ведьма изводила святошу и недомерка. Быстрый ритм, заданный ею же, постоянные пробежки, возбуждённое состояние — всё это позволяло ей держаться и рваться вперёд, вытягивало все силы, всю энергию, которой оказалось достаточно много.       Потому, когда он её буквально поймал, остановил и взял на руки, сбив ритм, в котором она закрутилась, а после и вовсе резко снизил темп — усадил в колесо обозрения, — тортик моментально вырубилась. Усталость, наконец, догнала её.       Но всё-таки свою месть ведьма осуществила. Евы, заданный ею темп, не выдержали, сошли с дистанции и вряд ли теперь смогут спокойно смотреть на аттракционы.       Кабинка, уже почти поднявшаяся к высшей точке, одаривала не самыми приятными воспоминаниями. Пожалуй, здесь была ещё одна веха их с Рэн союза. Это было место, где могли оборваться их жизни. Место, где из-за удара отца их силы переплелись во что-то непонятное. Место, где Тень впервые в его нежизни пришёл на выручку и спас их.       Высшая точка. Память дорисовала зелёные столбы болотного цвета, разгоняющие сумрак, иллюзию старого японского города, накрывший его огненный вал бешенства и чувство угрозы для евы… Но нет. Всего лишь обман разума.       Кабинка медленно направилась вниз.       Сонный дьявол рассеянно кивнул. Когда вернётся ведьма, он приведёт её сюда. Было интересно, что она увидела бы в этой высшей точке колеса обозрения. Каким для неё был тот день? Что запомнила? Страх от того, что он её чуть не убил? Падение в белизну джинов? Шепчущие голоса? Или то, каким большим оказался мир в глазах котёнка?       Фыркнув, Сонный дьявол опустил взгляд на светлую макушку с белыми хвостиками, утонувшую в куртке. Приведёт, но потом. Сейчас надо найти затихарившегося шкета. Да и пора в гостиницу.       Вряд ли тортик проснётся до утра.       И слава Тьме…