All that I have

С ним и раньше такое случалось, но сейчас это происходило куда с большей жестокостью. Раздробленные пальцы правой руки едва могли собраться в кулак - после пыток Смоук, разве что, мычать мог, да смотреть в узкое стрельничье окно единственным не заплывшим от побоев глазом. Окно роняло скупой лучик света слишком далеко от него, где-то там над самой головой. По передвижению светового пятна он определял сколько прошло времени, а после перестал обращать внимание даже на это. Он сдохнет здесь и не важно в какой день, ночь или может быть месяц. Тот раз, когда он позволил проявить свою демоническую сущность был слишком опрометчивым поступком. Их заметили. Шума поднимать не стали, сказали кому надо и всё. И на утро, под самый рассветный час, Томаш уже стоял на коленях перед Грандмастером, боясь увидеть справа от трона широкоплечую фигуру в синем. Саб-Зиро его бы не простил. Нет, хуже. Он первым бы вызвался жестоко расправиться с отступником клана - не из чувства субординации, желания поддержать устои клана или ради показательной порки. Нет. Он сделал бы это с куда большим остервенением, из чувства ревности и собственнической жажды обладать затейливой игрушкой. Томаш печально улыбнулся в пустоту. Хвала богам, на этом судилище Саб-Зиро не присутствовал. Зато там был Тундра. Его исполосовали как щенка, который сунулся не в свою конуру. На его спину было страшно смотреть. Он висел в петлях тяжелых кожаных ремней неподалеку и тихо стонал от боли. Смоук малодушно решил, что это он предал его и каково же было его удивление, когда каратель, измывавшийся над его бледным телом, доложил Грандмастеру, что криомант полностью отрицал вину друга. Кроме глаз доносчика никто больше их не видел. Смоук мог бы поклясться в этом! - Мразь... Глухой, вздёрнутый нервными нотками, голос разлетелся совсем неподалеку. Под кожей прошла незримая, но вполне ощутимая волна холода. Вошедший в камеру с отвращением сплюнул на пол. - Оставь нас. Шаги, несмелые, кажется охранник не сразу понял, для чего его отсылают подальше. И, кажется, внезапный гость смерил его таким взглядом, при виде которого захотелось бы порезать себе глотку. Рывок. Холодные пальцы больно впились в подбородок. От сиплого посвистывающего дыхания через маску демона Холода хотелось позорно наложить в штаны. Криомант был взбешен, разгневан до основания своей обледенелой души. Это ощущалось не только в силе сомкнутых на подбородке пальцев - Смоук нутром чуял это. Его собственный демон - эненра - жалостливо жался в уголки сознания, понимая, что сейчас произойдёт неминуемая гибель, тотальное развоплощение и конец всему. - Мрааааазь, - отчаянной сиплой змеей прошипел Би-Хан. - Как ты посмел?! Он же... он же мой брат! Смоук попытался криво ухмыльнуться, используя горечь своего сердца и обманутой любви, чтобы казаться безразличным и мстительным. Но удар наотмашь отрезвил его мгновенно, и перед носом заплясали-загуляли тени под потолком. Голова безвольно мотнулась вверх. - Я в курсе какая ты беспринципная дрянь, Смоук. Но я не думал, что ты падёшь так низко. Тебе было мало моего внимания и протекции? Эненра сплюнул кровавый сгусток на пол и сфокусировал взгляд на, почти почерневших от недосыпа и изможденности, карих глазах старшего криоманта. Он впервые увидел в их глубине тревогу, бессилие, страх потери. -Ты...бросил...меня... нас Би-Хан крепко схватил товарища за горло и, медленно придавливая к стене за его спиной, приподнял вверх над полом, так, чтобы тот, задыхаясь, мог стоять только на цыпочках. - Я тебя спас! Тебя и твою задницу, которую хотели пустить по кругу в храме дружки Сектора. И так ты отплатил мне? Что ты ему наплёл? Что подсыпал, мразь? Он не должен был пострадать! До мозга Томаша отчаянно долетела мысль, что вероятнее всего Тундра не пережил пыток и именно по этой причине Би-Хан сейчас пришёл к нему, а не потому, что в его глаза мелькнул этот беспомощный огонёк страха. Саб-Зиро всегда нёс своё имя впереди чести и гордости, он был идеальным воином и послушником Храма. Смоук захрипел, в последней попытке разжать цепкие, как когти тигра, пальцы. - Он... жив? Воин в синей форме ничего не ответил, он только с силой опустил руку вместе с болтающимся, легким как пушинка, эненрой прямиком в пол. - Он - всё что у меня есть. Всё что я имею. Он - моя семья. Не ты. Ты сдохнешь здесь, либо будешь молить о смерти. Тебе никогда не искупить эту вину, Смоук. Вокруг него по стенам пополз смелый игольчатый ковер из белых кристаллов льда, в камере резко похолодало и снег закружил над потолком, играя с единственным пучком света наверху. - Это полностью твоя вина! - громыхал голос, нарастая вместе со снежными буранами, свистевшими в ушах. Томаш закатил глаза в предсмертном вздохе - он замерзал изнутри... *** - Собирайся. Смоук очнулся от медитации, поймав в миллиметре от своего лица мешок с вещами. - С какой стати? Я же сказал тебе, я не пойду. - Томаш... - Он чуть не убил меня. - Смоук... - Я тогда почти умер. Два месяца реабилитации и я был бесполезен для клана. Знаешь что мне пришлось пережить? - Он спас тебя. Ты прекрасно это знаешь. Грандмастер посчитал твою вину искупленной, и тебе позволил вернуться в клан благодаря ходатайству брата. Смоук издевательски фыркнул. - С чего такая резкая перемена погоды? Он ненавидит меня. - Он сделал всё, чтобы спасти нас. И он ушёл. Это всё, что у него было. Мы - всё что у него оставалось. И он прекрасно знал, что как только его отправят на турнир он не сможет нас больше спасать. Мы не дети, Томаш. Умоляю, не делай вид, что тебе всё равно и он погиб напрасно. Смоук дотронулся до своего горла и в памяти всплыл и снежный вихрь, и обмороженные пальцы, и почти замершее от страха и разочарования сердце. Новых чувств так и не зажглось в его груди - всё ушло вместе с прахом сильнейшего из криомантов. Би-Хан умел оставлять шрамы не только на теле, но в на душе. И если бы не серые глаза эненры, которые так похожи на утренний туман над горным озером, то могло бы показаться, что он задержал слёзы. Тяжесть этих непролитых слёз будто клонила буйную голову к груди. Спас ли? А может быть наказал за утраченное доверие, за неблагодарность и за нежелание ждать его возвращения. - Куай, - воин дыма впервые с легкостью назвал товарища по имени, - я хочу, чтобы ты дал мне ...шанс отомстить. За него. Я ему должен.