Отравлена

      Тут приходит донат с вопросом: «Ля, Данон, где Лиззка? ». Парень попытался сделать вид, что не заметил, но сообщение было озвучено. — Кхм, во-первых, я Данил, — исправил он. Ему не нравилось, когда его так называли, только если это была не Лиза. — Лиззка? Не знаю, — он сказал правду, ведь они не переписывались уже давно. — Так, блэт, мы не встречаемся, — его действительно бесило отношение подписчиков к их дружбе.       Лиза лишь ухмыльнулась, улыбка была явно с нотками грусти. Внезапно в голову пришла идея, о которой девушка сразу пожалеет, осуществив ее. Она донатит парню 2 тысячи рублей и пишет сообщение. «Го бухать» — видится на всех экранах. Данил перестает смотреть скучное видео и пытается удостовериться, что это правда Лиза. Когда он понимает, что это не фейк, парень извиняется перед подписчиками и заканчивает стрим. В его голове роятся множество мыслей: почему Лиза смотрит его стрим; почему она не отвечала на звонки и почему же сразу предложила выпить. Он набирает номер и слышит гудки. Через полминуты Неред отвечает на звонок: — Ля, Дань, прости. Я не знаю, зачем это сделала, — бубнит себе под нос, думая, что Даня не услышит. Ей не хотелось разговаривать с ним, потому что она влюбляется в Кашина с каждой секундой всё больше. — Короче, забей, не надо приходить, — быстро выпалила Лиза, чтобы быстрее закончить разговор -Нет, ты так долго не отвечала на sms и звонки, а теперь думаешь, что продолжишь нас игнорировать? Так не пойдёт, я зову всех наших и приношу бухло, — Данил четко объяснял свои действия, давая Лизе понять, что он настроен серьёзно. — Нет! — выкрикнула девушка. — Давай только ты, — промямлила она. — То есть, просто побухаем и придумаем идеи для роликов. Ей не нужно, чтобы Данил заметил её влюблённость. Она зажмурила глаза, выжидая ответа. — Хорошо, через 20 минут буду, — коротко ответил Данил и сбросил трубку.       Лизу пробила дрожь, она села у окна и попыталась успокоиться. Не получается, с каждой мыслью о Кашине глаза девушки краснеют и по щекам льются реки слёз. Через некоторое время постучали в дверь. Лиза знала, что Дане нравится именно стучать, а не звонить в звонок. Вытерев лицо краем рукава, девушка поспешила открыть дверь гостю. Перед Лизой стоял радостный Данил с пакетом из алкомагазина. Перед ним стояла маленькая, с блестящими от слез щеками девочка, совсем не похожая на Лизу. Это забеспокоило парня и отдав хозяйке квартиры пакет, Кашин стал внимательно рассматривать ее. Усталые глаза, давно немытые волосы и не стираные вещи — это всё говорило о том, что что-то не так. — Лиза, что случилось? — ответа не последовало. — Лиза? — Забей, пошли бухать, — крикнула Лиза с кухни.

***

После двух часов и трёх выпитых бутылок алкоголя наши друзья совершенно не могли двигаться. Данил уже засыпал на диване, а Лиза всё не могла на него насмотреться. Его рыжие пряди волос небрежно спадали на лицо, а сам Данила пытался разлепить сонные глаза. Вдруг он резко подпрыгнул, в его глазах загорелся огонёк, как будто его ударило током. — Лиза! — удивлённо закричал Кашин, но потом сбавил тон. — А пошли гулять? — В смысле? Даня, нас могут арестовать, мы же нетрезвые, — Лиза рассуждала довольно спокойно. — Пофиг, пошли гулять, — решительно, чётко выговаривая каждое слово, Дане не терпелось куда-то уйти. Он уже надевал куртку и обувался.       Девушке было некуда деваться, поэтому она решила проследить за сумасшедшим Данилом, который может придумать всё, что угодно.       В этот ноябрьский вечер в Питере наконец-то вместо дождей пошёл снег. Он падал на прохожих хлопьями, сразу же растаивая на их угрюмых лицах. Только Дане с Лизой было весело, они дико смеялись, лепя снежки, и бросая друг в друга. Когда весь идеальный, как в фильмах, снег был исчерпан, а остальной был смешан с питерской грязью, друзья решили сходить погреться. — А пошли в Макдональдс! — действительно, сумасшедший! В голове Лизы бегали маленькие фигурки, держа в руках карточки «за» и «против». В одном случае Лиза была жутко голодна, даже поздний завтрак не спасает её. В другом, ей не хотелось больше контактировать с Даней, ей приятно присутствовать рядом с ним, но точно не общаться. Она окончательно влюбилась в этого рыжеволосого. Ледяной ветер и тряска за плечо вывели Лизу из размышлений. Взвесив свои мысли, Лиза ответила: — Какой, чёрт тебя побери, Макдональдс? — решила немного смутить собственным вопросом Даню. — Но я за, как иначе? — на лице засияла необыкновенная улыбка. Данила устроил ответ, и они вместе ускорили шаг. — Кстати, почему ты не отвечала нам? — он понимал, что Лиза всё равно не скажет правды сразу, она ответит позже или вообще проигнорирует.       Парню это не нужно, теперь он сам себя ругает за такой глупый вопрос, ему точно так же, как и Лизе, просто нужно её присутствие. Её заливистый, нетипичный смех, «живой», лучистый взгляд. В это время глаза Елизаветы бегали по сторонам в поисках ответа, но Данил успокоил её. — Ладно, забей, — спас от собственного вопроса. — Пошли быстрее! — кидая во встревоженную девушку снежок и убегая от неё, кричал Кашин, пытаясь не умереть от смеха. Они оба вбежали в кафешку, подходя к кассе, все, так же не сдерживая смешков. — Здравствуйте, — Кашин, как истинный джентльмен, поздоровался с кассиршей, скрывая свою нетрезвость и трясущиеся, подкашивающиеся колени. — Нам, пожалуйста, два бигмака и две большие колы — смешки со стороны Лизы невозможно было скрыть, ведь она всё поняла. — Извините, это KFC, повторите свой заказ, — удивлению Кашина не было предела. — Тогда нам крылья и пепси — раскраснелся, как свекла, ей богу. — Здесь будем, — добавила Неред, явно злорадствуя.       Пока они ждали заказ, Лиза уже согрелась и решила засучить рукава. Данилу открылась вся правда, таившейся за улыбкой. Еле затянувшиеся порезы, где-то заклеенные пластырем. Пальцы, красные от недавних игр в снежки. Только сейчас он заметил, какое бледное и тощее лицо девушки, как она постоянно кашляет. Это не похоже на обычную простуду, это именно кашель курильщика. Но он промолчал, не хочет ещё больше отдалять Лиззку. Контакт только начал налаживаться снова, личные вопросы лишь отпугнут, как маленького котёнка. Девушка заметила его объект зрения, но не закрыла руки, она просто тяжело вздохнула и продолжила есть. По холодной щеке который раз скатилась обжигающая слеза. Ей уже без разницы, пусть поймет, из-за кого это происходит. — Смирись, — Лиза перебила его мысли. Она вытерла со щек слёзы и продолжила трапезу. Эти выходки и перепады настроения подруги беспокоили Кашина. Теперь ему интересно, какая Лиза за всеми масками безразличия, ведь даже при нём Неред такого не делала. — Я продолжу это, но не стану суицидником, я слишком слабая — она чуть ли не шептала последнее слово. — Перестань… — Данил не знал, как отреагировать. Это было ударом в спину, Лиза никогда не врала, а теперь говорит, что не убьёт себя. Кого она хочет обмануть? Даня сглотнул накатившийся ком и попросил: — Ты нужна мне. Не делай этого, — всеми силами он пытался отговорить её. — Я не буду убивать себя, — нагло врёт, не стесняясь. — Как ты не понимаешь? — голос с каждым повышение тона сильнее дрожит, дорожки слёз стекают с худого подбородка. — Я отравлена. Этой любовью, мне тяжело. Я больше так не могу, — она выбегает из заведения, абсолютно не замечая прохожих и то, что парень направился за ней. Она бежит, глотая свои слёзы, к счастью её дом находится недалеко и она уже в знакомом дворе. В отличие от Лизы, Данил курит дольше, поэтому он быстро выдохся. Ему стало страшно за нее, никто, кроме него, не знает, что она делала с собой все эти дни.       Когда долго находишься в одиночестве, чисто из интереса начинаешь калечить себя, не чувствуя боль. Дома у Лизы полнейший беспорядок: не заправленная который день постель, на столе стоят недопитые бутылки. Она выпивает все до дна, морально опускаясь на дно. Набирает ванную теплой воды и опускается в одежде. Зажгла сигарету и опустилась в раздумья.       В это время Даня разбивал руки в кровь о железную дверь, он заранее вызвал скорую, но уже десять минут ни одной сирены во дворе. Сколько бы он не бился, она не откроет ему дверь, не упадёт в объятия, не заплачет и не расскажет о своих проблемах. Она дрожит в воде и докуривает последнюю сигарету. После с криком тушит её об кожу, ниже ладони. Она, скрипя зубами, берёт холодное лезвие и делает первый порез, совсем неглубокий, просто для маленькой капли крови, которую она жадно слижет. Потом вдруг хватает заготовленный листок и пишет: «Моя душа не излечима, так почему не сделать то же самое с физическим телом? Не иди за мной. Забудь всё. Пожалуйста». К чему ей этот пафос? Но она дописывает эти строки, захлёбываясь знакомой всем жидкостью. Делает ещё несколько более глубоких надрезов и отбрасывает лезвие в куда-то в сторону. Ей наплевать, ведь ничего уже не изменить.       Наплевать, будет ли Даня жить с грузом на душе или пойдет и прыгнет с многоэтажки. В глазах начинает тускнеть, но она держит их открытыми. Это всё любовь. Из-за неё Елизавета делает все наперекор самой себе. Она хочет как можно дольше страдать, но не хочет причинить боль Данилу. Организм сражается и Лиза закрывает лицо руками, чтобы не видеть красные узоры, постепенно стекающих с запястий. Он не забудет. Не забудет всё время, проведённое с ней. Не забудет тот самый вечер, когда ничего не предвещало такого исхода, хотя безмолвное настроение Лизы говорило, что с ней не в порядке.       Теперь ему ничего не изменить, теперь она тело, лежащее в открытой настежь ванной. Через пять минут врачи поднимутся на этаж, выломают вместе дверь и не дадут Данилу посмотреть на мертвую девушку. Он останется в её квартире, рассматривая комнаты, что так сильно изменились. На стенах развешаны их совместные фотографии, в аптечке пачками красуются антидепрессанты, которые всё равно не помогли, а на полу разбросаны лейкопластыри. Завтра он получит письмо из следственного комитета, адресуемое ему. Там будет записка Елизаветы. Но это завтра, сейчас у него есть все причины, чтобы кричать. Что же он наделал? Как он позволил докатиться до такого Лизе. Так горячо любимой им Лизе. Но она уже никогда не узнает о чувствах, которые он испытывает. Лизы больше нет.