Nothing satisfies me but your soul

      Равномерное мерцание нескольких приборов да приглушенный свет настольной лампы не дают лаборатории погрузиться во тьму. Бортовой компьютер уже давно отмерил первый час ночи по земному времени, а потому системы корабля были переведены в режим искусственной ночи, что упорно игнорировалось Леонардом МакКоем.       Этот некогда статный, волевой мужчина за последние три месяца заметно осунулся. Его от природы смуглая кожа приобрела болезненно желтый оттенок, вследствие намеренного отказа от нормального питания. А отсутствие полноценного сна привело к появлению синяков под глазами, покрасневшими от целого ряда причин.       Вынужденное заточение отразилось и на психическом состоянии Леонарда. Постоянный стресс привёл к повышенной нервозности, отчего временами у мужчины тряслись руки. Невозможность расслабиться же стала причиной частых вспышек гнева и агрессии. Таких, как сейчас, например.       Последний час мужчина занимался тем, что сводил в общую таблицу и анализировал данные нескольких тестов сыворотки, что разрабатывал по приказу Хана Нуньена Сингха. Крайне недовольный необходимостью это делать, он, однако, тратил на исследования все силы. Собственно, поэтому, когда анализ данных показал очередную неудачу, Леонард одним движением руки смёл со стола микроскоп, несколько пробирок вместе со штативом и кружку с кофе. Чудом уцелел лишь падд с результатами, в то время как разноразмерные осколки, брызги крови и реактивов, вместе с лужицей кофе украсили пол.       — Мне, конечно, непомерно льстит Ваша приверженность делу, доктор, однако умерьте свой пыл. Достать новое оборудование мне не столь же легко, как Вашему дорогому капитану Кирку, — голос человека, слышать которого сейчас Леонарду хочется в последнюю очередь, звучит едва ли не сразу же, как стихает грохот и звон упавших предметов.       Чрезмерно погруженный в себя, МакКой попросту не услышал шипение двери, открывшейся перед его похитителем. Собственно, потому, появление на пороге Хана, пребывающего в явно хорошем расположении духа, становится для него неприятной неожиданностью, а тот ещё и явно наслаждается реакцией Леонарда.       Один из самых опасных преступников Федерации надменно улыбается уголками губ, стоя в дверях лаборатории. Чувствуя себя хозяином положения, он позволяет себе насмешливый тон, а обращение «доктор» в его исполнении звучит так, словно мужчина не уверен в его уместности. Хан намеренно растягивает первый слог, будто пробуя слово на вкус и примеряя этот статус к своему пленнику, а конец обрывает, отчего оставшаяся часть походит на один неразборчивый звук.       — Неужели снова неудача? — интересуется Сингх, подходя ближе к сгорбившемуся за столом мужчине. В его вопросе слышатся недовольные нотки, пока он поднимает с пола разбившийся микроскоп и возвращает его обратно на стол. В то время как Леонард едва не рвёт на себе волосы.       — Попробовал бы сам, умник, — доктор огрызается устало и словно на автомате, а после и вовсе пускается в объяснения, которые больше похожи на оправдание, — Данных о Вашей генетике и физиологии попросту нет. Мне буквально нужно узнавать всё опытным путём. А, учитывая, что нужное тебе лекарство требует учесть все особенности Вашего организма, это заметно усложняет исследование. Я уже не говорю о том, что Вы друг от друга немного отличаетесь. У меня есть опасение, что придётся делать не одну универсальную сыворотку, а семьдесят две индивидуальных!       Под конец своей пламенной речи МакКой позволяет себе поднять голову и посмотреть на Хана. Его взгляд, ранее такой живой и пестрящий целой гаммой эмоций, теперь же пуст и полон бесконечной усталости. В мужчине словно что-то сломалось за время заточения, и Сингх бы откровенно солгал, если бы сказал, что недоволен послушанием доктора. Однако теперь Леонард кажется ему неимоверно скучным и обычным.       Разумеется, решающими критериями при выборе специалиста были компетентность и опыт работы с кровью Хана и его команды, под которые подходили и несколько ученых Звёздного Флота, что в своё время работали на Маркуса. Похитить их было бы не сложнее, чем МакКоя, но не столь же приятно. И дело не только в сладости мести Кирку, а заодно и адмиралтейству флота, но и в удовольствии обладать многогранной личностью, коей Леонард определённо являлся. Хан ещё с первой встречи обратил внимание на исключительный ум мужчины, который тот прятал за ворчливостью и спесью. А способность МакКоя оспаривать приказы и строить собственное руководство, при этом не выходя за рамки приличия, сверхчеловек находил и вовсе очаровательной. От того, нынешняя его покорность не была столь же приятной, сколь должна.       — Мне кажется, Вам стоит сделать перерыв, доктор, — почти ласково замечает Сингх, позволяя себе лёгкий намёк на заботу. Игнорирует удивлённый взгляд в свою сторону и осторожно перехватывает одну из рук пленника, ненавязчиво принуждая вытянуть ее перед собой. — Вы устали, — не вопрос, но констатация факта, пока слишком изящные для убийцы пальцы мягкими, словно невесомыми касаниями проходятся по чужим костяшкам, а цепкий взгляд выискивает повреждения. — Истощены от недостатка сна и плохого питания, — Хан подмечает тремор и хмурится, поджимая бледные губы. Заставляет повернуть руку ладонью вверх и проводит от подушечки среднего пальца до запястья, отчего доктор неосознанно вздрагивает и ругается сквозь зубы, позже сталкиваясь с прожигающим насквозь взглядом. — Буквально загоняете себя в могилу, желая закончить как можно скорее. И я разделяю Ваше рвение к результату, однако…       Неспешный, вкрадчивый тон, который Хан использует поначалу и подкрепляет отстраненным обращением на «Вы», чем придает словам веса, в определенный момент резко обрывается короткой заминкой в речи. Чудо генной инженерии словно теряется в потоке собственной мысли и на мгновение прикрывает глаза, чтобы подобрать слова. Позволяет себе немного судорожный вдох, прежде чем склониться ближе к лицу Леонарда и, перейдя на проникновенный шепот, проронить самое главное:       — Я не заинтересован в твоей гибели, Леонард.       — Неужели? — отчего-то севшим голосом интересуется МакКой, чувствуя, как заполошно бьется сердце, будто желает покинуть грудную клетку. Нервно сглатывает, желая спросить что-то еще, однако Хан отстраняется раньше.       — Отдохните, доктор. Можете считать это приказом, — уже отходя к выходу, произносит Сингх все тем же привычно-прохладным тоном, поспешно покидая лабораторию после и оставляя растерянного Леонарда одного в ее полутьме.