Бессмертная ошибка

6 атера 4001 г. С.Р., ночь, Империя Дэаскир, императорский замок.

Очнулся Соли от того, что кто-то легонько похлопывал его по щекам. Он поморщился, отворачивая лицо в сторону, и с усилием разлепил веки. Судя по всему, без сознания он пробыл недолго: свеча на стене по-прежнему тускло мерцала, а воздухе чувствовался едва уловимый металлический привкус свежей крови. Соли сглотнул и заставил себя сфокусировать взгляд на лице Гина, склонившегося над ним. – Просыпайся. Нам пора уходить. – Серебряный Полководец выпрямился и потянул брата за запястье, поднимая его с пола. Тот встал, опираясь свободной рукой о предплечье Гина – ноги слушались с трудом, колени дрожали и подгибались. Глядя на это, Гин криво усмехнулся, однако придерживал Соли до тех пор, пока тот не восстановил равновесие окончательно, и лишь после этого выпустил его руку из своей цепкой хватки. – Я могу постараться вылечить твои глаза, – хрипловато проговорил Соли, не глядя брату в лицо. Он чувствовал парализующую слабость, свободно гуляющую по телу, и что есть силы сжал кулаки. – Ты… – Не стоит, – прервал его Гин, отходя куда-то в угол комнаты. – Только зря силы потратишь, и тогда придётся бросить тебя здесь, если, конечно, Ингол не согласится тащить тебя на руках. – Он насмешливо фыркнул, а Соли почувствовал, как щёки его наливаются жаром, и поспешно отвернулся от свечи, чтобы это не было слишком заметно. – Кроме того, я всё же немного вижу, спасибо силе тьмы. Соли покосился на Ингола, ожидая, что тот станет возражать. Однако эршан лишь молча отвернулся, складывая руки на груди – судя по всему, нести на себе бесчувственного Соли ему совершенно не хотелось. – Идём. – Гин вышел из темноты, завязывая на затылке узел бинта, которым замотал голову, скрывая незрячие глаза. Он никак не прокомментировал свои действия, даже головы к брату не повернул, но Жаворонок с кристальной ясностью понял, что сделано это было исключительно ради него, ради сохранения его душевного равновесия. На язык толкнулись слова благодарности, однако Гин и Ингол успели уже подойти к двери, так что Жаворонок проглотил своё ненужное «Спасибо», точно горькую лекарскую пилюлю, сжал губы и заторопился за ними. Свечи в коридоре по-прежнему не горели, но тусклый предутренний свет уже лился через высокие стрельчатые окна, озаряя пол, стены и потолок. Даже тяжёлые тучи, неподвижно висящие над Шенисом, не могли полностью скрыть город от осеннего солнца, лишь немного умеряя его неистовый пыл и рассеивая в воздухе бьющие, точно стрелы, золотые лучи. Свет струился сквозь узкие окна, и чёрный гладкий камень казался тёмно-серым, а на гранях выступающих из стен треугольных полуколонн тускло мерцали жемчужно-белые блики. Такие же блики играли на чешуйках кольчуги уничтоженного Инголом скелета, которая всё ещё валялась посреди коридора. Весь мир казался чёрно-белым, и единственным цветным пятном, что заметил Соли, была фиолетовая туника убитого ай`иночи, по-прежнему сидящего возле стены с неестественно откинутой головой. Проходя мимо него, Жаворонок коротко взглянул на страшную рану на его шее и поспешно отвернулся, снова сжимая пальцы в кулаки. Ингол шёл впереди, указывая путь, Гин и Соли держались за ним. До тайной двери в стене, ведущей на лестницу, оставалось всего ничего, и Жаворонок почти было поверил, что им удастся уйти без происшествий, когда откуда-то сбоку послышались лёгкие шаги. Ингол и Гин мгновенно замерли, Соли, не сумев отреагировать так же быстро, запнулся и непременно упал бы, не вцепись он в будто нарочно подставленные плечи брата. Тот чуть покачнулся, но головы не повернул, продолжая напряжённо вслушиваться в приближающийся перестук чужих каблуков. Соли думал, что к ним направляется стражник, вышедший на утренний обход, или слуга-ай`иночи. Однако тот, кто через несколько мгновений выступил в коридор, не был ни тем, ни другим. Обострённый от звенящего напряжения взгляд Соли немедленно выхватил характерные черты незнакомого мужчины: пёструю, кричащую одежду, расслабленную позу, бледное, чуть опухшее со сна лицо, извивающиеся цветные полосы татуировок, покрывающих руки и шею. Взгляд мужчины был тусклым и несфокусированным, однако стремительно обрёл ясность, когда тот заметил троицу, замершую посреди коридора. – Стоять, – негромко, но довольно убедительно произнёс он и чуть отвёл левую ногу назад, принимая более устойчивую позу. Гин презрительно фыркнул. – Это не входит в наши планы, – отозвался он. – Ингол. Не проронив ни звука, эршан молчаливой тенью метнулся к мужчине. Его движение было столь стремительным, что Соли, глядящий на него в упор, едва уловил момент, когда Ингол вытащил саблю из ножен и замахнулся, целя противнику в шею. Тот же, будто не видя этого, сохранял каменную неподвижность, и лишь в последний момент, когда лезвие оказалось едва ли в паре ладоней от его головы, коротко отшагнул вперёд и в сторону, взмахнул рукой… Раздался мерзкий хруст, а затем грохот: Ингол спиной отлетел к стене, врезался в неё затылком и, дёрнувшись пару раз, неуклюже сполз на пол, где и остался лежать без звука и без движения. Соли придушенно ахнул и рванулся было к эршану, но пальцы Гина больно вцепились в его плечо, заставляя остаться на месте. – Вот, значит, как? – с холодной скукой прокомментировал Серебряный Полководец и не глядя толкнул Соли в сторону, за ближайшую полуколонну. Тот прижался к шершавой стене, цепляясь за неё пальцами. Всё его тело тряслось, будто в ознобе; он как мог пытался совладать с ним, но ничего не получалось. Взгляд Соли метался от хмурого лица татуированного незнакомца до неподвижного тела Ингола, застывшего возле стены. В Жаворонке не на жизнь а на смерть боролись желание помочь эршану и страх, что с ним обойдутся подобным образом, вздумай он пошевелиться: вряд ли Гин, ослабленный, ослеплённый, мог хоть чем-то ему помочь. Однако тот продолжал стоять прямо и почти что расслабленно, даже не думая принять боевую позу или взять какое-нибудь оружие. Вместо этого он чуть пожал плечами и негромко проговорил: – Уйди с дороги. Иди в свою комнату, заберись под одеяло и забудь всё, что сейчас видел. Иначе ты умрёшь. Гин разговаривал с незнакомцем так, словно тот был его давним знакомым. Соли недоумённо приподнял брови, а Гин, услышав его немой вопрос, простёр к мужчине руку и тоном радушного хозяина отрекомендовал: – Разреши представить тебе Валентайна, приёмного сына императора Ханакальта и наследника дэаскирского престола. В последнее время ты не часто навещал меня. Неужто государственные дела отвлекали? – Возвращайся в камеру. – Принц проигнорировал вопрос Серебряного Полководца и кивнул в сторону открытой двери в конце коридора. – А эти люди… Он окинул беглым взглядом Ингола и Соли, но закончить фразу не успел: Гин энергично взмахнул рукой и коротко бросил: – Вон. – Возвращайся в камеру! – упрямо повторил Валентайн и сжал руку в кулак. Соли предупреждающе вскрикнул, рванулся было к брату, но не успел сделать и шага, когда принц рассёк воздух ладонью, будто пахарь, засевающий поле, и в сторону его противников полетели маленькие чёрные пчёлки, похожие на шарики для игры в вому. Они летели столь стремительно, что Соли не успел даже поднять рук или зажмуриться, лишь стоял и глядел на их приближение, словно заворожённый. Он ожидал удара в любую секунду – однако сгустки тьмы его так и не коснулись. На расстоянии пары ладоней от его лица они вдруг замерли, точно прилипнув к невидимому барьеру, а затем стремительно расплылись в воздухе чернильными пятнами и бесследно испарились. С трудом шевеля непослушным телом, Соли повернул шею и уставился Гину в затылок. Тот обернулся – бинты сползли с его глаз, собравшись складками на переносице – и, хмыкнув, вдруг подмигнул Жаворонку с тем юношески-очаровательным озорством, которое, казалось, исчезло безвозвратно после появления в жизни братьев Камула, а затем отозвался на благодарность, которую Соли вновь так и не решился произнести вслух: – Не за что. – Как ты это сделал? – почти перебив его, воскликнул Валентайн. Его брови сошлись у переносицы, придав лицу принца выражение напряжённой злобы. – Катастолея... – Ваша катастолея годится разве что для фокусников, развлекающих детишек цветными огоньками, – с презрением откликнулся Гин. – Или для тупых дэаскирских умельцев, не способных отличить колдуна от мьённи. Рот Валентайна приоткрылся, и несколько мучительно долгих секунд он в упор глядел на Серебряного Полководца, точно не веря собственным ушам. А затем отступил ещё на один шаг, чертя пальцами в воздухе причудливую фигуру, похожую на закрученную в несколько раз петлю. Краем глаза Жаворонок заметил, как к Гину, повинуясь жесту Валентайна, устремляется сгусток тьмы. Серебряный Полководец небрежно отбил его прочь взмахом руки и выставил вперёд средний и указательный пальцы, на кончиках которых немедленно заклубилось чёрное облачко, увеличиваясь в размерах с каждой секундой – судя по всему, Гин наконец-то собирался перейти от обороны к атаке. Однако принц, заметив это, стремительно метнулся в сторону, уходя с возможной линии огня, припал на одно колено и выбросил руки вперёд. Широкие рукава пёстрого одеяния затрепыхались, точно крылья, послышался треск ткани, и спустя мгновение они лопнули, будто два перекачанных воздухом шара, а цветные ленты татуировок, обвивающих руки Валентайна, устремились к ладоням хозяина, сливаясь воедино и становясь всё темнее и темнее. Когда же они приобрели насыщенно-чёрный цвет, принц растопырил пальцы, и тёмные гибкие щупальца рванулись к Гину, повинуясь одним лишь помыслам хозяина. Серебряный Полководец вновь попытался отбить их рукой, но щупальца Валентайна оказались быстрее, и Гину пришлось поспешно отступать. Приложив ладонь к груди, чтобы успокоить бешено колотящееся сердце, Соли наблюдал за разворачивающимся перед его глазами боем, прижимаясь к колонне так отчаянно, точно в ней было его последнее спасение. Впрочем, парализующий страх стал постепенно проходить, возвращая Жаворонку контроль над телом. Когда он почувствовал, что вновь может шевелить ногами, то решительно сжал губы и оттолкнулся от колонны, намереваясь помочь Инголу. Но раздражённый окрик брата заставил его вновь застыть на месте: – Стой где стоишь!.. Последнее слово оборвалось каким-то звериным рычанием. Соли впился зубами в нижнюю губу, чтобы не закричать: отвлёкшись на него, Гин пропустил атаку и теперь яростно дёргал за щупальце тьмы, обвившее его поперёк груди, стараясь оторвать его от себя. В конце концов, ему удалось это сделать, но не без потерь – в тех местах, где щупальце прикасалось к телу, по рубашке стремительно расплывались багровые пятна. Соли стиснул зубы сильнее, не чувствуя боли в прокушенной насквозь губе. Гин же тем временем грязно выругался, а затем внезапно устремился к Валентайну, точно выпущенное из пушки ядро. Принц вскинул щупальца, закрываясь от атаки. Лицо его, хоть и было напряжено, сохраняло изрядное спокойствие – вплоть до того момента, когда Гин одним резким жестом сгрёб щупальца в охапку обеими ладонями и дёрнул их на себя. Наверное, если бы Валентайн в тот момент стоял на ногах, он попросту упал бы ничком, однако его упор на колено и эффект неожиданности сыграли с ним злую шутку. Принц инстинктивно дёрнулся назад, повалился на спину – а затем закричал, тонко, жутко, каким-то захлёбывающимся воплем. В унисон с ним вскрикнул и Соли, не в силах оторвать взгляда от кошмарного зрелища: кожа на обнажённых плечах принца лопнула и тонкими полосами поползла вниз, к локтям, предплечьям, запястьям, обнажая алую плоть и обильно заливая кровью одежду Валентайна и пол вокруг него. В первые мгновения Соли не сообразил, почему это происходит, и только в тот момент, когда Гин сделал последний рывок и отбросил прочь медленно тающие щупальца тьмы и полосы окровавленной кожи, он понял, что послужило тому причиной – понял и вновь вскрикнул, но так тихо, что едва услышал себя сам. А Гин тем временем неспеша приблизился к корчащемуся в агонии противнику и, схватив его за грудки одной рукой, приподнял над полом. – Я говорил тебе убираться прочь, – почти с сожалением прокомментировал Серебряный Полководец. Принц не ответил ему – казалось, в данный момент он почти не соображал, что происходит вокруг. Его глаза закатились, голова бессильно моталась из стороны в сторону, а из горла вырывались тонкие, поскуливающие всхлипы. Однако он кое-как всё же сумел сфокусировать взгляд на Гине, когда тот, несильно его встряхнув, деловито поинтересовался: – Но раз уж ты пока ещё жив – скажи мне вот что: где хранится Эймери-Айден? Соли тревожно уставился на брата, пытаясь вспомнить, что это такое. Он определённо уже слышал это слово раньше, вот только что оно означало… – Око Бури, – любезно пояснил Гин, едва повернув голову в сторону Жаворонка – несомненно, снова услыхав его громкие мысли. – Артефакт, который создаёт над Дэаскиром облачную завесу. – И добавил с нотками издёвки в голосе: – После случившегося мне совершенно расхотелось уходить по-тихому. Да и за триста потерянных лет тоже было бы неплохо отомстить. Ну так что, где он хранится? Серебряный Полководец требовательно встряхнул Валентайна, однако тот выдавил лишь: – Матхи утхуйо!.. – И закашлялся прямо Гину в лицо. Тот гадливо скривился. – Ругаешься как последний завшивленный колдун. А ещё принц. Стыдно, молодой человек, очень стыдно. Я бы поучил тебя манерам, да времени нет. Так что не обессудь. Гин поднял принца повыше, а затем приложил свободную ладонь к его глазам. Мгновение ничего не происходило – а после Валентайн задёргался, как в агонии, и вновь закричал. Бессильно болтающиеся вдоль тела руки принца, с которых всё ещё капала кровь, взлетели вверх, вцепились в ладонь Гина, держащую Валентайна за грудки, но разжать стальные пальцы Серебряного Полководца им не удалось. А потом они и вовсе соскользнули вниз, повиснув двумя алыми плетьми. Из-под ладони Гина, лежащей на лице Валентайна, потекло что-то тёмное, больше похожее на жидкий дым, чем на кровь. Тело принца вытянулось – и обмякло, повиснув безжизненным мешком. – Вот и всё, – сухо прокомментировал Гин и разжал ладонь. Валентайн ничком упал к его ногам, и сколько бы Соли в него не вглядывался, больше не пошевелился. – Теперь я знаю, где они прячут Око Бури. И тебе не придётся тратить силы на мое исцеление. Двух куропаток, так сказать. Находясь под впечатлением от увиденной только что кровавой расправы, Жаворонок не сразу понял, о чём говорит Гин. И лишь подняв голову и поглядев на брата, он наконец-то осознал, что именно тот сделал. Серебряный Полководец стягивал с лица ставшие ненужными бинты, глядя на Соли в упор – но не своими незрячими глазами, а светло-голубыми глазами Валентайна. К горлу Соли подкатился тугой комок. Он отвернулся к стене, и его вывернуло. Гин терпеливо дождался, пока его брат придёт в себя. Когда Соли, вытирая рот, повернулся к нему, Серебряный Полководец кивнул на лежащего у стены Ингола: – Приведи его в чувство. А я пока что закончу одно неотложное дельце. – Какое? – Голова Жаворонка после пережитого соображала из рук вон плохо. Однако Гин с готовностью ответил, не сдерживая плотоядной усмешки: – Уничтожу Око Бури. Теперь я знаю, где оно находится. – Он шагнул к брату и полузабытым жестом потрепал его по и без того растрёпанным волосам. – Я скоро вернусь, и тогда мы уберёмся из этого проклятого места. Надеюсь, что навсегда. После чего, не дожидаясь ответа, Гин стремительно зашагал прочь. А Соли, как обычно, не сумел возразить ни единым словом – лишь сидел и смотрел брату вслед, пока тот не скрылся за поворотом коридора.