Спал Матвей долго, и, невзирая на состояние, стоило ему открыть глаза, он почти сразу догадался, где находится. Что-что, а появление в клубе Сашки, он хоть смутно, но припоминал.
Из-за закрытой двери приглушенно были слышны голоса, и Матвейка усмехнулся, его есть, кому спасти:
— Пи-и-ить! Са-а-аня! — получилось хрипло и неубедительно. Кое-как прочистив горло, он решился на новую попытку. — Сань, спасай!
Сашка появился на пороге комнаты довольно быстро, держал в руках стакан с прозрачной шипучей жидкостью, и давил лыбу на все лицо.
— Держи, алконавто. Ты как? — Сашка всунул стакан в руки, с горем пополам, приподнявшегося Матвея.
— Их бин больной. Башка — дом советов, во рту мышки издохли, — сделав пару жадных глотков, Матвей продолжил жаловаться. — И лицо болит, одним словом — хреново.
— Допустим, сейчас у тебя не лицо, а рожа. И дело даже не в том, что ты перепил.
Матвей удивленно приподнял брови и одной рукой попытался прощупать немного припухшую скулу.
— Ауч! Это кто меня так?
— Потом расскажу, ты полежи минут пятнадцать, попустит. И приходи на кухню, тебе кофе сварить?
— Угу. А кто там еще с тобой, я голоса слышал.
— Голоса? — Санька забрал пустой стакан. — Тебе послышалось! Да ладно-ладно, выйдешь и посмотришь, кто там.
Прежд, чем идти на кухню, Матвей решил посетить ванную. Видок в зеркале был еще тот: волосы взлохмачены, глаза красные с одутловатыми веками, на скуле, пусть не очень большая, но ссадина.
— Блин, — он простонал глядя на такого «красивого» себя. — Главное, чтобы синяк под глаз не пошел.
Умылся и прополоскал рот с зубной пастой. Попытался пальцами привести волосы в порядок. Немного подумав, сбросил с себя вещи и ополоснулся под душем. Натянул джинсы, а футболку отправил в стиральную машину, выставив режим быстрой стирки.
На кухне, куда Матвей решил все же зайти, его еще на пороге убили и расчленили сразу четыре пары глаз:
— Вау, всем драсте, неужто, моя скромная персона оторвала вас всех от дел, и привела в эту скромную обитель?
— Не ёрничай! А то, с нас станется подпортить тебе личико с другой стороны, — Анетт встала из-за стола и подошла к застывшему на пороге парню, абсолютно не стесняющегося своего полуобнаженного вида. — Привет, что ли. Дай хоть обниму!
Анька встала на цыпочки, и, притянув его за шею, прижалась на несколько секунд.
— Ну ты и лось! Ты был таким или подрос? — Анетт отстранилась, пропуская друга вглубь кухни, где Матвей сразу же пожал протянутую Вадимом руку и поцеловал в подставленную Кариной щеку.
— Вырос, Ань, на целых два сантиметра, ну и за лося отдельное спасибо, добрая девочка… — Матвей схватился за подвинутую к нему чашку с кофе. — Давайте, начинайте уже высказывать все, что обо мне думаете, только сначала поведайте, как на меня вышли. Где я засветился?
— Я тебя вчера в кафе увидела, а потом до клуба проследила. Вызвонила Сашку. Никакой фантастики, дело случая, — Карина пожала плечами.
— Мда, так и знал, надо было в гостиничном номере напиваться, может и портрет остался бы целым.
— В номере? Подожди! — Анетт повернулась к Сашке. — Ты что же, троллья морда, не все нам рассказал?
Сашка поджал губы и сцепил руки на груди:
— Ань, это вообще не твоего ума дело! Если Матвей захочет, он все объяснит сам.
— Ребят, а вы не забыли, что я тут как бы присутствую! Ничего не смущает, нет? — Матвей влез в разгорающийся спор.
— Извини, — Анетт выглядела сконфуженной. — Ты можешь ничего не объяснять…
— Да ради Бога. Если в двух словах, то приехал я вчера домой, а моя любимая мать, случайно узнала о моих «дурных голубых наклонностях». И вот уже — ап! И нет у меня родного дома, а я поселился в гостинице. Простите, но рассказывать всю историю в лицах, я пока не готов.
— Вот блин, не думала, что твоей матерью руководят такие предрассудки.
— Знаешь, Ань, я тоже не был готов к такому повороту. Самое обидное, что я даже с отцом не увиделся и братьев только мельком увидел.
— Братьев? — возглас удивления был на редкость единодушным.
— Ага, близнецы, им полгода сейчас. Маленькие такие, смешные и одинаковые.
— Матвей, я не буду долго ходить вокруг да около, может, поделишься, что на выпускном произошло? — Анетт не стала деликатничать.
— Нет!
— Но, ты ведь из-за этого уехал ничего никому не сказав? Ты нас похерил, извини за выражение, а мы ведь, вроде бы, друзьями были. По крайней мере, я думаю, что ты для нас друг! А вот кто мы для тебя?
— Анетт, любишь ты в душу залезть! О том, что произошло на выпуске, я не расскажу и не проси. И уехал я не поэтому, вернее не совсем, — Матвей посмотрел по сторонам, в горле вдруг резко пересохло. — Саш, у тебя пивка нет холодненького или на крайняк, кофе мне еще свари, пожалуйста!
Сашка заглянул в холодильник в поисках опохмела, но кроме холодной бутылки «Пепси», ничего подходящего не было. Запотевшая тара сразу была выставлена на стол.
— Промочи горло пока этим, а я сейчас кофе сделаю. Блин, на такую ораву хрен наваришь, давно надо было кофе машину купить.
— Только прошу, эмоции держите при себе, и чур, не обзываться. Я и так все о себе знаю. Короче, после выпускного я с Лизкой связался, ударились мы с ней во все тяжкие, клубы, выпивка, колеса там всякие…
— Я же говорил! — всегда сдержанный Вадим вдруг вскрикнул, ударив по столу раскрытой ладонью. — А вы: «Не может быть, не может быть!», слухи на пустом месте не рождаются.
— Ходили слухи, да? — Матвей заинтересованно глянул на Вадика.
— Да, даже когда стало понятно, что тебя давно в городе нет.
— Ясно, думаю, Лизок их и распускала. Ладно, фигня это все. В общем, тусили мы с ней не так долго, а после последнего теста, я решил, что пора домой возвращаться, браться за ум: и Лизка вдруг придумала, что мы прям пара, да и кутеж этот весь до добра не доведёт. Мои, как раз, к бабушке уехали, и я с неделю дома один просидел, мне тогда так хреново было! — Матвей вскочил и начал ходить по кухне, собираясь с мыслями. — За день до приезда родителей ко мне Лиза явилась, не знаю, что на меня опять нашло. В общем, мы с ней у меня дома накуролесили. Я только пил, ничего больше, но и этого хватило. Крышу сорвало напрочь — времени не наблюдал, о чем думал, непонятно.
Матвей похлопал руками по карманам джинс в поисках сигарет, и сразу схватился за протянутую кем-то из ребят пачку. Руки дрожали, он полностью вернулся в тот день, как будто заново переживая все случившееся.
— В самый разгар веселья вернулись родители, а мы в гостиной на диване, это самое, — Матвей показал движение бедрами. — Ну, Лизку маман сразу выпроводила, хоть эта дурочка и пыталась сопротивляться. Меня пьяного пару раз по щекам отхлестала. И вместо того, что бы спать отправить, а по трезвой воспитывать, мама начала мне мозги вправлять: «Сынок, что же ты делаешь, ты же молодой, у тебя вся жизнь впереди, зачем размениваться по мелочам. Ты же не такой. Ты же хороший, умный, красивый!». Тут у меня все клеммы и снесло окончательно, после слова красивый. Такая истерика была, отец врача вызывать стал, потому что успокоить не могли. А я все орал, что в пизду эту красоту, если никто меня не любит, всем картинку подавай. Как только картинка надоест, ее поменяют и не спросят, что внутри у меня делается! А, не важно! — Матвей с отчаяньем махнул рукой.
Ребята молчали, пораженные горечью и болью, которыми были наполнены слова, а Матвей подошел к окну и прикурил очередную сигарету. На обнаженном торсе отчетливо были видны все напряженные мышцы, тело подрагивало от нервов и переживаний.
— Папа не выдержал, вырубил меня. Очнулся я, когда проспался — уже в больнице. Прокапали, почистили, прокололи успокоительное с глюкозкой. Пока лежал, связался с Жаном, он мне заказ организовал, и я уехал. Удалил все профили в социалках, родителей попросил никому ничего не говорить и координаты не давать. В душе что творилось, словами не передать, в работу, девок ударился. Учиться не пошел… Я два года дома не был, и тут такая хуйня малыши. В общем, все не слава Богу. Маме мозгов не занимать, сложила два плюс два, и теперь полностью уверена, что срыв у меня тогда из-за Димки был, — Матвей вздохнул, и уже тише добавил. — Что, собственно, не так уж и далеко от истины.
— Что дальше делать планируешь? — спросил Вадим, за что получил под столом тычок от Анетт.
— Не знаю, ребят, Уеду, наверное, через пару дней.
— Слушай, ты конечно, блин, и ругать тебя, и жалеть как-то стремно. Но, ты бы задержался, глядишь, и мать остынет. Мой тебе совет, поговори с ней еще раз. А мы тебя поддержим, да и соскучились по тебе. Или на это наплевать? — Карина была предельно мягкой, но как ей казалось, высказала общую мысль.
Матвей потер глаза, чтобы задавить подступившие слезы. Давно он не чувствовал себя таким виноватым. Одним словом — свин неблагодарный.
— Спасибо, надо это дело обдумать, да и встречу обмыть. Что скажете? — Матвейка попытался изгнать тоску, но получалось откровенно плохо.
— Мы только за! — Анька вскочила, потирая руки и готовясь раздавать указания. — Матвеюшка, тебя сейчас Каринка накормит, и ты пойдешь и отдохнешь пару часиков. Я же вижу, как твои глазки слипаются. Парни, — девушка обратила внимание на Сашку с Вадиком, — с вас поход в магазин за стратегически важным запасом. А я… у меня дела кое-какие срочные, я быстренько все решу и вернусь. Как план?
— Слушаемся, — Матвей, да и остальные присутствующие, против такого плана возражать не стали, — о, белокурая бестия!
И только Вадик не сводил с Анетт удивленных глаз, о том, что у его девушки есть срочные дела, он слышал впервые.
Анька живенько собралась, шепнув Вадику на прощание: «Потом объясню!», и умчалась, оставив друзей выполнять оставленные ею поручения.
***
Анетт сидела перед включенным ноутбуком и пыталась связаться по скайпу с интересующим ее объектом. Объект попытки игнорировал.
Она тяжело вздохнула:
— Блин, да что же за козел упрямый! — Аня ловко запорхала пальцами по клавиатуре, набирая текст сообщения, проговаривая его вслух. — Ответь мне срочно! Дело не терпит отлагательств, касается тебя и твоей семьи!!! Идиот!
Немного подумав, «идиот», она стерла и нажала — отправить. Через несколько секунд в ее списке уже был новый контакт, а программа ожила, говоря о входящем вызове.
— Ну наконец-то, — приняв звонок, она откинулась в кресле, устраиваясь удобнее, — привет!
Картинка был четкой и яркой, позволяя Анетт рассмотреть собеседника во всех подробностях.
— Оу, ты подстригся? Выглядишь отлично, еще бы лицо сделал попроще!
— Привет Ань, ты вроде по делу, а не комплиментами сыпать, может, начнешь? И откуда мой номер взяла?
— Где взяла, там уже нет, Мить. И да, по делу. Слушай и не перебивай. Матвей вернулся, — она внимательно следила за реакцией Димки и не могла не заметить, как тот вздрогнул, а потом застыл, но говорить ничего не стал. — Но, как ты понимаешь, связалась я с тобой не поэтому. Уж не знаю как, но тете Ире, Дмитриевой которая, стало известно о ваших с Матвеем отношениях. Его из дома поперли прямо в день приезда. Это вчера было. И, я ведь правильно понимаю, что твои родители тоже не в курсе той истории.
— Правильно понимаешь. Говори дальше.
— А дальше, Мить, ситуация следующая. Два года назад, уж не знаю, что там у вас произошло, но у Матвея был срыв, больничка и как результат, отъезд в дальние дали. Сейчас Ира уверена, что это ты виноват. А теперь… внимание вопрос, сколько ей потребуется времени, чтобы донести эту мысль до твоих предков. Как мне кажется, в твоих интересах сделать это первым.
— Я понял, спасибо, Ань. Все-таки, ты настоящий друг. Прости, если сможешь.
— Проехали. Просто знай, что есть люди, на которых ты можешь положиться. Я сейчас тебе номер телефона свой сброшу, так, на всякий случай, вдруг понадобится.
— Пиши, спасибо еще раз! Пока?
— Бай, удачи тебе!
— Ань, как он там?
— Тебе соврать?
— Не надо… Забыл?
— Не думаю. Бывай, — и Анетт отключилась
***
Когда Матвей опять появился на кухне, там уже вовсю намечался банкет: Карина готовила, парни больше мешали, чем помогали, а Анетт, на их горизонте, пока что, вообще — не наблюдалось.
Сашка, мельтешащий возле плиты с очередной порцией кофейного напитка, бросил взгляд через плечо на вошедшего друга:
— Сейчас на балкон пойдем, поговорить надо.
Разлив по чашкам горячую жидкость он уточнил:
— Может льда бросить или мороженое? Чтобы не такое горячее было.
— Давай лёд.
На балконе парни прикурили, между ними ненадолго повисло молчание, пока делались первые глотки и затяжки.
— О чем поговорить хотел?
— О том, как ты вчера фингал заработал. Интересно? — Саня прищурился, прожигая Матвея пристальным взглядом.
— Чего уж там. Интересно, конечно.
— В общем, пока мы пили, ты в основном каялся и жаловался на жизнь, потом опять каялся, потом опять жаловался.
— Да понял я, понял! Давай дальше, — Матвей начал терять терпение. Он еще помнил, что начинающего хохмить Сашку, сложно остановить.
— Потом в зал меня танцевать потянул. И вот там-то тебя и проглючило. Не припоминаешь? — Матвей покачал головой. — Ты Митьку искал, бегал по залу, как заведенный. Пацана одного с ним перепутал, зажимать пытался, он тебе фейс и подрихтовал. Пришлось мне твою тушку на своем горбу домой тащить. Что скажешь?
В ушах у Матвея зашумело, казалось, что ноги перестали держать, хорошо, что руки лежали на подоконнике, и он с силой их сжал, чтобы устоять. Показывать, что он за два года не избавился от этой слабости, ужасно не хотелось.
— Это игры подсознания. Из-за матери. Просто всплыло, — он постарался, чтобы голос не дрогнул.
— Ты уверен? Мне так не кажется.
— Саш, не начинай, не надо! И я прошу, не говори никому о том, что произошло.
— Как скажешь, но…
— Закрыли тему, Сань, — Матвей перебил друга, ему хватало своих собственных мыслей, жалящих нервы.
Санька затушил окурок и молча пошел на кухню, оставляя задумчивого друга в одиночестве. Матвей затянулся очередной сигаретой. Неужели он ошибся, думая, что все прошло? С таким трудом приобретенное равновесие нарушено, стоило только на одну чашу весов упасть маленькой крупице напоминания. Куда пропали спокойствие и равнодушие, если при одном сказанном вслух имени, у него темнеет в глазах и потеют ладони?
Может это ненависть? Определенно. За боль, за обман, за предательство. Он ведь не простил. Не мог. Правда?
***
Митя положил ноутбук на кровать рядом с собой и откинулся на подушку. Дав себе, несколько минут, чтобы собраться, взялся за телефон и набрал маму. Брать трубку Вика не спешила, и Митька едва не поддался слабости, чтобы завершить вызов. Но сказанное в трубку: «Да, сына», зарубило подлое желание сбежать, на корню.
— Привет мам.
