***
Эндрю слышал, как вернулась домой сестра, но выходить встречать не стал, знал, что она сама явится к нему в комнату через несколько минут. Машка приоткрыла двери, всунула головув образовавшийся проем, опасаясь показываться перед братом целиком. Она допускала вариант, что в неё может полететь подушка, а то и что-то тяжелее. Мордаха у девушки была виноватая, это Энди просек сразу, и лишь тяжело вздохнул: — Заходи, Мать Тереза, — и она тут же просочилась внутрь, с комфортом устраиваясь на кровати под боком у Эндрю. — Знаешь, я все чаще начинаю жалеть, что мы с тобой близки. Наверное, мне стоит прекратить делиться с тобой подробностями личной жизни. — Прости, но иногда это сильнее меня, ты ведь мой любимый младший братишка. — Пф! Ты так говоришь, как будто у нас с тобой разница не в минуты, а несколько лет, как минимум! У него была? Мэри пристроилась удобнее у Энди на плече, горестно вздыхая и фыркая. Он чувствовал, что сестрица считает себя виноватой, да и её смятение ощущалось очень остро. Вот только признать, что не права, для Мэри подвиг достойный хвалебных од. — Угу… — она опять замолчала, смешно причмокивая губами. — Была. Энди, ты не будешь на меня сильно злиться, я не хотела, чтобы так вышло. — Так, это как? — настороженно прошептал парень. — Он решил прекратить ваши отношения, а я своим приходом только подтолкнула к тому, чтобы ускорить это событие. Энди приобнял сестру, но почти сразу оторвался, чтобы подняться, достать плед и укутать их обоих. Новость тихой грустью отозвалась где-то в районе солнечного сплетения. — Он тебе сказал — почему? — парень пытался сделать голос ровным, не выдавая своих эмоций, не потому что стеснялся, просто не хотел, чтобы Мэри лишний раз за него переживала. — Он не может ответить на твои чувства, Дюш. Ты влюблен, а он… — девушка прикрыла веки и перед глазами кадрами встали увиденные сегодня фотографии. — А его сердце занято. Я знаю, — Энди горько усмехнулся. — Ты знаешь? — Трудно не догадаться, когда забываясь, тебя называют именем Матвей. Глупо было надеяться, что это закончится по-другому. Интересно, какой он? — Ты серьёзно хочешь это знать? — Конечно, я был бы не против посмотреть на того, кто заставляет сердце Мити биться быстрее. Скажешь, что тебе не любопытно. — Мне он сегодня показал, и если ты пообещаешь, что не будешь жалеть о своем желании, думаю смогу помочь удовлетворить твое любопытство. — Как? — Энди удивленно приподнялся. — Потом, ты мне сейчас скажи, что делать думаешь. Хочешь с Димой поговорить, или убежишь от проблем? — Поговорю, естественно. Не думаю, что после твоего визита, он переложил вопрос нашего расставания на твои плечи. Он хороший человек, и мне бы не хотелось его терять, хотя бы в качестве друга. — Ты золото, малыш! Скорей бы нашелся тот, кто оценит это достойно. Брат с сестрой пролежали еще несколько минут обнявшись слушая тишину комнаты и дыхание друг друга. А когда Энди заснул, Маша тихонько встала, поправила плед и вышла из комнаты.***
Доктор Джон Картер, как всегда в начале сеанса, протер платком стекла своих очков и водрузил их себе на нос. Почему-то у Митьки этот процесс ассоциировался именно со словом «водрузить», и ни как иначе. — Я вижу, что ты сегодня в каком-то не понятном для меня расположении духа. Что-то произошло за эти дни, пока мы не виделись? — док достал карандаш и открыл блокнот, с ожиданием поглядывая на клиента. — Да, решил расстаться с Эндрю, — Митя смотрел на доктора, ожидая порции вопросов. Редко когда в самом начале сеанса он начинал много и с толком говорить сам. Обычно поток речи из него выливался только к концу встречи. — Это твой нынешний бойфренд, насколько я припоминаю. — Скорее партнер, чем мой парень, — Димка отчетливо понимал провокацию доктора. — Хорошо, соглашусь с твоим определением. И что послужило толчком для принятия такого решения? — Я не оправдываю его ожиданий. Не хочу давать ложную надежду, — Дима задумался. — А еще, вчера я показал его сестре наши с Матвеем фотографии. И теперь сам не понимаю — зачем это сделал. — Все очень просто, наши сеансы для тебя не проходят даром. Ты подсознательно не хочешь, чтобы у вас с Эндрю остался эффект незавершенных отношений. Расставляешь все точки над «i». Это хороший шаг, тебя можно поздравить с прогрессом, — довольный доктор что-то быстренько начеркал в своем блокноте. — Эффект незавершенных отношений? — переспросил Митя, пробуя слова на вкус. — Именно, как у тебя с Матвеем. Ваши отношения с ним закончатся только тогда, когда ты закончишь думать в русле: что было бы, если бы… — И что делать, док? — парень нервно поерзал в кресле, пытаясь пристроить попу удобнее. — Об этом поговорим тогда, когда обсудим полностью то, что уже произошло. Мы ведь уже дошли до того момента, когда у тебя появились шрамы на руке? Митька инстинктивно схватился пальцами за длинный рукав своей рубашки, пытаясь прочувствовать под тканью тёплую кожу и тонкие полоски на ней. — А можно я прилягу на кушетку? Так мне будет удобнее, — так можно не смотреть в глаза доктору, когда он будет рассказывать про последнюю с его чудом встречу. Сейчас для Митьки должно произойти самое страшное, ему нужно не просто вспомнить, что случилось, но и воплотить это все в слова. Придать почти осязаемую форму своим переживаниям. Поведать то, после чего, как выразился док, остались сплошные если бы… — Когда он выбежал, оставив меня посреди туалета… Как эпично, док, не находите? Все начиналось и закончилось в одном месте — туалете. Наверное, если бы я верил в знаки, то сразу понял — ничего хорошего для нас не будет. Я готов был ко многому, к претензиям, истерике драке, но получил только злобу. Скорее заслуженную, чем нет. Но док, в тот момент мне было так горько и обидно, он просто вырвал все с корнем так, будто не нужно ничего. Я запутался окончательно, вроде как сам виноват, но… Понимаете? — Митя повернул голову и глянул на доктора, который махнул головой, как бы говоря: «Продолжай». — Я вышел вслед за Матвеем, наверное, не помню этого точно. В себя пришел в школьном коридоре, стол возле окна, которое выходило во двор. Я видел его, видел, как он обернулся. И в тот момент понял — если сейчас побегу, догоню, то все еще может быть. Но мне уже ничего не хотелось! Я не хотел его! Стоял и смотрел, как уходит человек, которого сильно люблю. Митя поправил челку и потер ладонями лицо, в горле пересохло, а руки трясло мелкой дрожью. Его начало потряхивать всего, и вздрогнул, когда до него дотронулся доктор, держащий стакан с водой. — Может, продолжим на следующем сеансе? — Все нормально, — Митька одним глотком выпил содержимое стакана, отдал его Картеру и откинулся назад на кушетку. — Два дня я прожил не думая, и не вспоминая. Мне казалось, что все нормально. Родители ничего не замечали — вел себя, как обычно. А на третий понял, что со мной что-то не так. Я ничего не чувствовал совершенно, словно ослеп. Стал вспоминать, пытаясь ощутить хоть что-то. Смотрел жалостливые фильмы, от которых раньше глаза были на мокром месте. Результата, как и эмоций, было ноль! Вот тогда и появились шрамы. Банальное самоповреждение, с помощью банального канцелярского ножа, док. Можете окончательно ставить мне диагноз и записывать в психи. — Это был разовый случай, или имела место быть система? — доктор склонил голову, глядя на клиента поверх очков. — Ну, док, я псих, а не идиот, — Митя попытался пошутить. — Один раз, и знаете, глядя, как из порезов по каплям появляется кровь, меня как кулаком по голове огрело осознание, что сам я не справлюсь, не выплыву. Бегал по дому, за телефон хватался, а куда пойти, к кому — не находил. К родителям? Боялся, что не поймут. Друзья? Так они у нас с Матвеем общие, это все равно, что заставить их выбирать чью-то сторону, и я не был уверен, что в этом случае, сторона окажется моей. Вот тогда я и вспомнил про Алексея Войцеховского, делового партнера моего отца. Не был уверен, что смогу рассчитывать на его помощь, но должен был попытаться. Я тогда за его чудом сохранившуюся визитку, схватился как за последнюю соломинку. — И он помог? — психолог сделал очередную пометку. — Помог. Время вышло, да док? — Дима поднялся с кушетки. — А можно вопрос? — Попробуй, — круглое лицо доктора озарила хитрая улыбка. — А почему вы не пишете сеансы на диктофон? Все время что-то в блокноте черкаете? — Ты уверен, что не записываю? Уж ты-то должен понимать, что не все именно так, как кажется на первый взгляд. — Я понял, — Дима протянул руку через стол, прощаясь. — До встречи, док. Домой, Митя возвращался думая о разговоре с психологом, и об эффекте незавершенных отношений. Видимо, все так и есть, нужно найти больше информации про это понятие. Хорошо, теперь хоть есть чем занять себя на ближайшие часы. И никак не ожидал, что еще одни отношения найдет у себя под дверью, в виде сидящего на ступеньках Эндрю. Митька на секунду застыл, глядя в чужие печальные глаза. — Мне кажется, что нам надо поговорить, — начал Энди, забыв про приветствие. Митя кивнул и открыл двери в квартиру, маня за собой кивком головы: — Проходи. Энди раздевался в коридоре, а Митька смотрел на его чувственные губы, на плавный изгиб шеи. И в этот момент в голове пронеслась шальная мысль: «А может, чёрт с ним, с завершением? А…».