За дверью разговаривали и спорили. Взволнованно, сердито, испуганно. Как всегда, в общем-то. К словам можно не прислушиваться: когда родители постоянно говорят о тебе одно и то же, фразы сливаются в монотонный гул и просто становятся фоном для твоей жизни.
«Откуда у него это?»
«Как это убрать?»
Харрисон сидел на полу в своей комнате и смотрел, как детали Lego по щелчку пальцев превращаются в крекер. Он научился делать это тихо, чтобы никто не услышал. Чтобы никто не испугался. Он не понимал, как это работает, но, если честно, и не хотел понимать. Разве не в этом суть? Мыльные пузыри или солнечный зайчик — дело не в законах физики, а в радости и удивлении, пусть от чего-то маленького и простого. Раз, два, три! — зайчик золотистой тенью соскакивает со стены, словно мультяшный персонаж, а мама с криком ужаса выбегает из комнаты. Ему было два года, когда его стали бояться.
Долгое время его водили к бесчисленным специалистам в бесчисленных кабинетах. В некоторых стояли коробки с проводами и датчиками, в некоторых горели свечи и пахло чем-то пряным. Незнакомые люди смотрели на него с любопытством, неприязнью, интересом, скукой и, конечно, страхом. Родители смотрели на него со злостью — никто так и не мог найти объяснение всем его странностям.
Джейми был единственным, кто его не боялся. Младший брат всегда смотрел на Харрисона с интересом. Не таким, как люди в кабинетах, а совсем другим, теплым. Джейми провалился под лед, когда они зимой играли на речке. Харрисон просто не успел придумать, что ему сделать. Дело было не в его способностях. Дело было в том, что их оказалось недостаточно. Что такое лента серпантина против темной ледяной воды? Он смотрел в темную прорубь, не веря своим глазам. Его трясли за плечи, на него кричали, и он не верил своим ушам — нет, он не хотел, чтобы его брат навсегда исчез! Пока Джейми был рядом, дверь в остальной, нормальный мир была приоткрыта и для него, но без Джейми словно захлопнулась, закрылась навсегда, не оставив возможности выйти наружу.
За дверью, где разговаривают его родители, звучат новые, незнакомые слова: "лагерь Кэмпбелл". Харрисона не первый раз куда-то отправляют и оставляют одного. Но он первый раз этому рад.
***
В этом месте еще несколько мальчишек и девчонок, таких же потерянных, как и он. Настолько потерянных, что они даже аплодируют его трюкам. Комариные укусы чешутся, палатка протекает в дождливую погоду, но домой совсем не хочется. Правда, его все-таки кое-что мучает. Харрисон решается и задает вопрос Гвен.
— Слушай, Харрисон, я боюсь только одного: осенью мне снова придется искать работу. Не знаю, чего боится Дэвид, точнее, чего он боится больше — привидений или меня в халате, но точно не тебя.
***
— Эй, Харрисон! У тебя есть игральные кости?
Макс и Никки снова что-то затеяли. Харрисону нравится, что он хотя бы немного участвует в их приключениях.
— С-сейчас, — он достает из кармана яблоко.
Никки с интересом смотрит, как яблоко то разбегается на мышей-полевок, то рассыпается горстью риса.
— У тебя всегда получается на пятый раз, — подсказывает Макс.
На пятый раз действительно получаются кубики, правда…
— Только они сахарные.
— Да неважно, — Макс забирает их себе, — сойдет и так, эм, спасибо.
Нил смотрит на кубики с подозрением. Харрисон уверен: Нил его ненавидит. Он часто грозится разоблачить Харрисона с помощью науки, и в глубине души Харрисон сам этого хочет — хочет понять, что с ним такое творится. Чуть дальше Нерф отбирает крекер у Спэйскида, точнее, Спэйскид сам его ему отдает и радостно машет Харрисону из-за огромной фигуры Нерфа. Если честно, Харрисон боится Нерфа. Зато Нерф не боится его.
Здесь его никто не боится.
