Путь сердца

Энакин пришёл в себя несколько минут назад и не сразу вспомнил, где находится. Лишь только услышав сдавленные рыдания, доносившиеся с балкона и увидев царящий вокруг погром, Джедай вспомнил всё. И подойдя к балконной двери, разглядел душераздирающую картину. Асока сидела на полу, закрыв лицо руками, плечи её мелко тряслись. На одном из них виднелся красный порез, идущий от ключицы. Рядом лежало тело сенатора. Его бывшей, некогда любимой жены. Впрочем, смотреть на неё долго он не стал, сейчас его сердце рвалось от сострадания и боли Асоки. Она была в этот миг на первом месте. Энакин приблизился и сел рядом, после чего развернул Асоку к себе и крепко обнял прижав к груди. Почувствовав это, девушка судорожно обхватила его руками и новые горячие потоки слез обильно промочили одежду Джедая. -Тише, тише, родная, всё закончилось, ты теперь в безопасности - сказал он как можно мягче, не переставая гладить её по спине. Но Асока не думала успокаиваться, продолжая биться в его руках как пойманная пташка. -Я убила её! Снова убила! Теперь уже навсегда! Она мой друг, а я её убила! - вырывалось у неё сквозь горькие рыдания. -Она бы всё равно не остановилась, у тебя не было иного выхода! - произнёс Энакин, вставая. Асока бессильно висела на нем, когда он почти перетащил её в комнату и усадил на кровать. При этом не разжимая объятий. -Что тут у вас происходит? - послышалось в прихожей. Это к ним присоединился Оби-Ван, скинувший с себя тяжелую дверь и не менее тяжелое бесчувствие. В ответ на его вопрос, Энакин лишь кивнул в сторону балкона. Магистр понял всё верно и отправился в указанном направлении. -Все думают, я сильная, неприступная, холодная! Что мне всё нипочём? - резко произнесла вдруг Асока, поднимая лицо на Энакина - а ведь оно совсем даже не так! Я устала, я не могу больше так жить! Начинался нервный срыв-неизменный спутник тяжёлых волнений. Скайуокер знал, что нужно дать выговориться, иначе, она не утихнет. Всё, что ему оставалось, это продолжать обнимать подругу, вытирая ей слезы. -Никакая я не строгая и не железная леди, какой меня знают все! Я всего лишь неугомонная, вредная Шпилька, я снова хочу стать такой!- -Для меня ты всегда оставалась ею! - сказал Энакин. -И я так измучилась от этой Войны, неизвестно с кем и неизвестно за что! Мне хочется быть просто женой, просто матерью, просто обычным человеком!- Асока выглядела сейчас такой потерянной и неприкаянной, как маленькая девочка, потерявшаяся в толпе. -А ведь она и есть девочка, ей всего двадцать - подумал Энакин - и как много она уже успела пережить: Смерть родителей, войну, предательство близких людей и разрушение привычного мира... и теперь вот ещё одно. Но другой трагедии он не допустит. -Асока - начал он - Тебе не придётся больше страдать, я тебя не оставлю. Мы будем вместе строить свою жизнь, такую какую хотим мы сами и никто и ничто не будет нами управлять. Голос любимого звучал так проникновенно, что Тано на миг затихла и в глазах у неё мелькнула смутная надежда. Так понравилась ей нарисованная перспектива. -Правда? А у нас получиться? Теперь, после всего, что мы пережили сейчас? - слезы понемногу высохли, но голос ещё звучал нерешительно. -Конечно, получится, ведь мы же вместе!- -Энакин, ты не представляешь, насколько это ужасно. Что тот, кого ты прежде называл другом, оборачивается против тебя! Вспомни, Падме ведь не всегда была такой!- -Я просто не узнал её сейчас, она была такой доброй, самоотверженной о народе своём думала больше, чем о себе, но вот сбилась с пути- -Это её отчаяние толкнуло, вспомни, что она вынесла, когда все от неё отвернулись!- -Знаешь, Асока, в этом есть и доля моей вины, я уделял ей слишком мало времени и это подтолкнуло её к измене - внезапно сказал Скайуокер. -Просто у неё слабая воля и привычка во всем полагаться на других, это её и сгубило, но ты знаешь, хорошего в ней всё-таки больше - проговорила Асока - я думаю, Падме заслуживает быть похороненной по-человечески, а не как преступница. Я всегда буду помнить о ней, как об одном из лучших сенаторов и моей подруге. В последний миг жизни она попросила отвезти её домой.- -Думаю, это возможно, похороним её на Набу - сказал Энакин, Оби-Ван известит кого следует. -И ещё, может быть, это странно, но я считаю, что нужно дать опровержение на то видео, что она была не виновата в этом скандале. Пусть народ хранит светлую память о сенаторе Амидале, защитнице своего народа. - неожиданно пришло на ум Асоке. -Я согласен с тобой, помнить следует только хорошее, даже о заблудших душах. Не их вина, что они не устояли - ответил Энакин. И тут он окинул Асоку внимательным взглядом, который в момент выхватил участок прожжённой ткани в области левого плеча. -Ой, вот я болван, совсем забыл! Тебе очень больно? - произнёс Скайуокер покаянно, дотрагиваясь рукой до этого места. -Ох! Да, немного! - ответила девушка, прикусывая губу. -Вам помощь не нужна? Может медиков вызвать? - спросил Оби-Ван, закончив все переговоры, относительно похорон. -Не стоит, со мной всё нормально, у Асоки небольшое повреждение, но ничего серьезного, я сам сейчас обработаю! - ответил ему Энакин - у тебя есть аптечка? - спросил он, обращаясь уже к Асоке. -Да, на кухне, верхний шкаф, вторая полка снизу - пробормотала она отстранённо, думая над тем, что теперь будет. Спустя минут пять, Энакин вернулся, держа в руках красную коробку из плотного пластика. Просмотрев ещё на кухне её содержимое, он убедился, что там есть всё необходимое. -Нужно уехать на время, здесь она точно сойдёт с ума - рассуждал Энакин, растворяя в стакане штук сорок темно-коричневых капель успокоительного средства. -Вот, тебе не помешает - протянул он Асоке стакан, затем, присел рядом и открыв коробку, достал антисептический раствор и упаковку ваты. -Сейчас придётся немного потерпеть, но я обещаю, что это будет последняя боль, которую я тебе причиняю - с этим словами, забрав опустошенный стакан, попросил повернуться к нему боком. *** На следующий день по всем каналам показывали репортаж о смерти сенатора Амидалы, похороненной с честью на родной планете. Видео, опорочившее не так давно её имя признали провокацией завистников и удалили из галонета. -Она была достойным человеком, пусть покоится в мире! - говорили почти в каждом доме. Только в одной из квартир на далеком Скипио, в компании бутылки крепкого виски, безутешно рыдал Раш Кловис. -Прости меня, я виноват во всем! Я так хотел, чтобы ты была лишь моей! - произносил он, глядя в небо - а в итоге, потерял навсегда!- Сенатор Амидала была первой и единственной любовью Раша. Но она не замечала его чувств. И однажды, случайно узнав о её связи с канцлером, тайно записал на камеру их интимную встречу, выложил в сеть. С одной стороны, он хотел отомстить Падме за годы безответного чувства, с другой, рассчитывал, что оставшись одна, она вспомнит о нем и придёт. Однако, не оправдалось. Сенатор даже не вспомнила про него. И теперь её больше нет, как нет и его надежды. Накатив очередную стопку, Кловис убито опустился в кресло, закрыв лицо руками. Жизнь обещала отныне стать безрадостной. *** Два заявления о прошении отставки легли на стол главы Совета. Двенадцать подписей стояло внизу каждого из них. И скоро из ворот Храма вышли три фигуры, медленно слившиеся с закатом.