Учитель, а я вам нравлюсь?

      Понедельник день тяжёлый, и Марк знал это не понаслышке. В пятницу он был так счастлив, а все выходные провёл в постели, проверяя чужие контрольные. Это вызывало у него жуткую радость и энтузиазм, но все вокруг говорили, что первое время всегда так. А потом наступает жестокая ненависть к этим глупым ошибкам и кривым цифрам. Хорошо, что пока что ему это нравилось, и он мог наслаждаться такими выходными.       Но понедельник всё равно наступает, и приходится идти на работу, ожидая очередных выходок сумасшедших выпускников. Скоро в его классе появится новый ученик, а он не успел еще разобраться со старыми. Это был не простой понедельник, а самый настоящий первый день зимы, холодный ветер и серое небо.       Первым уроком у его класса был корейский, а потом геометрия, как раз у Марка. И после корейского они всегда приходили воодушевлённые, его вёл размеренный и добрый мужчина, который на вид был намного младше, чем есть на самом деле. Своё спокойствие он передавал и детям, вместе с глубокими знаниями языка. Хотя Марк был уверен, что в этой школе просто не может быть адекватных учителей, и этот тоже обязательно что-то скрывает.       В классе было очень жарко, а Джисон и так выглядел сильно нервным - всё время постукивал пальцами по парте, нервно кусал губы и не мог сосредоточиться на предмете.       Начался отопительный сезон, и Марк уже его ненавидел - почему-то именно в его кабинете был настоящий ад. Он просто надеялся, что это только первые дни, а потом топить станут легче. Прямо во время урока Марк сделал короткую запись в своё дневнике "Поговорить с Завучем об отоплении". И слово "Завуч" всегда писалось с большой буквы, так, на всякий случай.       Марк вызвал Джисона к доске, чтобы хоть как-то привлечь внимания ученика. Хёк сидел в наушниках, нарочито показывая, что сегодня он не в настроении заниматься. Марк готов был вот-вот вспылить, но Джисону явно было жарко в своей фисташковой водолазке, поэтому он слегка оттянул ворот.       Марк боялся увидеть там синяки и вспомнить свои собственные, но вместо этого на шее парня красовалось пару засосов, которые уже сходили, и красные следы от укусов.       В голове пронеслось тысячу картинок, нервный послушный Донхёк, который отвёл Джисона на физру. И его друг Тэён. Его новый друг-физрук, который, узнав чужую тайну, сказал только "Может мне тоже?".       Нет, не может. Нет, не надо. Только не этого мальчишку, который явно достаточно терпит дома.       Джисон так и не успел решить эту задачку, когда прозвенел звонок, а Марк самый первый вылетел из кабинета. Проигнорировав Джонни, который шел по коридору, насвистывая какую-то прилипчивую мелодию, Марк бежал на всех парах. - Ты же обещал мне не спать с ним! - Марк открывает дверь в подсобку физрука, сразу выпаливая всё, что думает.       Тэён смотрит на него удивленно, но отвечает очень спокойно. - А я и не спал. - Это тоже считается.       Марк тяжело дышит. Насколько сильно он чувствует в этом свою вину очень сложно понять. Но парень действительно думает, что вся его карьера учителя летит к чертям. Не таким он представлял свой первый год работы в школе. И, если так и будет продолжаться, то последний.       Марк пытается промыть Тэёну мозги, хотя с первого взгляда было понятно, что он злится только на себя. И, может быть, чуточку на Хёка. Которому он сегодня вечером устроит очень веселые дополнительные занятия. - Если Ты думаешь, что влюбиться может только Джисон, то ты глубоко ошибаешься.       И все крики, ругань и боль останавливаются. Замирают. Играют на нервах совсем другие эмоции: почему я, чувствуя тоже самое, даже не попытался понять своего друга?       Тихое "прости" эхом разлетается по большому спортивному залу. Одним прости всю ситуацию не решить, но как минимум дружба возвращается на свои места. Сейчас им обоим нужна большая поддержка, нужен друг, который поймёт, не смотря на то, что ситуация дикая.       Джонни жутко расстроился, что Марк его не заметил, он был парнишкой с чувствительным сердцем. Джэхён понять не мог, почему он молчит, но даже не думал спрашивать.       Их отношения тоже сложно назвать правильными или понятными – хотя Джэхён в прямом смысле расцветал рядом с Джонни.       Учитель английского открыл банку колы и, уверенно игнорируя завуча, пытался оторвать от неё колечко. Завуч снова пробовал ругаться за журналы, хотя уже давно перестал делать это всерьёз. Потому что на Джонни не могли повлиять никакие слова, только поцелуи в школьной подсобке. Джэхён замолчал, когда Джонни протянул ему колечко от банки. - Will you marry me? – и смех, которым смеяться умеет только Джонни.       Солнечный, ясный, такой громкий и простой. Только из-за этого смеха очень сложно понять, как на самом деле он относится к этим отношениям (что в последнее время начало волновать завуча).       А для Джэхёна это, может быть, что-то такое важное и сокровенное, что даже объяснить нельзя. Но он молча протягивает руку, прячет колечко в карман и смеётся в ответ. Он другой человек, не умеет так легко разбрасываться словами и взглядами, так легко принимать других, не умеет, но очень хочет.       Потому что, кажется, какой-то безответственный учитель английского засел глубоко в сердце уже состоявшегося мужчины. Который даже подумать не мог, что снова будет чувствовать себя маленьким мальчиком рядом с кем-то.       Но разве это не прекрасная возможность попробовать снова стать молодым? Он легко целует Джонни в щеку и, не говоря ни слова, исчезает за дверью, оставляя его дальше грустить и обижаться на Марка.       Который, в свою очередь, после уроков отправляется ждать Донхёка у выхода со школы. Уже холодно, падает первый снег, Марк прячется в своём шарфе – ненавидит зиму. Всегда ненавидел.       Хёк выбегает из здания, счастливо смеётся, машет учителю обеими руками, привлекая внимание окружающих.       По дороге у него просто не закрывается рот, он рассказывается обо всём на свете, выкладывает всё-всё, об учителях, уроках и об учениках Марка. Тот почти ничего не слышит – зима всё-таки. Не хочется ничего слышать. Тем более, Хёк, типа, его обидел. - Чая не будет, пока не расскажешь, что случилось в пятницу. – Марк снимает тяжёлую куртку. - На физкультуре? – Донхёк развязывает шнурки на ботинках.       Учитель в ответ только кивает. Не понимает, с каких пор эта картина такая красивая: мальчишка развязывает шнурки. Хёк говорит всё, как есть, хоть в глаза Марку не смотрит. Стыд накатывает новой волной, а ещё – страх, что его сейчас выгонят и больше никогда не пустят.       Но Марк отправляется на кухню, чтобы поставить чайник, отправляя его в комнату, готовиться к учёбе. Комната напоминает Донхёку то, что хотелось бы давно забыть. Но как тут забыть, если учитель сидит так близко, готовит ему чай, приносит вкусных конфет и объясняет математику своим прекрасным голосом?       Занятие проходит слишком спокойно, и Марк уверенно записывает в ежедневнике «Затишье перед бурей. Стоит ждать беды». Спать он ложится с такой же мыслью, а ещё думает о том, что Донхёк самый настоящий человек-настроение. И, может быть, это не так уж и плохо.       Во вторник у Марка только два урока, но с самого утра завуч успевает его обрадовать: сегодня придёт практикант. И Марку, кому же ещё, придётся всё ему показывать и объяснять. Им не помешает ещё один учитель математики, поэтому Марк с удовольствием соглашается. - Директор обещал неплохо заплатить сверху. – Марк молчит, но ему так хочется узнать хоть что-нибудь о собственном директоре.       После второго урока он отправляется за тем самым практикантом, на вид парнишке года двадцать два, волосы светло-русые и карамельного цвета глаза. - Сычен. – Парень нервно пожимает руку Марка, он весь холодный, потому что на улице настоящая зима.       Марк пытается улыбаться, но уверен на сто процентов – сейчас он выглядит так же, как завуч в их первую встречу.       Милые пятиклашки высоко тянут руки, чтобы получить возможность ответить, Сычен понравился им с первого взгляда, наверное, потому что он лучезарно улыбался.       Дверь открылась без стука, и Марк уже знал, что так поступать в этой школе имеет право только завуч, а Сычен удивлённо перевёл взгляд на дверь – и застыл. - Здравствуйте! - Джэхён в дверях тоже застыл, как статуя, забыв всю речь, которая должна была следовать после «здравствуйте». - Вин-Вин?       Он выглядел не столько удивлённо, сколько просто в ужасе, дети в классе с интересом притихли. Марк – тоже. «Вин-Вин» только взглядом искал помощи у Марка, но тот не знал что сказать. - До свидания. – Завуч натянуто улыбнулся и громко хлопнул дверью.       Сычен подхватился, чтобы выбежать за ним, но Марк крепко держал его за локоть, взглядом указывая на детей в классе.       Все проблемы будут решаться потом, теперь главным в списке заданий Марка было разобраться с этим ярким событием. И первым делом он решил отправиться к физруку за советом.