Превзойти тебя

      Лучи утреннего солнца струятся сквозь приоткрытые занавески. Это раннее утро, так что лучи почти не греют, а свет их мягкий и приятный, но достаточно яркий, чтобы разбудить спящего мальчика, мирно свернувшегося, как котенок, на кровати, обнимающего одеяло двумя руками и ногами. Эта картина выглядела умилительно. Луч желтого света лег ровно-ровно на закрытые глаза мальчишки, будто бы это было не неживое солнце, а кто-то специально светил, прицелившись, так точно, чтобы прервать его сон.       И вот мальчик уже совсем чуть-чуть поднял веки, губы приоткрылись, чтобы захватить немного воздуха для зевка, скрещенные в объятиях с одеялом руки уже было начали ослаблять хватку, как вдруг:       - А ну подъем, глупый Тсуна!       Строгий низкий голос, словно лезвие, пронзил умиротворенную тишину, а Саваду насквозь пронзил ледяной холод, мальчик почувствовал, будто все его тело, начиная с головы и заканчивая пальцами ног, превращается в ледышку. Ему потребовалось около пяти секунд, чтобы понять, что происходит, и найти в себе силы закричать сначала что-то несвязное, а потом, нелепо прыгая с ноги на ногу и отжимая штанины пижамы от холодной воды, вполне понятную отчаянную жалобу:       - Ребооорн, черт возьми, что ты творишь! Аааргх, я же уже почти проснулся, а ты... - Тсуна осекся, когда встретил своими глазами взгляд мужчины в костюме. Этот строгий, пронзительный, выразительный взгляд серых глаз. Даже тень от шляпы не могла скрыть этот взгляд, полный удовольствия от того садистского поступка, что он только что совершил. Уголок губ был приподнят, что тоже выдавало его наслаждение от этого жалкого зрелища, что он сейчас наблюдал.       - Как здорово, я чуть не опоздал, - из легкой ухмылки губы искривились в широкую улыбку. - Если бы ты успел встать, у меня не было бы повода тебя облить.       - Аааа, да пошел ты.       Тсуна направился к двери, на ходу расстегивая мокрую насквозь рубашку клетчатой пижамы.       «Глупый Тсуна» - эхом отдавалось в его голове. Ничего необычного, казалось бы. Так происходит каждое утро. Сегодня еще легко отделался: бывало, Реборн натравливал на беднягу собак, стрелял из ружья для пейнтбола, включал хард рок на полную громкость прямо под ухом или ронял на спящее беззащитное тело что-то невообразимо тяжелое. Кажется, его это забавляло. Господи, а ведь взрослый мужик уже. Все эти издевательства смотрелись более адекватно (насколько это вообще можно назвать адекватным), когда проклятие Аркобалено еще не было снято, и с натяжкой это можно было бы представить как детские (правда, очень жестокие, но все же) шалости. Ну, не чувствовалось НАСТОЛЬКО сильного диссонанса. Сейчас же, когда ежедневно звучит глубокий низкий взрослый голос, с явными нотками наслаждения кричащий «А ну подъем, глупый Тсуна», этот утренний «ритуал» выглядит полнейшим абсурдом.       Однако, плюс в этом все-таки есть, хоть и сомнительный. Настоящий голос Реборна оказался довольно приятным, и его слушать Тсуне нравилось все же больше, чем писклявый инфантильный голос малыша с пустышкой.       Нравится слушать голос Реборна? Тсуна усиленно начал взъерошивать свои мокрые волосы двумя руками, как бы пытаясь стряхнуть эти мысли. Бред какой, ничего ему не нравится. Кому вообще понравится, когда на него орут и при этом выливают ведро воды, которая, кажется, всего пару градусов тому назад была льдом? Да никому. И ему тоже не нравится. Совсем. Совсем?       Мальчик поднял голову и встретился взглядом со своим отражением. На него смотрел мокрый, слегка испуганный мальчишка с нахмуренными бровями и выдвинутой вперед нижней губой, но во взгляде было что-то такое... счастливое? Как бы ты ни пытался скрыть свои чувства даже от самого себя, глаза тебя выдадут. Тсуна сдался, расслабил брови и лучезарно улыбнулся своему отражению. Он был рад такому пробуждению. Он привык просыпаться из-за криков и выходок Реборна, ему нравилось слышать его голос. Ведь всего лишь год назад Реборн и все Аркобалено были под риском исчезновения, а все эти утренние инциденты напоминают о том, что все позади и Реборн никуда не исчез. Более того, он теперь свободен от проклятия, чему несказанно рад, хоть и старается не подавать виду, играя в хладнокровного мафиози, для которого облик ничего не значит, радость в его голосе мог не услышать только глухой. Подумать только, ему потребовалось всего-то около года, чтобы принять свой истинный вид. И, черт возьми, как же приятно слышать эти счастливые нотки в голосе того, кто для тебя так много значит.       - Реборн идиот, - произнес Тсуна, не убирая улыбки с лица.