***
Следующие дни никто не уходит в лес. Все будут делать высокую стену вокруг хижин. Я научу вас, как. Через два дня ее племя узнает. (Кивок на распростертое у камня тело). И через пять их воины придут, чтобы нас убить. Враги не смогут пройти частокол. А воины спрячутся в лесу и нападут сзади. Мы убьем их. Всех. Это. Я говорю??? Правда, я… Я… знаю! Я вижу — высокие, в два человеческих роста колья окружили хижины… Я вижу озадаченные лица врагов… Я слышу — хруст топоров и копий и ребра… Багровый туман перед глазами… А выживших, раненых мы отдадим в Жертву. Больше никто не посмеет на нас напасть. Долго не посмеет. Почему я это Знаю? Откуда? Пока это неважно. Племя послушно выполнит все, что я сказал. Молодой вождь верит мне. И правильно делает. И вот уже непривычные к такой работе люди видят, как растет стена вокруг их хижин… Им нравится! Они чувствуют себя под защитой. Я вижу понимание в глазах воинов и восторг в глазах женщин… Я могуществен…***
Я желал ее… с того первого раза, как только увидел в лесу — эту черноволосую женщину из племени Луга. Она была женой лучшего их охотника. Надо было найти удобное время… И оно пришло. Охотники поспорили из-за добычи. Наших было больше. Охотники Луга не вернулись к себе домой. Женщины Луга пришли за телами мужей. Они никого еще не боялись. Никто не мог угнаться за ними, даже из мужчин их племени — единицы. Но мои люди ловили только одну. Люди Леса хорошо умеют делать ловушки. Я сидел на камне и смотрел в ее черные глаза — она смотрела без страха, только с ненавистью. А во вход пещеры смотрел закат. Я хотел развязать ее… и не хотел. Я хотел взять ее… и не смог, даже связанную. Она рычала и кусала меня, как бешеная кошка. А я не хотел, чтобы шум услышало мое племя. Я смотрел, как алые ленты заката гасли в ее глазах. Но ее ненависть не гасла и я читал в ее глазах свою смерть. И тогда я решил, что решил. И сделал, что сделал. Когда мой нож разверз ее жилы на шее, я понял, кого убил: себя. Но через миг что-то возникло во мне… И я понял, что жив. Мертва она. Но это уже не так важно. А я… жив. Еще как жив… И это… это совсем не так, как было раньше! Лучше. Полнее. Ярче. Теперь… Никто не знает, что будет. Никто, кроме меня, не может узнать. А я могу. Только Я. Багровый туман после большой жертвы — пятерых врагов принес я в жертву в пещере… И узнал, как пройдет зима, как можно оставлять детенышей оленей, чтобы они вырастали и давали новых детенышей, и мясо… как выращивать вкусные корни… много чего узнал и понял… Только что-то больше это не появляется. Одиноко и больно без этого чувства… я снова пустею… я не могу есть, не хочу… мне так пусто, словно я совсем один… Жажда. Невозможно терпеть. И никого рядом. Снова — огонь, и кровь на камень. Своя… Новое прозрение… Племя процветает… Племя растет… Я повелеваю ими. Всеми, даже самыми сильными и молодыми… Каждую Луну надо приносить Жертву… И они приносят. Охотники все чаще приносят животных, не испив их крови. Потому что если жертвы нет, придется кому-то ею стать. Пещеру обходят стороной все, кроме меня. Жажда… ЖАЖДА… Жертва. Наполненность. Знание. Власть. И снова Жажда. Сплошной круг… ЖАЖДА. Жертва. На этот раз — слишком любопытный ребенок, заглянувший в пещеру во время Большой Жажды. Я даже не знаю, кто это был: девочка или мальчик.***
…Идут годы. Племя непобедимо. Не голодает. Болезни обходят стороной или Жрец быстро прекращает их ход. Я уже не считал, сколько времени прошло — сколько лун, сколько зим… Мне это не интересно. Я только помню, как состарился вождь и как передал племя своему сыну. Ха-ха. Они оба меня боятся. Скоро состарится и сын… Теперь меня боятся все. Смешно. И Скучно. Жажда. Все чаще и чаще… Попробовать уйти из пещеры. И надо назначить еще один день принесения Жертвы. А пока пусть в пещеру добавят дров…