Конец повествования от лица Нины.
Отряд разведчиков вернулся ближе к полудню. К тому моменту Мышеус успел запереть меня в своей комнате, без права выбора приказав ложиться спать. Не смотря на все протесты, я все-таки уснула, отдав свое тело и душу в объятия Морфея, самого заботливого из богов. Увы, кажется, бог сновидений был не в лучшем расположении духа. Весь мой недолгий сон был наполнен криками людей, хироптерами, а самое жуткое — неодобрительными, чужими взглядами Рыцарей. Друзья смотрели на меня с отвращением, прищурившись. И хоть я знала, кто передо мной — Арагорн, Гарри, Мышеус, Саша, Алекс и остальные — я не узнавала их лиц. Словно все они вдруг надели маски черного тумана. И лишь алые глаза сверкали отвращением и ненавистью. Проснувшись, я чувствовала себя не лучше, чем до пробуждения. Глаза больше не слипались, но я чувствовала себя полностью разбитой. Если бы меня попросили сравнить себя с любой вещью на планете, я бы без колебаний крикнула: «Изюм!». Я вышла из комнаты — слава богам, Мышеус все-таки открыл дверь. И тогда как раз вернулись разведчики из Зерцалии. Я проигнорировала вой желудка о помощи и подошла к ним. — Нашли что-нибудь? — Да, — кивнул Аанг. — Нашли следы Барикая. — А самого Барикая? — И его нашли, но пока что не атаковали. Он и еще несколько его прислужников спрятались в небольшой пещере в лесу. Судя по следам, их там около шестерых. Мы не посмели напасть командой в три человека, поэтому вернулись за подкреплением. Точнее, вернулся я — Гимли и Остролистая остались там. Я пытался найти остальные отряды, с Максом и его Смертельным Шаром мы бы точно справились, но времени слишком мало и искать их по огромному лесу слишком трудно. Так что лучше поспешить. Хотя… перед моим уходом кто-то из пещеры сказал, что будет говорить лишь с лидером. — Хорошо, — кивнула я. — Ракета, Мышеус, Аквамарин, вы пойдете со мной. Аанг, ты и остальные в порядке? Никому не требуется медицинская помощь? — Нет. Кстати, как там Полуночная? — Фред и Джордж передали, что вырубилась прямо во время применения своих сил на одном из горожан. Так что ее не трогаем. — Аня, может, останешься дома? — спросил Мышеус, обеспокоенно дотрагиваясь до моего плеча. — Сходи к своим родителям, развейся. Ты в последнее время сама на себя не похожа. — Разберемся с Барикаем, тогда и схожу, — ответила я и горько усмехнулась, осторожно отстраняясь: — Я же лидер, забыл? К тому же я поспала, как ты и просил, так что в случае чего мы всемером разберемся. А там глядишь и другие отряды выйдут на наш след. С этими словами я повесила на пояс меч, тот самый настоящий одноручный, что я брала изредка на настоящие сражения, почувствовав привычную тяжесть, и достала из внутреннего кармана жилетки остатки крови Созерцателя. Этого должно хватить на путь туда и обратно. Аанг показывал нам путь через лес, а нам оставалось лишь следовать за ним и не отставать. Мы шли примерно полчаса, когда наконец не оказались в небольшом овраге. У стены оврага было несколько темных проходов, загороженных ежевичными зарослями. — Ну и где они? — спросила я, отдышавшись. — В том то и дело, что мы не знаем, — сказала она. — Мы лишь знаем, что они в этом овраге. — Так чего тут думать — идем всей толпой в один, если никого нет — идем в следующий! — пожал плечами Аанг. — Не так все просто, — ответил Гимли. — А если пока мы будем шастать по одному туннелю, они выйдут и удерут! — Значит так, — сказала я. — Мышеус, остаешься здесь. Аанг и Аквамарин, вы в первый туннель, Гимли и Ракета, вы во второй, Остролистая идет со мной в третий. Если наткнетесь на хироптер — орите на помощь. Если туннель долгий, не углубляться дальше пятнадцати метров. Понятно? Все кивнули, и мы разошлись. Мы с Остролистой продрались через заросли возле крайнего туннеля и осторожно вошли туда. Я достала из кармана небольшой, диаметром в большой палец фонарик, и включила его. Проход резко обрывался в двух метрах от нас. я наклонилась и посмотрела вниз — около метра в глубину, можно спокойно спрыгнуть. — Ты за мной, — сказала я, кивая Остролистой. Глаза бывшей кошки сверкнули в полумраке, она моргнула и кивнула. Мы благополучно спустились. Там пришлось ползти на четвереньках — туннель сузился так, что на двух ногах там просто не пройти. Постепенно темнота стала слабеть, можно было выключить фонарик. Под ногами была твердая земля вперемешку с камнями. Где-то моя рука наткнулась на кучку рыбных костей, я с отвращением поморщилась. и в этот же момент мы вышли на свежий воздух. Мы были примерно в двадцати метрах от оврага, из которого мы вышли. На небольшой полянке стояли четверо — два крепких мужчины, с виду вполне обычных, старик явно британского происхождения лет так шестидесяти, неизвестно как затесавшийся в эту компанию, и еще один молодой юноша. за спиной его были кожистые крылья летучей мыши, такие же черные, как и длинные волосы, спадающие по плечам до лопаток. Просто завидная шевелюра, надо будет показать девушкам из нашего мира… — Так это и есть грозный лидер Рыцарей Феникса? — усмехнулся Барикай, а это, несомненно, был он. — Маленькая девочка, у которой только молоко на губах обсохло? Мне сообщили, что ты молода, но это превзошло все мои ожидания. Он шагнул вперед, моя рука автоматически потянулась к узорной рукояти меча на поясе. Остролистая уже достала свой меч. — О, в этом нет нужды, — улыбнулся Барикай. — Я думаю, мы можем прийти к мирному с оглашению… — Кончай уже болтать, парень, — вставил старик на краю поляны. — Просто хватай этих мерзких девчонок! Пусть они расскажут, где находится «Сибуна»… — Да помолчи ты хоть раз, Виктор! — закатил глаза Барикай. По его лицу было понятно, что мужчина его забавлял. — Раздобудем твоих дорогих учеников. А вот схватить всегда успеем. Темненькая, конечно, симпатичная, но уж больно глазки сверкают. А вот из девчонки еще можно что-нибудь выпытать. — Ага, щас! — фыркнула я. — Да я скорее енота съем живьем, да простит меня Ракета. — Ну, тогда разделишь участь своей подружки, — махнул рукой полукровка. С этими словами он щелкнул пальцами. Громилы позади него вышли вперед. Медленно один из них стал покрываться серой шерстью, расти, расти… и вот перед нами была огромная хироптера. Острые когти угрожающе сверкнули, отразившись в лезвии моего меча. Другой перевоплощаться не стал — слишком мало места. Кричать остальных звать было бесполезно, вряд ли они успеют выйти из туннелей раньше конца боя, к тому же если мне не отшибает память, вместе с Барикаем было пятеро. Бой начался. Первыми в бой кинулись хироптеры, накинувшись на нас. Хотя нет, не на нас. И громила, и трансформировавшийся накинулись на Остролистую, в то время как Барикай вытащил из-за пояса тонкий длинный меч и грациозно направился в мою сторону. Прямо Рокэ Алва, а не полухироптера! Но тем не менее, я вспомнила главное правило Арагорна: «Лучше переоценить противника, чем недооценить». А потому приготовила меч и бросилась в атаку. Тот ловким движением руки парировал удар и перевел его так, что я потеряла равновесие. Я быстро восстановила его и спаслась от падения на твердую землю, вместо этого я воспользовалась своим относительно небольшим ростом и проскользнула под рукой противника и оказалась у него за спиной. Тот развернулся и приготовился дальше отражать атаки. В глазах блеснул азартный огонек. Клинки плясали, скрежет стали о сталь резал уши. Его движения были отточенными и грациозными, он прекрасно чередовал приемы и даже стили. О своих движениях я судить не могла, была слишком занята боем. Наконец мне удалось нанести удар под колени. Такой прием считался нечестным и подлым среди опытных воинов, но я себя таковой не считала, так что мне было плевать. Барикай рухнул на землю, в его глазах не было ни капли страха, лишь ожидание моих действий. Я занесла над ним клинок, приготовившись к последнему, решающему удару. И тут вопль Остролистой заставил меня резко поднять голову. Этого Барикаю хватило на то, чтобы толкнуться, перекатиться со спины так, что я оказалась под ним. Он выхватил мой меч и взмыл в воздух. — Крылья ведь не только украшение! — злорадно прокричал он. Но предводитель хироптер не учел одного. Я все еще держалась за него, вцепившись руками в плечи. Настал мой черед радоваться — анатомия его крыльев не позволяла достаточно хорошо встряхнуться, чтобы заставить меня отпустить его. Тогда он занес отнятый у меня меч, чтобы в прямом смысле слова отрубить меня от него. Мы продолжали набирать высоту, вот взлетели уже на уровень вершин некоторых деревьев. Я едва успела отпустить его плечи и зацепиться за поясницу, меч свистнул в паре сантиметров от моей ноги. Я выдохнула и резко выхватила свое оружие. Все произошло за несколько секунд. Бешеным инстинктивным движением я взмахнула мечом. С тихим хлюпаньем тот рассек плоть, послышался хрип. По лезвию вниз к рукояти потекла кровь, темнее обычной человеческой, напоминающая оттенком переспелую черешню. Отсеченная одним движением кисть лидера хироптер упала вниз, хлопнувшись об землю. А потом мы начали падать. С ужасом я осознала, что все это время единственное, что удерживало меня от падения, было Барикаем. И теперь наши тела начали падать вниз. Я вцепилась в мягкое тело Барикая, не обращая внимания на кровь, хлестающую из обрубка руки. Тот сопротивлялся, но хрен я его отпущу! Удара о землю я не помнила. Просто вырубилась.Повествование от лица Леголаса.
Настал тот день. Последние отряды из Гондора прибыли, почти две с половиной сотни воинов полностью готовы к отправлению. — Ты уверена, что все будет хорошо? — в очередной раз спросил он у Маргариты. Та была бледна, как сама Смерть, но все же уверенно кивнула. — Да. Воины разделились на небольшие отряды по пятеро человек. Все стояли у огромного зеркала в несколько квадратных метров, изготовленного специально для этой ситуации. План состоял в том, чтобы Маргарита открыла проход в Зеркальные Лабиринты, а когда воины войдут, провести их по уже изученным лабиринтам (женщина несколько раз возвращалась туда после возвращения в Ривенделл) в Зерцалию, а оттуда — на Землю. План был рискованным, но это единственный способ покинуть Средиземье. Напоследок Вика пожелала друзьям удачи и попросила при первой возможности передать ее родителям письмо, в котором она объясняла причины своего исчезновения и то, что она живет вполне счастливо в другом мире. Воины входили ровными рядами. Строевая подготовка была прекрасной как и у немногих прибывших эльфов, так и у людей. Все шло по плану. Но как только Леголас ступил на землю Зерцалии, о которой Маргарита рассказывала с трепетом как о прекрасном цветущем мире, все пошло не так. Он увидел покрытую пеплом землю, местами черную, покрытую кратерами от небольших взрывов. Увидел высокую полуразрушенную стену, в прорехи которой были видны крыши домов. Несколько человек бродили по полю, обыскивая поле, где явно произошло сражение. Леголас поморщился. Жалкий вид этой местности вызывал ужас в сердце любого эльфа. Тут несколько человек их заметили. Они стали с криками показывать пальцами, самый смелый вышел вперед и направился к выходящим из прислоненного к стене зеркала. Принц Лихолесья пригляделся и узнал в нем Гимли, своего друга и товарища по оружию, что попал в Санкт-Эринбург вместе с ним и остальными членами Братства Кольца. — Кто вы и отку… — начал было гном, но тут встал, как вкопанный. — Леголас?! Ты ли это, дружище? — Привет, Гимли, сын Глоина! — улыбнулся эльф, легким шагом подходя к другу. — Что ты здесь делаешь? — Что я здесь делаю?! Что ты здесь делаешь! Мы ж тебя уже сколько времени как похоронили, тебе надгробие поставили, эльфеныш ты окаянный! А с кем… Гимли заглянул за спину друга, глаза его стали принимать размеры небольших блюдец. — Мой друг, я тебе все объясню, — сразу же сказал Леголас. — Но для начала нам нужно где-нибудь остановиться с этими бравыми воинами. — Эм… проходите в город, — гном указал на городскую стену. — Только требую ежеминутный доклад! — Может, позовешь Аню, если она здесь? — спросил эльф. — Мне бы не хотелось много раз повторять нашу историю. — А, ну… это, Аня не… — Леголас, это твой друг? — к ним подошла Маргарита, ставшая, кажется, еще бледнее при виде своего города. — Да, это Гимли, сын Глоина, — представил друга Леголас и обернулся к гному. — Гимли, это Маргарита Державина, мать Катерины. Мы вместе с ней путешествовали по мирам. Опять же, подробности расскажу, когда разместим воинов. Мы привели их вам на подмогу, чтобы добить приспешников Звездоцапа. Как я вижу, нужно было попросить у Гондора больше воинов? В этом мире дела тоже явно нехороши. — У Гондора?! Хотя чему я удивляюсь. Пойдем. Маргарита… — Можно просто Марго, — улыбнулась женщина. — Кхм, Марго, знаете Дмитрия Грановского? Передайте ему пока эти отряды, нам с моим другом нужно знатно переговорить.Повествование от лица Розы
Её внесли, словно опустошенный мешок. Роза пыталась обработать раны Аанга на лбу. Тот чуть не сломал себе черепушку, когда вместе с товарищами столкнулся с хироптерами. И хорошо, что мальчик сразу почувствовал неладное — Аня и Остролистая были бы уже мертвы. — Да хватит шикать! — нахмурилась Роза, устало глядя на воду в чашке — пару раз обмакнула ватку и снова прильнула к шрамам. — Небось еще и трогал грязными руками! — Ну блин, — грустно улыбнулся воздушный кочевник. — Я же во благо всем действовал. Чего сразу злиться? — Я не злюсь, злыми можно назвать твоих друзей. Это раз. А два: все мы знаем, что ты сделал правильно, но подумал бы о голове! — А подумала ли Аня о позвонках? — хмыкнул Аанг, опять ойкнув. — Жжет! — Терпи, казак, атаманом будешь. Девушка поймала себя на мысли, что почти все возможные поговорки этого мира были ею изучены в ходе просмотра телевидения и малого общения с Рыцарями. — Да какой тут атаман — хорошо, что не калекой. — Тоже верно. Наконец Роза отпустила Аанга к взволнованным друзьям. Сама девушка так немного еще посидела в кресле и встала — народ собирался, и ей не терпелось снова спрятаться в своей крепости из четырех стен и столика со стопкой бумажек. Сейчас ей очень и очень хотелось забаррикадироваться у себя в комнате, полить цветы и сесть за написание стихов. Единственное, что не позволяло Розе Счастья еще сойти с ума от происходящего в последние пару месяцев, это стихи: выражение своих эмоций в рифмованных строках, лирика, та самая энергия, бьющая из самого сердца. Вот только сейчас было почти не протолкнуться, Алекс, Саша и Мышеус толпились у двери в комнату Ани. Девочка была без сознания, после сильного удара по костям — конечно, упасть с нескольких метров, это не шутки. Арагон лично дотащил её до комнаты и попросил кого-то из девчонок её переодеть. Не сказать, что Роза что-то испытывала к произошедшему этим днем. Вернее, ей было жалко всех пострадавших, но подсознание говорило ей: «Да сами виноваты, нечего было бежать в новый бой. И так было ясно, чем дело кончится». Остролистая, оперевшись на плечо брата, Воробья, и ходули, что-то оживленно рассказывала собравшимся сибуновцам. У них на лицах был неописуемый шок, Патрисия нервно что-то пробубнила Фабиану, что тот схватился за голову. Джером лишь почесал подбородок. Что там точно обсуждали, Роза не поняла, да и влезать не хотела. Ночное Сердце плюхнулась рядом с ней, только на пол — говорит, пятая точка лучше холодная, чем разгоряченная после бега. — Помогала мальцу? — хихикнула она, смотря вслед Аангу. — Эх, глупцы. Если уж атаковать, нужен был более надежный план. А что вышло? — Как видишь, — пожала плечами Роза и взглянула на собеседницу. — Отойдем? А то народу много. — Только за. А то Ракета скоро меня доконает своими требованиями: «Живо иди и помоги Нику, у него ожоги!», «Почисти мою пушку, грязная!», «Хоть раз помой голову, скоро вши заведутся!». — Ого, — присвистнула светловолосая. — Да Ракета очень стал волнительный. С чего ему беспокоиться о твоей голове? — С чего ему беспокоиться о Нике? — задала вопрос на вопрос Ночное Сердце. — Говорю тебе, этот рыжий со своими дружками как-то связаны с Ракетой! Роза было хотела возразить, но все сказали за неё: — Эй! Я все слышу, чмо мелкое! — пригрозила Рей где-то за кадром. — И вообще — я случайно нажала на рукоять! — Теперь ясно, почему у него ожоги, — улыбнулась Ночное Сердце наконец. — А почему мелкое? — Тебе в паспорте шестнадцать лет, — пожала та плечами. — Мне девятнадцать. — Совершеннолетие разве что доступ к алкоголю дает, — съязвила девушка. — Или к чему-то другому. Роза уже не сдерживала смеха, наблюдая как Рей закатывает рукава куртки и приближается к ним… а, нет. Решила вымести свой гнев на Тони. Договоренность у обеих дам была: делят территорию, третью из своего культа, Патрисию, не вмешивают. Не дерутся и не пытаются внутри общества Рыцарей расколоться на кланы мафии. Роза ойкнула в унисон с мужчиной, когда тот пытался отбиться от светового меча обычным стулом. Его друзья Мстители явно были довольны представлением. — Я бы сделала тоже самое, — сказала черноволосая. — Старк заслужил за приставания. — Ты на своем шоу отбила у него всякий интерес к женщинам. — Рей вернет. В комнате было прохладно, и нет, не потому что окно было открыто, а просто работал кондиционер — окна закрыты и зашторены, чтобы солнечный свет не слепил глаза. Два зеленых горшочка с петуниями еле различимы для глаза в полумраке, стопка бумаги и немного потрепанный принтер на деревянном столе. Маленький уголок в девять квадратных метров, освещаемая с трудом проникающими яркими лучами через плотные черные шторы. Стены были выполнены в серых тонах, над маленькой кроватью висело три фотографии. Все они были с Кланом Парящего Орла, две — после Судной Ночи, и последняя — в день когда Темная Звезда почти выбралась из мертвых. На фоне руин Особняка, с полуживой, но радостной предводительницей. Как помнила Роза Счастья, фотографом выступал Аквамарин. — Мы, конечно, не так хорошо знакомы, — пожала плечами Ночное Сердце. — Но я думала, что твое имя значит веселье, радость, яркие оттенки. Только цветы тебя как-то оправдывают. Девушка усмехнулась, кинув взгляд на петунии. Их бы полить еще. — Да… просто, мне непривычен этот мир. Кажется, что на каждом шагу тебя подстерегают опасности, жестокость и злоба… в целом, так и есть. — Звездоцап — не вся жестокость мира, — хмыкнула черноволосая. — Усеки, что не все люди в городе плохие. Вот, к примеру, официант Костя из ресторана. Хороший парень, вежливый, ко мне не пристает — зчувствуодически пытается ухаживать за Умару. — Умару, это у нас кто?.. — не сразу вспомнила Роза даже имя этой особы. — Умару Дома, со своим старшим братом располагается в шестом фронте, — проинформировала собеседницу Ночное Сердце. — Поверь, с ней лучше не связываться без причины. Тем более, когда она ест. Они сели на кровать. Все тотчас птицей вылетело из головы, висок сдавила боль, словно вдолбили гвоздь в самый мозг. В глазах Розы Счастья зарябило, когда она глянула на зеленые горшки — все же, не особо они сочетались с общим видом комнаты, хоть и таяли в полумраке. — Какого это понимать свою безвыходность? — вдруг спросила девушка. Вроде у самой себя. Но Ночное Сердце хорошо услышала. — Вроде только сегодня заговорили нормально, а уже философские темы. На тонких губах Ночное Сердце появилась легкая улыбка. — Тяжко. Ты, видимо, мечтаешь выбраться из Санкт-Эринбурга? — спросила она. — Скорее, из тела человека, — поправила Роза. — Пусть я и привыкла к двум ногам, одежде и прочему, все равно — кошкой быть удобнее и роднее. — А мне нравится здесь, — с гордостью заявила Ночное Сердце. Светловолосая с удивлением посмотрела на неё. — Музыка, чипсы, видосики, никто не убьет за распространение слухов… — …Волчья Лапа, наверняка, — добавила свою лепту Роза и сразу поняла, что сболтнула лишнего. Даже слишком. Ночное Сердце в миг погрустнела, опустила голову почти к коленам — щеки немного покраснели. Минуту так девушки сидели, пока Роза все же не сочла нужным извиниться за свою неосторожность в выборе слов. Все же, каждый в ответе за сказанное, тем более, когда это ранит человека по самому сердцу. — Извини. Все, что смогла сказать девушка. — Да ничего, — подняла голову собеседница. — Я уже привыкла к этому колющему чувству. Хотя немного неприятно, но терпимо. Еще чуток молчания, и Розе стало совсем неловко — смотреть стыдно на Ночное Сердце, и пусть она извинилась. Девушка пыталась представить себя на месте подруги — ну, они же теперь подруги? — но ничего не выходило. Не совсем Роза понимала смысл любви. Только рассказывали, да и только. И вскоре Роза осталась в комнате одна. Она даже не заметила, как Ночное Сердце ушла чистить пушку Ракеты, не закрыв за собой дверь, так что Роза могла услышать доносившиеся вопли и вздохи. И если ей не изменяла память, она услышала знакомое имя. Леголас.Конец повествования от лица Розы
Мое пробуждение не вызвало у меня особой радости. Как только я очнулась, первым, что я почувствовала, была тупая боль в области груди. Какая-то непривычная слабость, ощущение, словно меня самой стало меньше. Я открыла глаза — в комнате был приглушенный желтоватый свет. Затем моих ноздрей коснулся резкий запах спирта. Я про себя усмехнулась, подумав, кто же из Рыцарей опять притащил водку в наш фронт. Как ни странно, я не чувствовала страха. Все тело было полностью парализовано непонятным спокойствием, где-то на уровне подсознания я знала, что ничего не случится. И я продолжала лежать с полуприкрытыми глазами некоторое время, прислушиваясь к своему хриплому ровному дыханию. Дышать почему-то было немного трудно, словно грудная клетка стала чуть меньше, и легкие просто не могли полностью расшириться. Эту идиллию нарушил стук двери. Я вздрогнула. — Войдите. В комнату влетел Кротоус. Вид у паренька был довольно потрепанный, коричневые волосы торчали во все стороны. — О, Аня, ты пришла в себя. Как жизнь? — Что произошло? — спросила я, приподнимаясь в своей кровати. — Да так, Остролистая говорит, ты упала вместе с этим полукровкой-хироптерой с пятиметровой высоты. К счастью, приземлилась на его тушу, которая благополучно ретировалась с места событий. Как себя чувствуешь? — Да нормально, правда немного помятая, — пожала плечами я. — Отлично. Тогда нам срочно нужна ты! Идти можешь? — А что случилось? — Сама увидишь! Бесцеремонно бывший соплеменник вытащил меня из кровати (к счастью, я была в свежей футболке и джинсах. Не хотелось думать о том, кто же решил меня переодеть) и потащил за собой. Я едва успевала двигать ногами. Он же, не обращая внимания на то, что на улице было достаточно прохладно, прямо так вытащил меня за порог нашего убежища. Перед моими глазами предстала целая армия из как минимум полутора сотен человек. Все они были вооружены до зубов, стояли ровно и каким-то образом умудрялись расположиться в небольшом пространстве между тремя многоэтажками. А во главе всей этой группы стоял Леголас, улыбаясь во все тридцать два. Я выпучила глаза. Все слова выбило из головы одним легким пинком. — Доброго вечера, Аня! Несколько секунд я просто пялилась на давно пропавшего Леголаса. Мы уже отчаялись найти его, и даже члены Братства Кольца смирились с возможной гибелью своего товарища. И вот он заявляется с целой армией (по моим меркам) прямо к нам во двор и говорит «Доброго вечера!». Это ему зазеркалье (или где он шлялся три месяца?) мозги подпортило или как? — Понимаю, все это кажется очень странным, — сказал эльф, заметив мой шок. — Я объясняю вкратце: через зеркало я попал в огромную сеть лабиринтов между Мирами, в котором повстречал Маргариту Державину, мы вместе попали в Средиземье, собрали несколько отрядов на помощь вам и вернулись сюда. Нас не было всего месяц! — Точнее, три месяца, — более спокойным голосом сообщила я. Эх, теряешь форму, Юдина, нужно уже привыкнуть к чудесам и воскрешениям! — Ладно, и куда прикажешь деть всех этих воинов? — Ну, вообще, я рассчитывал, что попаданцы все еще живут среди заброшенных зданий, где хватило бы места всем, — наклонил голову принц. Я вдруг осознала, что за три месяца, что Леголас провел в каких-то лабиринтах, он пропустил практически все «веселье» — и наше бытие самыми богатыми людьми страны, и разделение на фронта, и появление монстров, и многое другое. Даже не знаю, завидовать ему или сочувствовать. Скорее, первое — ему не пришлось переживать последствия Второго Армагеддона, становиться «Синекрылым ангелом», сражаться с армией монстров, желающих отомстить за обиды предков, видеть, как друзья один за другим сходят с ума. От этих воспоминаний я поежилась. — К счастью или нет, мы можем позволить себе нормальное жилье, — сказала я. — Воинов можно разместить в заброшках вместе с бездомными Дымка, но боюсь, им будет холодно. В последнее время дожди. Да и тесновато. И прокормить мы их не сможем, так что нафига ты их притащил? — Можно отправить некоторых в Зерцалию, — вставила черноволосая женщина, выгляну из-за плеч Леголаса. — Кстати, рада представиться, Маргарита Державина. Женщина растянула губы в приветливой улыбке, я постаралась улыбнуться в ответ. — Ну хорошо, — вздохнула я. — И все же что нам с ними делать? Мы не так уж богаты, чтобы кормить стольких воинов. Даже если мы сами перейдем на энергию космоса и утреннюю росу, у нас не хватит средств. Им лучше было бы в своем мире. — Позволь мне рассказать. — сказал Леголас, приподнимая руку. — Вообще я предпочел бы сделать это в более удобной обстановке, но тем не менее. Во время своих странствий мы посетили несколько миров, в которых до сих пор идет борьба с существами из Зерцалии. Эти твари так расплодились, что захватывают целые миры. Именно поэтому я привел этих отважных мужей, чтобы из этого мира открыть им проход в те миры, что нужно освободить. Иначе баланс Вселенной будет нарушен. Я задумалась. Если все, что он рассказывает, правда… неужели и вправду есть еще захваченные миры? Некоторые до сих пор страдают и умирают на великой войне? Если там происходит то же, что происходило с нами в ночь Второго Армагеддона… Но вместе с этим пришла еще одна мысль. Неужели… можно отправить попаданцев назад? Вернуть их туда, откуда они пришли, по родным домам? Коты-воители вернутся в лес, члены Братства Кольца займут свои места в Средиземье, Клан Парящего Орла вновь будет бродить по свой Альтернативной Вселенной. Рыцари Феникса разойдутся, этот бесмысленный союз уйдет в прошлое… Я встряхнула головой. Сейчас нужно думать не об этом. — Хорошо, сдаюсь. Но почему ты не развел их по мирам сразу, а привел сюда? — Видишь ли, — стал объяснять Леголас. — Я заметил, что когда шел от вашего мира в другие, я встречал гораздо больше поворотов и развилок. Маргарита тоже путешествовала по тому Междумирью, и гораздо дольше меня, и она говорит, что от Земли и к ней всегда гораздо путей. Некоторые миры, например, Арда и Вестерос, не пересекаются — между ними нет общих путей. Большинство миров было создано людьми с Земли, и потому от Земли можно попасть в эти «провинции». Другие миры тоже создают свои вселенные, что делает лабиринты просто бесконечными. И если мы хотим попасть в миры, созданные людьми с этой планеты, нужно начинать путешествие именно отсюда. У меня уже голова шла кругом от частого упоминания слово «миры». Странно, что я все еще что-то понимала. — Окей. Иди, выгружай это войско в Зерцалию, — вздохнула я. Пока что все шло хорошо. Почти все воины вошли внутрь, осталось несколько воинов из Гондора. Пока Рыцари отбивались от журналистов, я следила за тем, чтобы воины входили в довольно узкое, но все же достаточно большое зеркало. Пока они исчезали в зеркальной глади, на которой плясали алые капельки, я отчаянно пыталась разглядеть что-то в этой глубине. Но все, что я видела в волнующемся, словно море перед штормом, зеркале — это кривые отражения доспехов и мечей. Но вдруг до моих ушей донесся громкий вопль. Я резко инстинктивно обернулась в сторону, откуда доносился звук. Моим глазам предстало ужасное зрелище. Целая стая как минимум из трёх с половиной дюжин хироптер летала между многоэтажками домов, размахивая огромными кожистыми крыльями. Их оглушительный писк был сравним со скрежетом стекла о пенопласт, и я с трудом поборола желание зажать уши руками. Но знала же, что это бесполезно. Мирные граждане, до этого просто глазеющие на воинов Средиземья с камерами, кинулись врассыпную, кто куда только мог. Оставшиеся на этой стороне зеркала воины тут же выхватили мечи. По безмолвной команде они собрались вместе и подняли щиты, организовав настоящую стену из стали. Рыцари же не стали терять времени и похватались за оружие, кто-то побежал в гараж за огнестрельным оружием, которое в обычной жизни носили лишь несколько попаданцев. «Как они попали сюда?» — вертелось у меня в голове, пока я следила за снижающимися хироптерами. Во главе, разумеется, стоял Барикай. Если в этой встрече и было что-то радостное, так это то, что левая рука его была обмотана тряпицей, пока в правой он зажимал меч. — Давно не виделись! — громко крикнул он, словно человек, пришедший на встречу со старыми друзьями. — Ну же, ответьте достойно! Отважные герои обычно отвечают сарказмом или усмешками, так что мы ждем помоев на свои головы! — Извините, не можем! — прокричал в ответ Ракета, заряжая бластер. — Места маловато, мусорка и так переполнена! — Ну хоть что-то! Больше никто не стал надрывать глотки. Хироптеры начали взлетать в воздух, но тут я крикнула: — Неужели ты такой трус, Барикай? Пришел с остатками гигантских летучих мышей против обычных людей, — сказала я. — Это не честный бой! — Разве самые великие герои Миров были честны? — ухмыльнулся тот. — Нет уж, использование сил на полную — это победа. На честь меня вывести не сможешь! Но, так уж и быть, из жалости к вам, людишкам… Дюжина хироптер опустились на землю. Несколько секунд — и перед нами встали крепкие желтоглазые мужчины в темных легких куртках и мешковатых штанах. Видно, земли, откуда они прилетели, были довольно теплыми. В руках оборотней сверкнули кривые мечи очень низкого качества, но все же достаточно острые, чтобы с легкостью пронзить плоть. И вот оставшиеся хироптеры взлетели в воздух. Тут же стрелки начали обстрел. Увы, полет летучей мыши напоминал беспорядочное метание по воздуху, а потому легче было бы подстрелить обычную птицу в три раза меньше. Ни одна стрела или пуля пока не попали в цель. Пока стрелки занимались другими хироптерами, я решила, что в моих силах заняться теми мужчинами, среди родни которых точно должны быть жители далекого Арвароха. Вместе со мной в сторону воинов-оборотней побежали остальные жители моего фронта, не занятые стрельбой, и несколько гондорцев с мечами наголо. Как ни удивительно, эти странные оборотни оказались превосходными бойцами и без когтей с крыльями. Честно говоря, ни один настоящий предводитель не отказался от таких воинов на своей стороне и отдал бы за них немало. Но увы, сейчас нам пришлось сражаться с этими громилами. Я подлетела к одному из них. Рыжие длинные волосы, завязанные в высокий хвост на непропорционально маленькой голове, вызывали странное слияние страха (вспомните только традиции дотракийцев, которые не остригают волосы до момента поражения в бою!) и смеха. Я шагнула вперед, повторяя давно заученный до скрипа зубов прием, обычно служащий вызовом к поединку. Тот принял его и без пререканий кинулся на меня. Да здравствует бой, да здравствуют новые шрамы… Бой шел долго, я то отлетала от одного воина к другому, то переводила внимание на хироптер, что все еще метались в воздухе и порой пикировали, чтобы попытаться схватить кого-нибудь. Мозг с трудом обрабатывал информацию, но я пока что знала, что двух хироптер мы подбили, а четверо монстров, принявших человеческий облик, уже лежали мертвыми на земле. Огромные кожаные крылья закрыли взор, лязг когтей и шипение огнестрельных заполонили все поле боя. Было ли нас мало? — несомненно. Пускай пришли воины из двух-трех ближайших фронтов, этого было до ужаса мало против целой стаи хироптер. Да даже гондорцы не шибко помогали — вряд ли даже самым опытным приходилось сталкиваться с летучими мышами-перевертышами. Ярко блеснули красные глаза-бусинки сквозь шерсть на морде одного из чудовищ, в воздухе свистнула когтистая лапа. Я выронила меч и упала у лап хироптеры, раскрывшую пасть для финального укуса в хребет. Я ударила ногами в колено монстра, сшибая того с лап. Противник лишь покачнулся, вцепившись острыми когтями за асфальт — за это время успела схватить меч и концом лезвия оставила рану на брюхе. Взяла крайне неумело и в спешке, так что чуть не выронила меч из рук, но каким-то чудом удержала. Вокруг меня словно в танце кружили Рыцари. Я почти никого из них не узнавала, мгновенно для себя все забыв — только сейчас заметила, как товарищи умело отстреливаются от мстящих хироптер и машут мечами плечо к плечу с воинами Средиземья, будто делали это не в первый раз. Пасть хироптеры надо мной коротко разверзлась в рыке, а из горла её хлынул фонтанчик крови. Тогда на спине я увидела Эдмунда, в ярости вонзавшего секунду за секундой вновь и вновь лезвие меча в теплую плоть под серой шерстью. И чудовище в миг замерло на земле. Казалось, на столь маленьком поле боя можно ничего и не разобрать, просто захлебнуться в волнах врагов, перемешаных с друзьями и новыми соратниками. Но одно я разобрала точно: Алекс подвернул ногу, когда ветер вспороло острое лезвие серебряного меча Барикая, на мгновение я почувствовала запах свежей крови прямо из сухожилия парня. Созерцатель не взвизгнул и сразу встал, вовремя контратаковав. Лишь одного не учел — враг не станет медлить, нанес удар прямо по лбу кулаком. Я сжала рукоять и побежала, огибая вставших передо мной стеной сражавшихся. Алекс. Чаехлеб наш. Ты не должен умереть из-за этой ненужной битвы, друг. Верный товарищ и шутливый обжора. Мой пронзительный крик слился с ревом разгоревшегося сражения. Нет, вовсе не от боли — хуже. Не успела когда надо. Я даже не посмела рухнуть на колени от ужаса, как бывает в разных фильмах, когда кто-то умирает. Это было… совершенно другое. В тот миг перед вновь оказавшимся на снегу Алексом вырос Мышеус. Словно молния он скользнул между противниками и отбил новою атаку Барикая, с шипением вцепился зубами в тянущуюся к его лицу руку. На секунду показалось, что в нем снова проснулся воин Грозового племени, чье оружие только клыки да когти. Отразил и этот удар, немного зацепив врага за подмышку. Полукровка стиснул зубы, на этот раз все же ударив Мышеуса, когда тот подставил спину. Лезвие меча прошлось вдоль позвоночника, вспоров свитер на сероволосом. Но тот словно не чувствовал боли, ослепленный диким и неистовым гневом, нанося удары один за другим. Где-то рядом, казалось, почти незаметно, скользнули тени. Без шороха, но с легким ветерком пронеслись перед затылком. Мгновенно перевела взгляд и снова посмотрела на кончающий бой. Барикай явно недооценивал Мышеуса во владении оружием, поэтому и пытался сейчас закрыть укушенной рукой рану на боку и взмахнул широкими крыльями — Мышеуса перевернуло в воздухе и на несколько секунд исчез в буре мечей и когтей, но снова вернулся спасать Алекса, потянувшегося за кнутом. Успел хлестнуть врага, вырвав из рук его меч. И тотчас бывший кот Грозового племени вернулся, но… Барикай поймал улетевший над полем боя меч. Переворот. Глаза Мышеуса расширились, когда он понял свою ошибку, коротко и почти невнятно захрипел. И мертвая кукла упала перед ногами короля.