***
Новая учительница рассказывала о событиях российской истории начала XX века: — Начало двадцатого века характеризуется революционными устремлениями не только в общественной жизни, но и в культуре. А самое яркое художественное явление тех лет — авангардизм. Ее почти не слушали. Вдруг Нелли Алексеевна упомянула имя Филонова. Ребята навострили уши! Нелли включила проектор, на экране появились изображения картин революционного авангардиста. Изображения менялись одно за другим, Нелли продолжала рассказывать о художнике. Оказалось, картины можно увидеть в Русском музее Санкт-Петербурга, но не все. На экране появились последние три картины. Ребята смотрели на экран. Нелли внимательно наблюдала за их реакцией. — Эти картины вы не сможете увидеть, они исчезли еще в сороковые годы, — бесстрастно сообщила Нелли. Ребята переглянулись. Оказывается, картины, спрятанные на чердаке, имели огромную ценность. По словам Нелли, их стоимость оценивалась в десять миллионов долларов! Урок окончился. Нелли выключила проектор и отпустила учеников. Теперь она точно знала, у кого картины. На перемене Максима подозвала Елена Сергеевна и сообщила о том, что его отец, Петр Морозов, лишен родительских прав. Максим напрягся. Кто же теперь будет его опекуном? Виктор Николаевич? Елена помялась и добавила: — Твой отец освобожден из тюрьмы по амнистии… Андрей поднялся по лестнице и остановился на площадке, поджидая Максима. В холле о чем-то разговаривали Виктор с Войтевичем, они вдвоем прошли в библиотеку. Андрей прислушался. Говорили о нем и Наде. Он быстро проследовал на галерею. Подслушивать, конечно, нехорошо, но у него не было выбора. Директор школы сетовал на то, что не может оплатить обучение Андрея и Нади, а Войтевич почему-то благодушествовал и обещал, что все образуется. Когда он вышел, разгневанный Андрей спустился вниз и потребовал у Полякова объяснений: — С каких это пор наше пребывание в этой школе стало зависеть от грантов? А где же родительские деньги? Уже все потратили?! — с гневом бросил директору в лицо Андрей. Виктор попытался что-то объяснить, но Андрей не стал слушать, выбежал в бешенстве. Он смог прийти к Анне только на следующей перемене. Она что-то рисовала на доске, наверное, готовилась к уроку. На стук Андрея обернулась, улыбнулась ему. Он, увидев ее, тоже улыбнулся и покраснел от смущения и удовольствия. Подошел несмело. Анна нашла среди бумаг на своем столе рисунок Нади, протянула Андрею. Рисунок действительно был очень странным. Надя, видимо, старалась: затопленный корабль с названием на борту «Дидона и Эней», рядом в воде плавал обезглавленный труп, вода красная от крови, две огромные зубастые рыбины, судя по всему, именно они откусили голову у трупа… — Вот, смотри, что Надя нарисовала. А это бедный Юра Веревкин. — Он сегодня оторвал голову ее кукле, — нахмурился Андрей. — Понятно, что Надя хотела отомстить, хотя бы так, на рисунке. — Дети все воспринимают обостренно, но рисовать убийство, да еще с такими подробностями… Согласись, это весьма странно. А название для лодки — «Дидона и Эней»? Не многие взрослые знают, кто это такие, а тут ребенок… — Так называлась яхта, на которой погибли наши родители. — Извини, я не знала… — Для Нади тонущий корабль — это самое страшное, что может случиться. Вот она и нарисовала там этого Юру, — попытался объяснить Андрей. — Я понимаю… И все-таки нам надо попытаться научить ее прощать обиды. Андрей наклонил голову: — Конечно. Я поговорю с ней. Он снова взглянул на Анну, а она не отвела взгляд. Они стояли так близко! Андрей почувствовал, как его влечет к Анне, испугался и отступил. Ему стало неловко, он попытался оправдаться, заговорил о математике, назвал того Кубиком-Рубиком… Ругнул как бы невзначай, осекся: — Извините, вам, наверное, неприятно это слышать?.. Анна усмехнулась, ей показалось забавным прозвище Каверина. Андрей стал серьезен: — Знаете, может, это не мое дело, но этот тип совсем не такой забавный, каким кажется. Анна спохватилась: — Извини, Андрей, но, кажется, наш разговор немного отклонился от курса. Андрей неловко улыбнулся, кивнул, пообещал поговорить с Надей… И, когда Анна отвернулась к доске, он скользнул взглядом по открытой сумочке, заметил ключи, быстро схватил и, зажав в кулаке, поспешно вышел из класса. В архив удалось пробраться незамеченными. Долго копались в папках, наконец отыскали. Кристина Панфилова действительно училась в «Логосе», правда, всего две недели. Судя по характеристике, она была интровертом, почему-то дружила с Харитоновым, этим клоуном из их класса, и еще у нее были плохие оценки, вот и все. После двухнедельного пребывания в «Логосе» Кристина перевелась в другую школу, где и познакомилась с Кавериным — он у нее математику преподавал. Больше ничего узнать не удалось. Ребята и так слишком задержались. Надо было срочно вернуть ключи Анне, иначе она могла их заподозрить! И они поспешили покинуть архив. Они не знали, что Анна почти сразу хватилась ключей и догадалась о том, кто их похитил… Как только ребята покинули архив, Андрей сразу же отправился к Анне в класс, чтобы незаметно положить ключи. Он вошел в класс, увидел Анну и забормотал: — Анна Михайловна, я хочу извиниться за то, что плохо говорил о Каверине… — А я думала, ты решил извиниться за то, что украл у меня ключи, — холодно отозвалась Анна. — Как все прошло? Нашли, что искали? Темы сочинений? Вопросы к контрольной? Андрей замер, ему и так было ужасно стыдно обманывать Анну, а теперь стало еще хуже, он не знал, куда деваться под ее обвиняющим взглядом. — Это не то, что вы подумали… — Не надо делать из меня дуру, — резко перебила она. Взяла телефон, набрала номер. — Мне очень неприятно, что ты так воспользовался моим хорошим к тебе отношением. Что ж, это послужит мне уроком. — И заговорила в трубку: — Елена Сергеевна, мне нужно срочно с вами поговорить. Можно я к вам зайду? Хорошо, жду. Андрей был в отчаянии: — Мне все равно, что вы скажете директрисе, но, честное слово, я не хотел вас обманывать. Анна поморщилась: — Перестань. Умей держать удар. — Анна Михайловна, я это не ради каких-то контрольных сделал… Я искал информацию о Каверине. Пожалуйста, не связывайтесь с ним, он по-настоящему опасный человек. Анна удивленно смотрела на него, но уже без презрения и враждебности: — Андрей, если тебе не нравится Дмитрий Валерьевич, это не дает тебе права вмешиваться в мою жизнь. — Просто я боюсь за вас… — глядя ей в глаза, произнес Андрей. Анна посмотрела на него растерянно, она не знала, что и думать. Глаза Андрея говорили, что он не лжет. В класс вошла Елена. Спросила озабоченно: — Что случилось? Анна еще раз внимательно взглянула на Андрея, и… соврала: — Я хотела… хотела обсудить успеваемость Юры Веревкина. Андрей замер. Елена о чем-то догадалась, переспросила Анну, но та почему-то решила не выдавать Андрея.***
На этот раз незнакомый парень совсем обнаглел. Юля столкнулась с ним в душевой. Испугалась, конечно. Поджидал? Караулил? Выходит, он явно ненормальный! Сумасшедший, который учится с ней в одной школе и развлекается тем, что подстерегает девчонок в душевой. Нет, этого нельзя так оставить. Юля быстро выскочила из душевой, прижала дверь плечом. «Попался!» Мимо как раз проходила Вика. Юля обрадовалась. Она в двух словах объяснила соседке происходящее и не ошиблась. Вика решительно кивнула. Девчонки осторожно открыли дверь и заглянули, ожидая увидеть Юлькиного преследователя, но в душевой никого не оказалось. Они проверили одну за другой все кабинки — пусто. Недовольная Вика ушла, а Юля задумалась… Куда мог подеваться незнакомец? Не сквозь стену же он прошел? Но особенно раздумывать было некогда, вот-вот должен был начаться урок. Юля вышла из душевой и по дороге еще раз набрала Ксюшин номер в надежде, что та все-таки ответит, выслушала очередное «абонент временно недоступен…». Ксюшино молчание пугало. Что могло случиться? Вдруг ее кто-то окликнул, Юля, вздрогнув, обернулась. Подошел завхоз, протянул конверт. Юля, недоумевая, взяла его, пробежала глазами обратный адрес — от Ксюши! Ну наконец-то! Значит, ничего не случилось, просто испугалась. В конверте Юля нашла флешку и короткую записку от Ксюши, та извинялась и сообщала, что уезжает навсегда.***
Не успела Елена сообщить Максиму о том, что его отец освобожден из тюрьмы, как тот объявился в «Логосе», словно чертик из табакерки. Мало того что объявился, он каким-то невероятным образом так расположил к себе попечительский совет школы, что его единогласно избрали главой этого совета. Поговаривали, будто он внес весьма значительные средства… много чего поговаривали. Только — чему верить? Для Виктора новость о новом главе стала шоком. Как можно было допустить в совет школы человека, осужденного за насилие?! И что же — деньги! Банальные деньги. Морозов в своей речи на собрании предложил школе дополнительное финансирование, и родители не устояли. Да и сама Елена, хоть и не была в восторге от Морозова, рассчитывала за счет его средств залатать дыры в бюджете школы и выделить несколько грантов талантливым детям. Она и Виктору так сказала, мол, теперь Андрей и Надя могут остаться в «Логосе», и все это благодаря Морозову! Что было делать? Виктор смирился скрепя сердце. У него денег не было ни копейки. Пришлось поступиться принципами, пожать руку Морозову и поздравить его с избранием. Потом он чувствовал себя ужасно гадко. С горечью поведал Галине о своих сомнениях и переживаниях, Галина поняла, а вот лучший друг Пашка осудил. И как он мог судить Виктора, если сам, по сути, оказался предателем. Любимая женщина наставляла Виктору рога с его лучшим другом. Потом любимая женщина отобрала у него школу — дело всей его жизни, а лучший друг даже не извинился, зато считал себя вправе судить о поступке Виктора. Но ничего, он выдержит. Теперь он нашел то, что искал много лет, и уж этого у него никто не отнимет! Но если у Виктора хватит выдержки перенести присутствие Морозова-старшего в школе,то у Макса такого терпения нет. Как только он узнал об отце,сразу же пошёл в душевую комнату. Там его никто не побеспокоит,так думал парень. Но открыв дверь он заметил уже знакомую до боли девушку. —Ты за мной следишь что-ли?—ухмыльнулся Максим. —Не льсти себе.—так же с ухмылкой произнесла Фадеева. —Всё в порядке?—как джентльмен поинтересовался парень. — Более чем. А у тебя?—спросила Аня заметив смятение в глазах Макса. —Нет.—решил признаться Морозов.—Отец вышел из тюрьмы по амнистии и теперь он- глава попечительского совета. —Макс,я думаю он изменился за это время. —Ты плохо знаешь моего папашу.—с горькой улыбкой на лице сказал Максим. —Все люди меняются,и твой отец не исключение. Вот увидишь,всё наладится.—Аня недолго думаю приобняла парня и тот ответил ей взаимностью. Макс заглянул в глаза русоволосой.Он осторожно отодвинул прядь волос Ани, заставляя её сердце забиться в бешеном ритме. Во взгляде мелькнула нехарактерная для него, всегда такого грубого и непреклонного, нежность, и, не удержавшись, Фадеева первая потянулась к его губам.***
Если Панфилова дружила с Харитоновым, то надо было как-то осторожно его расспросить о ней. У Вики мгновенно созрел план: надо очаровать Харитонова. Оставив Дашу наблюдать, Вика вроде бы случайно столкнулась с одноклассником на лестнице, приветливо поздоровалась, словно спохватилась, вспомнила о конспектах, Харитонов пообещал дать, если Вика пойдет с ним в его комнату. Вика, отчаянно кокетничая, ловко перевела разговор на Кристину Панфилову, и Харитонов сразу же выболтал, мол, они «вместе тусили, когда Кристина у них училась». А потом она на него обиделась из-за неудачной шутки. У нее, оказывается, какая-то фобия была, она воды боялась смертельно, а Харитонов не знал и во время урока физкультуры толкнул ее в озеро. Физрук ее достал, она вырвалась, убежала, потом ее в лесу два часа искали… а на следующий день она уехала, даже не объяснив ничего. — И вы больше не общались? — уточнила Вика. — Переписывались какое-то время, а потом она удалила меня из контактов… — На «Блабере»? — уверенно спросила Вика. — Во, точно. Ты тоже там сидишь? Но Вика уже забыла о нем, побежала вниз по лестнице к поджидавшей ее Даше. Девочки уселись перед монитором, Вика уверенно нашла «Блабер», одновременно бормоча: — «Блабер» совсем неизвестный чат, я о таком раньше даже не слышала. У них тут все пользователи по номерам. У Кристины был двенадцать. — Тогда «Макондо» — это пароль? — предположила Даша. Вика ввела логин и пароль, открылось окно чата. На мониторе — страничка Кристины, список контактов. Вдруг появилась надпись: «Сеанс общения с пользователем „Пифагор“ был прерван. Хотите продолжить общение?» Девочки переглянулись, что делать? Ведь Кристина пропала два года назад, о каком прерванном сеансе общения идет речь? Они стали читать переписку с таинственным Пифагором. Кристина, видимо, доверяла ему и очень любила. В своих сообщениях она признавалась ему в любви и готова была ехать с ним куда угодно. «Я так рада, что могу тебе довериться… После того кошмара в „Логосе“… То, что я там видела, — это было так страшно… Что мне делать с флешкой?.. Это же реальная улика…» А вот и ответ Пифагора: «Не волнуйся, приноси ее с собой. Мы вместе пойдем в полицию». — Это было последнее сообщение. Пятнадцатого ноября две тысячи девятого года, — заметила Вика. — А через два дня написали, что она пропала. Неужели Пифагор — это Каверин? — испуганно переспросила Даша. На мониторе появилось диалоговое окно с сообщением: «Пользователь Пифагор онлайн. Хотите начать общение с ним?» — и два варианта: «принять» и «отклонить». Испуганные девочки поспешили рассказать обо всем Максиму,Ане и Андрею. Они не знали, на что решиться, отвечать ли таинственному «Пифагору» или нет? Тогда Максим принял решение за всех, он сел к компьютеру и написал: «Я знаю, что ты сделал с Кристиной Панфиловой». Ответ пришел незамедлительно: «Не понимаю, о чем ты». «Я знаю, кто ты», — не отступал Максим. В ответ пришло: «Да что ты говоришь? А вдруг я тоже знаю, кто ты?» В этот момент в дверь постучали. Ребята вздрогнули. Андрей едва успел закрыть крышку ноутбука. Вошел Войтевич и строго отчитал ребят за то, что те вместо уроков развлекаются. Как только он ушел, ребята выдохнули, Макс отстучал «Мы до тебя доберемся!». «Нет, это я до вас доберусь, и очень скоро», — ответил Пифагор. …Они были на шаг от провала, потому что какой-то малолетке удалось снять на мобильный телефон кое-что касающееся секретной лаборатории… Ее тогда так и не поймали в лесу. Пришлось подключать Каверина, чтобы тот очаровал девчонку и убрал ненужную свидетельницу. Он все сделал, свидетельница исчезла. Но перед смертью она ухитрилась-таки передать флешку со съемкой своей подруге, а та потом два года шантажировала Каверина. Наконец и с подругой разобрались. После удачно проведенной операции по устранению свидетельницы Каверин вручил Войтевичу ту самую флешку Кристины Панфиловой. Теперь можно было успокоиться… Если бы не слишком любопытные старшеклассники. — Уничтожь! — приказал Войтевич, возвращая Каверину флешку.