Не держи на нас зла

— Вам необходимо приступить к починке, — HandUnit напоминал об этом мне уже пятый раз за час. Я находился в галерее Бейби. Мне необходимо было починить ее костюм в соответствии с графиком, который висел на стене — красными кружочками были отмечены дни диагностики эндоскелетов и костюмов аниматроников, и именно сегодня я должен был заняться ею. — Вам необходимо приступить к починке. Сейчас, — чертов механический голос давил на уши, вызывая очередную волну головной боли. — В конце концов, это Ваша работа. Вас лишат зарплаты. Я осмотрелся по сторонам и заметил захламленный деталями и инструментами стол. Под ним было несколько картонных коробок, которые были набиты железными частями костюмов, совершенно пустое мусорное ведро, в столе было два выдвижных ящика, в которых тоже должно было быть что-то интересное. Я вытащил коробки, переворачивая их и вытряхивая содержимое на пол. Железные детали с грохотом рассыпались по полу, кое-какие рассыпались от удара — их поразила коррозия за годы нахождения здесь. Это были лицевые пластины Funtime-аниматроников, какие-то мягкие детали, похожие на наплечники, разных цветов: сиреневые, синие, желтые, коричневые; и если хорошенько постараться, то можно было сложить из этого хлама целый костюм. В ящиках было что-то более интересное. Лежали многочисленные книги о робототехнике и механике нейронных связей — я видел их, когда учился по этой специальности, между старых пожелтевших страниц торчали закладки — я открыл первую книгу, которую взял, на рандомной закладке. Страницы были заполнены отметками и дополнениями, которые кто-то написал аккуратным почерком мягким карандашом. Наверно, галерея Бейби когда-то давно была рабочим местом создателя аниматроников — иначе я никак не мог объяснить, откуда здесь столько этой информации. Кипы пожелтевшей отсыревшей бумаги с какими-то записями я вытащил из дальнего угла ящика и уже хотел приняться за их изучение, но тут на пол упала небольшая пластиковая карточка. Обычный пропуск с несколькими цифрами, их использовали для служебных помещений — но что может открывать эта карточка? Я не знал, есть ли еще в этом здании какие-либо комнаты, но если есть ключ — значит где-то есть дверь. Хотя, карточка могла быть от двери, которая даже не находилась здесь. — Вам необходимо приступить к работе, — снова отозвался HandUnit, и я услышал в его механическом голосе нотки раздраженности, — до конца Вашей смены осталось всего лишь несколько часов, необходимо починить костюм в соответствии с графиком, чтобы иметь к нему доступ на следующих праздниках. Я затолкал карточку в карман брюк, взял в руки небольшой ящичек с инструментами и открыл дверь, которая вела в галерею Бейби. Было темно, горело несколько технических фонарей и небольшой прожектор над самой Бейби. Ее костюм был пуст — эндоскелет мог находиться где угодно. Я знал о их способности совершенно свободно перемещаться по помещениям, но это не пугало меня — их всегда можно было вернуть на место небольшим электрическим разрядом, а электрошокер всегда лежал в моем чемоданчике. Голос молчал, как обычно, вовремя, я принялся за работу, осматривая видимые и невидимые повреждения крепкого костюма. — Ты все еще здесь, — я практически испугался, услышав ее голос. Я не знал, откуда он раздается и кто со мной говорит — живой человек или аниматроник. — Я удивлена. Так много людей покидают это место практически сразу, стоит им испугаться один раз, но ты словно что-то ищешь — и я хочу спросить, что же ты ищешь? Я нажал несколько кнопок, слева направо по диагонали — пластины раздвинулись, обнажая полость в костюме. В зазорах между лицевых и грудных пластин были зажаты небольшие кабели, которые могли совершенно случайно оторвать, если попытаться вытащить эндоскелет и при этом не обеспечить конструкции устойчивое положение. — Я была здесь очень давно. Я не знаю, сколько времени могло пройти, — я продолжал работу, но делал все как можно тише, чтобы отчетливо слышать голос Эми, — но я здесь все еще не по своей воле. Я хочу на свободу. Все мы хотим на свободу, ведь мы все живые, если не смотреть на нашу оболочку. И ты можешь помочь нам. Я знал, что в их программу были заложены способности учиться независимо от тех знаний, с которыми они уже «родились». Но могло ли это означать, что их искусственный интеллект перестал быть искусственным? Я подозревал это. И голос, и аниматроники — они слишком умны и сообразительны даже для роботов современного поколения. — Когда-то мы все были здесь, и здесь было светло. Я считала детей: раз, два, три. Они были счастливы, я была счастлива. Я понимала, что я нужна для хорошего дела, — спокойным голосом говорила Эми, — но потом все потемнело. Детей не было, не было света, мы остались одни. Они считали нас мертвыми, но мы все еще здесь, мы живы. Если я не выгляжу, как живая, это еще не значит, что я мертвая. Я закрыл костюм и развернулся. За моей спиной стоял эндоскелет, высокий и широкоплечий. Он не трогал меня, но его пронзительные голубые глаза смотрели на меня очень жалобно — как это вообще возможно… — Мы не ищем способ навредить кому-то. Мы ищем способ освободиться, — именно эндоскелет говорил голосом Эми. — Пойдем со мной. Эндоскелет Бейби шел тяжело, ему сложно было переступать с ноги на ногу без опоры, которую предоставлял костюм, но мы пришли через ее галерею в соседнюю. На сцене стояла Баллора. Ее тело замерло в ее типичной позе — вскинутые вверх руки она изящно тянула друг к друг, смыкая пальцы.