Не держи на нас зла

В этот день Уильям просто хотел быть обычным отцом. Он признавал, что уделял детям недостаточно времени: но он воспитывал их совершенно один, и ему приходилось выбирать — быть ли с детьми круглые сутки и перебиваться случайными заработками, которые никак не могли обеспечить его семью, или же работать большую часть дня, оставляя детям вечер. Скрепя сердце Афтон, выбрал второе — няня даст им должную заботу, а он, отец, постарается принести в семью все, что только пожелают его дети. — Ну, малыш, с днем рождения! — Уильям остановился на пороге комнаты Люка и протянул стоящему перед ним мальчику небольшую коробку с повязанным на нее красным бантом, который так и просил развязать его. — Как ты, старина? — У меня нет никакого настроения что-либо праздновать… — Люк был очень болезненным мальчиком, его легко было расстроить и обидеть, а напугать — еще легче, чем активно пользовался его старший брат — Майк. — Эти роботы. Они всегда наблюдают за мной и преследуют меня. У них очень страшные тени. — Это все твое богатое воображение, Люк, — Уильям присел на край его низкой кровати и оглянулся по сторонам — лично его всегда пугал этот шкаф, который располагался прямо перед кроватью. — Фредбер и Бонни всего-лишь придут на твой праздник, чтобы спеть праздничную песню и подарить торт. Ты же так любишь Фредбера! — Афтон показал Люку игрушку золотого медведя, которую мальчик всегда носил с собой. — Маленький Фредбер мой друг, да, — сказал Люк, — но большого Фредбера я боюсь. Майк сказал, что если я буду много плакать, то Фредбер оторвет мне голову также, как Майк оторвал голову Фокси, — мальчик показал рукой на плюшевые игрушки, сделанные по образу аниматроников старой пиццерии, и правда — у красного лиса Фокси не было головы. Уильям нахмурился. В его доме адекватным членом семьи была только его младшая дочь — Эми. Играла со своими игрушками, не плакала и не капризничала без повода, была умной не по годам, никогда не донимала окружающих бесполезными вопросами; Афтон винил себя за осознание того, что он любил Эми больше, чем всех остальных своих детей, но разве на то у него не было повода, разве мальчики не должны расти в более суровых условиях? Уильям ничего не смыслил в воспитании детей — хорош он был только в бизнесе. — Я скажу Майку, чтобы он перестал обижать тебя, — Уильям оставил подарок сыну на кровати и поднялся на ноги, — и тебе вовсе не стоит расстраиваться по этому поводу. Он не такой умный, как ты, ему некуда деть энергию, поэтому он хочет играть с тобой, — Афтон не знал, какие оправдания ему придумать, чтобы успокоить Люка. — Мне пора идти — нужно приготовить все необходимое к твоему празднику, что скажешь, м, Люк? — Я просто хочу остаться дома, — грустно сказал мальчик. А Афтон ему ничего не ответил. В конце концов, отец и глава здесь он, и он будет решать, каким образом будут проводить время его дети. Он просто покинул дом, сел в машину и поехал к ресторану. Он находился ниже «Циркового Мира Бейби», был гораздо масштабнее и удобнее, чем все предшественники. Генри понял, что Бейби исчезла, только когда увидел, что под полотнищем нет никакой куклы — только три поставленные друг на друга коробки с деталями и прочим хламом. Ужас охватил Генри, и он не знал, за что ему схватиться — за поиски куклы или за выяснение причин ее ухода с места. Своим голосом Бейби призывала других аниматроников вернуться на их сцену, но при этом вернуть ее назад могла только команда HandUnit. Генри не слышал ничего — ни ее шагов, ни ее пения, ничего, и он прекрасно понимал — она пошла против инструкции и ушла из пиццерии, скорее всего сделав это под покровом ночи. Афтон не подходил к своему домашнему и стационарному рабочему телефону — сейчас вся его семья, наверняка, на дне рождении Люка, и аниматроники там — Бейби может тоже пойти туда, Генри не знал, что ему делать — а времени обдумывать что-либо не было. Он знал — что-то очень страшное и опасное нависло над ними; HandUnit все это время внимательно слушал их разговоры и прекрасно знал о всех планах Генри — кто знает, что может предпринять эта бездушная машина. — Ну же, Люк, дай ему поиграть с тобой! — Майк не искал одобрения среди своих сверстников, он был достаточно самостоятельным, чтобы быть одиночкой — тем не менее, они находились в компании, на каждом из парней были праздничные маски, и главарем банды был Фокси — красный лис, голова которого и увенчала макушку Майка. — Он просто хочет поздравить тебя с твоим праздником, пусть он поцелует тебя! — они подняли парнишку на руки, заталкивая его маленькую голову между разомкнутых челюстей Фредбера — большого золотого медведя. Люк плакал и кричал, прося помощи, но все его друзья были где-то в соседних залах, звучала громкая музыка, по глазам бил яркий оранжевый свет — и все это наполняло комнату, позволяя мальчику ощущать себя еще более некомфортно. Слезы срывались с его щек не только от эмоционального перенапряжения, но и от боли, так как большой медведь крепко обхватывал его голову своими челюстями, словно тисками; соленая влага падала на колкую обивку костюма, пропитывая ее — Люк слышал, как жужжит моторчик аниматроника, как с хрустом переставляются части его железного скелета. Несколько слез упали куда-то вглубь костюма, стоило мальчику хоть чуть-чуть ослабить крепкую хватку медведя — и затем только вспышка яркой боли и темнота. Пружины, держащие детали, сорвались от воды, и несколько креплений пробили не только голову мальчика, но и мощный эндоскелет. В округе все бросились врассыпную с криками о помощи — Майк не мог пошевелиться от сковавшего его страха, следя за тем, как капли крови стекают по влагоотталкивающей обивке аниматроника. Эми долго обижалась на отца за то, что-то не давал ей играть с Бейби. Уильям ничего не объяснил девочке, просто сказал, что теперь Эми нельзя играть с ней. Она так расстроилась: Генри ведь говорил, что Бейби он сделал специально для нее — так почему же папа не дает ей играть с ней? Вытянуть из Афтона обещание о присутствии Бейби на дне рождения Люка ей так и не удалось, но что же она теперь видит — вот она, ее любимая подруга, улыбчивая рыжая Бейби стоит на лужайке и смотрит на нее. Эми, только вышедшая из пиццерии, так сильно обрадовалась ей, побежала к ней, видя, как Бейби уже преподносит ей пломбирный рожок с ее любимой вишенкой на верхушке; но зеленые глаза Бейби загорелись. Мощная гидравлическая конечность появилась из-за раскрывшихся грудных пластин аниматроника, вместо милого красного платьица на теле Бейби зияла темная дыра — большой бак для сухого льда, который уже совсем опустел после ее совсем недолгого простоя в закулисье. Эми и испугаться не успела, как клешня перехватила ее поперек талии, больно сдавив, и утянула внутрь. Грудные пластины сомкнулись. Глаза Бейби стали голубыми.