Сахар со стеклом

      Морозные мурашки забрались под кожу, застали Лексуса врасплох, заставили оторопеть на мгновение. Стеклянным, прозрачно-голубым взглядом прожигая извивающуюся коброй девушку в кровати, мужчина не мог перестать нервно сжимать пальцы в кулак. Рука уже начинала дрожать от напряжения, а крики становились всё истошнее. В душе будто царапали ржавыми гвоздями, вспарывали грудь в мясо, стирали рёбра в порошок, когда он наблюдал за метаниями Люси.       — Милая, ты справишься, — он даже боялся прикасаться к ней, когда её разум был глубоко погружен в ночные кошмары, что она сама не слышала собственного дикого крика. Её сознание бьётся в агонии каждый раз и тонет, словно в дёгте, когда усталость накрывает её тяжёлым одеялом, лишая возможности противостоять. Люси жалобно хнычет, и сердце Лексуса больно ударяется о рёбра, заставляя его вскочить с кресла и присесть перед девушкой. Хмурясь, она продолжала спать, пуская горячие слёзы по переносице на бок, сипло хрипя содранным горлом.       — Я тебя так люблю, давай, Люси, ты сможешь, — нервно шептал мужчина, невесомо поглаживая спутанные всклоченные волосы Люси. Лексус протёр мокрым холодным полотенцем взмокший лоб девушки, едва прикасаясь подушечками пальцев к её горячей коже. Крики медленно стихают, её дыхание учащается, она так хмурится, словно изо всех сил пытается проснуться. Лексус сдерживал горькие слёзы, наблюдая, как Люси медленно моргает, открывает стеклянные, помутнённые глаза, и молча смотрит в потолок, задушенная собственными эмоциями и страхами.       Ей хватает сил, чтобы повернуть голову в сторону и окатить его своим тусклым взглядом. Он сам берёт её ледяную, дрожащую ладонь в свою, и кладёт на свой затылок. Её тонкие пальцы зарываются в жёсткие густые волосы, Люси смаргивает остатки кошмара, и старается смотреть на него ясным взглядом, даже слегка улыбается. Она так ненавидит себя за то, что причиняет Лексусу столько боли, особенно после всего того, что они пережили пару месяцев назад.       — Лексус, — он перешагивает девушку и целомудренно целует в губы, не давая ей закончить предложение. Упав на кровать сбоку от усталой девушки, Лексус сжимает в объятиях её тело, утыкается носом в макушку и поглаживает её спину, пытаясь прогнать с неё остатки воспоминаний о кошмаре. Каждый чёртов раз, когда она просыпалась, то едва не молила его уехать в новый дом, оставить её одну на период реабилитации. Будучи ослабленной она волновалась о состоянии Лексуса и переживала за него больше, чем за себя.       Впервые за восемь лет Хвост Феи вздохнул спокойным мирным воздухом в октябре девяносто второго. Последствия войны были неизбежны для всего континента. Фиору в буквальном смысле пришлось заново отстраивать целые провинции и старательно возрождать всё то, что пострадало от одного из страшнейших боёв на пути Хвоста Феи. Народ пытался вытянуть все посильные работы на себе, пока волшебники латали свои раны и вставали на ноги, многим из которых пришлось буквально заново учиться ходить. Война не только накрыла континент ужасными кровопролитиями, но и оставила после себя тёмный отпечаток.       Спустя первый месяц в ряды начали возвращаться волшебники и стройка городов пошла в разы быстрее. Мир начал приходить в привычное русло через ещё два месяца, когда даже тяжело пострадавшие драконоубийцы и маги высшего порядка вышли из лазаретов со счастливыми улыбками, которыми покрывали ночные кошмары и страхи пережитых дней. Люси, как ни странно, была в рядах особо пострадавших и возвращалась в мир магии, опираясь на руку Лексуса, и так ярко улыбалась, что все даже поверили в то, что она здорова и наконец может вновь жить полной волшебной жизнью. Проблемы начались три недели назад, когда Лексус вскочил, словно ужаленный, и услышал истошные крики девушки на первом этаже дома. Она металась на полу, в ворохе книг и подушек перед камином, тогда он попытался её растрясти, разбудить, но она лишь вскочила в его руках и упала будто замертво. Люси лежала у него на руках без сознания, хрипло дышала через раз. Мужчина едва с ума не сошёл, когда перестал слышать отголоски её дыхания и лишь в доме у Полюшки успокоился, когда лекарь привела Люси в сознание. Она смотрела на него так чисто и измученно, едва скрывая слёзы, и пыталась бросить его, ведь знала, что всё самое страшное лишь впереди.       Война ушла от Фиора, но Люси осталась с её эпицентре.       — Что на этот раз приснилось? — она никогда не отвечала. Всегда прятала лицо в его груди, иногда пускала одинокую слезу, но никогда не раскрывала секрета своих страданий. Глубоко вздохнув, мужчина успокаивающе погладил макушку Люси. — Пошли кушать.       — Угу.       Она осунулась, чуть сгорбилась, будто от усталости, опустила плечи и голову. Исхудала, её уставшему телу не оставалось сил даже на еду. Словно кусок в горло не лез, пока в голове всё ещё живы воспоминания о том, что ждёт её в следующий раз, когда она закроет глаза. Люси замедлилась, застывая во времени, терялась, медленно говорила, если вообще говорила, вместо звонкого смеха остались лишь тихие смешки и хмыканья. Жизнь в Люси будто угасла вместе со своими силами. Чтобы избежать пугающих сновидений, из-за страха от которых кровь в жилах стыла, она объявила бойкот сну. Не закрывая глаз по три дня, она быстро потухла и едва ли напоминала ту румяную, улыбающуюся волшебницу с точёной фигурой и искрой в карих глазах.       — Может позовём Эву с Биксом? Она давно хотела, чтобы ты попробовала её пасту, — Лексус пытался помочь девушке. Охранял её сон, поглаживал по спине, шептал на ухо успокаивающие слова, варил ей настойки Полюшки и даже пару раз давал ей снотворное. Неуклюже убирал дом, изо дня в день обжигался на кухне, пытаясь приготовить нечто новое и вкусное на радость усталой девушки, но ничего не помогало. Она смотрела на него сквозь пелену боли, задыхаясь в истерике, шепча, чтобы он уходил и оставил её на растерзание подсознанию и кошмарам. Люси было больнее смотреть на его старания и не иметь сил, чтобы ответить на них, невыносимо смотреть на его измученное лицо каждый раз, когда она просыпалась. Она хотела расстаться с ним, чтобы он не видел её страданий, от которых сам не мог найти себе места, а ведь именно он был в эпицентре войны. Едва не попрощавшись с жизнью пару раз сначала от хвори и античастиц, а после и от мощи Акнологии, Лексус носил орден первого разряда героя войны. Именно он был на исходе своих сил перед самым сильным врагом, именно он выжимал из себя жизнь, чтобы одержать победу, он, а не Люси.       Люси хоть и не была на передовой, но на её глазах гибли дети и люди, спасти которых у неё не было сил. Каждый раз видя, как на кого-то движется угроза она ревела, когда не могла разорваться на призыв четырёх духов, чтобы помочь всем. Люси возненавидела себя, держа на руках умирающего отца троих детей. Едва не прокляла себя, когда Дева пострадала от рук дюжины и была готова отдать свою жизнь в обмен на Нацу, когда переписывала книгу Энда. В лазарете она лежала дольше остальных, из-за проблем с магией, ведь ей пришлось использовать жизненные силы, чтобы держать призыв духов, и кошмары пришли к ней, когда она едва восстановилась и вдохнула полной грудью в гильдии, в объятиях Лексуса.       — Можно, только я не смогу пойти с тобой, — Эва жила через два дома от них вместе с Бикслоу и готовила по-настоящему изумительные шедевры кулинарии. Лексус недоверчиво покосился на девушку и помог ей опуститься на диван перед камином, укрывая ноги шерстяным одеялом.       — Обещай, что не пойдешь в ванную, пока меня нет. И не наделаешь глупостей. Я приду и помогу тебе со всем, — чмокнув кивнувшую девушку в лоб, мужчина с тяжестью на сердце прихватил шубу и вышел из общего дома на окраине Магнолии.       Люси куталась в одеяло и бегала глазами по стопке книг, выбирая очередное развлечение на несколько минут, чтобы не давать себе уснуть. Она не спала уже четвертый день и клевала носом в страницы книги. Она знала, что как только усталость поборет её, и сознание вновь уплывёт во тьму кошмаров, то её ждёт лишь боль. Глаза слезились от сухости, мешки уже налились фиолетовым цветом за эти бессонные три недели. Люси упорно читала книгу и пыталась отвлечь себя от усталости, которая дышала ей в затылок своим ледяным дыханием. Выйти на улицу для неё было подобно подвигу, ведь она и десяти метров не сможет пройти, не упав навзничь. Слишком слабая, слишком сонная, слишком усталая. Во снах она видели пережитки войны, смерть всех дорогих ей людей и даже свою семью. Каждый раз безобидные картинки начинали наливаться ужасающими событиями, в одно мгновение превращая сон девушки в истинный кошмар. Она будто задыхалась в крови тех, кого не успела спасти, водила руками в море крови, пытаясь выплыть наверх, чтобы вдохнуть сухой горячий воздух и обжечь свои лёгкие, но каждый раз её кто-то окунал вновь и вновь вниз. Но страшнее всего были кошмары с Лексусом в главной роли.       Задыхаясь в последнее мгновение сознания, Люси с животным страхом прикрыла глаза и уже не смогла их открыть, проваливаясь в очередной кошмар. Ноги пекло, покалывало, обдувало палящим воздухом. Порыв ветра не давал ей вздохнуть, поднимая вокруг неё пыль, пока она пыталась устоять голыми ногами на лавовом камне, под которым булькала плотная, обжигающая до костей лава. В следующее мгновение она уже тонула в ледяном океане, захлёбываясь солёной водой, в которой внезапно начинает распространятся кровь. Подняв голову, она видит, как тело Лексуса с дырой в груди тонет, опускаясь на неё. Она не может всплыть, не может двинуться, её ноги обвивают водоросли, мимо проплывает чудовище, готовое в любое мгновение поглотить Лексуса, а Люси кричит, заполняет лёгкие водой и не может проснуться, наблюдая за тем, как тело падает всё ниже и ниже.       — Думаешь, ты сможешь помочь? — Лексус скрещивает руки на груди, и хмуро смотрит в горизонт уставшим взглядом. Эва нервно помахивает веером, пока Бикслоу несёт в руках посуду с едой.       — Я смогу заглянуть в её душу и понять причину таких долгих кошмаров, — он не успевает закончить, как слышит из дома Дреера истошный крик, приглушённый дверью и расстоянием, но такой дикий, что мороз начинает бежать по коже. Уронив посуду на каменную кладку дорожки, волшебники забегают в дом, и их оглушает очередной вскрик из гостиной. Люси мечется по дивану, грозясь упасть на пол и застыть в своём сне навсегда. Вены на лбу набухают и пульсируют, она едва хрипит и дышит через раз, словно задыхается. Лексус падает на колени и ловит бьющееся в конвульсиях тело волшебницы, пока Бикслоу спешно роняет шлем где-то в коридоре, под ноги Эвы. Глаза горят изумрудной магией, испепеляют душу Люси взглядом, проникая вглубь. Он едва не тонет в том страхе и отчаянии, где бултыхается сама Люси.       — Это ужасно, — его голос хрипит. Лексус знает, что его друг один из умнейших волшебников в гильдии и может найти выход из каждой ситуации. Благодаря своей находчивости он выбирался из самых безнадёжных ситуаций, когда казалось, даже смерть не поможет спастись, и слышать от него всего лишь два слова было определённо страшно. Бикслоу внезапно мертвой хваткой цепляется за плечо Дреера и смотрит в его обречённые глаза, убивая последнюю надежду. — Воспоминания о войне убивают её. Я могу их стереть, но это не поможет полностью, — он молчит и смотрит красноречиво. Словно даёт Лексусу время на раздумья и осмысления.       — Ты её главный кошмар, я должен стереть тебя.       Звучит словно приговор. Лексусу будто выбивают землю из-под ног, он едва дёргается от слов своего друга и в следующую секунду глохнет от истошного крика Люси. Она уже захлёбывается в слезах и скулит через раз, словно давно проиграла в этой битве. Проглотив стальной ком в горле, Дреер кивает и передаёт Люси в руки Бикслоу. Через пару минут крики стихают, Люси неожиданно тихо вздыхает и тряпичной куклой обвисает на руках мага.       Лексус Дреер плачет. В нём разрывается сердце на две части. Девушка начинает тихо сопеть и невероятно сладко спать, укутанная одеялом, которым её накрыл Бикслоу. Никто не решается двинуться с места и издать какой-либо звук. В ушах до сих пор звенит от криков Люси, но ещё и от напряжения, которое накапливается озоном в комнате. Сердце бешено стучит в висках, пока Лексус пытается избавиться от невидимой цепи, сковавшей горло мертвой хваткой. Он падает в кресло в углу комнаты, и закрывает лицо ладонями, опираясь локтями о колени. Потирая лоб, он даже думать не хочет о случившемся. Ему хочется думать, что Люси проснётся и побежит к нему в объятия, благодаря за сладкий сон, начнёт готовить любимый крепкий кофе с карамелью и сливками. Хочется верить, что внезапно принятое в порыве отчаяния решение было шуткой и ошибкой, которую можно легко исправить, но крепкая ладонь на плече и поглаживания Эвы по спине не дают забывать о случившемся.

***

      Девушка с невероятно хорошим настроением и лучистым взглядом ворвалась в шум гильдии совершенно незаметно, так привычно и одновременно необычно, ловя на себе взгляды некоторых согильдийцев. Миражанна даёт ей любимый коктейль и сыпет новостями, потирая излюбленный стакан.       — Выспалась? — едва не подавившись от вопроса, Люси нервно оглянулась назад и встретилась с непроницаемым взглядом Лексуса Дреера, который стоял статуей над ней. Девушка склонила голову на бок и подавила удивление от того, что к ней обратился Лексус и кивнула.       — Даже очень.       — Вот и молодец. Ты справилась, милая, — сказал так тихо, нагнувшись через Люси к Мире, будто тянулся за чем-то за её плечом. Его интонация и голос были так знакомы и непривычны, что девушка почувствовала теплоту смущения на щеках и ушах. Почувствовав тёплый поцелуй в макушку, Люси застыла, смотря удивлённым взглядом в спину ушедшего Дреера.       — С-спасибо?