Почему нас тянет к тому, что неизвестно и опасно? Мы ведь знаем, какой будет конец.
POV Эмили Патерсон Я снова лечу в Нью-Йорк. Поездка не только оказалась безрезультатной, но и стало достаточно рискованно оставаться. Шерлок Холмс, о котором все так говорили, оказался пустышкой: он ничем не помог. Ещё этот таксист. Это, скорее всего, был человек этого Злодея, которого никто не видел и не слышал последние пять лет. Тогда к чему всё это представление? Настроения нет с самого утра. Даже любимый зеленый чай не помог его поднять. Прокручивала тот вечер у себя в голове двадцатый раз. Я лишилась всех вещей. Еду домой с тем, что осталось в сумке на плече. Обидно, но время не вернуть назад. Билет уже в руках. Аэропорт всё такой же, как и по приезду: все куда-то идут, все что-то делают — в общем, напоминает улей. Я рада, что лечу обратно. Вернусь как раз к свадьбе Джейн и Курта. Увижу всех их: и Рида, и Запату. Скучаю по ним. Внезапно на меня налетел какой-то парень с огромным чемоданом. Он был одет очень просто: серая потёртая футболка, светлые джинсы, которые были на него очень большие, кепка с британским флагом, явно куплена в сувенирной лавке. Но меня насторожили глаза: чёрные, как смола, и до боли знакомые. — Девушка, простите меня, — он так искренне извинялся, что я купилась. — Давайте я искуплю свою вину в кафе, тут недалеко. Всё равно, как я заметил, до вашего отлёта ещё четыре часа. А и вправду, почему бы и нет. Я согласилась. Мы мило так беседовали за столиком в бистро аэропорта. Мы обсуждали всё: искусство, архитектуру Лондона, местные обычаи, погоду и прочее. Но не говорили по поводу того, кто мы такие. — А как ваше имя? — с искренней улыбкой кинула я. — Джеймс, — он отхлебнул своего чая, — Мориарти. — Это безумие! — я одновременно боялась его и восхищалась его актёрским мастерством. — Вы мертвы! Он приложил к моим губам указательный палец, заставив меня замолчать. — Эмили, дорогая моя, ты свернула не туда. Сейчас, наверное, сожалеешь о своём выборе, — он непрерывно смотрел на меня, оценивая меня, как потенциального врага. — Ни капли, — и на моём лице появилась улыбка. Наверно я пропиталась этим безумием, которое исходило от него. — Жаль, что ты этого не понимаешь, — я потихоньку начала чувствовать вялость, — ведь времени понять осталось очень мало. Да, кстати, в твоём чае хлоралгидрат, так что спокойный сон тебе обеспечен, любопытная моя. Моё тело стало ватным. Любая попытка встать заканчивалась неудачей. В конце концов я уснула, наблюдая за тем, как Джим сидя напротив ухмылялся.***
Когда я открыла глаза, то поняла, что лежу на удобной (!) кровати. Не в подвале на сыром полу или в каком-то амбаре среди всяких инструментов, как это обычно случалось. Какой он «добродушный». Комната, в которой я находилась, была обставлена приятно: классический шкаф, кровать с мягким изголовьем, комод с зеркалом, два кресла с маленьким столиком, большой плюшевый ковёр — и всё это в белом цвете. А вот стены были выкрашены в чёрный цвет и расписаны тонкими белыми узорами. В комнате была дверь, которая вела в санузел в таком же стиле. Шикарные условия для плена. — Моя птичка не скучала? — без предупреждения в комнату вошёл Джеймс с моим чемоданом. Теперь он был одет в дорогой костюм тёмно-синего цвета, который явно ему шёл. Ехидная улыбка не уходила с его лица. Самодовольный кретин! — Может тебе интересно что-то? — Интересно, конечно. То, как я сюда попала. — у меня не было желания с ним пикироваться. — Дорогуша, у меня огромный штаб людей, — он подошёл поближе, — они могут сделать, — ещё ближе, — абсолютно всё. Теперь он стоял прямо передо мной. Он безумен, это чувствуется. Это меня начало затягивать. Стокгольмский синдром дал о себе знать.