Пламя Силаны

В первую секунду Силане казалось, что ее парализовало, что это страшный сон или глупый розыгрыш, ведь не могла же она действительно… И потом она вспомнила — отчетливо, до последней детали, будто все вдруг стало резким и слишком настоящим — момент, когда она отложила ошейник, чтобы не сломать. От собственной глупости хотелось провалиться на месте или лучше и вовсе исчезнуть без следа. Это было бы намного проще, чем отсчитывать удары сердца и ждать, пока с трибун посыплются насмешки и издевки. Рейз стоял в эффектной позе, склонив голову, и теплый огненный свет ложился на его темные волосы бликами. Силана почувствовала, что у нее трясутся руки. Рейз поднял на нее взгляд — вопросительный, спокойный. И ей стало отчаянно стыдно — за свою глупость, за то, что, побоявшись сломать застежку, она сломала нечто намного более ценное. Чужое доверие. Ведь именно об этом она попросила перед тем, как призвать пламя. Ей хотелось сделать посвящение красивым. Но можно же было… «Всегда есть выход, — говорил ей когда-то мастер Грей, и она слушала, затаив дыхание. — А если нет, то это ваш долг его создать. Потому что вы должны вернуться. И вас ждут те, кто остался». Теперь ее ждал только Рейз. Терпеливо и не задавая вопросов. На трибунах смотрели, оценивали и шептались. И эти шепотки вот-вот могли превратиться в насмешки. Силана опустилась на колени, и зал ахнул. Она ничего не планировала, у нее не было запасного плана — кроме как тянуть время и найти выход. Да, она забыла ошейник, но ведь можно было что-то придумать. — Ты с ума сошла? — одними губами шепнул ей Рейз, и Силана протянула ему руку, сделала вид, что ласково касается щеки. И голоса в зале — удивленные, шокированные, возмущенные — стали громче. Госпожа встала на колени перед гладиатором. Госпожа не взяла ошейник. Вопиющее нарушение правил. Что она собирается делать? И невозможно было объяснить этим людям, что Силана ничего не собиралась делать. Она просто судорожно искала способ, как исправить, как загладить собственную ошибку. У нее не было с собой даже ремешка, даже ленты в волосах. Только платье и знак Майенн. И мысли в поисках спасения неслись одними и теми же кругами. Только платье. И знак Майенн. И… ...знак. Несколько раз на войне командир Гийом приходил к Силане и рассказывал, что ждало их на следующий день. Говорил о войсках противника — их численном превосходстве и вооружении. О том, сколько людей погибнет. О том, кого уже потерял. Он никогда не забывал мертвых. И редко приказывал прямо. Он просто говорил, говорил, и Силана слушала его, и постепенно сама понимала, что от нее требовалось. И что-то мертвело у нее в груди. «Я не могу». «Не просите этого, пожалуйста, не просите». Она думала так каждый раз, а какая-то равнодушная, отстраненная — мертвая — ее часть уже строила планы, искала выход и просчитывала варианты. И теперь это чувство вернулось. Силана знала, что нужно было делать. — Что ты творишь? — шепнул Рейз, и она заставила себя произнести: — Я забыла ошейник. — Что? — Помогите мне. Подыграйте. Пожалуйста. Она потянулась назад, к застежке темной цепочки, расстегнула ее и вытащила. В зале стихло, будто кто-то наложил на людей заклинание безмолвия. Силана подалась вперед, аккуратно дважды обвила шею Рейза цепочкой — бережно, стараясь не задеть даже случайно — и застегнула застежку. — Ошейники ведь могут быть почти любыми? Такой же тоже… подойдет? Она ожидала, что Рейз разозлится, отругает ее, но он молчал. И смотрел так, будто не верил. Потом он поднял руку и коснулся цепочки. И — Силана увидела ее совершенно отчетливо — госпожа Мелеза встала в своей ложе и зааплодировала. Зал взорвался овациями. *** Когда они уходили с Арены, им все еще продолжали хлопать. Силана заставляла себя переставлять ноги — и боялась обернуться назад. Ей казалось, что вот-вот люди очнутся и поймут, что их обманули. И все, что они увидели, было просто ошибкой. Рейз шел рядом, неестественно прямой, и молчал. — Вы злитесь на меня? — осторожно спросила Силана, когда они снова вернулись в зал распорядителя. — Нет, — он не смотрел на нее и только неосознанно потянулся к шее, потрогал цепочку. Темный металл поблескивал в свете чародейских светильников. — Как ты забыла ошейник? — Я отложила его, чтобы не сломать, — неловко призналась она. Он повернулся, посмотрел очень внимательно: — Их делают довольно прочными. — Я могу сломать что угодно, — попыталась пошутить Силана, но вышло неуклюже и совсем не смешно. Слишком правдиво. Рейз усмехнулся, снова тронул цепочку: — Ну, по крайней мере, нам удалось заявить о себе, — он поморщился и добавил. — Тебе повезло, что ты дружишь с этой Мелезой. Она вовремя тебя поддержала. Видимо, с теми, кто ей нравится, она способна вести себя по-человечески. — Не говорите так. Вы совсем не знаете ее, — попросила Силана. Он пожал плечами: — Я знаю главное. Она легко применяет свои чародейские штучки на людях, которые не могут ей ответить. Госпожа Мелеза, которую помнила Силана, никогда не поступила бы так. Но та холодная, чужая женщина, которая даже не узнала ее поначалу, могла бы. — Посвящение ведь закончено, — Силана зябко поежилась — в зале было довольно холодно. — Мы можем уходить, верно? — Можем, — не стал спорить Рейз. — Но обычно остаются до самого конца игр, смотрят поединки. Это отличный способ со всеми познакомиться. Завтра его может и не быть. Он был прав, разумеется, и ей следовало остаться. Попытаться быть общительной и интересной, чтобы ее запомнили. — Я плохо себя чувствую, — соврала Силана, и ей было стыдно за то, какой нелепой и неловкой получилась ложь. Жрицы Майенн никогда не болели. И плохо себя чувствовать Силана могла только от переутомления или от ран. — Может быть, вы останетесь вместо меня? — Чтобы все вокруг принялись шептаться, что это я твой хозяин, а не наоборот? После такого-то Посвящения. Она нервно сплела и расплела пальцы: — Я думала, паре просто нужно показать себя. Не важно, как. Он проследил взглядом за ее движением и поморщился: — Ни разу не слышал, чтобы хозяйка становилась перед гладиатором на колени. Не публично, по крайней мере. Он смущенно кашлянул, словно стесняясь намека. И Силана никак не смогла бы объяснить, что такие вещи ее не смущают. — Я не становилась перед вами на колени, просто напротив. Его взгляд потемнел. — Ну да. Точно, — холодно отозвался Рейз. — Конечно не считается. Я же слуга, низший. Со мной можно делать все что угодно, и это не будет считаться. Она видела, что его это задевало, что он злился и чувствовала ту же усталую беспомощность, что и при разговоре с Калебом. Как будто каждое слово, каждая фраза, которую Силана произносила, выворачивалась, искажалась. И теряла смысл. Но она все равно продолжала пытаться. — Я никогда не думала, что я лучше вас. Он рассмеялся — совсем не весело — и ответил: — Знаешь, что самое смешное? Ты и сама в это веришь. И тебе даже в голову не приходит относиться ко мне нормально. Уговариваешь, как ребенка. Она ничего не успела ему сказать. Возле бокового входа появилась госпожа Мелеза и окликнула ее: — Силана! Милая, вот ты где. Мелеза шла быстро, словно торопилась, и Силана почувствовала, как сильнее забилось сердце: что-то случилось. Нужна помощь жрицы? Или на город напали? Это были старые мысли, военные мысли — живучие и прилипчивые, как пепел. И как бы Силана ни пыталась заставить себя перестать, они всегда приходили ей в голову первыми. Если кто-то зовет тебя, хочет поговорить с тобой, значит, что-то случилось. Мелеза подошла, коснулась ее руки: — Прекрасное Посвящение, Силана, — громко сказала она, и несколько человек неподалеку повернули головы на звук ее голоса. — Тебе удалось всех удивить. Она улыбалась радостно и беззаботно, и взгляд — серьезный и угрюмый — совершенно не вязался с этой улыбкой. — Спасибо, госпожа Мелеза, — тихо ответила Силана. — За ваши слова и за то, что вы сделали. — Это ерунда, забудь. Кстати, я хотела бы поговорить с тобой и твоим гладиатором наедине, если у тебя есть минутка, — она посмотрела на Рейза и улыбнулась шире. — Моему Грею давно нужен партнер для тренировочных боев. И, кажется, твой мальчик его заинтересовал. Что-то настораживало в ее голосе, несмотря на непринужденность, на теплоту. Силана не смогла бы объяснить, что: — Вы хотите поговорить сейчас? — осторожно спросила она. — Если ты не против. Завтра такой суматошный день, у меня совсем не будет времени. Идемте, здесь есть небольшая комната, где можно обсудить дела. Она пошла в ту часть зала, где располагался стол распорядителя, и, бросив нерешительный взгляд на Рейза, Силана последовала за ней. Мелеза шла очень грациозно, держала спину прямо — украшения в темных волосах сияли, как звезды — и Силане чувствовала себя нескладной, некрасивой и очень усталой. И хотела только вернуться домой — по бесконечным улицам Силл Арне. Шаги Рейза звучали за спиной. Почему-то она прислушивалась к ним. Мелеза отвела их в один из боковых коридоров, отворила неприметную деревянную дверь. — Нам сюда. Силана зашла, осторожно огляделась по сторонам. В углу возле окна стоял массивный грубый стол, возле которого расположились два стула. Рейз остановился, едва переступив порог. — Закрой дверь, мальчик, — сказала Мелеза. И она больше не казалась ни непринужденной, ни доброжелательной. Силана не успела отреагировать — госпожа Мелеза ударила. Чародейская сила сгустилась вокруг — белесая и очень плотная, и хлестнула наружу. С грохотом впечатала дверь в дверной проем, схватила Рейза и швырнула его в центр комнаты. Он изумленно выдохнул, взмахнул руками, сшибая один из стульев. — Госпожа Мелеза! — Силана кинулась к ней и замерла, не зная, что делать. — Помолчи, Силана, — оборвала ее Мелеза. — Я хочу поговорить с твоим гладиатором, — она не ослабила контроль, не позволила Рейзу двинуться. — Отличное представление ты спланировал, мальчик. Очень необычное, я это признаю. Тебе хотелось продемонстрировать нам всем, какой ты независимый, как ты плюешь на наши правила и никому не подчиняешься. У тебя получилось. И это было бы забавно, — она взмахнула рукой, и Рейза швырнуло на колени. — Но ты подставил свою хозяйку. — Пожалуйста, — Силана побоялась коснуться ее руки. — Отпустите его. Отпустите его немедленно. Пламя Майенн потекло под кожей, собралось на кончиках пальцев, готовое сорваться. И Мелеза это почувствовала: — Ты не понимаешь, Силана. Это очень серьезно. — О… тпусти, — прохрипел Рейз. -…тпусти меня. Мелеза поморщилась, отступила на шаг, посмотрела на Силану. — Пожалуйста, — твердо попросила та. — Я не могу позволить вам издеваться над господином Рейзом. — Он не господин. Не тебе. И не себе. Потом ее сила исчезла так же легко, как и появилась, и Рейз осел на пол. — Он не виноват, — сказала Силана. — Это моя вина, что все так обернулось. Если вы злитесь, злитесь на меня. — Я не верю, что ты решила встать на колени сама. — Я ничего ей не подсказывал. Да даже если бы и подсказал, она все равно не слушает, — огрызнулся Рейз, растирая шею. Силана встала между ними: — Перестаньте. Я очень вас прошу. — Ты действительно не понимаешь, — поджав губы сказала ей Мелеза. — Простая публика приняла ваш спектакль. Но среди тех, кто сидит в высших ложах, вы многих настроили против себя. Я говорю об очень влиятельных людях. — Я не заставлял ее становиться на колени. — Не ври мне, мальчик. Ты спал и видел, чтобы она это сделала. Вот только в твоих мечтах поза была немного другая. — Уж кто-кто, а ты точно разбираешься в позах. Они не слушали Силану, словно бы вообще забыли о ее существовании, и пришлось повысить голос в надежде, что они перестанут спорить: — Я забыла ошейник! Ее голос прозвучал слишком громко. Мелеза вздрогнула и замерла, повернулась к ней. — Что? -Я… забыла ошейник. — Во имя Силы, как? — Простите. Это моя ошибка. Господин Рейз не виноват. Мелеза снова поморщилась: — Не вздумай называть его господином на людях. Особенно после такого Посвящения, — предупредила она. — И постарайся не позволять себе лишнего. Хотя бы какое-то время. Он скривился, поднимаясь: — Боишься, что она станет обращаться со мной по-человечески? Примет за равного? Прыгнет ко мне в кровать? — Я боюсь, что она наживет себе врагов, мальчик. И тебе бы стоило об этом думать, прежде чем открывать свой болтливый рот. Если хочешь выступать в Парной Лиге и остаться целым. — Я не боюсь, — угрюмо сказал ей Рейз. — Конечно нет, — Мелеза улыбнулась — зло и некрасиво. — Ты же боец, ты привык рисковать. А что будет с ней — не имеет значения. Кто она тебе? Наивная дурочка, которая терпит все твои капризы. Девочка из богатой семьи, на которой можно отыграться за то, как сильно тебя обидели другие богатые дяди и тети. Такие как я. Потому что ответить мне ты не можешь. Мелеза отступила на шаг, небрежным движением поправила растрепавшиеся волосы: — Ты собака, мальчик. Обиженный безродный пес, который кусает протянутую руку. И ты ждешь, что к тебе отнесутся по-человечески? — Я ее не подставлял. Ошейник она забыла сама. — Но тебе так нравится, когда она зовет тебя господином. Для тебя это звучит слаще музыки. Они снова спорили, и Силана боялась, чем мог закончится этот спор. — Прекратите, — снова сказала она. У нее никогда не получалось вести себя решительно, но на сей раз удалось сказать это хотя бы ровно. Хоть и слишком тихо. — Рейз, — она подчеркнуто произнесла это без «господина», — всегда обращался со мной достойно. Я благодарна, что он стал моим гладиатором. — Если бы ты только обратилась ко мне, я помогла бы тебе найти получше. Он пренебрежительно фыркнул: — Долго пришлось бы искать. — Нет, но эти несколько мгновений были бы потрачены не зря, — Мелеза сладко улыбнулась, потом посмотрела на Силану и вздохнула. — Ты выбираешь слишком эмоционально. И привязываешься слишком легко. Гладиатор — это не друг и не часть твоей семьи. Это инструмент, вложение средств. В лучшем случае работник, с которым ты договорилась. Она говорила, и из ее слов снова проглядывала та чужая, злая женщина, в которой Силане никак не удавалось узнать прежнюю Мелезу. — Вы никогда не обращались с господином Греем как с инструментом. — И в конечном итоге это дорого мне обошлось. Что-то звучало в ее голосе — что-то очень личное, неожиданно беззащитное, и Силане хотелось спросить: как это вышло? Что между вами произошло? Почему? Множество вопросов, на которые она не имела права. Словно попытка заглянуть в чужие окна. И даже если бы Силана рискнула спросить, Мелеза не успела бы ответить — стук в дверь прозвучал отрывисто и отчетливо, а потом повернулась ручка и в комнату зашла женщина. Она была удивительно красива: ее светлые волосы были собраны в высокую замысловатую прическу и кожа, казалось, светилась в темноте. — Я прошу прощения, что помешала, — сказала она. — Вначале я хотела подождать снаружи, но это оказалось так скучно. Она улыбалась очень мило и немного по-детски, и ее улыбка моментально располагала к себе. — Мы почти закончили, Делия. Всего несколько минут, и я ваша, — ответила ей Мелеза. — О, не торопитесь. Я не к вам. Меня заинтересовала наша новая пара. Она двигалась легко и красиво, с той врожденной грацией, которой Силана всегда в глубине души мечтала научиться. — Милая, — сказала Делия. — Вы ведь не против, что я называю вас «милая»? Прекрасное Посвящение. Давно пора было устроить встряску. Меня восхищает ваша смелость. Немного напомнило мне Мелезу в юности. Она взяла Силану за руку — привычно и непринужденно, с той уверенностью, на которую были способны, наверное, только очень красивые люди, и Силана едва не отдернулась. У Делии была очень светлая кожа. Казалось, что от прикосновения она вот-вот станет черной. Силана не знала, как и что ответить и как отстраниться, не показавшись при этом грубой. — Уже очень поздно для разговора, Делия, — наверное, Мелеза почувствовала ее состояние и вмешалась. — Вам лучше перенести знакомство на другой вечер. — Но мы уже познакомились. Разве не так, Силана? Вы знаете, как зовут меня, а я знаю, как зовут вас. В Парной Лиге так много людей, запомнить всех просто невозможно. Знать друг друга по именам — это же почти как дружба. Мелеза растянула губы в улыбке: — А совместное чаепитие почти как брачный союз? — Разумеется. Крайне интимный процесс. Милая, — она снова посмотрела на Силану, и в свете чародейских светильников глаза Делии показались мертвыми — застывший, прозрачный взгляд. — Но у вас же найдется пара минут? «Змеиный», — почему-то подумала Силана, осторожно освобождая руку. — О чем вы хотели поговорить? Делия бросила быстрый взгляд на Рейза, улыбнулась ему ласково и беззаботно: — У меня есть предложение для вас. Давайте превратим ваше зрелищное Посвящение в нечто большее. Сегодня у моего Коэна должен быть поединок, но соперник отказался в последний момент. Для вас это отличный шанс. Покажите себя. Если вы выиграете, вы за один день станете знамениты. А даже если проиграете… ну что ж, вы же всего лишь новички. Силана не знала, что на это ответить и чувствовала — как когда-то на войне — опасность. Будто поток холодного воздуха вдоль позвоночника. — Это очень щедрое предложение, — осторожно заметила она. — Разве? — Делия рассмеялась. — О, я делаю это не из щедрости. Милая, я просто хочу выиграть и забрать ваши деньги. Но вы все равно не откажетесь. Ведь это такой редкий шанс. Силана нерешительно посмотрела на Рейза. Он хмурился и молчал. — Я не могу принимать такие решения в одиночку, госпожа Делия. Но я благодарю вас за предложение, — она поклонилась на жреческий манер. — Госпо… Рейз тоже имеет право решать. — «Господин»? — Делия рассмеялась. — Милая, вы зовете его господином? Гладиатора? Так то, что наболтали о вашей паре, правда? Мелеза сделала шаг вперед, улыбнулась вежливо и холодно: — Вы так легко верите слухам? — Конечно, если они подтверждаются. Силана сцепила и расцепила руки, поймала себя на том, что выдает свою нервозность и постаралась сказать как можно увереннее: — Я не знаю, что говорят о нас с… Рейзом, но, поверьте, нас связывает только контракт, — у нее получилось просто тихо. — О, милая, так я вам расскажу. О вас говорят, что всякий раз как вы оказываетесь наедине, вы становитесь на колени и отсасываете ему. Что потом он трахает вас как дешевую потаскуху. Ах да, и что вы течете, как похотливая сука, всякий раз, как он оказывается рядом. Ее слова — абсолютно будничные, веселые — были как удар в лицо. Но от них невозможно было закрыться или увернуться. Рейз угрожающе двинулся вперед, и Силана совершенно не знала, что делать. Мелеза схватила его, окутала силой, дернула на пару шагов назад. И рассмеялась: громко и совершенно неожиданно: — Кому вы рассказываете эти сказки, Делия? Силана и Рейз меньше часа как прошли Посвящение. И уже ходят слухи? Кто же интересно их распускает? Голоса в вашей пустой голове? Не слушайте их. Это просто ветер. Делия улыбнулась — у нее была действительно очень красивая улыбка: — Вы не хотите со мной ссориться, Мелеза. Никто не хочет со мной ссориться, — она посмотрела на Силану и подмигнула. — Не будьте такой серьезной. Конечно, я просто шучу. Пока до таких слухов не дошло и все просто обсуждают ваше посвящение. А я просто хочу разозлить вас, чтобы вы согласились на бой, — она снова мелодично рассмеялась. — Подумать только. Я уговариваю кого-то из новичков. Ниже падать некуда. — Я согласен, — быстро сказал Рейз, и Силану резануло неправильностью. Он говорил так, будто боялся, что иначе ему запретят. — Моя… хозяйка сказала, что я тоже имею право голоса. Мой голос за то, чтобы мы устроили бой. — Рейз… — Силана хотела признаться, сказать ему, что этот бой — единственный, на который у нее есть деньги. И снова не смогла. Не при госпоже Мелезе и не при Делии. И это было глупо — молчать, стесняться своего простого платья, своей бедности — но слова все равно застревали в горле. — Эта… — Силана была уверена, что он собирался назвать Делию сукой, но успел исправиться, — женщина права. Нам стоит принять бой. — Соглашайтесь, — Делия подмигнула. — К тому же он должен проходить в Зале Шипов, может быть, вам даже не придется сражаться. Если вы не слышали, милая, там очень любопытный лабиринт. Силана посмотрела на Мелезу, потому что действительно не знала, как поступить: — Что вы скажете? Мелеза хмурилась. — Не важно, что она скажет, — резко сказал ей Рейз. — Она не часть нашей пары. Решаем только ты и я. — Как любопытно, — невинно заметила Делия. — Вы проявляете слишком сильный интерес к Силане, — сказала Мелеза. — Но гладиатор прав. Предложение хорошее. Силана, я думаю, тебе стоит принять его. Арена Шипов хорошее место, чтобы начать. И шанс, который тебе выдался, можно использовать. Подумай об этом. — Только не слишком долго, — добавила Делия. — Через десять счетов мне станет скучно и я уйду. Так что… десять. Силана молчала. — Девять… восемь… семь… интересно на какой цифре вы сломаетесь? — Я согласна, — тихо ответила ей Силана. — Вам не нужно издеваться. Я не соперница вам. — Правда? Милая, но вы же только что согласились на поединок. *** Делия все организовала сама — это она договорилась с распорядителем и мастером Арены, который объявлял поединки. Силана чувствовала себя неуклюжей и бесполезной рядом с ней. Госпоже Мелезе пришлось уйти — ее позвал человек в униформе Королевских Гонцов. После ее ухода неизбежные паузы в разговоре казались напряженными и неловкими. — Вы очень хорошо ориентируетесь здесь, — осторожно заметила она, когда Делия повела их с Рейзом в Зал Шипов. — Милая, я так давно на Арене. Это место практически стало моим вторым домом. Почему-то Силане показалось, что за небрежностью тона, за легкостью — обычной и естественной легкостью, с которой Делия говорила и действовала — скрывалось что-то еще. Что-то настоящее и личное. «Моим вторым домом». Силана осторожно ответила: — А мы с… Рейзом, — все еще никак не получалось привыкнуть называть его просто по имени, — нарушили правила вашего дома. — Да, — Делия растянула губы в искренней красивой улыбке и добавила. — Точнее вы пренебрегли ими. Вы пришли в место, где вас не ждали, оставляя грязные следы на мраморном полу. Очень некрасиво. — Я сожалею. Делия рассмеялась переливчатым красивым смехом: — Нет, пока нет. Не вы, и не ваш пустоголовый гладиатор. Но будете, — она весело подмигнула. — Просто шучу. Все, чего я хочу — победить вас на Арене. Силана обернулась на Рейза, но он игнорировал ее — смотрел только перед собой и держался неестественно прямо. Силана снова посмотрела на Делию: — Ваш гладиатор не присоединится к нам? Та отмахнулась: — Коэн ждет нас там, где я его оставила, и вполне способен позаботиться о себе сам. Он отлично обучен в отличие от вашего мальчика. -…Рейз взрослый мужчина и, наверное, старше вас, — мягко заметила Силана. — Я думаю, ему не нравится такое обращение. — О, вы даже не представляете, насколько мне плевать на все, что ему не нравится. Смотрите, мы пришли. Зал Шипов был одним из самых дальних залов Парной Арены. И, как поняла Силана, одним из самых старых. Большую его часть занимал лабиринт — балконы и переходы, закрепленные на стенах, лестницы и веревки, похожие на строительные леса. В нескольких местах лабиринт был увит терновником — будто выцветшим и побуревшим от крови. Потолок в Зале, так же, как и во многих других помещениях Арены, был прозрачным — высокий стеклянный купол, восьмиугольник которого держали высокие стройные колонны. У дальней от лабиринта стены располагались трибуны — не обычные деревянные помосты, как в Первой Лиге, а мраморные ступени с дорогими скамьями, украшенными витыми железными цветами. На изогнутых стеблях «цветов» поблескивали декоративные шипы. В центре Зала на высоте человеческого роста висела чародейская платформа — круглая и едва заметно светившаяся зеленым. Она была почти полностью покрыта белыми цветами. Лилиями. На лепестках, как слезы или бриллианты, поблескивали осколки битого стекла. Только по краям было два небольших, высотой в ступеньку каменных возвышения — два островка безопасности для хозяев гладиаторов. По правилам боя — как рассказала Делия — им полагалось ждать окончания поединка, победы своего бойца и «освобождения». Гладиаторы должны были пройти лабиринт и сразиться в центре за обладание Ключом Шипов, и побеждал тот, кто доставал Ключ первым. Насколько поняла Силана, большинство поединков в этом Зале заканчивались еще на этапе лабиринта — если кто-то из бойцов успевал добраться до платформы с лилиями — Ключ располагался в центре на постаменте — первым. Когда Делия объясняла ей правила, Силана осторожно спросила: — А разве кто-то из нас не может взять ключ, пока гладиаторы в лабиринте? — она чувствовала себя очень неловко, задавая вопрос. Глупо, и, конечно, она чего-то не понимала. Ведь не могло же все быть так просто. Делия рассмеялась, заливисто и очень искренне: — Милая, в одном вам не откажешь. У вас отличное чувство юмора. — Простите. — О, не извиняйтесь. Вы как ребенок, который заляпал пол, но при этом совершенно очаровательно смотрит и надеется избежать наказания. У вас есть дети? У меня нет и никогда не будет. — Мне жаль. — Не стоит. Никогда не любила детей. Думаю, я была бы ужасной матерью. Делия указала на возвышения для хозяев: — Туда гладиатор относит вас на руках. Потому что там вы и я стоим босиком. Надеюсь, вы остригли ногти. Иначе может получиться неловко. Делия сказала это чтобы поиздеваться, но Силана в тот момент действительно почувствовала невероятный стыд — за мозоли, за то, как нелепо она, наверное, смотрелась в этом красивом богатом Зале. Сама не зная почему, она обернулась на Рейза. Он смотрел прямо перед собой и казался на своем месте — и для нее, которая всегда и везде чувствовала себя капельку чужой — это было настоящим чудом. — Знаете, — обратилась к ней Делия. — Вам стоит так и поступить. У вашего мальчика никаких шансов, зачем давать ему в чем-то участвовать. Заберите ключ лично — публике это понравится. Они любят, когда нарушают неписанные правила. И к тому же подол вашего платья будет отлично смотреться красным. Я, правда, не уверена, что вам засчитают победу, но… почему бы нет? — Я доверяю господину Рейзу, — твердо сказала Силана, и только потом сообразила, что снова назвала его господином. — И верю в его победу. Делия сделала вид, что не обратила внимания, или же ей действительно было все равно. — Вы говорите так сейчас, но когда поражение действительно покажется на горизонте, интересно, не поменяете ли вы мнение? Сможете ли принять проигрыш и наказание за действия другого человека? Кстати, а вы слышали, что старые правила Парной Лиги никто не отменял? Победитель все еще может сделать с женщиной проигравшего все, что захочет. Сейчас просто принято брать деньги. Но, и это довольно забавно, сегодня многое идет не так как принято. — Я знаю, что вы хотите сделать, — тихо сказала ей Силана. — Правда? — Вы хотите напугать меня. Спровоцировать на ошибку. Я могу определить. — Где же вы этому научились, мне интересно. — Я не боюсь именно поэтому, — попробовала объяснить она, и слова снова казались неловкими и неуклюжими. — Вы хотите вызвать страх, и я об этом знаю. И не могу позволить себе пугаться. Поэтому вместо того, чтобы пугать меня, вы меня успокаиваете. Простите, если объяснила слишком путанно. — Не извиняйтесь. Я вас не слушала. Мне неинтересно. Что мне за дело, боитесь вы или нет? Вы проиграете. И, может быть, если мой Коэн захочет поразвлечься, вместо денег мы возьмем что-нибудь еще. — Мы не можем проиграть, — тихо сказала ей Силана. — Не этот поединок. — О, в этом вы не одиноки. Я встречала не меньше десятка тех, кто не мог проиграть. И уничтожила их всех. *** На Арену Зала Шипов тоже вело два выхода — каждая пара появлялась отдельно. До начала боя распорядитель снова объяснил Силане правила, и она искренне старалась сделать вид, что слушала очень внимательно, хотя внутри сердце билось быстро и сильно. И было страшно понимать, как много всего зависело от исхода поединка. Все происходило слишком быстро, как в настоящем бою. Аплодисменты зрителей напоминали звон оружия. Голос Мастера Арены разнесся над трибунами — торжественно и громко: объявил поединок, рассказал правила. Мастер вызвал Делию первой, и шум трибун взметнулся вверх, разбился о купол — приветственные крики и аплодисменты. Силана знала, что когда они с Рейзом выйдут на Арену, будет тихо. И многие будут разочарованы увидеть новую, никому неизвестную пару. — Эй, — тихо окликнул ее Рейз, и то, что она его услышала, было небольшим чудом. — Господин Рейз? — так же тихо отозвалась она. Он поморщился: — Зови просто Рейзом. Твоя Мелеза права. Иначе это слишком многих бесит. — Хорошо, — согласилась она, хотя была уверена, что ему это не нравилось — когда она звала его просто по имени. Он помолчал, посмотрел ей в глаза и пообещал: — Я тебя не подведу. Он потянулся к ее плечу и остановился в последний момент. Поморщился и убрал руку: — Просто выполни, что обещала. А я сделаю все остальное. Почему-то в тот момент она ему поверила: — Хорошо. Спасибо вам, господин Рейз. — Я же говорил не называть меня так. — Я в последний раз. Мастер объявил их, и Силана шагнула вперед, на Арену. Присутствие Рейза за спиной придавало сил. Светильники горели слишком ярко, свет лился сверху и слепил глаза. Делия улыбнулась Силане и пошла вперед, к висящей в воздухе чародейской платформе. Силане очень хотелось обернуться, спросить у Рейза, что ей делать, но она понимала, что не может этого делать. Ей оставалось только надеяться, что все получится само собой. Ее страх не оправдался — тишины не было, их с Рейзом приветствовали — не так громко, как Делию, скорее всего просто из вежливости, но люди хлопали. Зрительный зал казался Силане живым человеческим морем — многоглазым, многоликим чудовищем, которое рассматривало ее с настороженным интересом. Что она сделает? Как она поступит? Что она может ему предложить и чем накормит? Чародейская платформа опустилась вниз, совсем низко, чтобы на нее можно было легко встать. Коэн — гладиатор Делии, высокий, широкоплечий мужчина, в осанке которого без труда читалась военная выправка — опустился перед своей хозяйкой на колени. Склонился низко, демонстрируя широкую полосу ошейника. Делия поставила ногу ему на бедро, и даже с другого конца Арены было видно, как глубоко впился высокий каблук. Коэн даже не поморщился и потянулся снять туфлю. Силана заметила на тыльной стороне его ладони двуцветную звезду — эмблему Королевского Корпуса, элитного военного подразделения. По контрасту с его смуглой кожей обнаженная ступня Делии казалась ослепительно белой. Рейз опустился перед Силаной на одно колено, потянулся к ее ноге. Она вздрогнула, отдернулась назад, совершенно рефлекторно — просто даже представить не могла, что позволит ему снять с себя обувь. Дотронуться. Запачкаться. Что она покажет ему мозоли от долгой ходьбы и крохотный шрам от раны, которую она много раз обещала себе исцелить — вот сейчас, на ближайшем привале, как только станет чуть меньше раненых — и так и не исцелила. У Рейза потемнели глаза и выражение лица стало совершенно равнодушным, холодным. — Не бойся, отмоешься потом, — голос показался ледяным. Пробирал до костей. Рейз все понимал неправильно, и Силана не могла ему объяснить: — Все в порядке. Я разуюсь сама. Она поспешно стянула туфлю, потом вторую. Постаралась встать так, чтобы подол платья полностью прикрывал ноги. Рейз поднялся. Коэн взял Делию на руки. Силана знала, что должна сделать, и не могла себя заставить. Ей хотелось дотронуться до Рейза — с самого первого мгновения, с первого взгляда. Дотронуться и украсть немного той силы, той раскаленной уверенности, которой он жил и дышал. Ей хотелось вспомнить, как она чувствовала себя, когда он сказал ей снять плащ, когда положил ей руки на плечи. Ей хотелось забыться в его чистоте — чистоте человека, который ни о чем не сожалел и ничего не стыдился — и, хотя бы на пару мгновений, всего на несколько ударов сердца перестать чувствовать себя грязной. Это было нечестно по отношению к Рейзу, и Силана уже заранее чувствовала себя виноватой. Он шагнул к ней сам, протянул руки, процедил сквозь зубы: — От нас этого ждут. Она кивнула и осталась на месте. Рейз подхватил ее на руки, легко, словно она ничего не весила. Силана закинула ему руку за голову, поджала пальцы на ногах. — Расслабься, — шепнул ей Рейз. — Я не уроню. Украдкой, уже заранее ненавидя себя за слабость, Силана коснулась его волос. Будто бы случайно. Рейз вздрогнул, и глаза у него в тот момент казались почти черными. Он глубоко вдохнул — она почувствовала движение грудной клетки — выдохнул и шагнул на платформу. Силана подумала, какими горячими были его ладони. Обжигали сквозь платье. Как же она, оказывается, замерзла. Он нес ее легко, аккуратно и очень бережно. И злился. Силана это видела. Под его сапогами похрустывали осколки стекла, сминались цветы, но он шел спокойно и уверенно. И, наверное, глупо было спрашивать, но Силана все равно не удержалась: — Вам не тяжело? Он замер, будто запнулся, посмотрел на нее с искренним, почти комичным изумлением и сказал: — Нет. — Простите. Мне не стоило спрашивать. Он поднес ее к постаменту, аккуратно поставил. Его ладони покоились у Силаны на талии. Жгли сквозь одежду. Она посмотрела вниз, и он убрал руки, отвернулся. — Рейз! — тихо окликнула она, но он все равно услышал, оглянулся на нее, и Силана сказала: — Пусть Огненная Матерь благословит вашу победу. Он усмехнулся и поправил: — Нашу. Пусть благословит нашу победу. Рейз с Коэном сошли с платформы почти одновременно, и та начала подниматься. Она плыла медленно и плавно и остановилась чуть ниже уровня трибун — в Зале Шипов они располагались почти под самым куполом — наверное, так с них отлично просматривался и весь лабиринт, и платформа. Лабиринт был вертикальным — переходы и лестницы цеплялись за стену, разветвлялись и вели вверх, к платформе. Какие-то его участки были утыканы кольями, перегорожены решетками. Наверное, Коэн знал этот лабиринт так же хорошо, как свой собственный дом. Рейзу предстояло искать путь впервые. Мог ли он справиться? Был ли у него шанс? Вопреки всему, Силана верила, что да. Мастер Арены сделал знак, и в центре платформы над высоким узким постаментом завис в воздухе ключ — он был примерно в локоть длиной, с большой витой ручкой, которая поблескивала в свете колдовских светильников. Делия помахала Силане рукой и послала воздушный поцелуй. Почему-то даже такой простой, такой обыденный жест выглядел у нее красиво. А потом ударил гонг, и Рейз с Коэном ринулись в лабиринт. Первый этап проходил вдоль стены и был сравнительно несложным — нужно было просто обогнуть все препятствия, прорубиться мечом вперед, перелезть через шипы. Рейз и Коэн были примерно равны. Коэн знал лабиринт лучше, но Рейз был быстрее, успевал подстроиться под его темп, найти следующий переход. Вертикальная часть лабиринта была сложнее, и опыт и выносливость там играли большую роль, чем скорость. На ней Рейз отстал, запутавшись в том, какая из трех лестниц наверх вела к правильному пролету. Силана почувствовала, как сильно и быстро заколотилось сердце. Ключ притягивал взгляд — он был так близко и можно было взять его. Просто перетерпеть боль, дойти и выиграть в одиночку. Но Рейз сказал ей, что справится, и, наверное, это был последний шанс ему довериться. Ведь пока еще ничего не решилось. Он еще мог успеть. И не так уж много времени требовалось, чтобы дойти до ключа. Коэн поднимался все выше и выше, легко обходил препятствия, избегал ловушек. Рейз вдруг остановился, приложил руку, заслоняя лицо от света и вгляделся в лабиринт впереди. В переплетение переходов и лестниц, которые Силане казались простыми и понятными, потому что она смотрела на них со стороны, но которые для него должны были сливаться в единый неразличимый клубок путей. Рейз всматривался внимательно, потратил на это несколько драгоценных секунд, а потом разбежался и прыгнул. Его тело вытянулось в струну, в напряженную, невозможную прямую линию — и на несколько секунд показалось, что он летит. Силана не услышала — почувствовала, как охнул зал и сама затаила дыхание. Всего мгновение, но все вокруг замерло, прежде чем звук взметнулся под куполом, грохотом прибоя, гигантской волной: зрители кричали, размахивали руками. Силана стояла как парализованная. Рейз подтянулся вверх — было видно, как напряглись мышцы его рук, спины. И вернулся в лабиринт — в ту часть, которую уже прошел Коэн. «Он запомнил, — стрелой пронеслось в голове Силаны. — Он запомнил его путь, и ему так проще ориентироваться». И все же гладиатор Делии ушел слишком далеко вперед. Он был медленнее Рейза, но не настолько медленнее. И вдруг, почти у самого выхода к платформе, на узком и длинном помосте, крепившемся сразу к стене, он замедлился. Достал из ножен оружие. Так, словно намеренно ждал и готовился к поединку. Силана посмотрела на Делию. Та следила с улыбкой, сделала знак Коэну и тот остановился, эффектным движением прокрутил короткий гладиаторский меч в руках. Почему этот помост? — подумала Силана. — Если ему так хотелось поединка с Рейзом, почему было не устроить его на самой платформе, между постаментами для хозяев? Но на узкой платформе Рейзу было бы сложнее использовать свое преимущество в скорости и ловкости. Коэн остался ждать там, где ему было бы удобнее сражаться. Рейз понял это и замедлился тоже, снизил темп, восстанавливая дыхание, быстрым привычным движением стер пот со лба, тоже достал гладиус. Приглядевшись, Силана поняла, что помост, на котором они встретились, был на самом деле переходом и соединял две части лабиринта. Даже если бы Рейз не перепрыгнул, если бы он просто прошел свою часть так же быстро, как и Коэн, они бы встретились — совсем близко от выхода к платформе. Это выглядело эффектно — поединок за право подняться к хозяевам, получить ключ. И зрители отзывались, реагировали на эту эффектность. А Силана смотрела, чувствовала, как скручивало все внутри надеждой и страхом, и думала, что на войне, в грязи и крови, это было бы невозможно. Никто не стал бы ждать врага и давать ему права на поединок. И все закончилось бы быстро и скучно. Коэн бы победил — он пришел первым, он мог забрать ключ. Но зрителям было бы неинтересно на это смотреть, зрители ждали боя, и именно его они получали. Рейз напал первым, меч сверкнул серебристой молнией, действительно быстро, мелькнул справа от головы Коэна. Тот успел уклониться, контратаковал. Лезвия высекли искры. Рейзу сложнее было использовать свое преимущество, но он держался. Силана это видела — он нападал не бездумно, за его атаками и за каждым движением стоял холодный, спокойный расчет опытного бойца. Расчет тела, инстинкта — внутреннее понимание и ощущение того, как нужно действовать. Рейз использовал любое, даже самое малейшее преимущество, которое мог — уворачивался, прятался за узкие, обвитые каменными шипами столбы, которые крепили помост с соседними ярусами, контратаковал. Он был красивым мужчиной, сильным и уверенным в себе. Он притягивал взгляды и принимал чужое внимание как должное. Но в бою от него перехватывало дыхание. От отточенной, совершенной легкости его движений. Но он уступал Коэну, Силана это видела. Уступал опыту, знанию. Уступал ему в силе. Он все еще держался, искал путь к победе, выкладываясь насколько хватало сил, и его жажда победы — огненная, голодная, передавалась залу. Он завоевывал их, цеплял их интерес и что-то еще в людях, которые пришли смотреть поединок. И они следили за ним, завороженные. Он мог победить Коэна или проиграть ему, но зал — весь Зал Шипов — Рейз победил. Все огромное, громогласное, пенящееся криками человеческое море. Он дал толпе то, ради чего они пришли. В тот момент, не в состоянии оторваться, Силана отчетливо поняла: их вызвали бы на поединок снова. Независимо от исхода боя, другие гладиаторы захотели бы сразиться с Рейзом сами. Чтобы снова бесновалась толпа и весь зал скандировал как заведенный, и люди боялись моргнуть и пропустить — последний решающий момент. Коэн не был так эффектен, но он был сильнее. Просто был сильнее, выносливее и умел использовать свое преимущество. Он выматывал Рейза, терпеливо и спокойно, с уверенностью того, кто понимал, что победит. Силана узнавала эту уверенность — внутреннее чутье, убежденность солдата, который мог играть по правилам Арены, но не дышать, не жить ею. И которому в глубине души совсем не было дела до толпы. Для кого оружие было инструментом — костылем, чтобы выиграть поединок, прожить еще один день, сделать еще один шаг вперед. Рейз оступился — в конечном итоге это был вопрос времени, и Коэн ударил. В последнее мгновение перехватил меч обратным хватом и нанес удар рукоятью. Рейз успел отдернуться, но недостаточно быстро — кулак задел скулу, заставил голову мотнуться в сторону. Публика ахнула, а Силана смотрела, чувствуя, как медленно и холодно мертвело все внутри, и понимала, что — все. Поединок закончен. Рейз проиграл. Коэн ударил еще и еще, расчетливо и пренебрежительно. Уже понимая, что Рейз не сможет ответить. И что вот теперь настал черед другой эффективности и другого способа завоевать Зал. Он знал, что делал — и не давал Рейзу шанса подняться. Он хотел не просто победить его. Он хотел уничтожить его в глазах людей, которые смотрели. И после нескольких ударов он достал нож. В тот момент Силана почему-то подумала: он не остановится, пока не изуродует его полностью. Пока не растопчет, не сломает все, что делало Рейза Рейзом. Она сделала шаг вперед. Потом еще один. И сошла с постамента. В голове билось только одно: она не могла позволить себе слабости. Не могла позволить себе кричать или плакать от боли — Рейз сказал, что все решали зрители, их любовь, то, насколько им нравилась пара. Силана должна была им понравиться. «Подол вашего платья будет отлично смотреться красным». Белые цветы и битое стекло. И красные-красные следы. Делия была права. Это могло выглядеть красиво — для людей, которые пришли смотреть поединок, хотели зрелища и драмы. Осколки обожгли ступни. Огненная Матерь, госпожа моя в пламени, проведи меня сквозь боль и огонь. Дай мне сил на еще один шаг. Еще… Один шаг. Еще. Силана заставляла себя улыбаться. Не торопилась и держала спину прямо. Глаза Делии — холодные, льдистые, следили за ней с насмешкой. «Ты не дойдешь. Ты не сможешь». Ты рухнешь в эти цветы и осколки, на колени, и не сможешь заставить себя подняться. Там тебе самое место. Силана шла вперед, повернув ладони вверх, и с кончиков пальцев срывалось пламя — огненные светлячки боли. Единственные, которыми она могла позволить себе плакать. Рокот зала казался далеким и ненастоящим. И было легко вспомнить себя на войне, когда боль, страх, усталость не имели значения, и все казалось далеким и неважным под густой пепельной пеленой безразличия. Все вокруг — весь мир выцветал и пах гарью. Несмываемой черной сажей, которая остается на ладонях и лице, если сжечь человека заживо. Впереди, как единственная цель, над постаментом вращался ключ. Силана знала, что дойдет до него. Шаг за шагом. Боль пробивала навылет — далекая, незначительная. Визжала, билась в ногах тысячей раскаленных ножей. Силана шла вперед. Коэн отпустил Рейза, ринулся к платформе, взлетел на нее одним красивым, отточенным прыжком, перехватил гладиус. Силана остановилась и обернулась. За ней алой лентой между белых цветов змеились следы от постамента. Действительно красиво. Коэн был совсем рядом, но она знала, что успеет. Чувствовала и потому не сомневалась. Оставалось сделать всего один шаг. И его можно было сделать так, чтобы замершие на трибунах люди ахнули и запомнили навсегда. Коэн был солдатом, он мыслил как солдат и действовал как солдат, и все, что было в нем от гладиатора, было наносным и неважным. Инстинкт солдата заставлял его напасть — убить, чтобы выполнить задачу. Достигнуть цели. Коэн замахнулся гладиусом и ударил. По косой, быстро и уверенно. Силана этого ждала. Ей всего-то и нужно было отбить одну единственную первую атаку. Она всегда плохо управлялась с мечом — но это она могла сделать. Ключ в руках был тяжелым и неудобным, и гладиус высек из него искры. От удара всю руку до плеча пробило болью. И взгляд у Коэна был холодным и страшным. Знакомым. А потом прозвучал гонг, и поединок закончился. И Силана даже не знала, не нарушила ли правила. Не проиграла ли. Ей хотелось упасть, растянуться в полный рост среди белых цветов и осколков и просто — уйти. Погрузиться в пламя, которое теплом текло внутри, и избавиться от боли. Поединок с Делией и Коэном закончился. Так или иначе. Но бой за право выступать на Арене, за право нравиться людям, которые пришли смотреть, только начинался. Силана повернулась к трибунам, подняла ключ над головой, и поклонилась. Просто потому что не знала, что еще делать. Рейз появился у входа на платформу, поднялся — он шел тяжело и медленно, но шел ровно, не шатаясь. Его лицо было залито кровью, один глаз уже начал заплывать, а белок второго покраснел. Рейз подошел к Силане ближе — одновременно с Мастером Арены — встал за ее левым плечом на расстоянии вытянутой руки. Кажется, именно так полагалось держаться гладиаторам. А потом громко, так что все слышали, Мастер Арены объявил ничью. И Делия рассмеялась. *** Платформа медленно опустилась, и нужно было идти обратно. Силана едва чувствовала ступни, все внутри онемело, и она как мантру повторяла мысленно: еще не все. Это не поражение. Еще не поражение. Рейз стоял рядом, за ее плечом, так близко, что Силана чувствовала тепло его тела. — Я тебя отнесу, — сказал он. — Не нужно. Возьмите туфли. Я дойду сама. Если бы он взял ее на руки, она расплакалась бы, наверное. И это было бы по-детски и некрасиво. Люди на трибунах не должны были увидеть ее слабой. Иначе этот поединок стал бы совершенно бессмысленным. Рейз потянулся к ней, и Силана попросила: — Не трогайте меня. Рейз вздрогнул и отступил на шаг назад. Остановился, чтобы поднять ее туфли. Перед тем как уйти с Арены, Силана снова обернулась к трибунам и низко поклонилась. И сказала себе: еще десять шагов. После можно будет упасть. Она отсчитала их все. Шок проходил, и ступни болели все сильнее. А потом они с Рейзом оказались за Ареной, в коридоре, ведущем к выходу, и все закончилось. Силана почувствовала, что закружилась голова, бездумно оперлась на стену и сползла на пол. Рейз молча опустился рядом, все-таки взял ее на руки. Силана почувствовала, что — все. Горло перехватило, на глаза навернулись слезы. Ее затрясло. — Тише, тише, — шепнул ей Рейз. — Все. Уже все. Его голос звучал сдавленно и глухо. — Я тебя отнесу. Силана так потом и не вспомнила, куда он шел, какими коридорами. Просто в какой-то момент они оказались в крохотной комнате, такой же, как та, в которой обсуждали контракт. На столе у кровати горела свеча. Рейз аккуратно усадил Силану на старое колючее покрывало, и она неловко подтянула к себе ногу. Она заставила себя дышать глубже, направила пламя в ступни — совсем немного, чтобы стало легче — и боль отступила. Огонь выглянул из ран. Рейз замер, глядя как завороженный. — Все в порядке, — сказала Силана. — У вас есть нож? Некоторые осколки врезались довольно глубоко, и чтобы достать их пальцами, Силане пришлось бы расширить рану. К счастью, у Рейза был нож. — Надо подержать над огнем. Иначе заболеешь. — Не нужно, — сказала Силана. — Меня защищает пламя. Он отдал ей нож, отступил на шаг. — Хочешь я? — Нет. Вы и так совсем испачкались. Силана выдернула из раны первый осколок. Рейз сделал глубокий вдох, выдохнул сквозь зубы. Силана наклонилась ниже, делая вид, что рассматривает раны. Хотя ничего особенного она там не видела. Совсем не страшно. Не смертельно и даже не опасно. — Больно? — спросил Рейз. Голос прозвучал напряженно. — Нет. Я использую пламя. Со мной все хорошо. Вы злитесь на меня. Я не поняла поначалу, а теперь вижу. Вы в ярости. Это потому что я вам не доверилась? Он снова сделал глубокий вдох — чтобы успокоиться. Силана была в этом уверена. — Я очень хочу все здесь нахрен разнести. И наорать на тебя. Только кто я такой, чтобы на тебя орать? — Вы мой гладиатор. Если вы хотите ругаться, я не стану спорить. — Да, — он рассмеялся. Хрипло и невесело. — И слушать тоже. — Простите. Почему-то все их разговоры в конце концов приходили к одному и тому же. — Я и правда проиграл. Этот Коэн меня сделал. — Он навязал вам бой в невыгодных условиях, — осторожно заметила Силана, вытаскивая следующий осколок, положила на тумбочку возле кровати — как могла аккуратно. Было неловко, что она все вокруг пачкала. Пол, и одежду Рейза, и теперь даже тумбочку. — Да плевать мне на бой и на него! — вдруг рявкнул Рейз. Силана вздрогнула. — Ты не должна была идти к этому проклятому ключу. Не должна была так с собой поступать, ты хоть понимаешь? Что так нельзя. С тебя крови натекло, будто свинью зарезали. Что… Силана посмотрела на него, и он замолчал. Мгновенно, как будто одним взглядом она украла его голос. — Я не могу позволить себе проиграть, Рейз. — И тебе плевать, чем расплачиваться за победу? — Нет, — честно призналась она. — Но это, — она кивнула на свои изрезанные, пульсирующие алым пламенем ступни. — Это совсем немного. Этим я готова платить. — Ты больная. Он был прав, наверное, и Силана ничего не могла ему возразить. Она действительно была больна, глубоко изуродована и обожжена войной. Искалечена. И у нее был всего один способ сохранить то немногое, что еще оставалось — мамин дом, мечту о мирной жизни. Рейз подошел ближе на шаг, Силана подумала — чтобы встряхнуть, отругать. Но он просто опустился на одно колено возле кровати. — Прости меня. Я тебя подвел. Это было так странно, так внезапно — что он просил прощения, что смотрел на нее снизу вверх, и два витка цепи вокруг его шеи казались неестественно черными. — Вы не виноваты. — Помолчи и дай договорить до конца. Я тебя подвел. И все, что случилось — на мне. Уверен, твоя Мелеза еще прибежит с меня за это спрашивать. — Рейз… — Просто дослушай. Я больше никогда так не сделаю. Чего бы мне ни стоило, я больше не буду проигрывать. Тебе больше никогда не придется идти по стеклу. Поняла меня? Дальше драться буду только я. — Я… — Скажи, что поняла. Или прямо сейчас я пойду и отменю наш контракт. — Рейз. — Говори, — он смотрел решительно, упрямо. И Силана ему верила. Да, он пошел бы и отменил контракт. И потом всю жизнь сожалел бы о своем решении. — Я поняла вас. Я больше не стану вмешиваться. Не злитесь на меня так. — Ты даешь мне слово? — Да. Но Силана чувствовала, что не сдержит обещание. *** Рейзу повезло в одном — Мелеза так и не пришла. Видимо, не смогла или вообще не видела поединок. И он этому радовался: разбираться с ее истерикой из-за бедной израненной Силаны не было ни сил, ни желания. Было паршиво и погано, и устало крутилась в голове мысль, что к этим ощущениям он уже начал привыкать. Хотелось взять Силану и потрясти хорошенько, чтобы вытрясти все то дерьмо, которое варилось у нее в мозгах. А еще было стыдно, и вот с этим чувством Рейз просто не знал, что делать. Раньше он никогда никого не подводил, и никому не приходилось идти по стеклу босиком из-за его слабостей. Еще сильнее жгло понимание — он не ошибался. Он все делал правильно, выкладывался на пределе. Коэн просто размазал его, как щенка, потому что мог и был сильнее. Рейз проиграл. Силана победила. Все вместе это сложилось в ничью. Рейз недооценил Парную Лигу и бойцов, которые в ней выступали, и поплатился. Точнее, Силана поплатилась, и вот к этой мысли, что теперь за него расплачивался кто-то другой, никак не получалось привыкнуть. Силана вытаскивала осколки привычно и очень спокойно, словно каждый день этим занималась. Раны светились, будто в глубине под кожей горел огонь, и это было бы красиво, если бы Рейза не тошнило от всей ситуации разом. Интересно, что вообще должно вывернуться у женщины в голове, чтобы она ради выигрыша пошла босиком по битому стеклу? «Я не могу проиграть». Так она, кажется, сказала Делии? Иногда Рейз совсем не понимал женщин. Вообще. Стоять и смотреть молча было невыносимо, и он спросил: — Поднести свечу поближе? Плохо же видно. Силана вздрогнула, словно совсем забыла, что он стоит рядом и вскинула голову: — Нет, спасибо. Мне светло. В центрах ее зрачков горели золотистые точки, которые Рейз поначалу принял за отблески свечи. Кажется, точки расширялись, когда Силана приглядывалась. Как зрачки. — Потому что ты жрица? — Да. Это… Пламя Майенн освещает. — И лечит? — Исцеляет, — поправила Силана, хотя Рейз понятия не имел, в чем разница. — Я не стану тратить слишком много. Я помню, что завтра мы идем к вашей сестре. Иногда Силана умудрялась даже правильные вещи, с которыми Рейз был согласен, сказать так, что хотелось только наорать на нее. Удивительный талант, если задуматься. Хотя, конечно, Рейз зря цеплялся к словам. По-хорошему, следовало поблагодарить ее — за то, что не отказалась от контракта после сегодняшнего позорного боя. И что все еще была согласна помочь Дженне. Но он не мог заставить себя это сделать. Слишком злился на то, как все обернулось. И слишком остро чувствовал два витка цепочки на шее. Казалось бы, такая ерунда, но жгло пониманием, что это ошейник. Как у ручного пса, знак принадлежности. Одна из цепочек, на которых Силана носила жреческий знак. Интересно, почему их было две? Жрицы, с которыми Рейз встречался в Храме, носили знак на одной. Рейз всегда принадлежал только себе, и никак не получалось принять, что теперь любой, просто посмотрев на него, увидел бы знак Силаны. Метку обладания. Думать об этом, или тем более обсуждать не было ни сил, ни желания, и Рейз предпочел сменить тему: — Деньги сегодня заберешь или завтра? — ему на самом деле было наплевать, и он спросил только чтобы хоть что-то спросить. Силана подняла голову, посмотрела удивленно. Странно выглядело с этими ее светящимися точками в зрачках. — Я думала, что поединок с Делией завершился ничьей. — При ничьей противники обмениваются выкупами. Делия заберет деньги, которые ты ставила, а ты, которые она. Если она с этим Коэном из постоянных игроков, их ставка, скорее всего, выше, чем твоя. Там, конечно, разница эйров в пять, но хоть что-то. Он, в принципе, ожидал от нее пренебрежения, непонимания. Ведь и правда, что ей эти несколько эйров, с ее-то богатством? Но Силана только кивнула: — Хорошо. Я заберу их сразу. Этого хватит на чародейский экипаж до дома. — За экипаж я сам заплачу. — Вы не обязаны. — Ты совсем по-человечески не понимаешь? — спросил ее Рейз. — Я предлагаю не потому, что обязан. Я тебя подвел и у тебя все ноги изрезаны. Я хочу заплатить за твой проклятый экипаж. Я не бедняк. Уж на это моих денег хватит. Она снова опустила голову, сделала вид, что всматривается в раны, хотя от них теперь остались только крохотные царапины. А потом сказала: — Понятно… Рейз, пожалуйста, сядьте вот здесь, — она указала на пол рядом с собой. — Только не испачкайтесь в крови. В первое мгновение Рейзу показалось, что он ослышался. Она казалась такой… женственной в тот момент, такой… почти застенчивой. А слова жалили, как осы. От них внутри поднималась темная, уродливая волна бешенства. К ноге. На пол перед хозяйкой и владелицей. Перед девчонкой, которая затянула у него на горле удавку ошейника. «Я не бедняк, я могу заплатить за твой экипаж». «Сядьте у моих ног». Видимо, это чтобы гладиатор знал свое место и не зазнавался. Чтобы больше не лез со своей убогой добротой к хозяйке. Интересно, кто же научил Силану так обращаться с людьми? Рейз подошел ближе, дергано опустился, наплевав, что действительно весь перемазался в крови. Все равно и так заляпался уже по уши. Не отмыться. Он смотрел на Силану в упор — этого ему пока не запрещали — чтобы она знала, и что он о ней думал, и что ничего эти игры для него не значили. — Спасибо вам за вашу заботу, — мягко сказала Силана и протянула руку, задержала возле его щеки. Так близко, что он чувствовал исходящее от ладони тепло и горчащий дымный запах. — Пусть Огненная Матерь исцелит ваши раны и утешит вашу усталость. Она говорила — тихо и почти нежно — и тепло ее руки текло потоком, просачивалось в кожу. Боль от синяков — а отделал Коэн Рейза знатно — утихла, отошла на задний план и исчезла без следа. И Рейз почувствовал себя очень глупо. Силана не пыталась показать себя как хозяйка. Просто иначе ей было не дотянуться. — Спасибо, что согласились заплатить за экипаж, — нерешительно добавила она. — Я заберу деньги и поеду домой. Приходите завтра с утра к зеленому часу, и мы вместе пойдем к вашей сестре.