Episodes

Америка принимает их очень тепло — во всех смыслах. Поддержка американских Арми просто невероятная, до сих пор трудно поверить, что здесь у них столько фанатов, сходящих по ним с ума, готовых выучить все их песни и кричалки на корейском и заряжающих энергией во время шоу. Ведущие, продюсеры, операторы, помощники — все, кто работает с ними, тоже исключительно приветливы и вежливы, все действительно добры к ним. И даже погода идеальна — все мемберы наслаждаются солнцем, не задыхаясь при этом от чрезмерной жары, привычной для Калифорнии. Словом, объективно всё хорошо. Для них большая честь быть здесь и участвовать во всех этих шоу и интервью, а предстоящее выступление на AMA — вообще мечта многих даже американских музыкантов, не то что корейских. И Чимин, конечно же, очень благодарен за все возможности, открывающиеся перед ним, благодаря группе, и не может жаловаться. И всё же в Америке он чувствует себя не в своей тарелке. Это вполне объяснимо, ведь он почти не знает языка и не понимает большинства разговоров вокруг, а все эти люди даже не пытаются говорить медленнее и понятнее, потому что знают, что у них есть Намджун, который всё поймёт и за всех ответит, если ситуация или выделенное время не позволяют перевести и дать ответить всем по очереди. Не зря Намджун их лидер — на нём лежит огромная ответственность, и Чимин рад, что именно он представляет и их группу, и всю их страну. Но это значит, что Намджун постоянно занят: он общается со всеми, выслушивает инструкции, проговаривает порядок действий и список предстоящих вопросов, повторяет оговоренные ответы. В его обязанности также, помимо всего прочего, входит поддержание непринужденных бесед со стаффом, даже когда ему не помешала бы хоть одна свободная минутка, чтобы собраться с мыслями, как сейчас. Но он не хочет быть грубым, поэтому вежливо улыбается очередной ассистентке, которая подходит к нему поинтересоваться, какие у группы впечатления от визита и рады ли они всем предстоящим мероприятиям. Ещё один момент, заставляющий Чимина чувствовать себя некомфортно, — сами американцы с их преувеличенно доброжелательным отношением и неестественной гиперзаинтересованностью. Они все как один ведут себя очень вежливо и очень дружелюбно, и, с одной стороны, это мило и гораздо лучше, чем если бы они вовсе игнорировали их и обращались только при крайней необходимости. С другой — за их вечными чересчур заинтересованными вопросами и постоянными восклицаниями не стоит абсолютно ничего — это просто привычная для них манера поведения, а вовсе не искренний интерес, и Чимин чувствует себя неловко. Они вынуждены раз за разом отвечать на одни и те же дежурные вопросы, выслушивать воодушевлённые реакции и улыбаться, чтобы не выглядеть невежливыми. Чимин слышал шутку про «американское лицо Чимина», но ничего не может с собой поделать. Он находится в чужеродной среде, плохо понимает происходящее вокруг, и ему трудно на протяжении долгого времени воспринимать этих людей — их много, они слишком громкие и восторженные и просто высасывают из него силы. А ещё они слишком свободные в плане общения, не запариваются по мелочам и не имеют тормозов. По крайней мере, так Чимин описал бы их пренебрежение привычными ему самому правилами приличия. Сейчас он стоит в паре метров от Намджуна и, за неимением другого занятия, автоматически прислушивается к его разговору с той самой ассистенткой (он при всём желании не может вспомнить её имя). Даже его ограниченного английского достаточно, чтобы понять её вопрос: есть ли у него девушка. И это ещё одна из важнейших вещей, отличающих американцев от корейцев. В Корее никому не пришло бы в голову спросить о таком человека, с которым ты только что познакомился, вот так в лоб. Чимин понимает, что наверняка такие случаи бывают и в Корее, но это не то, что считается нормой, в отличие от Америки. Здесь же подобные вопросы в порядке вещей. Чимин знает, какой последует ответ, они все подготовлены к такого рода ситуациям, но ему всё равно неприятно слышать, как Намджун, смущённо улыбаясь и одаривая всех вокруг своими чудесными ямочками, отвечает, что нет, у него никого нет, и их график, к сожалению, совершенно не позволяет им заводить какие-либо отношения. Однако такой ответ ничуть не сбивает девушку с намеченного курса: она протягивает Намджуну заранее подготовленный листок со своим номером телефона и говорит — Чимин понимает это даже со своим плохим английским, — чтобы он позвонил ей, если у него вдруг найдётся немного свободного времени. Судя по её улыбке, она вовсе не сомневается, что время он на неё действительно найдёт, учитывая её сияющую смуглую кожу, блестящие чёрные волосы и глубокое декольте. Намджун отвечает что-то невнятное, кажется, благодарит её, и заканчивает разговор под предлогом того, что ему ещё нужно обсудить пару вопросов с менеджером. Девушка только довольно улыбается и, подмигнув, наконец, оставляет его в покое. Чимин знает, что Намджун не собирается ей звонить. Видит, что тот даже не убирает записку с номером в карман, а просто держит её в руках, пока не представляется подходящая возможность незаметно выбросить её в ближайшую мусорку, но настроение всё равно опускается до критической отметки, и он с трудом терпит оставшиеся на этот день съёмки, улыбаясь и отвечая, когда нужно, а в остальное время выпадая куда-то в свой отдельный мир грусти и печали — по дому, Намджуну, его вниманию и прикосновениям. Тот, словно чувствуя его состояние, старается хоть как-то приободрить, кладя руку ему на плечо, если они оказываются рядом, и Чимину действительно становится чуть легче от этого. Погода, которая так нравится им всем, кажется, издевается конкретно над Чимином. Когда он заходит вечером в свою комнату, в ней буквально нечем дышать. Яркое калифорнийское солнце прогревает помещение до такой степени, что даже двигаться трудно, как будто воздух стал плотным и противостоит любому движению. Чимин решительным броском добирается до окна и распахивает его, впуская внутрь прохладный ночной воздух. В голове пульсирует — и от духоты, и от раздражения, от всего вместе, хотя Чимин понимает, что ему не на что злиться. Он так и стоит какое-то время у окна, убеждая себя в этом, пока не слышит, как позади него открывается дверь. — Ты ведёшь себя неосторожно, — назидательно произносит Намджун, разуваясь и стягивая с себя куртку, бросая её на кровать, — вдруг к тебе ворвётся кто-нибудь чужой? И украдёт тебя. Он подходит к Чимину и обнимает со спины, притягивая к себе. — Вообще-то я оставляю дверь открытой для тебя, — бурчит Чимин, надувая губы, но уже через пару секунд расслабляется, прижимаясь к груди Намджуна и кладя голову ему на плечо. — Я знаю. — Намджун почти невесомо целует его в висок, и Чимин непроизвольно закрывает глаза, стараясь впитать эту близость каждой клеточкой своего тела. Они весь день провели вместе, но Чимин всё равно безумно соскучился. — Почему мой пирожочек грустит? — спрашивает Намджун у него над ухом, отправляя целый табун мурашек в забег по его спине. Чимин считает, что это звучит глупо, но в то же время ему нравится, когда Намджун называет его всякими милыми словечками, а ещё — когда называет его своим. И Намджун, конечно, знает это, потому и формулирует вопрос именно так, стараясь разрядить его внутреннее напряжение. — Я не грущу, — неохотно пожимает плечами Чимин, — мне просто… ладно, грустно. Я ничего вокруг не понимаю, все постоянно с тобой разговаривают, и мне кажется, что ты от меня отдаляешься, хён, — произносит он на одном дыхании, сам удивляясь своей честности. Он знает, что не вправе требовать этого, да и не требует — но ему хочется внимания, которое, как ни удивительно, Намджун обычно всегда умудряется ему уделять и которого так не хватает сейчас. — Но я же сейчас здесь, с тобой, совсем рядом, — Намджун обнимает его крепче, — и я люблю тебя. Он всегда знает, что и когда сказать, чтобы Чимин почувствовал себя лучше, и Чимину даже трудно выразить, насколько он ценит всё, что Намджун для него делает. Он поворачивается в кольце его рук, оказываясь к нему лицом, и обнимает за шею, тепло и уютно прижимаясь к Намджуну. — Спасибо. Мне это было нужно. — Чимин трётся щекой о его плечо, зарываясь пальцами в волосы на его затылке. — Я тоже люблю тебя. Намджун выдыхает ему куда-то в макушку, одной рукой поглаживая по спине, а другую, таким естественным движением забравшись под рубашку, кладёт ему на поясницу. Возможно, Америка и чужая страна, к которой Чимин никогда не привыкнет, но в такие моменты, когда Намджун рядом с ним, он чувствует себя как дома, и ему даже не приходит в голову требовать чего-то большего.