Как излечить разбитое сердце?

Драко очень внимательно изучил обстановку в вверенном ему хранилище Гринготтса. Луч светильника обрисовал своего рода платформу, на которой лежал простой камень. Тот явно не нёс в себе никакой ценности, но суть была не в этом, а в том, что каменюка была сгенерирована не Драко. Эта работёнка на полставки, суть которой заключалась в создании новых мер безопасности для Гринготтса, требовала изобретательности и, как неудивительно, достаточной меры беспощадности. Оплата не была столь высокой, чтобы покрывать все текущие счета, с которыми, вообще-то, справлялись дивиденды, получаемые Драко за управление финансовыми операциями состояния Малфоев. Но для него именно эта подработка была своего рода вызовом, с которым он каждый раз с интересом бился. Его оппонент, который проверял расставляемые Драко ловушки и, в свою очередь, сам изобретал для него капканы, был из разряда честно-благородных. Он всегда создавал такую западню, выход из которой не влёк за собой потерю конечностей или угрозу жизни. Сам Драко никогда не был столь щепетилен. В данный момент, он сотворил «Люмос» и осмотрел потолок, стены и пол хранилища. Однажды именно из поверхности стен полезли острые шипы. И только благодаря его быстрой реакции, удаче и плотной ткани мантии, Драко повезло избежать мышеловки с минимальным количеством колотых ран, которые легко были излечены посредством магии. Хотя сейчас Драко и не видел каких-либо признаков, что подобное может случиться и на этот раз, он всё равно наложил на себя «Импервиус» для подстраховки. Время утекало безвозвратно. Драко знал, что ловушка для него непременно приготовлена, но распознать её не мог. Решив, что она может активизироваться, если он коснётся камня, Драко осторожно стал пробираться вперёд. Он изучил платформу вдоль и поперёк, окутав её различными разоблачающими чарами, наложив их друг за дружкой, но выявить ему что-либо подозрительное так и не удалось. Он ступил на возвышение. Ничего не случилось опять. Оставалось только поднять камень и посмотреть, что из этого выйдет. Как только его пальцы обхватили каменную округлую поверхность, окружающий мир просто исчез. Платформа под ногами осталась, а пол, потолок и стены испарились. Вокруг царила полнейшая непроглядная темень. Драко во всю мощь лёгких проорал: «Люмос!!!». Свет совсем не рассеял темноту, а наоборот, ещё больше уплотнил её вокруг него. Драко наложил на себя заклятие сверхчувствительности, обостряющее все его сенсорные чувства, но всё без толку. Он кидал во все стороны искры света, но они тонули в глубинах вязкой черноты. Драко даже не рассматривал возможность, чтобы левитировать себя над этой пугающей пустотой. Он лёг плашмя на живот и попытался нащупать руками пол. Бесполезно. То же самое проделал при помощи ног. Ничего. Было похоже, будто платформа парит над бездной. Не существовало магии, которая могла бы превратить хранилище в бездонный вакуум. Драко знал, что пол всё ещё где-то там, а дверь всё ещё с правой стороны. Всё, что ему требуется, это поверить в свою убеждённость и заставить себя двигаться. Закрыв глаза, он опустил ступни в неизведанное, но затем резко одёрнул их, закинув обратно на платформу. Он не мог решиться. Вот если бы хоть проблеск света указал ему направление к выходу, хоть какой-нибудь намёк на неё, чтобы следовать за ним, чтобы поддержать в себе надежду, что он не сгинет в этой пустоте. Чертыхнувшись, Драко сидел на платформе и ждал когда время его испытания истечёт и гоблины откроют хранилище * * * — Ты можешь жениться на мне. Драко в отрицании покачал головой, отвергая помощь Панси, которая восседала с комфортом на софе и придирчиво выбирала с подноса крошечные французские пирожные, созданные кулинарным гением домовиков Малфой-мэнора. В данный момент они заседали в библиотеке вместо того, чтобы расположиться в гостиной. Именно в приёмной гостиной Драко утром, просматривая почту, вскрыл то письмо и домовики до сих пор не привели разрушенное его гневом помещение в порядок. Если бы домовики не распахнули все двери тогда и Драко не остановился бы, увидев ужас на лицах своих детей, то письмо от Гринграссов могло спровоцировать его уже на уничтожение всего поместья. В этом мерзком пасквиле утверждалось, что он неподходящий отец и заявлялось о намерение родителей супруги незамедлительно взять детей под свою опеку как только суд позволит это. Возможно тот факт, что его собственные родители неделей раньше отбыли в мировое турне, был не так уж и плох. Ведь, хотя моральная поддержка с их стороны была бы очень кстати, ему, по крайней мере, не нужно было беспокоиться об отцовских планах устроить глобальную, широкомасштабную резню-зачистку всего рода Гринграсс. Сейчас внешне он уже казался вполне успокоившимся, но внутри на него всё ещё накатывали неконтролируемые спазмы дрожи. И Драко сам себя обманывал, притворяясь, что это последствия именно гнева. — Несмотря на то, что твой пламенный спич, обозначающий твою вечную незыблемую верность моей персоне, тронул меня несказанно, — постарался он объяснить Панси свой отказ, — твоё предложение не сработает. Ведь твой американский женишок, несмотря на всю свою одержимость тобою явно будет громогласно возражать насчёт твоего возможного брака с другим. Панси сосредоточенно рассматривала ассорти кондитерских шедевров: — Рик уже не столь и одержим мною. Я сомневаюсь, что он вообще заметит, если я его покину. Драко поднялся со своего стула и, присев на диванчик рядом с Панси, взял её ладонь в свою: — Уверяю тебя, если Сэвфэр посмеет обидeть тебя хоть чем-то, то я поддержу все твои намерения. Около розария Мэнора имеется местечко, где мы можем прикопать тело, которое никогда не будет найдено. Панси улыбнулась и покачала головой. — Драко, не всё так плохо. Он просто занят по макушку с этим своим зельем. — Уверен, что так и есть, — согласился Драко, поглаживая Панси по руке и тихонько про себя продумывая варианты пыток для Сэвфэра, если всё-таки выяснится обратное. — Даже если бы ты на текущий момент не была в прискорбной связи с этим занудой, — продолжил излагать свои контраргументы Драко. — План женитьбы на тебе не сработал бы. Реноме семейства Паркинсон, осквернённое их статусом «Пожирателей Смерти» в последней войне, почти так же запятнано, как и имя Малфоев. Если я собираюсь удержать опeку над своими детьми, мне нужен кто-то, кто боролся против Волди, тот, чьи помыслы были добро и свет несущие и у кого репутация скрипит чистотой. Найти такую персону не так уж и трудно: всё, что мне надо совершить — это отыскать в небесах радугу и, вознесясь на неё, проследовать по её дуге прямо к заднице искомого объекта, из которого и брызжет это явление природы. — Хммм, — протянула Панси, — Луна Лавгуд достаточно чокнутая, чтобы выйти за тебя. — Хотя её белокурость и является неоспоримым достоинством, я не думаю, что Гринграссы или Визенгамот придут к убеждению, что она со своим прозвищем «Полумна» подходящая кандидатура на ипостась мачехи для моих детей. Драко резко вскочил и заходил взад-вперёд в раздумьях. Спустя почти мгновение, его лицо озарилось выражением триумфа: - Да, я ж могу осчастливить Грейнджер, которая Гермиона! Она ведь одна из героинь той войны. Панси усмехнулась: — Ты имеешь в виду Гермиону Грейнджер Уизли? Ту самую, которая уже сто лет приторно счастлива быть замужем за Рональдом Уизли? Ту самую, за которой не заржавеет обласкать тебя хуком, если ты вот так запросто озвучишь свои матримониальные планы? — Да уж, она горячая штучка, любящая распускать руки. — согласился Драко. — Как думаешь, в постели она тоже дерётся? Панси скривилась: — Ну, если тебе нужны такие экзерсисы, лучше попробуй подкатиться к Джинни Уизли. Она опять на рынке невест. Из того, что я слышала, она совсем не прочь запрыгнуть снова в этот вагон. — О, я тебя умоляю! Ты же знаешь, что я аллергичен к рыжухам, запятнанным веснушками. Я скорее выйду за Поттера. Драко застыл и распахнул глаза в понимании того, что сболтнул. — Вот кто мне нужен — Поттер! — Драко, дарлинг, очнись — позвала Панси с ноткой волнения в голосе. — Он как раз свободен. И как раз под завязку герой, с идеальной радугой из жопы! — Он ненавидит тебя. — Это было давно и неправда. Уверен, что сейчас его чувства сгладились до глубокой, но ровной неприязни. — Он убеждённый гетеро. — Возможно не такой уж и убеждённый, как тебе кажется. До меня доходили кое-какие слухи. Кроме того, я же тоже гетеро как-никак. — ХА!!! — Что за инсинуации?! — Драко, милый, не думай, что раз Астория не поднимала эту тему, то она не была в курсе твоих ежегодных увеселительных секс-вояжей на континент. Вся кровь отхлынула с лица Драко и он спросил поражённо: — Она знала?! Панси поднялась с диванчика и, подойдя к Драко, обняла его успокаивающе: — Да, знала. Но понимала тебя. Она любила тебя, Драко. Так же сильно, как ты любил её. — Это невозможно, — ответил Драко. Но прежде, чем он смог продолжить дальше, дверь в библиотеку скрипнула и её порог переступила его двенадцатилетняя дочь Кассиопея, держащая на руках свою сестру малышку. — Кассиопея, уже поздно. Ты давно должна быть в кровати. — Талита плакала, так как, подозреваю, хотела именно к тебе на ручки. Драко взглянул на свою младшенькую. В её глазах не было и намёка на слёзы. На щёчках всё ещё виднелись складочки от подушки, а светлые до белизны кудряшки топорщились со сна. Она сонно улыбнулась и протянула к нему ручки. Вздохнув в притворном раздражении, Драко забрал маленькое тельце у старшей дочери и Талита сразу же склонила головку ему на плечо. — Ты — слабое звено, — строго объявил Малфой Талите, убирая завитки с её лица. — Я, в своё время, мог так рыдать, что мои слёзы потоками заполоняли все коридоры-переходы Мэнора. И никто не спешил пожалеть меня. — Ага, как же, — вступила присевшая на диванчик рядом с Панси Кассиопея, довольная тем, что её выдумка откосить от нахождения в кровати прокатила. — Я видела как «сурово» бабуля обращается с тобой. Она ведь всё так же каждый вечер отправляет домовиков раскладывать на твоей подушке вредные шоколадки, не так ли? Драко надменно хмыкнул: — Нам надо было сразу же после твоего рождения утопить тебя в пруду с рыбками. Вас всех надо было утопить. — Добрый вечер, тётушка Панси, — перевела стрелки Кассиопея и, тяпнув пирожное-птифурку, нагло закинула её в рот. — Как поживает моя крёстная дочь? — Не подыгрывай ей, Панси, — Драко присел на стул и тихонько замурлыкал усыпляющую мелодию, поглаживая круговыми движениями спинку Талиты. Слушая, как его старшая дочь, умело манипулируя, вымогает у Панси обещание сходить в кафе на следующей неделе и чувствуя на своей шее тёплое, мягкое дыхание младшей, Драко понял, что сделает всё от него возможное, чтобы его дети остались вместе с ним. Даже если для этого придётся выйти за Поттера.