Сакура

Я не буду вмешиваться. Не буду. Не посмею. Не смогу. Не хватит сил. Нет, не физических, моральных. С болью я сжимала свой кунай в руке. Сталь давно не холодила кожу, наша температура сравнялась, ведь я уже столько времени была вынуждена наблюдать за сражениями вокруг нас с Тазуной. Сначала я была даже немного расслаблена, практически не напрягалась. Ну, сражаются и сражаются, бывает, что уж. Я вообще, мимо проходила, мою душеньку сюда не пойми каким образом занесло, и без меня справятся. Я, итак, вон каких классных мальчиков вырастила, на своих руках, можно сказать, вынянчила! И теперь я обязана смотреть, как моих классных мальчиков прямо на моих глазах убивают… Хаку не преминул возможности воплотить свои слова в жизнь. Забуза удовлетворённо ухмылялся, а я, смотря на отчаяние сенсея, с каждым мгновением начинала беспокоиться об исходе сражения всё больше и больше. Решимости стоять в стороне уже не хватало. Но и вступиться, вмешаться в ход битвы, мужества тоже не было. Я всегда была такой и останусь, как бы не хорохорилась, как бы не была остра на язык иногда. Оставалась всё такой же слабохарактерной и трусливой девчонкой, какой и была, когда умерла. И я ничем не отличаюсь от той же нелюбимой мной канонной Сакуры, всё в стороне стою да покрикиваю. Как я могу помешать ходу настоящей истории? Можно было бы сказать, что легко, ведь я уже и так сильно всё изменила. Но то было постепенно. Я тихими шажками шла к своей цели. Побежать же, огибая все препятствия на своём пути… Слишком сложно для меня. Слишком рисково. Слишком сомнительно. А что, если я не справлюсь? Что если всё закончится ещё хуже, неужели все мои усилия были бессмысленными? А стоит ли это всё вообще моих усилий, почему я стараюсь, почему не спокойно плыву по течению? Мои же собственные мысли меня ужасно раздражали, как и чёртов туман. У меня не было возможности наблюдать за тем, как развиваются события в том зеркально-ледяном куполе, что создал Хаку. Челюсть заболела из-за того, что я сильно её сжала, скрипя зубами. Я злилась. На свой мир, на этот, на всех людей, на шиноби, на ту Сакуру. Но больше всего на себя саму. Пора кончать с этим. Усмехнулась. Пацан Юки на Саске и Наруто, было бы странно с моей стороны врываться в их бой. Тем более, уже взявшись охранять нашего заказчика. Туман сгущался вокруг нас. Я действительно вырастила, вынянчила двух прекрасных мальчиков. Кормила их, бегала стирать их вещи по выходным, читала книги по вечерам, ходила вместе с ними по магазинам и на свои скопленные покупала им игрушки, вкусности, другие безделушки, когда пришло время — новое оружие. И мои старания дали свои плоды, я горжусь ими так, как никогда не гордилась никем. Зажмурившись, я в один миг обогнула Тазуну и приняла на себя удар Момочи. Потому что настала и моя пора взрослеть. Потому что настала пора гордиться и собой. Потому что настала пора становиться не тем, кем я привыкла быть, а тем, кем хочу и должна стать. Потому что нужно учиться рисковать и приносить жертвы, совершать ошибки. Я шиноби. Я родилась для этого. Меч рассёк кожу, мышцы. Я чувствовала, как хрустят мои детские косточки под напором Забузы, ведь силы у него не занимать. Сталь давно не холодила кожу. Я шиноби. Кунаем притормозила меч убийцы. Этого едва ли было достаточно для того, чтобы не дать ему меня располовинить, но эта секундная задержка позволила затормозившему Какаши вовремя вмешаться. Сенсей что-то прикрикнул, но я слышала лишь тот звук, с которым водопад крови из моей раны стекал вниз, образовывая подо мной лужу тёмно-красного цвета. Красиво. Если выживу, хочу себе платье такого же оттенка.  — Не волнуйся за девчонку, совсем скоро она встретится с той парочкой, которую скорее всего уже убил Хаку. А потом и ты отправишься к ним. Там-то ты и сможешь извиниться за то, что не сумел защитить их всех, — в уши оглушающе бил ритм собственного сердца, но грозный и угрожающий голос Забузы смог прорваться сквозь него. В глазах знакомо темнело и я расфокусировано смотрела в спину Хатаке, прямо на красный кружочек, обозначающий Коноху. Чёрта с два я второй раз помру.  — Не смей говорить такого про Наруто и Саске, — мой голос, на удивление не дрожал, но звучал, естественно, очень тихо. Тем не менее, я, видимо, поразила мужчин и все втроём, Какаши, Забуза и Тазуна, удивлённо и, я бы даже сказала, шокировано уставились на меня, — мне всё равно, кто они и из каких кланов, но я уверена, что они станут сильнейшими шиноби. Они не умеют проигрывать. И пусть они не смогут убить, но одержать победу они смогут всегда, — я еле смогла поднять свою правую руку, чтобы с невероятной болью сжать левое плечо. Было уже как-то поздновато это делать, наверное, но этот кровавый ручей начинал меня серьёзно напрягать. Хатаке повернулся ко мне вполоборота.  — Сакура… — он с волнением, даже страхом, оглядывал мою рану и то, как я из последних сил держалась на ногах, немного раскачиваясь из стороны в сторону. Чего, сенсей, завидуешь, что я у тебя роль страдальца прямо из-под носа увела? Накатывала сонливость, не то из-за недосыпа, не то из-за потери крови. Лучше бы первое, конечно.  — Всё в порядке, Какаши-сенсей. Этот бой пора заканчивать, вам так не кажется? — я подняла на него взгляд и выдавила измученную улыбку. Всё это давалось мне тяжко, но я каждую секунду напоминала себе, что теперь терпеть боль моя работа. Какаши неуверенно кивнул мне и повернулся обратно к Момочи. Я не слушала их разговора, проворонила тот момент, когда Забуза вновь скрылся в белёсой дымке, но стрекотание чидори я расслышала хорошо.  — Тазуна-сан… — почти шепчу я, но, слава Рикудо, мужчина меня слышит. — В моём кармане за спиной есть свиток с нужными медикаментами, достаньте его. Вы же не хот-…  — Ничего больше не говори, — я почувствовала, как архитектор достаёт необходимую вещь, но мыслями была снова не здесь, а там, рядом с Саске и Наруто. Всё ли у них хорошо, справятся ли они… Чёрт, как же мне потом Учиху лечить, если я сама тут полумёртвая валяюсь, так не пойдёт! Дотрагиваюсь до свитка, пуская в него чакру. Антисептик, вата, бинты. Этого хватит для первой помощи, а уж в Конохе схожу к настоящему ирьёнину, а попозже смогу и у самой Цунаде подлечиться. Главное, чтобы у меня рука к тому моменту не отвалилась, а то меня что-то очень смущает то, что я практически не могу ею пошевелить… Ой!  — Открывайте банку и прям на плечо, да-да, вот так, нет, подождите! — правой рукой я развязала хитай-ате, который, как и канонная Сакура, использовала вместо ободка, и зажала ткань и металл между зубами, а потом промычала: — Давай! Стерильная жидкость полилась прямо на рану, отчего я почувствовала неимоверно сильную боль и жжение. Между, и так нывшими от боли челюстями заскрипел металл, а грязная ткань протектора отдавала в рот неприятным вкусом. Чёрт, чёрт, чёрт! Лучше бы с мамой дома осталась, точно, лучше бы осталась… Сдались мне эти задания, сдались мне эти Наруто и Саске! Так, Сакура, успокойся, расслабься, скоро всё пройдёт, пройдёт… Я судорожно втягивала воздух через ноздри. Отчего-то разболелось в груди. Умирать очень не хотелось.  — Что дальше? — антисептик закончился и уже через несколько мгновений мне стало намного лучше, я даже смогла выпустить изо рта хитай-ате. Он с лязгом упал на землю, прямо рядом с моими ногами. Но теперь Тазуна непонятливо оглядывал рану, бинты и вату.  — Оторвите от рулона с бинтами пару квадратов, чтобы они смогли закрыть вот это вот недоразумение у меня на плече, — я с трудом выдавливала из себя слова, дышать было всё ещё тяжеловато, кровотечение не останавливалось, нужно было торопиться. Хорошо, что Тазуна был совсем неглупым и быстро выполнял всё мною сказанное, — да, вы всё правильно делаете Тазуна-сан, так держать. А теперь положите этот квадратик из бинта на рану, — ткань неприятно прилипла к, считай, оголённому и кровоточившему куску мяса, я еле сдержалась от шипения, — всё верно, а теперь небольшой слой ваты поверх него, после ваты — второй квадрат, — я зажмурилась и наклонила голову вправо, чтобы архитектору было удобнее действовать, пусть это и отдалось невыносимой резью в левом плече. Я слабо кивнула, когда почувствовала, что Тазуна закончил и прошептала себе под нос: — отлично… Я дала себе ещё немного времени прийти в себя, буквально секунд десять. Сделала несколько рваных вдохов полной грудью. Мне еле-еле удалось разлепить слегка опухшие глаза.  — А теперь бинт… — после этих слов было бы логично начать объяснять мужчине, как нужно накладывать повязку, но у меня уже язык заплетается, да и так сходу без примеров, рисунков или манекена я бы всё равно вряд ли смогла всё правильно объяснить. Пришлось проругаться про себя, набрать полные лёгкие воздуха, повернуться, выхватить у Тазуны бинты и начать самой обматываться в него. Всё на одном дыхании, иначе с ума бы сошла. Старик смотрел на меня глазами по пять копеек, но я не обращала на него внимание, ведь у меня на повестке дня было намного более увлекательное задание. Спасибо, Фуюми-сан, за подаренные энциклопедии по медицине, что я ночами заучивала до боли в глазах. Один раз чуть выше локтя, потом выше и ещё раз выше, потом обматываем уже и вокруг груди. Так, слой за слоем, я поднималась к ране. Маленький рулон, мой последний, который я принесла из Конохи, подходил к концу, и я уж было подумала, что его вообще не хватит, но, к счастью, хотя бы здесь мне повезло, и мне удалось удачно перекрыть рану. Ещё даже оставался излишек в метр-полтора бинта! Смогу ребятам, ну, не знаю, какую-нибудь одну ма-а-а-аленькую ссадину перевязать… Хах. Перед глазами встала картина израненного Саске на руках у Наруто. Я крепко зажмурилась уставшими глазами, пытаясь отогнать эти мысли. Но, наверное, именно в этот момент я полностью приняла и осознала то, что как бы больно не было мне, сердце моё болеть отныне всегда будет только за этих двух балбесов.  — Сакура-чан, — вдруг из ниоткуда выскользнул Хатаке. Он довольно сильно меня напугал, потому что оказался буквально на расстоянии вытянутой руки и, почему-то, шептал с таким характерным шипением, — я зачерпну из этой лужицы пару капель твоей крови, ты не против? — я, честно говоря, удивлённо вылупила на него свои зелёные очи, не совсем понимая, чего от меня хочет этот седой дядька.  — Да на здоровье, — выдохнула я и голова закружилась. Карусель, карусель, кто успел — тот присел, а кто не успел — тот получил по башке Кубикирибочо. Хатаке успел, и немного перекатился по земле, чтобы увеличить расстояние между собой и Забузой. Его силуэт, который я, итак, видела не слишком отчётливо, сразу же растворился в белёсой дымке.  — Призыв! Стихия земли! Ищущий клык! О-о-о, собачки… Хочу погладить… Собачек… Люблю… Собачек… НЕ ОТКЛЮЧАТЬСЯ, САКУРА! — Хмф, ты ничего не сможешь мне сделать, — голос Момочи звучал для меня, словно жужжание назойливой мухи. — Ты даже не знаешь, где я. Зато я точно знаю, где ты. Какаши, ты давно уже в ловушке, — да что ты говоришь, дружище? Давай сливайся уже побыстрее, я хочу увидеть, что там с ребятами моими. Послышалось собачье рычание.  — Что это за звук?  — Это у Забузы-сана очко треснуло, — открывший уже было рот и собиравшийся заливать нам что-то там про обоняние Какаши-сенсей, обернулся на меня с выпученными шаринганом. Блин, напугал, страшное зрелище. — Простите.  — Это дзюцу служит для нахождения скрывающегося противника, — прокашлялся и сказал как ни в чём не бывало Хатаке. Он что-то там продолжал вещать и дальше, про свою кровь, про мою кровь, про своих псинок и их нюх и то, что это Момочи был в ловушке. Но меня волновало только то, что туман рассеялся. Я увидела их. Они сражались наравне. Все втроём, такие храбрые мальчишки, совсем ещё юные. Наруто без сил девятихвостого, Саске без шарингана. Они были вне купола, а Наруто уже не настолько хилый, чтобы лечь и притвориться мёртвым на второй минуте боя. Соответственно, и Саске не нужно было надрываться и включать шаринган. Хаку, конечно, было тяжеловато отражать атаки одновременно двух шиноби, но на его стороне был опыт и решимость, так что справлялся он всё-таки неплохо. Что, на самом-то деле, сильно меня удручало. Без обид, Хаку-кун, ты мальчик красивый, очень милый и преданный, сиротинушка. Могла бы — всех у себя дома поселила и по воскресеньям кормила блинами, но, к сожалению, не могу. Могла бы и прямо сейчас ринуться туда, несмотря на то что у меня всё плывёт перед глазами, несмотря на то что тело уже не слушается, несмотря на то что бинты на плече угрожающе алеют. Могла их разнять, могла бы утащить Хаку и Забузу с собой в Коноху. Кто мне запретит? Я попаданка, мне всё ни по чём! Я могла бы, но, к сожалению, не могу. Да, такая вот тавтология. Не из-за страха за канон и даже не совсем из-за того, что уверена в своих мальчиках, которых начал теснить Хаку. Нет, они прекрасно справляются, и похоже им даже весело, я не без удовольствия замечаю, как они переглядываются, как отработано прикрывают спины друг друга, как не боятся сделать лишний вдох или моргнуть ещё один раз, потому что тыл надёжно защищён другом, соперником, соратником. Я не могу, потому что это их бой, не мой. Мы все боремся за свои идеалы и принципы. Я борюсь за счастье. Своё, Наруто и Саске. Они борются и до конца жизни будут бороться за другое. Хаку за Забузу, а Забуза за себя, несмотря на все чувства Юки. Это выше моего понимания, глубже всей моей боли. Мне никогда не познать их ужасов, не убедить в том, что я права. Я не понимаю их, не понимаю, как можно отправлять детей на смерть. А они понимают. Всё уже было предрешено. Стрекотание птиц, нет, молний. Я вижу лицо Хаку, растерянное, напуганное. Похоже, всё скоро закончится. Я поднимаюсь на ноги. Смотри внимательно, Сакура. Не отворачивайся — говорю сама себе. Что-то там ворчит над ухом Тазуна. Я не обращаю внимание, даже когда он берёт меня за плечи, очевидно, придерживая, ведь я была похоже на тростиночку, которую может унести лёгкий порыв ветра. Наруто и Саске собираются с силами для того, чтобы нанести последний удар. Видимо, Узумаки хочет отвлечь его на себя приёмами из тайдзюцу, в котором он не так плох, и дать время Учихе, чтобы он подготовил технику огненного шара. Мы отрабатывали такую позицию пару раз на тренировках. Джинчуурики пытается спровоцировать Хаку. И поначалу кажется, что даже весьма успешно. Он ведётся на атаку сюрикенами и вроде бы собирается уже бороться один-на-один, но, единожды отразив выпад Узумаки кунаем, отправляет в сторону Учихи свою технику ледяных игл. Стриггерив Наруто, который тут же метнулся в сторону сокомандника, сам Хаку уже спешил к Какаши и Забузе. Спешит и на глазах у него проступают слёзы от тоски. Он боится, боится остаться один в этом жестоком мире без единственного человека, которому был нужен, который пожелал взять его с собой, который столько был рядом. Я всегда надеялась, что они действительно встретятся с Забузой «там». Но мои надежды боязливо прячутся в угол, когда та ужасная картина, что до этого я видела только на картинках, воспроизводится перед моими глазами в реальности. Кровь, неотличимая от моей собственной, от той, что пролил на землю Забуза, стекает с трупа Хаку. Всё его маленькое и хрупкое, словно статуя изо льда, тело повисло на руке Хатаке. Красивое зелёное хаори и кимоно болотистого цвета пропитались вязкой жидкостью, приобрели грязный цвет и смотрелись теперь совершенно непривлекательно. Я смотрела в его чёрные мёртвые глаза. Я хотела увидеть там убийцу, который не жалел никого, чтобы заглушить свою горечь и совесть. Я мечтала увидеть там невинного ребёнка, который через все эти годы, через все свои лишения смог пронести ту неповторимую искру и добро, чтобы обрести надежду в то, что он попадет в лучшее место. Но увидела я там только человека любящего. В его чёрных мёртвых глаза было так тепло, будто его кеккей генкай вовсе и не был связан со льдом. В его чёрных мёртвых глаза было так много искреннего обожания, будто… Он был счастлив умереть за него. Я видела в этом отражение своего поступка, но, находясь по другую сторону действия, совершенно никак не могла понять этого и будто бы даже не хотела. Будто бы я стояла у стены, не пытаясь найти дверь или хотя бы ударить, хотя, на самом деле, это была вовсе не стена, а лист обычной бумаги. Я почувствовала на себе чьи-то необыкновенно тёплые руки. На момент я зажмурилась, почему-то представляя, что это так с нами всеми прощается Хаку. А потом открыла глаза и увидела перед собой два обеспокоенных лица.  — Сакура-чан, — голубые глаза, что были для меня небом, наполнены болью. Узумаки и Учиха, сами потрёпанные как дворовые собаки, аккуратно придерживали меня под боками. Я вцепилась в их плечи, словно не видела год, а потом опустила голову на плечо Саске и закрыла глаза. Всё, мои, живёхонькие, рядом, можно и отдохнуть. Главное, чтобы этот отдых не был последним. Дальше я уже не слушала, простите. Сквозь полубессознательное состояние слышала вскрики Узумаки. Чувствовала, как он отпустил меня. Сначала стоял рядом и, видимо, активно жестикулировал руками, а потом начал подходить к Забузе. Чувствовала, как меня за собой потащил Саске, в безуспешной попытке его успокоить. А потом он застыл, даже не дышал.  — Тихо, малыш. Не нужно больше… Ничего говорить. Да, я надеюсь, что они окажутся в одном месте.

***

Один из сотен пробившихся сквозь деревья лучиков остановился на моём лице, чуть ниже левого глаза. Он приятно нагревал кожу, немного щекоча её и подсушивая следы от слёз. Я зажмурилась и потёрла всё лицо рукой. Прошло уже около двух недель или чуть больше. Жители деревни показали людям Гато, что с ними шутить больше не надо, и мафиозники, на радость всем, благополучно свалили в закат. Я первые пару дней после сражения на мосту пробыла в отрубе, периодически просыпаясь. В эти редкие полчаса-час я успевала сходить в туалет, выпить несколько стаканов с водой и поесть чего-нибудь, что мне запихнёт в рот Наруто или Какаши-сенсей, а потом вновь отправлялась в царство снов. Иногда я просыпалась ночью и с умилением обнаруживала подле своего футона двух свернувшихся калачиком мальчиков, которые вместо того, чтобы спать на своих местах, корчили из себя ёжиков на твердом и прохладном полу, дурашки. Когда я в конце концов пришла в себя, то мне пришлось разориться на обновлении своих запасов медикаментов и оружия. Ко всему прочему, нужно было запастись едой на обратную дорогу, что тоже влетело в копеечку. Тем не менее, в Коноху мы не торопились. Какаши, видимо, хотел дать нам время отдохнуть и прийти в себя, а также убедиться в том, что Волнам теперь ничего не угрожает. Как только я более или менее восстановилась, то отправилась на мост, чтобы помогать Тазуне и Наруто с Саске. Теперь работа шла как по маслу и без напряжения, всё витающего в воздухе. Особенно обстановку разряжал Инари, постоянно прыгающий вокруг своего дедушки и Наруто. Я с удовольствием наблюдала за тем, как этот малютка веселится и озорничает вместе с нашим проказником. Иногда замечала и насмешливые взгляды Учихи, который в своей манере слегка прикрывал глаза, качая головой и пытаясь скрыть непрошенную невесомую улыбку, игриво коснувшуюся лица парня. Но мост был практически достроен. Наконец-то многолетние ожидания подходили к концу и люди могли без страха взглянуть в будущее. Я была счастлива и тяжкий груз с моего сердца наконец-то упал вниз, оставляя меня наедине со своей радостью и гордостью. За мальчиков, за себя. Сегодня наш последний день в стране Волн, пришла пора прощаться и мы решили посетить могилу Забузы и Хаку. Мы втроем сидели прямо перед их крестами, молясь за их души и их упокоение. За нашими спинами стоял Какаши, который был сегодня необычайно молчалив, хотя, я бы не сказала, что он вообще особенно разговорчивый мужчина. Первым с земли встал Саске и засунул руки в карманы, ожидая того, когда и мы с Наруто закончим. После этого поднялся и Наруто. Он подошёл к кресту Хаку, собираясь водрузить на него венок, но вдруг замер.  — Я не хочу быть бездушным орудием деревни, не хочу быть бессердечным убийцей. Я просто хочу быть шиноби, хочу защитить своих друзей, свою родину. Хочу, чтобы меня признали, — я видела, как руки Узумаки мелко подрагивали, пока он через силу произносил всё это. Краем глаза заметила, как Саске, до этого внимательно наблюдающий за сокомандником, чуть отвернул голову в сторону и устремил свой взор вдаль, — Какаши-сенсей, скажите, как мне быть?  — Наруто… — нетвёрдо начал Хатаке. — Каждый шиноби решает эту загадку по-своему… Как Забуза и этот парень, — джинчуурики наконец-то повесил венок на крест и теперь опустил руки, сжав их в кулаки, — так что просто продолжай быть собой. Как-то слишком громко выдохнул Саске, а в унисон с ним и ветер. Я подняла голову вверх, наблюдая за листьями, два из которых безвольно поддались порыву, сорвались со своей ветки и пустились в дальнее путешествие в компании воздушной стихии, что без сожаления забрала их из отчего дома, грозясь никогда уже не вернуть в родные края.

***

 — Благодаря вам мы смогли закончить строительство моста, но… Расставаться всё равно грустно.  — Да, нам тоже Тазуна-сан, спасибо вам за всё — мы втроём почтительно поклонились архитектору и его семье, пока Какаши насмешливо взъерошил мне и Наруто волосы.  — Не скучайте по нам, пожалуйста! — дополнил ярко улыбающийся Наруто. Он подбежал к Инари и Тазуне, цепко обнимая их, — мы с Саске и Сакурой-чан как-нибудь приедем погостить к вам! Обещаю, приедем! Вот прям не успеете соскучиться!  — Болтун, — фыркнул Саске, краснея и отворачивая голову. Я хихикнула в кулачок и согласно покивала для Инари, который готов был разреветься в три ручья из-за прощания со своим кумиром. Мальчик наконец-то отцепился от Тазуны и Инари, протёр глаза, чтобы позорно не расплакаться, и отбежал обратно к нам.  — До скорого! Удачи вам! — напоследок крикнули мы с джинчуурики, маша руками бывшему заказчику, а потом бросились за уже уходящими Какаши и Саске, которые прощались намного более сдержаннее, чем мы. Два чёрствых сухарика бородинских…  — Какаши-сенсей, а вы нас угостите раменом, когда мы вернёмся? А, и ещё Ируку-сенсея тоже надо!  — Я хочу две порции, — кратко добавил Саске.  — А мне тогда три! — Наруто не собирался проигрывать Учихе, тем более, когда дело касалось рамена из Ичираку.  — А мне бы одну, но я бы ещё чего-нибудь на десерт съела… — я с мечтательными глазками вклинилась в разговор.  — Точно, десерт! Может ещё тортик купим?  — Мы ещё деньги от заказа не получили, а вы уже всю мою долю растратили… Мы втроём переглянулись между собой и начали кровожадно ухмыляться. Какаши-сенсей смотрел на нас с опаской. Видимо, мы всё ещё не особо нравимся ему.  — Кстати, Наруто, ты не знаешь, случайно, как Тазуна решил назвать мост? — вскользь поинтересовалась я у друга, как бы, между делом.  — Ну-у-у, — потянул мальчик, — я всё спрашивал, а он говорил, что они ещё не придумали, во-от…  — Да потому что ты там всех уже достал, потому тебе и не рассказали, — Саске закатил глаза.  — А тебе что, рассказали? — Наруто недовольно сложил руки на груди.  — А я и не спрашивал, чтобы мне рассказали, — Учиха равнодушно хмыкнул. Ой, опять включил недотрогу, поглядите-ка на него.  — Блин, вот было бы круто, если бы они в честь нас назвали! Или в честь Какаши-сенсея! Или в честь Забузы и Хаку, это ведь Забуза Гато замочил! — Узумаки с сияющими глазками фантазировал, не представляя, как близко он находится к правде, а я не могла сдержать улыбку.  — Ага, надейся, конечно, — Саске раздражённо закатил глаза.  — А вот не буду надеяться! — парень остановился и развернулся к своему сопернику. — Сейчас вот пойду, вернусь к старику и попрошу, чтобы они в честь Какаши-сенсея мост назвали или в честь седьмой, нашей то бишь, команды! — Саске покрутил у виска.  — Наруто, не надо! — окликнул его Хатаке, когда генин уже собирался идти обратно к селению.  — Наруто, там рамен ждёт тебя, ждёт и стынет, и Ирука-сенсей тоже ждёт, пойдём, — я потянула друга за локоть, он быстро остановился, что-то там промычал себе под нос и понёсся вперед, таща меня за собой и картинно не обращая внимания на Саске, которой даже немного обижено задрал нос в ответ. Уверена, Какаши на всё это смотрит с глазами по пять рублей… Ну что ж, пусть привыкает к своим драгоценным ученикам.

***

После возвращения домой мне пришлось туго. Чтобы не беспокоить маму, я решила скрыть от неё своё ранение. Конечно, я могла не играть в шпиона и признаться честно, но во мне проснулся какой-то детский азарт. Как когда ты что-то ломаешь в родительское отсутствие, а потом всеми силами делаешь вид, что это не ты напакостил и даже самому интересно становится: разгадают ли твою великую тайну или нет. Так и со мной. Мне было банально любопытно, смогу ли я скрыть свою рану от матери. Хах, было бы забавно, если бы потом выяснилось, что Какаши рассказал Мебуки обо всём, пока я из себя ходила конспиратора строила, и все те насмешливые взгляды матери были вовсе не моим воображением. Было бы забавно, правда… После получения платы за заказ, я, как себе и обещала, отправилась в магазин прикупить себе какое-нибудь новенькое красное платье. Хотела взять с собой Наруто и Саске, но те недовольно скривились, как только услышали про магазины, так что я собрала себе компанию из Ино и, неожиданно, Хинаты. Ей, очевидно, было неловко с нами, особенно когда мы с Яманака начинали хохотать из-за какой-нибудь нелепой шутки на весь магазин, но под конец дня, когда мы устроили у Ино чаепитие и обсуждение всех покупок, выглядела даже немного счастливой. Мне, конечно, тоже было непривычно контактировать с ней, но, как потом выяснилось, Ино об этом попросил её отец. Вроде как с благими намерениями: вот дочка, хорошая девочка, возьмите её дружить. Но дело-то наверное было в том, что Хината хорошая девочка из хорошего клана. А может Иноичи и правда хотел, чтобы у дочери, итак, не страдающей от недостатка внимания и общения, была ещё одна подруга… Биджуу его знает. Вместе с платьем я прикупила себе ещё немного вещей, в том числе и рабочих. Я остановила свой выбор на обычных спортивных штанах, в которых обычно все шиноби и ходили, чёрной водолазке с длинными рукавами и кроссовках, потому что терпеть не могу популярные в этой местности сандалии. Очень долго не могла определиться с верхней одеждой, потому что, по-хорошему, даже через водолазку могли быть заметны бинты. Хотелось бы сразу надеть не очень модный и привлекающий взор типичный зелёный бронежилет, но его обычно носят только чунины или джонины, так что мне придётся потерпеть с ним. А он ведь такой удобный, там так много всяких кармашков для свитков. А ещё туда можно всяких конфеток положить… Ну и медикаментов, конечно, само собой. Бинтов там всяких, пластырей, спиртовых салфеток. Эх, до этого не особо хотела выёживаться и становиться чунином на своём первом же экзамене, но теперь так хочется, аж дрожь берёт. Хочу жилет! В общем, вновь обычные рутинные будни перед экзаменом. Мы сходили ещё на несколько заданий (надо же было восстанавливать дыру в бюджете после моей контрольной закупки), во время которых нам удалось даже немного повеселиться всей командой, включая Какаши. Было заметно, что он успел к нам прикипеть и это действительно грело душу. Я вряд ли бы смогла принять его как своего ментора или наставника, но теперь он нам явно не чужой человек. С искренним удивлением для себя я отмечала трогательные взаимодействия Хатаке и Узумаки. Вполне возможно, что за годы это вымылось из моей памяти, либо же я этого вообще не замечала в манге, а может быть, что к такому привели даже мои действия, уже не могу сказать точно. Тем не менее, где-то там, в груди, теплело, когда я замечала кроткий и милый взгляд Какаши на Наруто, или как Наруто с беспокойством сжимает штанину брюк своего сенсея. Иногда я представляла себе, как бы развернулись события, если бы Какаши усыновил Наруто… Или же я читала такой фанфик ещё в той жизни? Хах, теперь это неважно, какие фанфики, когда перед глазами такое прекрасное зрелище: Какаши ловит споткнувшегося о камешек Наруто? Милота, да и только. Но всё было намного сложнее с Саске. Я видела, что он весьма разочаровался из-за того, что им с Наруто не удалось одолеть Хаку. Во мне проснулся страх того, во что могло вылиться это разочарование. До начала экзамена мне нужно было вбить Саске в голову то, что он может стать сильным даже будучи рядом с нами и никакие узы этому не помешают, только поспособствуют. Для этого мне пришлось идти и кланяться в ноги Какаши-сенсею, чтобы он занимался с нами усерднее, со мной в том числе. Он был не уверен, поглядывал на мою руку (а меня к тому моменту уже начинали бесить эти жалостливые взгляды то от Наруто, который быстро затыкался во время своего очередного гундежа про миссию поинтереснее, когда натыкался глазами на мою руку, то от Саске, который во времена своей особо глубокой задумчивости, например, во время совместных завтраков или вечерних посиделок у озера, не замечал, куда смотрел и что делал, и мог даже скорбно провести пальцем по моей ране), но, эй, чёрт, я же не инвалид. Это скоро заживёт, и я буду как новенькая. Да, останется шрам, но это же память о нашей первой миссии вне Конохи! Когда я высказала всё это Какаши, он явно поразился моему ходу мыслей и растерянно почесал макушку. Только после этой его реакции на мою тираду я поняла, что вероятнее всего он ожидал, что я более ранимо отнесусь к тому, что у меня на плече останется огромная некрасивая блямба, которая всю жизнь будет напоминать мне о весьма грустных и печальных событиях. Мне хотелось дать самой себе щелбан, но уже было поздно, слово ведь не соловей или воробей, или по-другому как-то, назад не поймаешь. В любом случае, убедить его на более усиленные и увеличенные тренировки мне удалось. Мальчишкам же по секрету я рассказала об экзамене, мол, «ходят слухи, что ходят слухи, что в Конохе видели группу иностранных шиноби». К моей радости, они не стали обижаться на мою самодеятельность в плане упрашиваний сенсея и даже с воодушевлением отнеслись к утяжелению своих, итак, ничуть не лёгких нагрузок. Целыми днями мы пропадали то на миссиях, то на полигонах. Какаши гонял нас знатно, видимо, хорошо расслышал все мои просьбы. А раз я просила, то и спрос с меня был самым большим. Хатаке ещё не забыл того, что моя реакция оставляет желать лучшего, так что мы сосредоточились на моей скорости, медитации для увеличения духовной энергии и маломальских физических упражнений, а также тактике боя. С Наруто и Саске он занимался тем же самым, только сверху добавлялись ещё и тайдзюцу, техники и контроль чакры. Меня всё подмывало выпросить у Какаши бумагу для определения предрасположенности чакры, потому что, к своему стыду, я до сих пор не знала, какая стихия мне роднее. Но мы-таки выпендрились и в очередной день, когда Какаши опоздал, сидели на травке по деревом и с задором рассматривали макушки друг друга, пытаясь определить, у кого какое направление роста волос и, соответственно, направление чакры. Тренировались мы буквально до упаду. Меня гоняли по деревьям, кидались чем-то вроде детских кунаев, хотя, я могу предположить, что они были самыми обычными, просто немного затупленными, чтобы максимум оставить на моём теле синяк, а не распороть мне, скажем, брюхо. Хотя, с силой Какаши, я не сомневалась в том, что и этот синяк мог привести меня к летальному исходу, так что приходилось быть начеку. Я раз за разом уклонялась, отпрыгивала, убегала, отворачивалась. Иногда помогало, иногда нет. Я частенько падала с веток деревьев на землю, хоть у меня и хватало ума сгруппироваться или хотя бы приземлиться на здоровое плечо (которое с каждым таким разом рисковало перестать быть таковым). Я понимала, что практика в моём случае — это лучшее решение, иначе я не наберусь опыта. Но почему-то, тренировки с Хатаке для меня были намного страшнее и напряженнее, чем реальная битва с настоящими противниками, которые уж точно не собирались меня жалеть. С другой стороны, и Какаши не был особо сочувствующим парнем, поэтому Наруто и Саске получали от него каждый день по самое не балуй, что, по правде говоря, ещё больше распаляло их. Я с удовлетворением заметила азартный огонёк в глазах Саске. В конце концов, он начинал видеть в Какаши сенсея, который действительно мог его чему-то научить. Долгими и слегка томительными вечерами после изнурённых тренировок, мы, бывало, обсуждали это. Под «это» я имею в виду всё. Наруто, который обычно больше всего выматывался на занятиях, благодаря своим стараниям, часто ещё и объедался моими ужинами, которые я приносила с собой на полигон в свитках. Кстати, пару раз с нами трапезничал и Какаши, который во время миссии в стране Волн слишком уж хорошо запомнил, что готовить я умею много лучше, чем уклоняться от сюрикенов. Но, возвращаясь к Наруто и ужинам. После хорошего приёма пищи он при любом раскладе начинал залипать, а потом и вовсе откровенно засыпать. Так что я без стеснения клала его голову на свои колени. На них же через время укладывался и Саске. Тоже измотанный и измождённый до невозможности, но оттого ещё намного более ранимый и беззащитный. Я была счастлива разделить эти моменты с ними, особенно когда Учиха под напором тишины сам начинал со мной беседу. Я никогда не прерывала его монолог, терпеливо выслушивала, убирала волосы, что так и норовили соскользнуть на его лицо. Только иногда он поворачивал ко мне голову и смотрел прямо в глаза, наверное, пытаясь понять, что я думаю о том, что он рассказал мне. И когда я видела его немного усталое замешательство, я наконец-то могла начать говорить, объясняя свою точку зрения. Я старалась говорить монотонно и тихо, но с выражением. Иногда на моих устах проскальзывала улыбка, потому что краем глаза я замечала, как маленький хитрый лис проснулся и притаился, навострив ушки и внимательно подслушивая то, о чём мы говорим. Но я не выдавала его перед Саске, по крайней мере, не говорила это вслух, наверное, потому что мне хотелось верить в то, что Учиха всё это говорит не мне одной, но и Узумаки тоже. Тем не менее, он ни разу не встревал в нашу беседу, о чём бы мы её ни вели. О системе шиноби, о Какаши, о тренировках, о миссиях, о Хокаге, о других командах, деревнях, странах, о будущем экзамене. Но однажды Наруто-таки вставил своё слово… Это было типичным вечером. Звёздочки только начинали загораться, одна за одной проявляясь на тёмном небосводе. Я любила подолгу смотреть на них, особенно когда мы были поодаль от селения, где-то на полигонах или в лесах. Вдали от огней города и людских шумов они выглядели ещё более манящими и одинокими. Руками я машинально перебирала волосы Саске и Наруто. Учиха вёл пространный монолог о силе и шиноби. Иногда, опуская голову, чтобы в очередной раз мельком глянуть на их лица, я видела, как Наруто поджимает губы и чуть-чуть хмурит свои светлые брови. Я, словно мама, которая пытается уложить своего проказливого сыночка спать, ласково провела по ним указательным пальцем, спускаясь на нос, который Узумаки тут же насупил.  — Узы делают шиноби слабее. Необходимость защищать кого-то, кроме себя, бороться за кого-нибудь, кроме себя — это заведомо проигрыш, — монотонно и безэмоционально проговаривал Учиха. Пытался ли он убедить в этом себя или меня, не знаю, но это выглядело максимально забавно, ведь этот воитель сейчас лежал, вцепившись в мою коленку. Вот и Наруто, сразу же вскочившего и переставшего притворяться, что он спит, возмутила такая нелепость в словах соперника.  — Теме, ты не прав!  — Я прав. Мы с тобой сражались вместе против Хаку, и у нас ничего не вышло, а Хаку умер, прикрывая Забузу, — уныло ответил Учиха, даже не моргнув. Наруто раззявил рот, но у него никак не получалось подобрать такие слова, чтобы переубедить Саске, ведь, формально, в своих заявлениях он был на сто процентов прав.  — Верно, Саске-кун, вот только Забуза тоже проиграл, пусть и боролся за себя и, в конце концов, признал свои узы с Хаку, — я мягко погладила Саске по щеке, и он зажмурился, — видишь ли, всё немного сложнее, чем есть узы — поражение, нет уз — победа. Привязанность — это одна из самых главных наград человека, но и самая главная его слабость. Вот ты, скажем, Саске-кун, не хотел нас даже знать, не хотел становиться с нами ни друзьями, ни сокомандниками, но сейчас ты здесь. Ты рассуждаешь об узах, потому что они есть между нами, потому что эта ниточка связывает нас, пусть иногда и против нашей воли. И Какаши-сенсей. Хотел ли он таких проблемных учеников? Хех, конечно же нет. Но замечал ли ты, как его взгляд теплеет, когда он смотрит, как вы с Наруто переругиваетесь? А как он гордится вами, когда наблюдает за спаррингами? А как украдкой заботится? И Какаши-сенсей не проиграл Забузе, он одержал победу, смог перехитрить, пересилить. Потому что он защищал нас, честь своей деревни, в конце концов, страну Волн и Тазуну с его семьёй. Он черпает из уз силу. Он ценит их и дорожит ими, как сокровищем. Этому тоже нужно учиться, — Наруто задумчиво смотрел то на меня, то на Саске, а потом обратно улёгся на мои колени, теперь уже не пытаясь заснуть, а просто рассматривая небо. Учиха молчал, я продолжила. — Саске-кун, как думаешь, сможет ли малыш научиться шагать, ни разу не упав и не узнав, как же это больно? А пропускал ли ты во время тренировок удары? Даже ты, гений, ведь и у тебя не каждая техника получится с первого раза. Так и тут, Саске-кун. Не познав горечи, не познаешь и радости. Какаши-сенсей бы научился ценить свои связи, если бы однажды не потерял всё? Поэтому это и слабость, и награда. Ты будешь силён, пока у тебя рядом есть люди, но, когда их нет — ты ослабеваешь. Быть одному, рвать все связи самому — это не выход.  — Что же, — Саске опёрся одной рукой о землю и повернулся лицом ко мне, — мне ждать, пока они сами порвутся? Не легче ли самому все прекратить и избежать лишней боли. А если я вновь не хочу терять всё? Что тогда для меня будет выходом? — с удивлением я начинала слышать в его голосе истеричный надрыв. Чёрные глаза пылали. Я чуть наклонила голову. Было ли в моих силах потушить этот пожар?  — Ответ на этот вопрос каждый находит для себя сам, несмотря на всё то, что я вам тут наговорила. Для меня выход — это сохранять мои узы и приумножать их, заботиться о том, чтобы мои родные люди были здоровы и целы. И я прекрасно понимаю, что моя последняя цель не выполнима, потому что мы живём в вечно изменяющемся и смеющимся нам в лицо мире, который никогда не соизволит пожалеть нас или дать выходной. Тем не менее, я продолжаю бережно любить своих родителей, Наруто и тебя, вредину Ино-чан, заботливого Ируку-сенсея и загадочного старика Хокаге, даже Какаши-сенсея. Если я потеряю кого-нибудь из вас, если наши узы, наша ниточка порвётся, мне будет нестерпимо больно, но из этой боли я возьму новую силу, чтобы сохранить то, что осталось, радоваться тому, что я имею. А из чего ты берёшь силу, Саске-кун, из ненависти к брату? — Учиха возмущенно смотрел на меня, но я и сама не совсем понимала, что несу. — Но действительно ли ты становишься сильнее от этого, или только становишься зависимым от этого чувства вечной злобы и адреналина. Ненависть рождает ещё большую ненависть, пока не поглотит сама себя. А боль не рождает ещё большую боль, она позволяет тебе снова почувствовать счастье, — я мягко сняла голову Наруто со своих ног и встала с примятой мной травы, — тебе нужно найти выход, Саске-кун, и понять, откуда тебе действительно стоит брать так необходимую и искомую тобой силу. Я развернулся и пошла прочь с полигона. Сердце моё бешено колотилось, но шла я неторопливо, ведь ноги были будто сделаны из ваты.

***

Проснувшись на следующий день, я сначала ударила себя по своему дурацкому лбу, а потом схватилась за него, ведь голова болела до невозможности, а тут у меня ещё и ума хватило вдарить самой себе, уникум просто. Разум разрывался из-за того, что я вчера вечером набалаболила Саске и Наруто. Это я сейчас-то понимаю, что весь мой монолог — какой-то скомканный, несобранный и разрозненный бред, а в тот момент никак не могла остановиться, хотя меня занесло уже в такие степи, что держите меня семеро. Удивительно, как меня Учиха не убил на том же самом месте. Моя собственная тупость меня поражала просто до глубины моей никчёмной мечущейся душонки. Иногда всерьёз казалось, что это внутри меня шалит канонная Сакура со своей второй личностью, которая мелькала в первых главах. Как бы, в отместку, что я заняла её тело и теперь рулю процессом. Такие мысли меня определённо пугали, но позволяли хоть на немного отвлечься от оскорблений в свою же сторону, ведь, по сути, я перекладывала вину за произошедшее на выдуманную мной Сакуру Харуно, которой в этом мире никогда не существовало. Ведь есть я. С болью и резью в плече я натянула на себя халат и пошла на кухню, чтобы выпить какую-нибудь таблетку от спазмов. Сейчас было уже два часа дня, на столе стоял остывший завтрак, заботливо приготовленный моей мамой, которая, как всегда, смылась в неизвестном направлении. Я посмотрела на него, но заставить себя съесть это не смогла. Не потому, что выглядело отвратительно — нет, я просто не люблю холодное, да и в горло кусок не лезет. Выполнив задуманное, я вернулась в свою комнату и плюхнулась на кровать, а потом уже скрючилась от нового спазма. Додумалась же. Я закрыла глаза, которые нещадно болели и постаралась отключить свой мозг, чтобы отдохнуть. Отдых, отдых, отдых… Блин, какой отдых! Мы же сегодня должны были тренироваться с утра. Какаши меня грохнет за пропуск! Я бесстыдно выругалась вслух, не боясь быть услышанной, я ведь дома одна.  — Айя-яй-яй, — я подпрыгнула на кровати и испуганно обернулась на голос, увидев Хатаке, который сидел на оконной раме. Я опять открыла её ночью, но забыла закрыть, чёрт, — почему прогуливаем, да ещё и ругаемся? — сенсей спрыгнул на пол моей комнаты. Я закуталась в халат, хотя, кутать мне туда было нечего, честно говоря. Но я и не страдала по этому поводу, просто неприятно, что чужой мужик забрался ко мне в спальню.  — Я плохо себя чувствую, — буркнула я и стыдливо отвернулась, а потом вздохнула и добавила, — извините. Какаши покачал головой и хмыкнул, как бы говоря, «неудивительно»  — В следующий раз предупреждай, когда соберёшься поругаться с Саске и заболеть, ладно? — на мой вопросительный взгляд он ответил: — Мне Наруто рассказал, он особо не вдавался в подробности, но сказал, что вы повздорили вчера из-за чего-то. Хотя, по Саске и не скажешь, он выглядел обеспокоенным твоим отсутствием. Они, вроде как, даже приходили к тебе перед тренировкой, но не дождались, — я понуро опустила голову, повисло молчание, которое я смогла прервать лишь еле слышным «ясно». Хатаке ещё постоял где-то с половины минуты, возможно, перебирая в голове то, что он может ещё мне сказать, но не нашёл из этого ничего подходящего, так что махнул головой и сказал: — Ладно, Сакура-чан, поправляйся, мы завтра вечером на миссию собираемся, постарайся там быть, хорошо? Я потом хочу поговорить с вами кое о чём… — не дождавшись моего ответа, он развернулся и собрался покинуть мою комнату также, как и попал в неё — через окно. Но перед тем, как ниндзя успел выпрыгнуть, я всё-таки соизволила подать голос, услышав который, Какаши замер, прямо в оконном проёме.  — Хорошо, постараюсь. И… Спасибо, что зашли, Какаши-сенсей, — я почувствовала на голове руку Хатаке. Спазмы прекратились и даже дышать стало намного легче.  — А тебе спасибо, что приглядывала всё это время за ними. Возможно, Саске когда-нибудь всё-таки услышит вас с Наруто, — в его голосе мелькнула надежда. Он взъерошил мои волосы, а после убрал руку и исчез.

***

Я с гордостью сжимала в руках очередную пойманную собачонку, что убежала от своей малютки-хозяйки во время прогулки. По правую сторону от меня шёл Саске, изредка поглядывающий на меня странным взглядом. Мы кроме «привет-привет» ничего не сказали друг другу сегодня и никак не обсудили прошедший разговор, да и не знаю, нужно ли это делать. По левую же шёл Наруто, всё ещё обиженно бурчавший на меня за то, что я пропустила вчерашнюю тренировку и Какаши-сенсей дал им дополнительную нагрузку. Я не обращала на них внимания, радостно вышагивая по мощёным улочкам Конохи, приветливо улыбаясь знакомым и незнакомым людям. Сдав собачку и задание, мы отправились на ужин в Ичираку. Наруто, которого я задобрила, обещав, что сегодня все едят за мой счёт, счастливо бежал вприпрыжку впереди. Временами его за воротник ловил Какаши, чтобы тот случайно не сбил какого-нибудь невинного прохожего. Между мной и Саске повисла напряжённая тишина.  — Мы можем забыть то, о чём я говорила позавчера.  — Тогда можно вообще забыть, что мы с тобой когда-либо говорили и впредь больше никогда не разговаривать.  — Но…  — Я понял тебя тогда, Сакура. Не согласен, не готов принять это, и вряд ли когда-нибудь буду готов, но понял. И ты пойми меня. Я неуверенно кивнула и на губах Саске появился привычный призрак улыбки. Что ж, на этом моменте, когда он мне чуть ли не прямым текстом сказал, что нет и никогда не будет, я бы сдалась, если честно. Та я, которая прошлая. Но сейчас я стала шиноби и научилась выигрывать именно так, как я и говорила Саске: черпая силу из наших уз. Так что, мы ещё повоюем, Учиха Саске. Повоюем за жизнь без ненависти, за твою силу, за нашу дружбу.