На кончике клинка. Mysterious Art Game

      Кто-то бубнит над ухом о страшном проклятии, чудесном исцелении и что какая-то счастливица скорее всего не сможет ходить из-за повреждений нанесённых проклятием костям и мышцам тела, и еще что он не знает насколько задеты внутренние органы поэтому пациентке необходим полный покой. Врач, или кто там за него, объясняет что не может сказать когда больную можно будет перемещать, то что она еще жива уже чудо, а «уважаемые господа» требуют от него невозможного.       Открываю глаза — и с легким удивление отмечаю, что цветовосприятие причудливо меняется и красный цвет перетекает в зелёный, голубой в оранжевый, разнообразное свечение вокруг предметов, которое имеет свой собственный вкус в зависимости от оттенка. Закрываю — но свечение замеченное вокруг предметов никуда не пропадает. Боль произвольно гуляет по телу и определить повреждения не представляется возможным.       Интересно, что сейчас такое булькает в моей крови, что меня так… повело? Воздействие препаратов, что мне ввели в лаборатории наложилось на воздействие от местных лекарств?..       Если я сейчас не встану и не выскажусь, меня этот врач угробит своим лечением.       — «Бооо-о-ольно», — мысленно жалуюсь самой себе и медленно сажусь на кровати, опускаю ноги на пол, в комнате воцаряется гробовая тишина. Видимо все настолько были увлечены спором с врачом, что не заметили моего пробуждения. В голове мелькает на удивление радостная, невольная мысль: «С уровнем их бдительности воины Сэйрю будь у них хоть капля командного духа раскатали бы воинов Сузаку как каток лягушку».       — Прошу вернуть мне плащ, я должна идти, — «Это… мои слова, да? Я точно под кайфом. Ляпнуть такое! В том, что смогу встать уверенности нет, а… как любила говорить моя мама: „жить захочешь и не так раскорячишься“, так что — смогу. Кривым хромающим на обе ноги зигзагом, но от этого врача нужно оказаться как можно дальше. Почему они молчат?»       Люди не испускают свечения, а потому, когда кто-то оказавшись рядом касается обжигающе горячими пальцами мой руки я непроизвольно вздрагиваю, что отдаётся в идеально ровной спине волной боли.       — Вам необходимо лечение.       — Но этот врач неспособен его оказать. Мои повреждения следствие действий людей, а не проклятия. Любое лекарство, в следствии ранее использованных на мне… смеси зелий может привести к смерти. Испытывать своё везение…       — Люди?! — чуть ли не задыхается от возмущение и ужаса врач.       — Бывает что дети из любопытства отрывают крылышки мухам, чтобы посмотреть что из этого получиться. Но дети растут и подобная жажда знаний вкупе с изобретательностью может принимать по истине чудовищные формы. И как бы не хотелось подобное признавать, но те, кто творят подобное всё еще остаются людьми, — в комнате снова снова наступает гнетущая тишина. Или мир вокруг, или я, но кто-то из нас крениться на бок, чужие объятья удушливым коконом закрывают меня от всего мира оставляя доступным «зрению» только несколько светлых точек и чернильный мрак.       — Прошу верните пл…       БАБАХ!       События вокруг происходят с бешенной скоростью, не успеваю ничего осознать, как удушающий жар объятий сменятся приятной прохладой…       — Аюру… — срывается с языка, живительные объятья становятся крепче, вызывая тихий болезненный вскрик.       Новый виток грохота, взрывов, невразумительных криков заканчивается, обманчивое чувство безопасности лишает сил, заставляет погружаться в забытьё. Когда приятная прохлада касается губ наполняя лёгкие живительным воздухом, я открываю глаза чтобы увидеть как в чужом взгляде грубая бирюза перетекает в ласковую лазурь. Прикосновение обрывается, создавая сосущее чувство утраты.       — Аюру… — уже уверенно называю имя источника той удивительной силы, что проникла в меня возвращая к жизни. Улыбаюсь, чувствуя как боль отступает, поднимаю руку стремясь прикоснуться к нему, мою руку перехватывают причиняя боль, но она так незначительна на фоне той, что всё еще бродит внутри меня…       «Пусть хоть съест, только бы не будил, » — мелькает на краю сознания перед тем, как я засыпаю с улыбкой на лице. ***       Жарко, неудобно, темно, складывается ощущение, будто я запуталась в каких-то тряпках и уронила на себя в попытках выбраться из их плена громоздкий чугунную вешалку придавившую меня к полу ровно по талии. Вспомнить где я и как оказалась в подобном положении не выходит, что-то мелькает мутными тенями на краю сознания, но путных мыслей в голову не приходит. Так, видимо я не смогла отвоевать первое место в турнире и… Она меня напоила, да? Мне же даже нюхать алкоголь не стоит, это же полное позорище — ною, прошусь на ручки, лезу целоваться. Сестра проведшая на мне этот эксперимент по спаиванию по моей слёзной просьбе долго подкалывала тем, что я очень натурально мурлыкаю и являюсь настоящим целовательным маньяком… Без паники! Я знаю фразу которая может меня спасти! Она почти всегда срабатывает когда дело касается подруги!       — Изуми, я тебя безумно люблю, но родители…       — Кто такой Изуми? — от вкрадчивого вопроса озвученного на ушко, шикарным густым бархатным баритоном захотелось выложить незнакомцу всё, начиная с того в каком роддоме я появилась на свет и… показать рисунок обоев в собственной комнате, когда родители и сестра куда-нибудь уедут на пару дней.       «Наверное на лицо он страшный, как судный день, потому, что все очки доступные перед рождением, он слил в дополнительную характеристику голос… или он читер и его нужно забанить. »       Только чудом успеваю прикусить язык и не спросить Казанову, на тему, а кто он собственно такой. Мама говорила, что мужчины подобного не любят, особенно, если ты каким-то не постижимым для себя образом оказалась в постели мужчины и ничего не помнишь, а вот он сам не только помнит, но и успел что-то там себе навоображать.       — Госпожа Юи, почему Вы молчите? — продолжает массированную атаку неизвестный.        «Так я еще и чужим именем представиться умудрилась! Вот я ду… хм? Какая же я хитрая и умная мамина дочка! По имени он меня не вычислит, а Токио город большой… А почему „госпожа“? Неужели…» — события последних месяцев проносятся перед глазами вырывая из моей груди стон разочарования.       — Проснувшись не могла вспомнить, где я и как тут оказалась, все эти месяцы, как избранницы Сэйрю. Теперь вспомнила, — отвечаю, думая о том, что Накаго явно переигрывает с заботой обо мне, с настоящей Юи он точно себя… а, нет, вёл, так что волноваться не о чем, воздействие «жрицамонов» его миновало. Хотя, я вроде как решила, что их вообще не существует, так что вообще волноваться не о чем. — Голос у тебя, конечно, красивый, но не мог бы ты держать дистанцию? Еще на горе у Тайцукун я осознала, что веду себя глупо и приняла своё новое положение, не стоит пытаться влиять на меня подобным образом. Выбирая между бессмысленной смертью и…       Моё положение в пространстве резко меняется и жадный поцелуй обрывает на середине фразы… Ага, аж два раза, воин Сэйрю просто напросто уже знакомым мне способом затыкает меня закрывая ладонью рот. Кстати а, как он узнал где я и с так быстро оказался рядом? Телепортировался что ли? Почему мы с ним одни в непонятной темноте? Это мир «Таинственной игры» или как? Меня что всё время только в проблемы окунать с головой будет? А романтика?! Где романтика?!       … Кажется, я еще не отошла от воздействия психотропных препаратов и местных лекарств… Ну, или после увиденного и пережитого страсть как жить и любить захотелось. Вот только с романтикой… С Накаго что ли? Об этот Айсбер с налёту разбился не один десяток и даже не сотня Титаников, причем вне зависимости о пола… Титаники бывают разные: мальчики, девочки, зайчики, но всем одинаково хочется… Какое счастье, что Накаго закрыл мне рот!       Начинаю возиться пытаясь устроиться поудобней и еще поспать, выходит не очень запеленали меня как гусеницу, хорошо что голову свободной оставили.       — Госпожа Юи… — не желая нарываться на лекцию, вздыхаю тоскливо-тоскливо, практика тоскливых вздохов у меня большая, правда с родителями и сестрой они не прокатывали, но практику я не забрасывала, а потому… Сработало! Воин Сэйрю убирает ладонь!        — Мне неудобно и я боюсь, что просто несмо… — слабое сияние окутывает возникающую из темноты руку и погружает в сон. ***        «Госпожа жрица, только взгляните на этот шелк, он так подходит к Вашим глазам!». «Госпожа жрица, попробуйте эту сладость, говорят, чтобы её добыть… » «Госпожа жрица, у Вас такая нежная кожа…» «Госпожа, взгляните…» глаза несколько дней назад возвращенной во дворец жрицы Сэйрю вспыхивают лазурью принесённый служанками поднос летит в стену.       — Вон, — отдаёт приказ дева иного мира и девушки, кроме одной, словно испаряются из комнаты. Прямой, чистый взгляд небесных глаз пронзает застывшую в поклоне служанку. — Сой, об твой взгляд можно порезаться, кроме тебя и Накаго я не чувствую ни одного хранителя поблизости. Я не умею читать мысли так что объясни что происходит.       Женщина больше не скрываясь в открытую начинает рассматривать девушку укравшую сердце её возлюбленного и не может найти хоть одного изъяна, даже перенесённые испытания оставившие следы на внешности не смогли испортить красоты избранной богом девы. Словно редкая драгоценность жрица вне зависимости от обстоятельств упрямо продолжала сиять, поражая врождённым благородством и чистотой… как Каэн могла хоть на долю мгновения подумать, что сможет соперничать с ней?       — Накаго воплощает Выше желание по спасению Куто в жизнь, для того, чтобы у Вас не было причин вызывать бога Сэйрю… госпожа жрица, — отвечает женщина, не скрывая горечи. — Он станет новым императором и приведёт страну к процветанию. Ради Вас.       — …Ты!.. — вспыхнувший в небесных глазах гнев, сменяет безмерное удивление. — Ты… не шутишь…        Девушка опускается в кресло закрывая глаза и хмурясь.       — И что он намеривается сделать когда добьётся поставленной цели?       — В сердце Накаго живёт надежда, что его наградой станет Ваша любовь, — взгляд жрицы впивается в хранительницу.       — Надежда глупое чувство, — девушка встаёт, приближаясь на расстояние вытянутой руки. — Если бы всё было так просто ни один из богов не был бы призван. Появление жрицы означает, что иным образом справится с угрозой нависшей над империей невозможно.       — Накаго справится! — с жаром заверяет хранительница, взгляд небесных глаз становиться пронзительней и жрица обнимет Сой, ласково проводит по волосам.       — Какая же ты сильная Каэн, — в голосе жрицы звучат восхищение и сочувствие, Сой вырывается не веря им, но столкнувшись взглядом с избранницей Сэйрю почти падает на пол обнимая колени девушки, цепляется за неё, из груди вырываются сухие рыдания.       Нежный наполненный тревогой за неё, Каэн, голос говорящий слова утешения и поддержки, ласковые руки с лёгкой, взволнованной дрожью касающиеся волос заставляют чувствовать будто все страдания, что пришлось пережить хранительнице обрушиваются на неё заставляя заставляя заново испытать их все. Но кроме боли, каждое воспоминание заново пережитое в ласковых объятьях приносит облегчение, словно тяжкий груз по маленькому камешку спадает с неё подчиняясь нежным рукам избранной богом девы.       — Пожалуйста, полюбите Накаго, госпожа. Он как никто другой достоин этого, — просит женщина не смея встать с колен и заглянуть в Небеса, что смотрят на мир сквозь глаза жрицы.       — Каэн…       Двери с шумом распахиваются и в комнату кто-то входит чеканя шаг, женщине не нужно поворачиваться, чтобы узнать кто так стремительно ворвался в покои. Жрица прижимает к себе Каэн словно бы стремясь оградить и уберечь от чего-то.       — Вы стремитесь заполучить верность каждого из хранителей, как бы не презирали их за их слабости и поступки? — слова Накаго отравленной иглой впиваются в сердце.       — Мне ненавистна мысль о том, чтобы причинять кому-то боль, но сейчас очень захотелось тебя ударить, Накаго, — в голосе жрицы слышен отзвук собирающейся разразиться грозы. — Но ты просто ошибаешься. Презрение? Не знаю кого ты видишь глядя на меня, но этого чувства во мне не было и нет. Нежелание становиться жрицей Сэйрю было продиктовано чувством вины, обидой, страхом обагрить руки в чужой крови и оказаться одной против всего мира.       Мощная, плотная аура жрицы заполняет комнату, заставляя трепетать сердце Каэн и вслушиваться в каждое сказанное девой слово.        — Эти чувства никуда не исчезли, как не исчезло и то, что со многими поступками звёзд Сэйрю я не согласна. Людей без слабостей, чьи поступки всегда и во всём абсолютно правильны — не бывает. Ошибки неизбежны, потому что не ошибаться может только тот, кто ничего не делает. Я не верю в судьбу. Но в жизни каждого бывают события, когда любые действия ведут к поражению, и всё право выбора ограничивается лишь тем, как относиться к тому, что произошло и какие уроки из этого извлечь. Каким бы глупым не был мой характер и я сама, но с детства родные учили тому, что только тот, кто признаёт своё поражение и вместо того, чтобы сражаться начинает надеяться, может назвать себя проигравшим.       — Во мне нет той силы духа, что жива в родных, я слабая и горечь поражения мне известна, — голос жрицы меняется, в нём отчетливо слышны чувство вины и сомнения. — Не сосчитать сколько раз я в своей жизни отступала не желая сражаться. Не мне осуждать подобное, но обида… как же обидно, что настолько сильных и светлых людей так изломали произошедшие в жизни события!.. Если бы я только могла забрать все ваши беды… Исправить хоть что-то…       Каэн поднимает голову, смотрит как слёзы бессилия текут по щекам жрицы. Небо в глазах избранницы Сэйрю наполнено сожалением. Словно сам владыка Восточного Небесного Царства говорит своим войнам сейчас смотря на мир, через её глаза: « я никогда не сводил с вас взгляда, не забывал, и если бы я сам мог пройти уготованный вам путь, я сделал бы это, не раздумывая, я доверил вам самое ценное, что только смог найти среди множества чужих миров, неужели и сейчас вы продолжите отворачиваться от меня?».       — Я не нуждаюсь в вашей жалости, госпожа Юи, — бросает Накаго ледяным тоном.       — Да что же это такое?! Мы словно на говорим на разных языках! — сквозь слёзы возмущается жрица, горечь слышится в каждом слове. — Мне обидно, Накаго. За то, что со звёздами Сэйрю сделали на земле.       — Прошу прощения, госпожа Юи, как я вижу Вам не грозит опасность, а значит мне стоит вернуться к выполнению своих обязанностей, — отрывисто произносит возлюбленный, прежде чем Каэн слышит звук смыкающихся створок.       — Я знаю, как любить родителей, сестру, верного друга с которым плечом к плечу любая беда становится в двое меньше и вдвое слабей. Иной любви я не знаю. Не понимаю, как можно любить того, кто абсолютно не видит и не слышит тебя, — с растерянностью и досадой обращается избранница Сэйрю к женщине, так и не вставшей с колен. — Каэн, ответь. Вот как мне исполнить твою просьбу?